А.В. Ашимова, Д.В. Нежданов, 2010 2 страница

- особенностью социального познания является его преимущественная ориентация на «качественную окраску событий». Явления исследуются главным образом со стороны их качественной определенности, а не количественной. Поэтому удельный вес количественных методов в социальном познании намного меньше, чем в науках естественно-математического цикла. Однако и в социально-гуманитарном познании сегодня все шире развертываются процессы математизации, компьютеризации, формализации знания и т. п.;

- в социальном познании «нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами», ни тем более сложнейшим научным оборудованием – все это должна заменить «сила абстракции». Поэтому здесь исключительно велика роль мышления, его форм, принципов и методов. Если в естествознании формой постижения объекта является монолог (ибо «природа молчит»), то в гуманитарном познании – это диалог (личностей, текстов, культур и т. п.). Диалогическая природа социального познания наиболее полно выражается в процедурах понимания;

- в социальном познании исключительно важную роль играет «хорошая» философия и верный метод. Только их глубокое знание и умелое применение позволяет адекватно постигнуть сложный, противоречивый, диалектический характер социальных явлений и процессов, природу мышления, его формы и принципы, их насыщенность ценностно-мировоззренческими компонентами, их влияние на результаты познания, смысложизненные ориентации людей, особенности диалога (немыслимого без постановки и разрешения противоречий-проблем) и т. д.

Термин «знание» традиционно употребляется в следующих трех смыслах. Первый имеют в виду, когда говорят о некой предрасположенности, способности, умении, навыке, которые базируются на осведомленности, как что-либо сделать, осуществить. Второй смысл подразумевают в случае идентификации знания с вообще любой познавательно значимой (в частности – адекватной) информацией.

Так, знание определяется как селективная, упорядоченная, определенным способом полученная, в соответствии с определенными нормами оформленная информация, имеющая социальное значение и познаваемая в качестве знания определенными социальными субъектами и обществом в целом[4].

Третий смысл соответствует специальному толкованию знания как особой познавательной единицы (гносеологического таксона). Этот смысл предполагает квалификацию знания как: ненаучного – практически-обыденного, художественного и т. п.; донаучного (протознание) – базис грядущей науки; лженаучного, включающего домыслы, предрассудки, камуфлирующиеся под науку (например, френология); паранаучного – знание, не удовлетворяющее требованиям науки по своему гносеологическому статусу (парапсихология); антинаучного – намеренное искажение научного взгляда на мир (дезориентирующие хилиазмы, социальные утопии); и, наконец, научного – специфический тип мировосприятия и мироотношения, реализующий гносеологический регламент науки.

Вненаучное

знание

Таким образом, кроме научного, существуют и другие формы знания и познания, которые не укладываются в вышеперечисленные критерии научности, но, тем не менее, они существуют. О некоторых из них уже ранее шла речь – обыденное, философское, религиозное, художественно-образное, игровое и мифологическое познание. Кроме того, к вненаучным формам познания относят также магию, алхимию, астрологию, парапсихологию, мистическое и эзотерическое познание, так называемые «оккультные науки» и т. п. Это значит, что познание не может быть ограничено только сферой науки, оно существует и за ее пределами. Причем многие формы вненаучного знания (например, астрология) старше знания, признаваемого в качестве научного (например, астрономии), а алхимия старше химии как науки. Теория познания не может ограничиваться анализом только научного знания, а должна исследовать и все другие его многообразные формы, выходящие за пределы науки и критериев научного знания.

Достаточно убедительно эту мысль обосновал современный американский методолог науки П. Фейерабенд. В своей концепции науки он исходит из того, что в обществе существуют различные идеологические течения (историчные по своему существу), одним из которых является наука. Последняя не может заменить другие течения и не есть тем более «единственно возможный способ решения проблем», – наряду с такими способами, как религия, миф, различные иррациональные подходы, магия, колдовство и т. п. Всякий иной подход, по мнению П. Фейерабенда, искажает сущность науки и ее место в обществе. Вот почему он убежден, что наука, претендующая на обладание единственно правильным методом и единственно приемлемыми результатами, представляет собой идеологию и должна быть отделена от государства, и в частности от процесса обучения.

Подчеркивая недопустимость абсолютизации науки и ее методов, американский исследователь считает, что наука «обладает не большим авторитетом, чем любая другая форма жизни» – религиозное сообщество, племена, объединенные мифом и др.

П. Фейерабенд ни в коей мере не принижает роль науки, а наоборот – всемерно подчеркивает ее непреходящее значение для жизни общества в целом и жизни каждого человека. Вместе с тем он постоянно напоминает, что наука – лишь один из главных инструментов, которые человек изобрел для того, чтобы «овладеть своим окружением», один из способов изучения мира. Причем это отнюдь не единственный и совсем не непогрешимый «инструмент». Уважая «большую науку» и ее колоссальные возможности, П. Фейе­ра­бенд, тем не менее, рекомендует «поставить науку на ее место» как интересную, но ни в коем случае не единственную форму познания, обладающую большими преимуществами, но не лишенную и многих недостатков. Именно потому, что наука в наше время стала слишком влиятельной, очень опасно оставлять ее в «состоянии непогрешимости», абсолютизировать ее роль в обществе.

П. Фейерабенд полагает, что чисто рационалистический «образ науки» – особенно при его абсолютизации – служит препятствием для ее развития, а попытка сделать науку более рациональной и точной уничтожает ее. В то же время, по его мнению, «расплывчатость», «хаотичность», «отклонения и ошибки» внеразумного, иррационального характера являются предпосылками научного прогресса.

Исходя из сказанного, философ формулирует тезис: «Без “хаоса” нет познания. Без частого отказа от разума нет прогресса». Развертывание данного тезиса приводит его к выводу о том, что даже в науке разум не может и не должен быть всевластным и должен подчас оттесняться или устраняться в пользу других побуждений. Хотя наука – главный «носитель» разума, но даже здесь он не может быть всесильным и универсальным и неразумность в научной сфере не может быть исключена.

При всей важности общих философских предписаний и других рациональных средств, нельзя, по Фейерабенду, считать нормальной ситуацию, когда насильно насаждаются разумность и единообразие, когда чрезмерно раздувается значение каких-либо крайностей (рационального, иррационального и др.) Философ призывает видеть многообразие форм познания и способов понимания природы и общества (религия, мифы, наука и др.), исходить из необходимости выбора между ними и ни одну из этих форм не представлять «в качестве меры метода и знания». Иначе говоря, всегда необходимо, особенно в демократическом обществе, не упускать из виду обе стороны жизни – «разум» (мышление, науку) и «неразумие» (иррациональное). Каждая из этих сторон имеет равное право на выражение и внимание, но не надо абсолютизировать ни одну из них.

В современной философско-методологической литературе все активнее «вводятся в оборот» различные формы вненаучного знания, исследуются их особенности и взаимоотношения с научным познанием, предлагаются различные классификации вненаучного знания. Одну из интересных и содержательных классификаций форм вненаучного знания предложили Т.Г. Лешкевич и Л.А. Мирская. Они выделяют следующие его формы:

- ненаучное, понимаемое как разрозненное, несистематизированное знание, которое не формализуется и не описывается законами, находится в противоречии с существующей научной картиной мира;

- донаучное, обыденное, выступающее прототипом, предпосылочной базой научного, представляющее собой конгломерат сведений, предписаний, рецептур деятельности и поведения, накапливаемых в социально-историческом опыте. Достоверность обыденного знания подтверждается его применением в повседневной практике;

- паранаучное как несовместимое с имеющимся гносеологическим стандартом. Широкий класс паранормального знания включает в себя учения о тайных природных и психических силах и отношениях, скрывающихся за обычными явлениями;

- лженаучное как сознательно эксплуатирующее домыслы и предрассудки. Лженаука представляет собой ошибочное знание;

- квазинаучное знание ищет себе сторонников и приверженцев, опираясь на методы насилия и принуждения. Оно, как правило, расцветает в условиях строго иерархизированной науки, где невозможна критика власть предержащих, где жестко установлен идеологический режим;

- антинаучное как утопичное и сознательно искажающее представления о действительности. Приставка анти- обращает внимание на то, что предмет и способы исследования противоположны науке. Это как бы подход с «противоположным знаком»;

- псевдонаучное знание представляет собой интеллектуальную активность, спекулирующую на совокупности популярных теорий, например, истории о древних астронавтах, о снежном человеке, о чудовище из озера Лох-Несс.

Развивая и конкретизируя эту свою классификацию, названные авторы в сфере внерационального, вненаучного знания выделяют три основных вида познавательных феноменов: паранормальное знание, псевдонауку и девиантную науку.

Паранормальное знание включает в себя учения о тайных природных и психических силах и отношениях, скрывающихся за обычными явлениями (например, мистика, спиритизм, телепатия, ясновидение, психокинез). Для псевдонаучного знания характерна сенсационность тем, признание тайн и загадок, а также умелая обработка «фактов». Его отличительные признаки – рассказ историй («объяснение через сценарий») и безошибочность. Термин «девиантное» в данном случае обозначает отклоняющуюся от принятых и устоявшихся стандартов познавательную деятельность. Причем сравнение происходит не с ориентацией на эталон и образец, а в сопоставлении с нормами, разделяемыми большинством членов научного сообщества.

Авторы безусловно правы в утверждении о том, что нельзя запрещать развитие вненаучных форм знания, как нельзя и культивировать исключительно псевдонауку, нецелесообразно также отказывать в кредите доверия вызревшим в их недрах интересным идеям, какими бы первоначально сомнительными они ни казались.

В последние годы, особенно в связи с кризисными явлениями мировой цивилизации конца XX в., растет интерес к эзотеризму как одному из вненаучных способов духовного освоения мира. Для него характерны закрытость содержания от «непосвященных», способность приобщения своих сторонников к трансцендентным тайнам мироздания, сложная символизация и ритуализация функционирования в обществе. К эзотерическим учениям обычно относят гностицизм, теософию, антропософию, парапсихологию, магию, алхимию, астрологию.

Эзотеризм может представать либо как самостоятельное формообразование, либо как элемент других форм освоения действительности (религиозной, художественной и др. – и даже научной), с которыми эзотеризм постоянно взаимодействует. Заполняя определенный зазор (нишу, лакуну) между наукой и религиозным познанием, эзотеризм предлагает свое специфическое решение проблем, не требуя при этом ни рациональных доказательств, ни ссылок на священное писание, ни обращения к откровению, а лишь призывая внимать к «голосу тайны».

Думается, не лишены основания утверждения, что если постоянно указывать на опасности и беды, которые несут теософия, оккультизм, астрология и т.п., то от этого ничего не выиграют ни наука, ни культура, ни общество в целом. Нужно стремиться к диалогу между всеми формами культуры, всеми способами освоения человеком мира, изучая особенности и возможности каждого из них. Афоризм П. Фейерабенда «все годится» очень точно выражает это стремление.

Обратим внимание на интересную позицию современного исследователя Н.И. Мартишиной, исходящую из расплывчатости и неопределенности употребления термина «вненаучное знание» в широком (все виды знания за пределами науки) и узком смысле (круг концепций, похожих на науку, но наукой не являющихся). Она предлагает в первом случае сохранить привычный термин (вненаучное знание), во втором же говорить об «околонаучном знании». В свою очередь, околонаучное знание может быть структурировано на основе базовых идей, методов и нормативов каждой его разновидности. Тогда можно выделить: псевдонауку (лженауку) – концепции, построенные на принципиально неверных теоретических основаниях, на эмпирическом материале, полученном с существенными отклонениями от нормативных требований научного исследования (биологическая теория Т.Д. Лысенко); экстранауку – учения мистического плана со сверхреальным объектом и иррациональными методами исследования, противопоставленные «грубой и примитивной» науке (мистическая танатология); научную апологетику – обоснование богословских истин через определенную интерпретацию научных фактов и научных методов (теория Г. Морриса, изложенная в книге «Сотворение мира: научный подход»); паранауку – концепции, базирующиеся на ненормативных интерпретациях рациональных в своей основе исходных положений, воспроизводящих формально основные признаки науки при замещении ряда критериев научности противоположными ориентациями (парапсихология, дианетика Р. Хаббарда); наконец, народную науку – комплексы знания, передающиеся преимущественно в устной форме (народные медицина и педагогика, метеорология и т.д.).[5] Осознание устойчивости, неслучайности форм вне- и околонаучного знания ведет к переоценке ценностей современной гносеологии, расширению ее проблематики, более глубокому и точному представлению природы самой науки.

Уровни научного познания:

эмпирический и теоретический

Научное познание как процесс, т.е. развивающаяся система знания, включает в себя два основных уровня – эмпирический и теоретический.[6] Подчеркнем, оппозиция эмпирического и теоретического – это различение внутри рационального знания. (Чувственные данные сами по себе научным знанием не являются). Поэтому и эмпирический, и теоретический уровни знания всегда существуют в понятийно-категориальной форме, взаимосвязаны между собой, но при этом отличаются друг от друга, каждый из них имеет свою специфику. В чем она заключается?

На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное познание), рациональные моменты в таких формах как суждения, понятия и др. здесь присутствуют, но имеют подчиненное значение. Поэтому исследуемый объект отражается преимущественно со стороны своих внешних связей и проявлений, доступных живому созерцанию и выражающих внутренние отношения. Сбор фактов, их первичное обобщение, описание наблюдаемых и экспериментальных данных, их систематизация, классификация и иная фактофиксирующая деятельность – характерные признаки эмпирического познания. Эмпирическое, опытное исследование направлено непосредственно (без промежуточных звеньев) на свой объект. Оно осваивает его с помощью таких приемов и средств, как описание, сравнение, измерение, наблюдение, эксперимент, анализ, индукция, а его важнейшим элементом является факт. В естествознании и технических науках получение эмпирической информации происходит преимущественно в форме классического научного наблюдения, лабораторного или производственного эксперимента; в социально-гуманитарном познании мы сталкиваемся с такими формами, как опросы, анкетирование, археологические раскопки, экспедиции, «включенное наблюдение» и т.п. Соответственно, их результаты представлены артефактами культуры, текстами разного жанра, знаково-символическими структурами, требующими применения специфических методов расшифровки, понимания и интерпретации.

Но эмпирическое знание – не просто логическое обобщение указанных процедур, оно выступает как определенная понятийная модель чувственного знания.

Как в этой связи отмечал А. Уайтхед, научное познание представляет собой соединение двух слоев. Один слой складывается из непосредственных данных, полученных конкретными наблюдениями. Другой слой представлен нашим общим способом постижения мира. Их можно, считает Уайтхед, назвать Слоем наблюдения и Концептуальным слоем, причем первый из них всегда интерпретирован с помощью понятий, доставляемых Концептуальным слоем и исполняющих роль механизма отбора значимой информации, воспринимаемой исследователем при помощи органов чувств (сенсорной информации).

Согласно К. Попперу, абсурдом является вера в то, что мы можем начать научное исследование с «чистых наблюдений», не имея «чего-то похожего на теорию». Поэтому некоторая концептуальная точка зрения совершенно необходима. Наивные же попытки обойтись без нее могут, по его мнению, только привести к самообману и к некритическому использованию какой-то неосознанной точки зрения. Даже тщательная проверка наших идей опытом сама в свою очередь, считает Поппер, вдохновляется идеями: эксперимент представляет собой планируемое действие, каждый шаг которого направляется теорией.

Таким образом, мы «делаем» наш опыт. Именно теоретик указывает путь экспериментатору, причем теория господствует над экспериментальной работой от ее первоначального плана и до ее последних штрихов в лаборатории. Соответственно не может быть и «чистого языка наблюдений», так как все языки «пронизаны теориями», а «голые» факты, взятые вне и помимо «концептуальных очков», не являются основой теории.[7]

В эмпирическом знании выделяют четыре последовательных уровня.

Первоначальный и простейший состоит из единичных эмпирических утверждений, фиксирующих результаты единичных наблюдений в «протокольных предложениях» (с квантором существования или без него);

Второй, состоящий из индуктивных обобщений первичного уровня, общих утверждений статистического характера, суждений о наличии или отсутствии каких-либо событий, свойств, отношений и т.д., их количественной определенности (интенсивности). Символически эти результаты выражаются графиками, таблицами, диаграммами. Здесь рождаются эмпирические факты.

На третьем уровне формулируются эмпирические законы различных видов: причинно-следственные, структурные, функциональные, динамические и статистические; они выражают регулярные (повторяющиеся) отношения между событиями, свойствами, состояниями. В силу преимущественно индуктивного способа получения эмпирических фактов и эмпирических законов, они по своей природе имеют вероятностный, гипотетический характер.

Наконец, высшая форма логической организации эмпирического знания, обобщающая эмпирические факты и эмпирические законы, – феноменологическая теория. Она также остается гипотетическим знанием, в силу своего вероятностного происхождения и вероятностного обоснования.

В целом границы эмпирического уровня науки определяются операциональными и эвристическими возможностями такой формы рационального познания, как рассудок.

Теоретический уровень научного познания характеризуется преобладанием рационального момента – понятий, теорий, законов и других форм мышления и «мыслительных операций». Живое созерцание, чувственное познание здесь не устраняется, а становится подчиненным (но очень важным) аспектом познавательного процесса. Теоретическое познание отражает явления и процессы со стороны их универсальных внутренних связей и закономерностей, постигаемых путем рациональной обработки данных эмпирического знания. Эта обработка осуществляется с помощью систем абстракций «высшего порядка» – таких как понятия, умозаключения, законы, категории, принципы и др.

На основе эмпирических данных здесь происходит мысленное объединение исследуемых объектов, постижение их сущности, «внутреннего движения», законов их существования, составляющих основное содержание теорий – «квинтэссенции» знания на данном уровне. Важнейшая задача теоретического знания – достижение объективной истины во всей ее конкретности и полноте содержания. При этом особенно широко используются такие познавательные приемы и средства, как абстрагирование – отвлечение от ряда свойств и отношений предметов, идеализация – процесс создания чисто мысленных предметов («точка», «идеальный газ» и т.п.), синтез – объединение полученных в результате анализа элементов в систему, дедукция – движение познания от общего к частному, восхождение от абстрактного к конкретному и др. Присутствие в познании идеализаций служит показателем развитости теоретического знания как набора определенных идеальных моделей.

Характерной чертой теоретического познания является его направленность на себя, внутринаучная рефлексия, т.е. исследование самого процесса познания, его форм, приемов, методов, понятийного аппарата и т.д. На основе теоретического объяснения и познанных законов осуществляется предсказание, научное предвидение будущего.

Преобладание на теоретической стадии науки (по сравнению с живым созерцанием) рационального познания, наиболее полно и адекватно выражено в мышлении. Мышление – осуществляющийся в ходе практики активный процесс обобщенного и опосредованного отражения действительности, обеспечивающий раскрытие на основе чувственных данных ее закономерных связей и их выражение в системе абстракций (понятий, категорий и др.). Человеческое мышление осуществляется в теснейшей связи с речью, а его результаты фиксируются в языке как определенной знаковой системе, которая может быть естественной или искусственной (язык математики, формальной логики, химические формулы и т.п.).

Говоря о важнейшем значении мышления для научного познания, М. Борн подчеркивал, что «человеческий ум может проникать в тайны природы с помощью мышления вследствие гармонии между законами мышления и законами природы»[8]. Отсутствие такой гармонии, расхождение законов мышления с законами бытия закрывает путь к истине, ведет к заблуждению.

Мышление человека – не чисто природное его свойство, а выработанная в ходе истории функция социального субъекта, общества в процессе своей предметной деятельности и общения, идеальная их форма. Поэтому мышление, его формы, принципы, категории, законы и их последовательность внутренне связаны с историей социальной жизни, обусловлены развитием труда, практики. Именно уровень и структура последней обусловливают в конечном итоге способ мышления той или иной эпохи, своеобразие логических «фигур» и связей на каждом из ее этапов. Вместе с развитием практики, ее усложнением и внутренней дифференциацией изменяется и мышление, проходя определенные уровни (этапы, состояния и т.п.).

Исходя из древней философской традиции, следует выделить два основных уровня мышления – рассудок и разум. Рассудок – исходный уровень мышления, на котором оперирование абстракциями происходит в пределах неизменной схемы, заданного шаблона, жесткого стандарта. Это способность последовательно и ясно рассуждать, правильно строить свои мысли, четко классифицировать, строго систематизировать факты. Здесь сознательно отвлекаются от развития, взаимосвязи вещей и выражающих их понятий, рассматривая их как нечто устойчивое, неизменное. Главная функция рассудка – расчленение и исчисление. Мышление в целом невозможно без рассудка, он необходим всегда, но его абсолютизация неизбежно ведет к метафизике. Рассудок – это обыденное повседневное житейское мышление или то, что часто называют здравым смыслом. Логика рассудка – формальная логика, которая изучает структуру высказываний и доказательств, обращая основное внимание на форму «готового» знания, а не на его содержание.

Разум (диалектическое мышление) – высший уровень рационального познания, для которого характерны творческое оперирование абстракциями и сознательное исследование их собственной природы (саморефлексия). Только на этом своем уровне мышление может постигнуть сущность вещей, их законы и противоречия, адекватно выразить логику вещей в логике понятий. Последние, как и сами вещи, берутся в их взаимосвязи, развитии, всесторонне и конкретно. Главная задача разума – объединение многообразного вплоть до синтеза противоположностей и выявления коренных причин и движущих сил изучаемых явлений. Логика разума – диалектика, представленная как учение о формировании и развитии знаний в единстве их содержания и формы.

Процесс развития мышления включает в себя взаимосвязь и взаимопереход рассудка и разума. Наиболее характерной формой перехода первого во второй является выход за пределы сложившейся готовой системы знания на основе выдвижения новых – диалектических по своей сути – фундаментальных идей. Переход разума в рассудок связан прежде всего с процедурой формализации и перевода в относительно устойчивое состояние тех систем знания, которые были получены на основе разума (диалектического мышления).

Формы мышления (логические формы) – способы отражения действительности посредством взаимосвязанных абстракций, среди которых исходными являются понятия, суждения и умозаключения. На их основе строятся более сложные формы рационального познания, такие как гипотеза, теория и другие, которые будут рассмотрены ниже.

Понятие – форма мышления, отражающая общие закономерные связи, существенные стороны, признаки явлений, которые закрепляются в их определениях (дефинициях). Например, в определении «человек есть животное, делающее орудия труда» выражен такой существенный признак человека, который отличает его от всех других представителей животного мира, выступает фундаментальным законом существования и развития человека как родового существа. Понятия должны быть гибки и подвижны, взаимосвязаны, едины в противоположностях, чтобы верно отразить реальную диалектику (развитие) объективного мира. Наиболее общие понятия – это философские категории (качество, количество, материя, противоречие и др.). Понятия выражаются в языковой форме – в виде отдельных слов («атом», «водород» и др.) или в виде словосочетаний, обозначающих классы объектов («экономические отношения», «элементарные частицы» и др.).

Выделение классов предметов и обобщение этих предметов в понятиях является необходимым условием познания законов действительности. Каждая наука оперирует определенными понятиями, в них концентрируются накапливаемые наукой знания.

Всякое понятие отражает сущность предмета, и этой сущностью, фиксируемой в каком-либо одном понятии, предметы отличаются от всех других, сущность которых фиксируется в иных понятиях. Безусловно, предметы можно различать и по несущественным признакам.

В понятии может фиксироваться как один признак соответствующих предметов, так и несколько признаков. В зависимости от этого понятия называются простыми или сложными. Конечно, такое деление достаточно относительно. Кроме того, выделяют понятия абстрактные и конкретные, собирательные и несобирательные, пустые и непустые, открытые и закрытые, абсолютные и относительные, положительные и отрицательные и т.п.

Основные логические характеристики понятия – объем и содержание. Объемом понятия называют множество обобщаемых в нем объектов, а содержанием – признак, на основе которого осуществляется обобщение.

Суждение – форма мышления, отражающая отдельные вещи, явления, процессы действительности, их свойства, связи и отношения. Это мыслительное отражение, обычно выражаемое повествовательным предложением, может быть либо истинным («Париж стоит на Сене»), либо ложным («Челябинск – столица России»). В форме суждения выражаются любые свойства и признаки предмета, а не только существенные и общие (как в понятии). Например, в суждении «золото имеет желтый цвет» отражается не существенный, а второстепенный признак золота.

К числу суждений не относятся мысли, которые не могут быть охарактеризованы с точки зрения истины или лжи (вопросы, приказания, просьбы и т.п.).

Логическая структура суждения включает в себя три элемента: субъект, предикат и связку. Субъект – это та часть суждения, в которой отражается предмет мысли, иначе говоря, то, о чем идет речь в данном суждении. Предикат – та часть, которая отражает свойство предмета, т.е. то, о чем говорится в данном суждении. Связка устанавливает между субъектом и предикатом суждения. Обычно она выражается словами «есть» или «не есть». Субъект и предикат суждения называются терминами суждения.

В зависимости от основания суждения подразделяются на простые и сложные; утвердительные и отрицательные; единичные, частные и общие; сравнимые и несравнимые (например, «в огороде бузина», а «в Киеве дядька»), совместимые и несовместимые; суждения атрибутивные, отношения и существования и т.п.

В современной логике – по сравнению с традиционной, с начала XX века, когда сформировалась математическая (символическая) логика, вместо термина «суждение» обычно пользуются термином «высказывание». Последнее представляет собой грамматически правильное повествовательное предложение, взятое вместе с выражаемым им смыслом. Основными типами высказываний являются дескриптивные (описательные) и оценочные.

Умозаключение – форма мышления (мыслительный процесс), посредством которой из ранее установленного знания (обычно из одного или нескольких суждений, называемых посылками) выводится новое знание (также обычно в виде суждения). Классический пример умозаключения:

1. Все люди смертны (посылка).

2. Сократ – человек (обосновывающее знание).