Сверхмарионетка

Virtus, или Божество Сердца!

Пройти через процесс разотождествления со своим нейротизмом (эмоциональной подвижностью), со своим, столь близким к пониманию «себя», телом, через превращение его в послушный, многоуровневый инструмент, используемый в дальнейшем для реализации определенных задач, очень непростой трюк! Согласитесь, что преодоление сформированных демонической версией игры рефлексов, или импринтов, - моральных и этических канонов сообщества, своей социополовой роли и т.д. и т.п. - очень непростая задача!

И так на сцене ИГРЫ возникает СВЕРХМАРИОНЕТКА! [595]

И что это такое?

Следуя наставлениям герметистов: «Превратите труд в игру! Сделайте любое иго благом!», можно заявить, что это воплощение т.н. ВОЛИ К ИГРЕ! [596] Воплощение воли к творческому преображению, к эволюционной трансформации, к преодолению ограниченной демонической версии. И «…только прикинувшись лицедействующим от бесов, можно победить бесов» (ά π ό δ α ι μ ό ν ω ν σ χ ή μ α τ ί ζ ε σ θ α ι π ρ ο σ π ο ι ή σ ο μ α ι)[597]. Но важно понимать следующее: если Повелитель Игры это единство зрителя-актера-роли, то Сверхмарионетка – это отдельно взятый аспект актера – воплощение сознательной и направленной ВОЛИ К ИГРЕ!

Очень интересные параллели в этом контексте можно провести с т.н. венчурными персонажами [598], занимающими особое место в Империи Игры среди всех видов актерства, т.е. с жестоким и сверхчеловечным мировоззрением т.н. «людей без кожи»: КЛОУНА [599], ШУТА [600], ЮРОДИВОГО [601] ТРИКСТЕРА [602]и СТАЛКЕРА [603]. Именно через них, презрение к актеру, рождающееся из страха и сознания «неблагородства» его ремесла, сжатое Луи Жуве в формулу: «В ремесле актера есть что-то грязное…»[604], а Максом Нордау в: «Искусство актера, это обезьянье искусство»[605]… и в тоже время из великой признательности к нему, «…героически взявшему на себя роль жертвы, обреченной на заклание»[606], выплавляется идея великого значения актера-мастера, своеобразного «Козла отпущения», «Священного клоуна»[607], «Святого пахабника»[608], или артиста «милостью божьей», призванного искупить взваленный на него чужой грех в экстазе самоискупляющей игры.

Итак, весь «компендиум методов» работы со СВЕРХМАРИОНЕТКОЙ призван организовать и защитить процесс проявления и взращивания ВОЛИ К ИГРЕ! И первым шагом в этом процессе является непосредственный выход на сцену Театра Реальности! Проделаем это: зритель, в форме Золотой Гирлянды Мастеров, амфитеатром вокруг нас. Это глаза Вечности, Пучина Многоглазая. Мы в центре, в своей обычной форме. Войдем в Круг Мастерства. Это означает, что, успокаивая дыхание, мы успокаиваем Ум. Представьте, что с каждым вдохом вы втягиваете в себя тот же воздух, каким дышали Шекспир и Леонардо, Бетховен и Пушкин, Моцарт и Нижинский... и вот вы уже в Виртуальной Позиции. Теперь давайте увидем, как под воздействием энергии взгляда Золотой Гирлянды наше тело расщепляется, как бы «растворяется в глазах», т.е. исчезает как что-то личностное или, проще говоря, очищается. (Этот процесс можно представлять по-разному: одни видят его в стиле компьютерной графики; другие более физиологично, с отслаиванием мяса от костей или с эффектом разложения и тления; третьи просто растворяются в свете и т.д. Любые игры воображения возможны и все будет правильно.) Затем на этом «очищенном» месте из пространства, как щелчок пальцами, кристаллизуется новая форма, которую вслед за великим Гордоном Крэгом мы назовем СВЕРХМАРИОНЕТКОЙ, или Virtus.

В контексте ПУТИ ИГРЫ это имя означает светоносную форму плазменной природы[609], поддетую на нитях энергии, струящейся из глаз Золотой Гирлянды Мастеров. [610] Иногда мне нравиться думать о том, что это Ангел, чаще всего цвета индиго, фиолетовый или радужный. Одним словом - «…хороший актер телесно не видим. Публика должна иметь возможность забыть актера. Актер должен исчезнуть. И тогда в сознании зрителя, благодаря его фантазии, возникает нечто совсем иное»[611]. Или, чуть иначе: «Если ты не сделаешь тело бестелесным и не сделаешь бестелесное телом, то ожидаемого результата не будет»[612].

Возможен и другой способ обнаружения присутствия Сверхмарионетки: мы встаем или садимся перед зеркалом и смотрим в пространство как бы сквозь свое отражение. Мы не концентрируем взгляд ни на чем конкретном и ничего не оцениваем. Мы смотрим прямо в глаза тому существу, которое играет «роль нас»[613]. Используя этот метод, мы можем ежесекундно, или по крайней мере при каждом взгляде на себя в зеркало, или на свое отражение в стекле в метро, или в витринах магазинов, наслаждаться тем, с каким жестоким совершенством это существо играет «роль нас» и весь мир вокруг нас. Это исполнение поистине виртуозно! В дальнейшем, обретя определенные навыки, мы сможем постоянно смотреть в мир, в воспринимаемую нами картинку мира, и видеть то, что за ней, т.е. пространство, открытое, ясное и безграничное, зрителя, который присутствует за всей той видимостью, что играется перед нашим зачарованным взором. И, наконец, мы сможем узнавать и наслаждаться присутствием в творческой потенции актера, который способен ИГРАТЬ с возможностями первого в союзе со вторым. Так, навык в переживании себя Сверхмарионеткой становится основой всех алхимических экспериментов и источником всяческих трансформаций и метаморфоз. «Актер должен уйти, а на смену ему должна прийти фигура неодушевленная - назовем ее Сверхмарионеткой, покуда она не завоевала права называться другим, лучшим именем»[614]. Или словами Жака Лекока: «В самый центр нашего искусства я ставлю действующего мима, это и есть тело театра – способность в игре становиться другим, создавать и передавать иллюзию возникновения любой вещи»[615]

Еще раз: СВЕРХМАРИОНЕТКА – ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ СОЗНАТЕЛЬНОЙ И НАПРАВЛЕННОЙ ВОЛИ К ТВОРЧЕСТВУ! Здесь важно обратить внимание на то, что на практике Сверхмарионетка неотделима от целого, она - одно из качеств целостной природы Повелителя Игры и отдельно рассматриваемый аспект ВОЛИ К ИГРЕ существует только теоретически.

И, наконец, самое главное из того, что я знаю о ней: у Сверхмарионетки нет сердца! И что это означает? Это означает, что «…творящие суровы! Для них блаженство – сжать в руке тысячелетия, словно воск»[616] Сверхмарионетка не умеет ни плакать, ни смеяться! Она непроницаема для боли, страдания, любви и для всего «...человеческого, слишком человеческого»[617]! Не пытайтесь пронять или разжалобить ее! Это воплощение тотальной жестокости! Ее суть – ТОТАЛЬНАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ!