Виды нарушений развития

Оглавление

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ

Раздел I. ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИИ ВИДОВ И ПРИЧИН ОТКЛОНЕНИЙ В РАЗВИТИИ ДЕТЕЙ «ГРУППЫ РИСКА»

Сафонова Т. Я; Фролова А. Д. ОХРАНА ЗДОРОВЬЯ ДЕТЕЙ

Лусканова Н. Г., Коробейников И. А. ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ ШКОЛЬНОЙ ДЕЗАДАПТАЦИИ У ДЕТЕЙ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА

Нарушения школьной адаптации как междисциплинарная проблема

Основные проявления и факторы школьной дезадаптации

Нарушения психического развития и школьная дезадаптация

Бадалян Л. О. РАЗВИВАЮЩИЙСЯ МОЗГ

Системно-функциональная организация мозговой деятельности

Критические периоды и развитие мозга

Развитие нервно-психических функций в условиях патологии

Мастюкова E. M. ВИДЫ И ПРИЧИНЫ ОТКЛОНЕНИЙ В РАЗВИТИИ У ДЕТЕЙ

Виды нарушений развития

Причины отклонений в развитии

Возрастные закономерности психомоторного развития детей в норме и патологии

Роль речи в психическом развитии ребенка

Особенности отклонений в развитии детей раннего возраста

Захаров А. И. КЛАССИФИКАЦИЯ НЕРВНЫХ НАРУШЕНИЙ У ДЕТЕЙ, ИХ ПРОЯВЛЕНИЯ И РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ

Лебединский В. В. КЛАССИФИКАЦИЯ ПСИХИЧЕСКОГО ДИЗОНТОГЕНЕЗА

Исаев Д. Н.. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ РЕАКЦИЙ ДЕЗАДАПТАЦИИ (кризисных состояний)

Общие представления о реакциях дезадаптации

Типы кризисных ситуаций

Клинические проявления реакций дезадаптации (кризисных состояний)

Профилактика реакций дезадаптации

Власова Т. А. КАЖДОМУ РЕБЕНКУ – НАДЛЕЖАЩИЕ УСЛОВИЯ ВОСПИТАНИЯ И ОБУЧЕНИЯ (о детях с временной задержкой развития)

Раздел II. НЕКОТОРЫЕ ФОРМЫ ОТКЛОНЕНИЙ В РАЗВИТИИ И ПОВЕДЕНИИ ДЕТЕЙ «ГРУППЫ РИСКА»

Певзнер М. С. КЛИНИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДЕТЕЙ С НАРУШЕНИЕМ ТЕМПА РАЗВИТИЯ

Выводы

Иванов Е. С. АСТЕНИЯ КАК ОДНА ИЗ ПРИЧИН НЕУСПЕВАЕМОСТИ ДЕТЕЙ В ШКОЛЕ

Юркова И. А. О НЕКОТОРЫХ КЛИНИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ ПСИХИЧЕСКОГО ИНФАНТИЛИЗМА

Гарбузов В. И. ПСИХИЧЕСКИЙ ИНФАНТИЛИЗМ

Гипердинамическнй и гиподинамический синдромы

Ковалев В. В. К КЛИНИЧЕСКОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ПСИХОГЕННО ОБУСЛОВЛЕННОЙ ПАТОЛОГИИ ПОВЕДЕНИЯ У ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ В СВЯЗИ СО ШКОЛЬНОЙ ДЕЗАДАПТАЦИЕЙ

Брязгунов И. П. ВАШ РЕБЕНОК СВЕРХПОДВИЖЕН

Мастюкова Е. М. ОСНОВЫ ПСИХОНЕВРОЛОГИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ОБЩЕГО НЕДОРАЗВИТИЯ РЕЧИ

Что такое общее недоразвитие речи. Роль речи в психическом развитии ребенка

Некоторые данные относительно причин речевого недоразвития

Основные принципы подхода к ребенку с общим недоразвитием речи

К отграничению общего недоразвития речи от замедленного темпа речевого развития (от задержек речевого развития)

Раздел III. ОСОБЕННОСТИ ОБУЧЕНИЯ И КОРРЕКЦИИ ДЕТЕЙ С ОТКЛОНЕНИЯМИ В РАЗВИТИИ

Шевченко С. Г. ОСОБЕННОСТИ ЗАПАСА ЗНАНИЙ И ПРЕДСТАВЛЕНИИ ОБ ОКРУЖАЮЩЕЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ДЕТЕЙ С ЗПР К МОМЕНТУ ПОСТУПЛЕНИЯ В ШКОЛУ

Корнев А. И. ВОПРОСЫ ЛЕЧЕБНОЙ ПЕДАГОГИКИ И ПРОФИЛАКТИКИ ДИСЛЕКСИЙ И ДИСГРАФИЙ

Общие принципы организации помощи детям с дислексией и дисграфией

Психотерапия при нарушениях письменной речи

Психотерапевтическая помощь ребенку

Психотерапевтическая помощь семье

Лечебная педагогика (общие принципы)

Формирование функционального базиса навыков чтения и письма

Коррекция несовершенного навыка чтения

Коррекция дисграфий

Профилактика

Приложение. РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ОТБОРУ ДЕТЕЙ В КЛАССЫ КОМПЕНСИРУЮЩЕГО ОБУЧЕНИЯ (разработано НИИ дефектологии РАО)

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ

Актуальность проблемы психического здоровья детей в последнее время значительно возросла. Рост нервно-психических и соматических заболеваний, а также различных функциональных расстройств коррелирует с общим снижением успеваемости, особенно на начальных этапах обучения.

Одной из попыток повлиять на складывающуюся Ситуацию в школьном образовании явилось утверждение Министерством образования РФ примерного положения о классах компенсирующего обучения (СНОСКА: В настоящее время эти классы носят название – классы коррекционно-развивающего обучения) (Приказ МО РФ от 8 сентября 1992 г. № 333).

Целью организации таких классов является создание для детей, испытывающих затруднения в усвоении общеобразовательных программ, таких условий обучения и воспитания, которые были бы адекватны особенностям их развития и позволяли бы предупредить дезадаптацию в условиях образовательного учреждения.

Однако работники образования сталкиваются при открытии классов коррекционно-развивающего обучения с рядом проблем. Во-первых, это вопросы комплектования классов (отбор детей с отклонениями в развитии, не имеющих резко выраженной клинико-патологической характеристики, т. е. детей, входящих в «группу риска») и во-вторых, это вопросы подготовки педагогов для работы с этой категорией детей.

Отсутствие у педагогов учебно-воспитательных учреждений необходимых медико-психологических знаний не позволяет им правильно проводить индивидуальную работу с ребенком «группы риска», ибо каждая форма отклонений имеет свои особенности и по-разному проявляется в поведении.

К сожалению, ситуация усугубляется еще и отсутствием целенаправленной специальной психолого-педагогической литературы, к которой мог бы обратиться педагог.

Данная хрестоматия представляет собой попытку создания учебного пособия по проблемам отклонения в развитии детей «группы риска» для педагогов, работающих с этой категорией детей.

Основой хрестоматии являются теоретические, экспериментальные и прикладные исследования отечественных авторов в области дефектологии, патопсихологии, детской неврологии и психиатрии. Тексты представляют собой отрывки и извлечения как из отдельных статей, так и из монографий, сборников, учебных пособий и научно-популярной литературы, адресованной родителям и педагогам, сталкивающимся с проблемой отклонений развития у детей.

Акцент при отборе текстов был сделан на более подробной медико-психологической характеристике различных форм отклонений развития детей. Это является особенно важным и необходимым, поскольку часто видимые проявления отклонений в развитии, в силу своей минимальности и парциальности, либо не замечаются, либо неверно оцениваются педагогами. Переход к более сложным видам учебной деятельности неизбежно вызывает у такого ребенка значительные затруднения. Поэтому своевременное выявление трудностей, возникающих у ребенка и правильная их оценка, позволяет провести соответствующую коррекционно-восстановительную работу и снять тем самым возможные проблемы обучения.

Хрестоматия не ставит своей целью со всей полнотой представить все существующие разработки отечественных авторов. Вместе с тем, в пособии представлен комплекс текстов, освещающих наиболее часто встречающиеся проблемы в деятельности педагога.

В хрестоматии представлены отрывки из работ специалистов в области дефектологии, патопсихологии, детской неврологии и психиатрии: Л. О. Бадаляна, И. П. Брязгунова, Т. А. Власовой, В. И. Гарбузова, А. И. Захарова, Д. Н. Исаева, Е. С. Иванова, В. В. Ковалева, И. А. Коробейникова, А. И. Корнева, В. В. Лебединского, Н. Г. Лускановой, Е. М. Мастюковой, М. С. Певзнер, С. Г. Шевченко, А. И. Юрковой.

То обстоятельство, Что разделы пособия представлены с различной полнотой, связано с одной стороны, со степенью изученности отдельных направлений исследований, и возможностями их практического применения в профессиональной деятельности педагога, с другой.

Изучение включенных в хрестоматию текстов позволит педагогу коррекционно-развивающих классов углубить и расширить свои представления о психофизиологических и психологических механизмах нарушенного развития детей, понять закономерности системогенеза психических функций, по-новому взглянуть на особенности их обучения и воспитания.

В. М. Астапов, Ю. В. Микадзе

Раздел I. ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИИ ВИДОВ И ПРИЧИН ОТКЛОНЕНИЙ В РАЗВИТИИ ДЕТЕЙ «ГРУППЫ РИСКА»

Сафонова Т. Я; Фролова А. Д. ОХРАНА ЗДОРОВЬЯ ДЕТЕЙ

Печатается по изданию: «О положении детей в Российской Федерации. 1994 год. Государственный доклад» – М.: Синергия, 1995, с. 20–25. Настоящий доклад подготовлен в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 23 августа 1993 года «О реализации Конвенции ООН о правах ребенка и Всемирной декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей». Доклад носит периодический характер, и его нынешний, второй, выпуск содержит анализ основных показателей состояния здоровья детей в Российской Федерации в 1994 году.

Показатели состояния здоровья детей относятся к числу важнейших характеристик, определяющих положение детей в обществе, а негативные тенденции в области здоровья – бесспорное свидетельство социального неблагополучия.

Особого внимания требует динамика детской смертности.

В 1994 году отмечается снижение показателя младенческой смертности до 18, 6 на 1000 родившихся живыми (1993 г.– 19, 9).

В структуре причин смерти, как и в прежние годы, ведущее место занимают состояния, возникшие в перинатальном периоде (45, 7%) и врожденные аномалии развития (21, 8%); 13, 2% младенцев умерло от заболеваний органов дыхания, 6, 6%–от инфекций и 5, 1%– от травм и несчастных случаев.

Перинатальная смертность снизилась с 17, 4 на 1000 младенцев, родившихся живыми и мертвыми, в 1993 году до 17 в 1994 году за счет снижения ранней неонатальной смертности.

Растет смертность вне лечебного учреждения детей до года, что обусловлено прежде всего ухудшением первичной медико-санитарной помощи, несвоевременной госпитализацией, а также увеличением миграции и числа социально неустроенных семей.

Общая смертность детей в возрасте 0–14 лет сохраняет тенденцию к снижению – в 1993 году ее уровень понизился на 7, 6% в сравнении с 1990 годом. Однако смертность в возрастной группе до 5 лет возросла на 8, 1% с 1992 года и составила в 1994 году 4 на 1000 человек соответствующего возраста,

Смертность детей в возрасте 10–14 лет осталась на прежнем уровне, но среди причин, приводящих к смерти, увеличилась доля неестественных причин. Смертность подростков 15–19 лет проявляет тенденцию к постепенному повышению. Она определяется в основном травмами и алкоголизмом.

Анализ смертности детей всех возрастных групп и подростков от травм, отравлений и несчастных случаев свидетельствует о нарастании негативных явлений в обществе, приводящих к безнадзорности детей, приобщению их к асоциальному образу жизни, к стрессовым состояниям различного происхождения, вследствие чего дети оказываются в опасных для их жизни ситуациях, приходят к решению уйти из жизни.

В 1994 году заболеваемость новорожденных с массой тела 1000 г и более выросла на 12% – в основном за счет врожденных пороков развития и отдельных состояний, возникающих в перинатальном периоде.

Среди детей в возрасте до 14 лет отмечается рост заболеваемости по всем классам заболеваний (кроме болезней органов дыхания и пищеварения)–в среднем по каждому классу на 10–12%. Зарегистрировано значительное увеличение нарушений иммунитета (на 30%), заболеваемости ревматизмом в активной фазе (в 2, 5 раза), язвой желудка (на 36%) и мочекаменной болезнью почек (на 17%), нефритом с нефротическим компонентом и бронхиальной астмой (на 23 и 15%) и некоторыми другими болезнями. Эта статистика подтверждает тот факт, что патологии детского возраста приобретают хронический характер, свидетельствует о нарушении аутоиммунных процессов, о подверженности детского населения аллергиям, отражает агрессивное воздействие на детей экологических факторов, стрессовых нагрузок. Кроме того, это связано и со снижением качества диагностики.

В 1994 году сохраняется неблагополучие и в области инфекционной заболеваемости среди детей: заболеваемость дифтерией увеличилась в 2, 9 раза.

Несмотря на активизацию работы по профилактической вакцинации, она еще не достигла того уровня, при котором приобретается коллективный иммунитет. Заболеваемость коклюшем выросла в 1, 2 раза, краснухой– в 2 раза. В то же время успешное проведение вакцинации против кори позволило снизить заболеваемость детей этой болезнью на 59%.

Сохраняется тенденция к повышению заболеваемости детей дизентерией (на 10, 5%). Заболеваемость брюшным тифом снизилась на 62%.

Продолжается рост социально значимых заболеваний детей. Заболеваемость детей туберкулезом увеличилась на 11, 5% в среднем по России. За 1994 год заболеваемость сифилисом выросла в 2, 7 раза, гонореей – на 3%, чесоткой – в 1, 8 раза. Следует отметить, что на 7, 3% снизилась пораженность детей педикулезом.

В 1994 году впервые выявлено 2 ВИЧ инфицированных и 2 заболевших СПИДом ребенка. Всего на 1.01.95 г. зарегистрировано 277 ВИЧ инфицированных и 94 заболевших СПИДом детей, из которых умерли соответственно 70 и 60 детей.

В 90-е годы проявилась устойчивая тенденция к уменьшению числа детей-дошкольников с нормальным физическим развитием. Состояние здоровья детей дошкольного возраста за последнее десятилетие ухудшилось: по данным НИИ гигиены и профилактики заболеваний детей, подростков и молодежи Госкомсанэпиднадзора России, в 1994 г. численность абсолютно здоровых сократилась до 15, 1%. Количество детей, имеющих функциональные отклонения, возросло до 67, 6%, а детей с хроническими заболеваниями – до 17, 3%.

Ведущее место по распространенности среди детей 4–7 лет занимают болезни костно-мышечной системы, органов дыхания, болезни кожи, болезни эндокринной системы. Уже в дошкольном периоде жизни у мальчиков отмечается менее благоприятная картина состояния здоровья по сравнению с девочками.

Слабое состояние здоровья у 6-летних учащихся неблагоприятным образом сказывается на процессе их адаптации к учебным нагрузкам и школьному режиму. У каждого четвертого учащегося, имевшего в 6-летнем возрасте хронические заболевания, тяжело протекает адаптация к обучению в школе, что в свою очередь проявляется в резком ухудшении соматического и нервно-психического здоровья, нарастающих трудностях обучения.

На всей территории Российской Федерации отмечается отчетливая тенденция ухудшения состояния здоровья школьников. По данным Госкомсанэпиднадзора России лишь 10% выпускников школ могут считаться абсолютно здоровыми, среди них девушек в 5 раз меньше, чем юношей, у 40–45% имеются морфофункциональные отклонения и 40–45% приобрели хроническую патологию. Число девушек с хроническими заболеваниями к моменту окончания школы составило 75% против 35, 3% у юношей. На лидирующее место в структуре патологии школьников выдвигаются болезни органов пищеварения (53%); за последние 10–15 лет их частота повысилась у школьников 1-х классов в 20 раз и у школьников 10-х классов – в 7, 5 раза.

Уже в детском и подростковом возрасте начинаются нарушения репродуктивного здоровья: 30–40% девушек 15–18 лет имеют различные функциональные нарушения менструальной функции, хроническая патология диагностируется у 1, 5–12, 2%.

За последние 5 лет отмечается четкая тенденция к ухудшению психического здоровья детей и подростков. По данным специальных и эпидемиологических исследований, проводимых кафедрами детской психиатрии и НИИ психиатрии Российской Федерации, распространенность основных форм психических заболеваний в детском возрасте составляет 15%, а в подростковом – 20–25%, что в 10 раз выше цифр, которые показывает регистрация обращаемости к психиатру. Основными формами психической патологии у детей и подростков являются неврозы, психопатии, девиантное поведение.

Число абсолютно здоровых в психическом отношении школьников снижается с 30% в 1–3 -их классах до 16 % в 9-х, растет число детей с выраженными признаками нервно-психических нарушений в стадии устойчивой компенсации и субкомпенсации (если в 1-м классе число таких детей составляет 10%, то в 8-ом – 29%).

По данным НИИ дефектологии РАО, примерно 80% случаев систематической школьной неуспеваемости обусловлены различными состояниями интеллектуальной недостаточности, включая дебильность и так называемую задержку психического развития. Уровня школьной зрелости в 6-летнем возрасте достигают менее 50% детей, а недоразвитие познавательных способностей отмечается у каждого 10-го ребенка школьного возраста.

Повсеместно отмечается рост числа детей-инвалидов до 16 лет, состоящих на учете в органах социальной защиты (на 01.01.95 г. – 398, 9 тыс. человек, что на 15, 7% больше, чем на 01.01.94 г.).

В последние годы среди подростков отмечен значительный рост распространенности так называемых «вредных привычек». Возраст начала курения снизился на 2 года и составляет в среднем 12–13 лет. На каждые 100 тыс. подростков 15–17 лет 11, 4 состоят на диспансерном наблюдении по поводу алкоголизма и алкогольных психозов, 19, 4 – в связи с наркоманией, 7, 3 – в связи с токсикоманией (в 1993 году соответственно 7, 6; 9, 4 и 7, 4). 80–85% из них – школьники и учащиеся ПТУ. Среди причин, побуждающих подростков к употреблению спиртных напитков, наиболее значимы следующие: слабо сформированное антиалкогольное общественное мнение в России (50%), отрицательное влияние родителей (41%), свободный доступ к спиртному (34%).

Современный период характеризуется широкой распространенностью рискованных форм сексуального поведения подростков при отсутствии знаний о методах контрацепции. В 1994 году число абортов у девочек и девушек-подростков несколько снизилось, но в целом этот показатель достаточно высок (свыше 335 тыс.). Раннее начало половой жизни у девочек 13–14 лет встречается в 25–30% случаев. Прослеживается выраженная тенденция к нарастанию числа родов и осложнений беременности и родов у женщин 15–17 лет: число детей, родившихся у матерей 15 лет и моложе, выросло с 2544 в 1990 году до 3303 в 1994 году.

Состояние здоровья детей в значительной степени зависит от состояния здоровья родителей.

Для репродуктивного здоровья женщин в настоящее время характерен рост бесплодия, расстройств менструального цикла, заболеваний репродуктивных органов.

В 1994 году среди беременных женщин отмечается дальнейшее увеличение заболеваемости анемией – ею страдала четверть беременных женщин в 1993 году и почти треть в 1994 году; болезнями мочеполовой сферы – 14%; болезнями системы кровообращения и поздними токсикозами на 10–12%. Нормальные роды регистрируются лишь в 37, 6% случаев (1993 год–39, 9%). Отмечается рост случаев невынашивания беременности.

Среди 5–6-летних детей, матери которых имели отклонения в течение беременности и родов, 25% были часто болеющими, 37–44% состояли на учете у врачей-специалистов. В школьном возрасте при отягощенной наследственности хронизация идет интенсивнее (в 2– 3 раза).

Значительное влияние на рост заболеваемости оказывают природно-климатические условия (30%), причем 20% приходится на загрязнение атмосферного воздуха и 10%–на собственно климатические условия. Воздействие фактора внутрижилищной среды возрастает с 12, 6% у детей начальной школы до 20, 6% к завершению 8-го класса. Воздействие социально-гигиенических факторов снижается по мере взросления учащихся с 27, 5 до 13, 8% у 8-классников. Показатели патологической пораженности изменяются слабо: от 23, 3 до 20, 8% (НИИ гигиены и профилактики детей, подростков и молодежи Госкомсанэпиднадзора России).

В районах с высоким уровнем загрязнения атмосферного воздуха отмечается снижение общего количества здоровых детей (в 2, 9 раза) и повышение числа детей с функциональными отклонениями (в 2, 4 раза). В таких районах более чем в 2 раза снижен уровень гармоничного физического развития, в 2 раза больше детей с повышенным артериальным давлением, в 2, 5 раза больше детей с анемией. Экологические факторы не только влияют непосредственно на самого ребенка, но и передаются новорожденному через его мать.

За последние годы в ряде регионов отмечается появление новой массовой формы патологии у детей, связанной с неблагополучием окружающей среды, – желтухи новорожденных неясного происхождения.

Выявлена также зависимость здоровья детей и подростков от среды, формирующейся в учебно-воспитательных учреждениях. По данным Госкомсанэпиднадзора России, в дошкольных учреждениях наиболее остра проблема переуплотнения групп, отсутствие мебели, coответствующей размерам ребенка, что ведет к росту заболеваемости детей острыми респираторными заболеваниями, нарушением осанки у каждого 4–5-го ребенка. Вместе с тем, физкультурные занятия на воздухе, закаливающие процедуры в значительной части дошкольных учреждений не проводятся.

Те же тенденции прослеживаются и в школах. На низком уровне находится состояние физического воспитания школьников: 2 урока физкультуры в неделю компенсируют лишь 12% необходимой двигательной активности. Не внедряются «малые» формы физического воспитания (физкультурные паузы, активный отдых на переменах и т. д.). Только 20–30% уроков физкультуры проходят на открытом воздухе.

Переход большинства школ на 5-дневную неделю существенно ухудшил гигиенические условия, обучения школьников: сократилась продолжительность перемен, плотность уроков по основным предметам возросла до 87–95% против 78–80% при 6-дневной учебной неделе. Следствием таких перемен стал рост острой заболеваемости школьников на протяжении учебного года в 4, 6 раза по сравнению с таковой при 6-дневной неделе. При 5-дневном режиме обучения количество школьников, состояние здоровья которых ухудшилось за учебный год, составило 24% против 15% таких детей при 6-дневной неделе.

Неблагоприятным фактором явилось сокращение санаторно-лесных школ к началу 1994/95 учебного года (с 91 в 1993/94 учебном году до 85), в то время как потребность в таких учебных заведениях растет с каждым днем. Сеть санаториев не удовлетворяет потребности в этом виде помощи детям, материально-техническая база во многих учреждениях остается неудовлетворительной, что не только создает трудности в обеспечении лечебно-диагностического, реабилитационного процесса на современном уровне, но и затрудняет внедрение высокотехнологичных организационных и клинических форм и методов восстановительного лечения и реабилитации.

Более половины учащихся в учреждениях нетрадиционных видов обучения заканчивают учебный год с признаками сильного и выраженного переутомления, с хроническими заболеваниями; особого внимания заслуживают учащиеся начальных классов, среди которых только 9, 7% здоровы.

Введение в учебный процесс компьютерной техники также требует регламентации работы на ней. Выявлено, что двухчасовая работа на ЭВМ вызывает у студентов и школьников старших классов большее напряжение центральной нервной системы, слухового и зрительного аппарата, сердечно-сосудистой системы, чем обычные занятия той же продолжительности.

Лусканова Н. Г., Коробейников И. А. ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ ШКОЛЬНОЙ ДЕЗАДАПТАЦИИ У ДЕТЕЙ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА

Печатается по изданию: «Диагностика школьной дезадаптации». Научно-методическое пособие для учителей нач. классов и школьных психологов–М.: Ред.-изд. Центр Консорциума «Социальное здоровье России», 1993, с. б–18. Авторы пособия рассматривают школьную дезадаптацию как феномен, обусловленный несоответствием социопсихологического или психофизиологического статуса ребенка требованиям социальной ситуации – ситуации школьного обучения.

Нарушения школьной адаптации как междисциплинарная проблема

Проблема охраны психического здоровья детей и подростков, актуальность которой становится все более очевидной в связи с наблюдаемым ростом нервно-психических заболеваний и функциональных расстройств среди детского населения, не может быть решена без практического использования медико-психологических и социально-психологических знаний в системе школьного образования.

Качественно иная, в сравнении с предшествующими институтами социализации (семья, дошкольные учреждения), атмосфера школьного обучения, складывающаяся из совокупности умственных, эмоциональных и физических нагрузок, предъявляет новые, усложненные требования не только к психофизиологической конституции ребенка или его интеллектуальным возможностям, но к целостной его личности и, прежде всего, к ее социально-психическому уровню. Различные аспекты проблемы приспособления ребенка к этим требованиям издавна привлекали внимание детских психиатров, психологов, педагогов, физиологов. Многочисленные исследования школьной неуспеваемости у детей без признаков выраженной интеллектуальной недостаточности, нарушений школьного поведения, не имеющих отчетливой клинической очерченности, но часто выступающих как этап формирования пограничных нервно-психических расстройств, послужили основой для выделения относительно самостоятельного объекта междисциплинарных исследований, получившего название «Проблемы школьной дезадаптации».

В самом общем виде под школьной дезадаптацией подразумевается, как правило, некоторая совокупность признаков, свидетельствующих о несоответствии социопсихологического и психофизиологического статуса ребенка требованиям ситуации школьного обучения, овладение которой по ряду причин становится затруднительным или, в крайних случаях, невозможным. В настоящее время подобные затруднения, по данным разных авторов (Е. В. Новикова, 1985; Э. М. Александровская, 1985 1988; Н. Г. Лусканова, 1987; И. А. Коробейников, 1990) испытывают от 15 до 40% учащихся начальных классов общеобразовательной школы, причем отмечается тенденция к дальнейшему росту их количества. С учетом таких масштабов, а также наиболее вероятных негативных последствий этого явления, выражающихся, в частности, в формировании устойчивых видов социально-психической дезадаптации, нарушений поведения, достигающих уровня клинической и криминальной выраженности (Б. Н. Алмазов, 1989; С. А. Беличева, 1989, 1991 и др.), проблему школьной дезадаптации следует отнести к одной из наиболее серьезных социальных проблем современности, требующих уже не столько углубленного изучения, сколько безотлагательных поисков продуктивного решения на практическом уровне.

Вместе с тем, знакомство с теоретическими аспектами проблемы, активно разрабатываемой в последние годы и в нашей стране, необходимо для формирования концептуальных представлений о сущности феномена школьной дезадаптации и для выбора соответствующих методических подходов к ее профилактике, диагностике и коррекции. Прежде всего, следовало бы отметить, что несмотря на наличие признаков, характеризующих вполне самостоятельный феномен, школьную дезадаптацию все же корректнее было бы рассматривать как более частное явление по отношению к общей социально-психологической дезадаптации, в структуре которой она (школьная дезадаптация) может выступать как в роли следствия, так и в роли причины.

Сравнительно недавно в отечественной, большей частью психиатрической, литературе появился термин «дезадаптация», обозначающий нарушение процессов взаимодействия человека с окружающей средой. Его употребление, неотделимое в данном случае от клинического контекста, неоднозначно и противоречиво, что обнаруживается, прежде всего, в оценке роли и места состояний дезадаптации по отношению к категориям «норма» и «патология». Отсюда–трактовка дезадаптации как процесса, протекающего вне патологии и связанного с отвыканием от одних привычных условий жизни и, соответственно, привыканием к другим (Т. Г. Дичев, К. Е. Тарасов, 1976); понимание под дезадаптацией нарушений, выявляемых при акцентуациях характера или под влиянием психогений (А. Е. Личко, 1977 В. Е. Каган, 1984); оценка преневротических нарушений, невротических реакций и состояний как наиболее универсальных проявлений психической дезадаптации (Ю. А. Александровский, 1976). Кроме того, термин «дезадаптация», употребляемый в отношении психически больных, означает нарушение или утрату полноценного взаимодействия индивида с окружающим его миром.

В рамках концепции «предболезни» (Р. М. Баевский, 1979; Н. К. Смирнов, 1981; С. Б. Семичев, 1981) дезадаптация рассматривается как переходное, предпатологическое состояние, главной отличительной чертой которого является отсутствие отчетливых оснований для постановки нозологического диагноза. По мнению С. Б. Семичева (1981), развитие болезни может проходить через стадию различных дисфункций, крайне неопределенных в смысле прогноза и нозологической принадлежности, и, чаще всего, обратимых. Стадия таких дисфункций и рассматривается как дезадаптация, т. е. как одно из промежуточных состояний здоровья человека в континууме от нормы до патологии, наиболее близкое к клиническим проявлениям болезни. Такие состояния характеризуются повышенной готовностью организма к возникновению того или иного заболевания, формирующегося под влиянием различных неблагоприятных факторов, как экзогенного, так и эндогенного ряда (В. В. Ковалев, 1985).

В схематическом виде процесс дезадаптации развертывается по принципу «замкнутого порочного круга» (Е. Олкинуора, 1983), где пусковым механизмом является, как правило, резкое изменение условий жизни, привычной среды, наличие стойкой психотравмирующей ситуации. Вместе с тем, немалое значение имеют и те особенности или недостатки в индивидуальном развитии человека, которые не позволяют ему выработать адекватные новым условиям формы поведения и деятельности. Патогенность тех или иных факторов, как отмечал В. Н. Мясищев (1960), определяется не только объективным характером травмирующей ситуации, но и субъективным отношением к ней личности, поэтому процесс дезадаптации в большей степени зависит от мотивационной структуры, эмоциональных и интеллектуальных особенностей индивида. По мнению И. Г. Беспалько (1981), каждый человек со свойственным ему «конституционным соматотипом» живет в своем «стрессовом фоне» социальной среды, проявляя как избирательную чувствительность к различного рода влияниям, так и определенные формы реагирования на них. Дезадаптация усугубляет имеющиеся у человека психические и соматические нарушения, что ведет к еще большей дезадаптации и дальнейшим отклонениям в развитии. Таким образом, клинико-психологический подход к изучению проблем дезадаптации и ее проявлений ориентирует на исследование факторов и ситуаций повышенного риска в формировании всевозможных патологических изменений, выделением наиболее уязвимых по отношению к неблагоприятным воздействиям контингентов среди населения–так называемых групп риска.

С позиций онтогенетического подхода к исследованию механизмов дезадаптации особое значение приобретают кризисные, переломные моменты в жизни человека, когда происходит резкое изменение его «ситуации социального развития» (Л. С. Выготский, 1983), вызывающее необходимость реконструкции сложившегося модуса адаптивного поведения. В контексте обсуждаемой проблемы наибольший риск представляет момент поступления ребенка в школу и период первичного уровня усвоения требований, предъявляемых новой социальной ситуацией. В этом убеждают результаты многочисленных исследований, фиксирующих в младшем школьном возрасте заметное повышение распространенности невротических реакций, неврозов и других нервно-психических и соматических расстройств в сравнении с дошкольным возрастом (M. Chasan, 1962; A. Popielarska, 1964; E. Zedler, 1970; M. Rege, 1970; И. А. Шашкова, 1973; L. A. Arnold, D. J. Smeltzer, 1974; А. Божанов, 1974, 1975; R. Amman, Н. Erne, 1977; В. С. Манова-Томова, Г. Д. Пирьов, Р. Д. Пенушлиева, 1981; С. M. Громбах, 1985, 1987; Г. В. Козловская, Л. Ф. Кремнева, 1985; Л. С. Куликов, О. А. Трифонов, 1986 и др.).

Основные проявления и факторы школьной дезадаптации

Анализ зарубежной и отечественной психологической литературы последнего десятилетия показывает, что термином «школьная дезадаптация» (или «школьная неприспособленность») фактически определяются любые затруднения, возникающие у ребенка в процессе школьного обучения. При этом их описание нередко воспроизводит феноменологию, весьма сходную с клиническим описанием симптоматики пограничных нервно-психических нарушений. Наглядным примером такого сближения (если не смешения) психологических оценок дезадаптивного поведения с психопатологическими оценками может служить работа К. Lovell (1973), в которой перечисляются симптомы, рассматриваемые автором как критерии дезадаптации, особенно если они проявляются в различных комбинациях и довольно постоянно. В их числе агрессия по отношению к людям и вещам, чрезмерная подвижность, постоянные фантазии, чувство собственной неполноценности, упрямство, неадекватные страхи, сверхчувствительность, неспособность сосредоточиться в работе, неуверенность в принятии решения, повышенная возбудимость и конфликтность, частые эмоциональные расстройства, чувство своего отличия от других, лживость, заметная уединенность, чрезмерная угрюмость и недовольство, достижения ниже норм хронологического возраста, завышенная самооценка, постоянные побеги из школы или дома, сосание пальцев, обгрызание ногтей, энурез, лицевые тики и (или) гримасничанье, запоры, поносы, дрожание пальцев рук и прерывистый почерк, говорение с самим собой. Подобные симптомы дезадаптивного поведения приводятся и другими авторами (J. D. Cummings, 1944, 1946; L. В. Birch, 1955; С. W. Valentine, 1956; F. H. Stone, V. Kusumakar, 1983).

Однако те же самые симптомы могут фигурировать при описании самого широкого спектра психических отклонений: от крайних вариантов нормы (акцентуации характера, патохарактерологическое формирование личности) и пограничных расстройств (неврозы, неврозоподобные и психопатоподобные состояния, резидуальные органические нарушения) до таких тяжелых психических заболеваний, как эпилепсия и шизофрения. И проблема здесь заключается не только в различной квалификации одних и тех же признаков психологом и врачом: в первом случае рассматриваемых как симптомы дезадаптации, во втором–как проявления психической патологии. В обоих случаях это всего лишь констатация феноменологии, которая способна стать пригодным материалом для содержательной диагностики только после квалифицированного анализа многих дополнительных характеристик: времени появления тех или иных симптомов, меры их выраженности, устойчивости и специфичности, динамики, вариантов их сочетания, установления вероятных этиологических факторов и многих других (В. В. Ковалев, 1984; М. Ш. Вроно, 1985; Д. H. Крылов, Т. П. Кулакова, 1988). Но даже при этих условиях не всегда возможно установить точную последовательность причинно-следственных отношений, позволяющую ответить на вопрос о том, что ему предшествовало: школьная дезадаптация появлению нервно-психической патологии или наоборот. Поэтому, на наш. взгляд, стратегическая задача психологической диагностики в данном случае должна быть ориентирована не на уточнение характера, структуры и нозологической принадлежности клинически очерченных расстройств (что является содержанием патопсихологической диагностики), а, во-первых, на раннее выявление нарушений доклинического уровня, как факторов риска возникновения нервно-психической патологии, и, во-вторых, на. установление структуры этих нарушений, которые при внешне сходных проявлениях могут иметь совершенно различное психологическое содержание (И. А. Коробейников, 1990). Таким образом, на этой основе могут быть созданы предпосылки не только для профилактики более серьезных нарушений психического развития, но и для целенаправленной коррекции уже имеющихся отклонений.

Возвращаясь к вопросу о проявлениях школьной дезадаптации, следует отметить, что к числу основных ее первичных внешних признаков и врачи, и педагоги, и психологи единодушно относят затруднения в учебе и различные нарушения школьных норм поведения. В этой связи, с чисто педагогических позиций, к категории детей с нарушениями школьной адаптации относятся, прежде всего, дети с недостаточными способностями к обучению. И относятся вполне правомерно, так как среди требований, которые предъявляет ребенку школа, в первую очередь выделяется необходимость успешно овладевать учебной деятельностью (Л. И. Божович, 1968; В. В. Давыдов, 1973; Д. Е. Эльконин, 1974 и др.). Известно, что учебная деятельность является ведущей в младшем школьном возрасте, что ее формирование обусловливает главнейшие изменения в психических процессах и психологических особенностях личности ребенка на данной стадии онтогенеза (А. H. Леонтьев, 1981).

Вместе с тем, как показывает реальная практика, а также данные специальных исследований (Г. Б. Шаумаров, 1986; Б. И. Алмазов, 1989), педагог способен лишь констатировать факт неуспеваемости школьника, однако в большинстве случаев он не может правильно определить ее истинные причины, если ограничивается в своих оценках рамками традиционной педагогической компетенции. И хотя в этой связи и у учителя, и у неуспевающего ребенка возникает немало серьезных проблем, порождаемых, прежде всего, неадекватностью педагогических воздействий и формирующимися на их основе взаимным чувством неприязни и открытой конфронтации (или дискриминации), вряд ли было бы корректно упрекать педагога в подобной диагностической несостоятельности. Природа школьной неуспеваемостиможет быть представлена самыми различными факторами, в связи с чем углубленное изучение ее причин и механизмов осуществляется не столько в рамках педагогики, сколько с позиций педагогической и медицинской (а в последнее время и социальной) психологии, дефектологии, психиатрии и психофизиологии. Краткое обобщение результатов этих исследований позволяет перечислить основные факторы, способные стать причинами школьной неуспеваемости.

1. Недостатки в подготовке ребенка к школе, социально-педагогическая запущенность (П. П. Блонский, 1928; W. Criffiths, 1952; G. Dorner, H. Grychtolik, 1973; И. В. Дубровина, 1975; И. П. Лаужикас, 1977; Т. В. Фомичева, А. И. Ходор, 1978; Е. Е. Кравцова, 1981; Е. Олкинуора, 1983; К. Sadowsky, 1984; S. Neven, 1985. D. Strother, 1986; А. С. Белкин, 1988 и др.).

2. Длительная и массивная психическая депривация (L. Y. Varrow, 1972; V. Lehr, 1975; А. Л. Венгер, E. В. Филиппова, 1980; И. Лангмайер, 3. Матейчек, 1984; М. И. Лисина, И. В. Дубровина и др., 1990; И. А. Коробейников, В. M. Слуцкий, 1990 и др.).

3. Соматическая ослабленность ребенка (E. К. Глушкова, H. M. Попова, 1983; Д. H. Исаев, Б. В. Воронков, 1984; В. А. Соок, 1985; В. Woynarowska, 1985 и др.).

4. Нарушения формирования отдельных психических функций и познавательных процессов (X. Спионек, 1972; Т. В. Егорова, 1973; А. H. Цымбалюк, 1974; Л. Здункевич, 1978; И. Шванцара и колл., 1978; В. И. Лубовский, 1978; К. Sadowsky и др., 1984; К. Adamovic, 1972 и др.).

5. Нарушения формирования так называемых школьных навыков (дислексия, дисграфия, дискалькулия) (Р. E. Левина, 1968; Ив. Керековски, 1969; В. С. Манова-Томова и др., 1981; H. К. Goldberg, 1983; Т. Б. Филичева и др., 1989 и др.).

6. Двигательные нарушения (H. И. Озерецкий, 1928; H. Т. Лебедева, 1977; Я. Стреляу, 1982 и др.).

7. Эмоциональные расстройства (Л. С. Славина, 1966; M. Riffer, 1974; Р. L. Newcomer, 1980; F. M Неwett, F. D. Taylor, 1980; А. И. Захаров, 1982; Я. Стреляу, 1982; Г. M. Бреслав, 1986, 1990).

Перечисленные нарушения, как уже говорилось, следует рассматривать как факторы риска, способные при определенных условиях стать причинами школьной неуспеваемости, но отнюдь не предопределяющие ее фатально. Степень условий патогенности факторов, так же как и обратимости формирующихся нарушений, складывается из многих составляющих. В частности, немалую роль могут играть компенсаторные процессы, а также позитивные изменения средовой ситуации. Кроме того, каждый из этих факторов имеет сложноорганизованную структуру и потому нуждается в тщательном анализе, который мог бы позволить оценить истинную меру его деструктивных или тормозящих влияний на процесс психического развития конкретного ребенка. Однако очевидно и другое: все перечисленные факторы представляют непосредственную угрозу прежде всего для интеллектуального развития ребенка, частью выступая как реальные предпосылки его нарушения (факторы социального ряда), частью как его симптомы. Зависимость же школьной успеваемости от интеллекта не нуждается в доказательствах. Именно на интеллект в Младшем школьном возрасте падает основная нагрузка, так как для успешного овладения учебной деятельностью, научно-теоретическими знаниями необходим достаточно высокий уровень развития мышления, речи, восприятия, внимания, памяти. Приобретенный в период дошкольного детства запас элементарных сведений, представлений, умственных действий и операций служит предпосылкой усвоения изучаемых в школе учебных предметов.

В этой связи даже легкие, парциальные нарушения интеллектуальных функций, асинхрония в их формировании вероятнее всего будут затруднять процесс обучения ребенка и требовать специальных мер коррекции, трудноосуществимых в условиях массовой школы. Если же речь идет о состояниях, квалифицируемых как задержка психического развития (да к тому же имеющая в своем генезе церебрально-органическую недостаточность) и нуждающихся в специально организованных условиях обучения, то неуспеваемость ошибочно направленного в массовую школу ребенка с таким диагнозом и его последующая дезадаптация являются практически неизбежными (Т. А. Власова, М. С. Певзнер, 1971; Т. А. Власова, В. И. Лубовский, Н. А. Цыпина,. 1984; В. И. Лубовский, 1978; В. В. Ковалев, Е. И. Кириченко, 1979; К. С. Лебединская, 1982; И. Ф. Марковская, 1982 и многие др.). Под влиянием постоянных неудач, выходящих за рамки собственно учебной деятельности и распространяющихся на сферу взаимоотношений со сверстниками, у такого ребенка формируется ощущение собственной малоценности, появляются попытки компенсировать свою личностную несостоятельность. А так как выбор адекватных средств компенсации в этом возрасте весьма ограничен, то самоактуализация часто осуществляется в разной мере осознанным противодействием школьным нормам, реализуется в нарушениях дисциплины, повышенной конфликтности в отношениях с окружающими (как детьми, так и взрослыми), что на фоне полной утраты интереса к школе постепенно интегрируется в ассоциальную личностную направленность. Нередко у таких детей возникают нервно-психические и психосоматические расстройства (В. В. Ковалев, 1979; В. С. Манова-Томова и др.; 1981; Ш. А. Амонашвили, 1984 и др.).

Ряд авторов не без оснований относят к категории дезадаптированных школьников детей с нарушениями поведения (W. Griffits, 1952; R. Amman, Н. Erne, 1977 и др.). M. Tyszkowa (1972), отмечает, что у детей в возрасте до 10 лет, с их повышенной потребностью в движениях, наибольшие трудности вызывают ситуации, в которых требуется контролировать свою двигательную активность. При блокировании этой потребности нормами школьного поведения у ребенка нарастает мышечное напряжение, ухудшается внимание, падает работоспособность, быстро наступает утомление. Наступающая вслед за этим разрядка, являющаяся защитной физиологической реакцией организма ребенка на чрезмерное перенапряжение (Н. Т. Лебедева, 1979), выражается в неконтролируемом двигательном беспокойстве, расторможенности, квалифицируемых учителем как дисциплинарные проступки.

Значительные трудности в соблюдении школьных норм и правил поведения испытывают дети с различными нейродинамическими нарушениями, наиболее часто проявляющимися синдромом гипервозбудимости (или гипердинамическим синдромом) дезорганизующим не только деятельность ребенка, но и его поведение в целом. У возбудимых моторнорасторможенных детей типичными являются расстройства внимания, нарушения целенаправленности деятельности, препятствующие успешному усвоению учебного материала. В достаточно выраженных случаях такая симптоматика может быть копирована лишь в условиях терапевтической (медикаментозной) коррекции.

Другой формой нейродинамических расстройств является психомоторная заторможенность. Школьники с этим нарушением отличаются заметным снижением двигательной активности, замедленным темпом психической деятельности, обедненностью диапазона и выраженности эмоциональных реакций. Эти дети также испытывают серьезные затруднения в учебной деятельности, так как не успевают работать в едином со всеми темпе, не способны к быстрому реагированию на изменение тех или иных ситуаций, что помимо учебных неудач препятствует нормальным контактам с окружающими.

Нейродинамические нарушения могут проявляться и в форме нестабильности психических процессов, что на поведенческом уровне обнаруживает себя эмоциональной неустойчивостью, легкостью перехода от повышенной активности к пассивности и, наоборот, от полного бездействия к неупорядоченной гиперактивности. Для этой категории детей достаточно характерным является бурное реагирование на ситуации неуспеха, иногда приобретающее отчетливо истерический оттенок. Типичным для них является также быстрое утомление на уроках, частые жалобы на плохое самочувствие, что в целом приводит к неравномерным достижениям в учебе, заметно снижая общий уровень успеваемости даже при высоком уровне развития интеллекта (Я. Стреляу, 1982; П. Първанов, 1980; W. Griffits, 1952; Р. L. Newcomer, 1980; M. E. Senn, A. J. Solnit, 1968 и др.). Психологические трудности дезадаптирующего характера, испытываемые детьми данной категории, чаще всего имеют вторичную обусловленность, формируясь как следствие неверной интерпретации учителем их индивидуально-психологических свойств (В. С. Манова-Томова, 1981).

Не менее серьезные проблемы возникают и у детей со сниженной самооценкой: их поведение отличается нерешительностью, конформностью, крайней неуверенностью в собственных силах, которые формируют чувство зависимости, сковывая развитие инициативы и самостоятельности в поступках и суждениях.

Первичная оценка ребенком других детей почти целиком зависит от мнения учителя, чей авторитет безоговорочно признается учащимися младших классов. Демонстративно отрицательное отношение педагога к какому-либо ребенку формирует аналогичное отношение к нему со стороны одноклассников, в результате чего такой ребенок оказывается в изоляции. Как показали исследования, проведенные Я. Л. Коломинским и Н. А. Березовиным (1975), учителя с отрицательным стилем отношения к ученикам плохо знают структуру межличностного общения в классе: они не только ставят некоторых детей в неблагоприятное положение в коллективе, но и не замечают изолированных школьников, неверно оценивают трудности детей в контактах друг с другом. Такой стиль руководства детским коллективом приводит к тому, что в первом классе неуспевающие и недисциплинированные учащиеся неизбежно попадают в категорию «отвергаемых», что препятствует нормальному развитию их интеллектуальных способностей и формирует у них нежелательные черты характера (Л. С. Славина, 1966; Ш. А. Амонашвили, 1984 и др.).

Приблизительно с третьего класса неформальные дружеские контакты начинают доминировать во взаимоотношениях школьников, складываясь на основе индивидуальных эмоциональных и ценностных предпочтений уже независимо от мнения учителя о том или ином ученике. Поэтому дети, обладающие отрицательными чертами характера, попадают в группу «отвергаемых», даже если они считаются примерными учениками. Неумение наладить положительные взаимосвязи с другими детьми становится основным психотравмирующим фактором и вызывает у ребенка негативное отношение к школе, приводит к снижению его успеваемости, провоцирует формирование у него различных патологических состояний (Я. Л. Коломинский, 1969, 1976; Т. Е. Конникова, 1970; А. В. Киричук, 1974; E. Олкинуора, 1983;

Л. И. Божович, Л. С. Славина, 1976 и многие другие).

Таким образом, трудности, которые могут возникать у ребенка в период начального обучения, связаны с воздействием большого числа факторов как внешнего, так и внутреннего порядка. Исследования в этой области, как правило, сосредоточиваются на преимущественном анализе одной из сфер школьной жизни: учебной деятельности, взаимоотношениях с педагогом и выполнения школьных норм и правил поведения, характере межличностного общения в классном коллективе. Однако представляется вполне очевидным, что решение проблемы школьной дезадаптации невозможно без изучения всего комплекса возникающих у ребенка затруднений, взаимовлияния всех факторов, действующих на него в школе.

Подводя итог описанию признаков и факторов школьной дезадаптации, следует подчеркнуть, как минимум, три основных момента, важных, на наш взгляд, для верного понимания сущности этого феномена, а также для формулировки общих принципов его диагностики.

Во-первых, каждый из перечисленных факторов крайне редко встречается в «чистом», изолированном виде и, как правило, сочетается с действием других факторов, образуя сложную, иерархизированную структуру нарушения школьной адаптации.

Во-вторых, действие любого фактора носит не прямой характер, а реализуется через целую цепь опосредствований, причем на разных этапах формирования дезадаптации мера патогенности каждого из факторов и его место в общей структуре нарушений не являются постоянными.

В-третьих, становление картины школьной дезадаптации происходит не просто на фоне, а в неразрывной динамической связи с симптомами психического дизонтогенеза, что, однако, не дает оснований для их отождествления, но диктует при этом необходимость анализа их соотношения в каждом конкретном случае. На общих же вопросах этого соотношения следует остановиться подробнее.

Нарушения психического развития и школьная дезадаптация

Как следует из приведенного выше анализа литературных данных, основной причиной школьных затруднений являются фиксируемые у детей те или иные нарушения психического развития. При этом необходимо отметить, что речь идет не о серьезных отклонениях от нормы, которые вовсе не позволяют ребенку обучаться в массовой школе, а о временных, преходящих, слабовыраженных и малозаметных недостатках. Как правило, это дети с легкой задержкой психического развития, дефектами воспитания, эмоциональными, личностными и нейродинамическими нарушениями «пограничного» уровня (L. Kosc, 1966; М. J. Senn, A. J. Solnit, 1968; М. Tyszkowa, 1972; X. Спионек, 1972; Й. Шванцара и колл., 1978; В. С. Манова-Томова, 1981 и др.).

Биологические предпосылки, на базе которых происходит психическое развитие ребенка (морфофункциональные особенности нервной системы, характер созревания отдельных структур, типологические свойства высшей нервной деятельности) сами по себе не определяют формирования специфически человеческих способностей, но могут накладывать ограничения на ход психического развития, изменять его темп.

Фактором высокого риска возникновения всевозможных отклонений в развитии ребенка является церебрально-органическая недостаточность, формирующаяся в результате негативных биологических воздействий на головной мозг ребенка, особенно на ранних этапах онтогенеза. Сюда, как известно, относятся патология беременности, родовые травмы, асфиксии, недоношенности, нейроинфекции и т. п. Особое место в генезе нарушений психического развития занимает алкоголизм, особенно материнский, который оказывает сочетанное–биологическое и одновременно социальное–отрицательное влияние как на интеллектуальную сферу ребенка, так и на формирование его личностных качеств, и на социальное поведение (M. Aronson, 1985; С. Тотева, 1983; Г. И. Шурыгин, 1978 и др.).

При негрубо выраженных формах ранней органической патологии ЦНС решающую роль в психическом развитии ребенка играют социальные факторы и, прежде всего, такие, как уровень образования и социальный статус родителей, мера комфортности семейных взаимоотношений, характер общения между родителями и ребенком, стиль воспитания и другие особенности семейной жизни (Л. А. Венгер, 1970; Б. Микетич, 1972; К. Lovell, 1973; Н. Krisinska, 1974; И. В. Дубровина, 1975; А. И. Захаров, 1981, 1982, 1988; И. Лангмейер, 3. Матейчек, 1984; S. Neven, 1985; Н. Schirm, 1985; А. С. Спиваковская, 1988 и др.). Ряд зарубежных исследователей отмечают, что семейное неблагополучие оказывает большее влияние на возникновение школьных трудностей, чем сама школа (Т. Moore, 1966; M. Cooper, 1966; К. Lovell, 1973 и др.).

При различном соотношении между биологическими и социальными факторами формируются и различные варианты психического дизонтогенеза (Г. К. Ушаков, 1973; В. В. Ковалев, 1979; В. В. Лебединский, 1985). Для детей, испытывающих трудности при обучении в массовой школе, часто является характерным парциальное нарушение отдельных психических функций, возникшее на ранних стадиях онтогенеза. Как отмечал П. К. Анохин, малейший дефект созревания функциональной системы в одном из ее многочисленных и различно локализованных звеньев неизбежно сказывается на эффективности последующей адаптации (1968). Первичное органическое неблагополучие выступает в роли препятствия на пути полноценной социально-психологической адаптации ребенка, затрудняя процесс усвоения им необходимых знаний и умений. Согласно положению Л. С. Выготского (1928) о системном строении дефекта, органическая недостаточность всегда реализуется в поведении ребенка как снижение его социальной позиции. Своевременно не осуществленная коррекция имеющихся у ребенка трудностей в обучении приводит к вторичной социально-педагогической запущенности, эмоциональным и личностным нарушениям. Вторично возникшие нарушения психического развития и негативные личностные установки, формирующиеся под воздействием постоянных школьных неудач, постепенно начинают играть ведущую роль в процессе дезадаптации (В. В. Лебединский, 1985).

При этом не следует забывать, что всякий дефект, по мнению Л: С. Выготского (1928), не только приводит к вторичным нарушениям, но одновременно порождает и стимулы для выработки средств их компенсации.

Экспериментальные исследования свидетельствуют об огромных компенсаторных возможностях центральной нервной системы ребенка. Степень и качество компенсации поврежденных функций зависят при этом от возраста ребенка и характера влияний на него со стороны социального окружения.

Кроме того, основываясь на одном из важнейших принципов патопсихологии, согласно которому распад психики не является негативом ее развития (Л. С. Выготский, 1983; Б. В. Зейгарник, 1969), важно помнить, что в процессе дезадаптации не просто происходит расстройство нормальных механизмов функционирования, а возникают различные новообразования, которые, с одной стороны, играют роль компенсаторных, защитных механизмов, а с другой–представляют собой негативные личностные качества, формирующиеся в ситуации фрустрации. Подобные психические новообразования, реакции человека на болезнь, особенности поведения и функционирования, выполняющие роль защитных механизмов, рассматриваются как вторичные и даже «третичные» (Б. Д. Карвасарский, 1985) личностные расстройства. Коррекция этих надстроенных над биологическим дефектом нарушений нуждается уже не в медикаментозных средствах, а в личностно-ориентированных психотерапевтических воздействиях.

Учитывая теснейшее переплетение симптомов психического дизонтогенеза и признаков школьной дезадаптации, общность биологических и социальных детерминант, лежащих в их основе, психолого-педагогическая коррекция и профилактика школьных трудностей должна включать целенаправленное воздействие на семью (Р. Innerhofer, 1974; К. Sadowsky и др., 1984; А. И. Захаров, 1966 и др.); лечение и профилактику соматических расстройств; коррекцию интеллектуальных, эмоциональных и личностных нарушений; психологическое консультирование учителей по проблемам индивидуализации обучения и воспитания данного контингента детей; создание благоприятного психологического климата в ученических коллективах, нормализацию межличностных отношений учащихся (X. Спионек, 1972; D. Е. Leach, Е. С. Raybould, 1977; M. К. Siemon, 1978; J. Leveau, 1983 и др.).

Бадалян Л. О. РАЗВИВАЮЩИЙСЯ МОЗГ

Печатается по изданию: Бадалян Л. О. «Невропатология: Учеб. для ст-тов дефектол. ф-тов пед. ин-тов».–2-е изд., перераб.–М.: Просвещение, 1986, с. 39–47. В учебнике представлены сведения по анатомии и физиологии нервной системы, приводятся описание основных болезней нервной системы и современных методов их лечения, а также освещаются проблемы связи невропатологии и дефектологии. Излагаются вопросы реабилитации детей с нарушениями нервной/

Системно-функциональная организация мозговой деятельности

Несмотря на то что каждая функциональная система и даже ее звенья имеют собственные программы развития, мозг во все периоды жизни работает как единое целое. Эта интегративность предполагает теснейшее взаимодействие различных систем и взаимную обусловленность. Отсюда вытекает одна из важнейших проблем в изучении развивающегося мозга–исследование механизмов установления межсистемных связей. Мозг остается единым в своей деятельности, но на каждом этапе это уже другой мозг, другой уровень межсистемных взаимодействий. Поэтому даже действительное знание хронологии развития отдельных функциональных систем не позволяет оценить общий уровень развития на каждом конкретном этапе жизненного пути. Представления о системно-функциональной дискретности мозга должны быть усовершенствованы пониманием межсистемной

ансамблевой деятельности. Вспомним сравнение картины нервно-психического развития с группой велосипедистов с той лишь разницей, что в данной группе присутствует несколько соревнующихся команд и нас интересует тактика членов одной команды. Для достижения общекомандной победы не очень разумно, если один из спортсменов будет постоянно лидировать – у него не хватит сил. Рациональнее лидеров выдвигать из команды поочередно.

Изучение развивающегося мозга, особенно в первый год жизни, обнаруживает нечто сходное, появление новых форм реагирования сопровождается угасанием, редукцией первичных автоматизмов новорожденного. При этом оба процесса – обновление и редукция – должны быть тонко сбалансированы. Преждевременное угасание первичных автоматизмов лишает функции прочного фундамента, так как при развитии мозга принцип преемственности обязателен. В то же время слишком поздняя редукция «устаревших» форм реагирования мешает образованию новых, более сложных реакций: нервная система словно «застревает» на каком-либо уровне развития, и необходимы специальные условия, чтобы «сдвинуть» ее с мертвой точки. В норме на фоне угасания примитивной функции развивается более совершенная. Задержка угасания приводит либо к запаздыванию созревания более высокого уровня организации, либо, длительно сохраняясь, примитивная функция нарастает и препятствует более совершенной, либо, наконец, на фоне нормального темпа развития конечной функции можно отметить признаки задержки угасания примитивной.

Важная роль сбалансированности процессов редукции и обновления наиболее наглядно выступает в двигательном развитии детей первого года жизни. У новорожденного имеются первичные позо-тонические автоматизмы, влияющие на мышечный тонус в зависимости от положения головы в пространстве. К концу второго – к началу третьего месяца жизни эти автоматизмы должны угасать, уступая новым формам регуляции мышечного тонуса, связанным, в частности, со способностью ребенка удерживать голову. Если этого угасания не происходит, данные позо-тонические автоматизмы следует рассматривать как аномальные, ибо они препятствуют удерживанию головы. Далее формируется целая цепочка патологических явлений: невозможность удерживать голову нарушает развитие зрительного восприятия и вестибулярного аппарата; из-за того, что не происходит развития вестибулярного аппарата, не вырабатывается способность к распределению тонуса мышц, обеспечивающему акт сидения. В итоге искажается вся схема. двигательного развития.

Сбалансированность процессов редукции и обновления не сводится только к тому, чтобы одни функции вовремя уступали место другим. Редукция не означает полного исчезновения автоматизмов, а подразумевает; их включение в более сложные функциональные ансамбли. Поэтому если опережающее обеспечение нового функционального ансамбля достаточно основательно, то первичный автоматизм, хотя и не редуцируется полностью, все же не нарушает общей схемы развития. Иная картина наблюдается в том случае, когда запаздывание редукции сочетается с замедленным формированием новых реакций: при этом возникают реальные возможности для ненормальной гипертрофии «архаических» автоматизмов, для «застревания» на каких-то отживших способах реагирования, искаженного регулирования функций.

Таким образом, наряду с гетерохронностью развития отдельных функциональных систем и их звеньев необходима и определенная синхронность в их взаимодействиях: на каждом возрастном этапе отдельные системы должны находиться в определенной степени зрелости. Пусть эти степени различны, но различия должны быть на данный момент достаточно согласованны, иначе не произойдет полноценного слияния систем в единый ансамбль.

Критические периоды и развитие мозга

В развитии ребенка выделяют несколько периодов, имеющих специфические особенности. Эти периоды называют критическими или возрастными кризами из-за чрезвычайной ранимости нервной системы и повышенного риска возникновения нарушения ее функции.

Наиболее ответственным является первый возрастной криз. Этот период охватывает первые два-три года жизни. Однако своеобразным критическим периодом являются роды. Они являются мощным стрессом, отражающимся на функциях всего организма и нервной системы в первую очередь. Роды – ответственный момент для всего последующего развития, в период новорожденности происходит приспособление организма новорожденного к новым условиям существования. На первом году закладываются основы психической деятельности, идет подготовка к самостоятельному хождению и овладению речью. Восприятие различных раздражителей, контакт с окружающим миром имеют для грудного ребенка огромное значение. Существует мнение, что в этот период происходит так называемое первичное обучение. В это время формируются «нейронные ансамбли», которые служат фундаментом для более сложных форм обучения. Период первичного обучения является в известном смысле критическим. Если ребенок не получает на этом этапе достаточного количества информации, заметно затрудняется дальнейшее усвоение навыков. Однако это не означает, что нужно форсировать психическое развитие ребенка.

К концу первого года или несколько позже, когда ребенок начинает делать первые самостоятельные шаги, наступает очень важный этап познания окружающей среды. В процессе передвижения ребенок знакомится со многими предметами. В результате существенно обогащаются его зрительные, осязательные и другие ощущения и восприятия. Во время передвижения он овладевает чувством терхмерности пространства. На этом этапе моторное развитие нередко связано с интеллектуальным: чем увереннее передвигается ребенок, тем у него лучше развиваются психические функции, хотя возможны и отклонения в виде диссоциации развития психических и речевых функций.

Непосредственный контакт с окружающими предметами способствует также и формированию чувства «Я», т. е. выделению себя из окружающего мира. До двух – двух с половиной лет ребенок, как правило, общителен, дружелюбен, легко вступает в контакт с незнакомыми, редко испытывает чувство страха. В промежутке от двух до четырех лет поведение ребенка может заметно измениться. В это вр