Биологическая обратная связь

Биологическая обратная связь (БОС) имеет исторические корни в кибернетике (науке о коммуникации и управлении). Американский ученый Н. Винер определил обратную связь (feedback) как регуляцию системы путем получения информации о прошлых действиях. БОС использует особый тип информации – информацию об эффективности действия биологической системы.

Интерес к исследованиям БОС в целях произвольного управления функциональным состоянием на основе объективной информации о динамике физиологических (психофизиологических) показателей связан с идеей сенсорного контроля над физиологическими процессами, отражающими то или иное состояние организма, и выработкой условно-рефлекторного механизма регуляции этих показателей [47, 73, 207, 274, 474]. Представление о физиологических причинах БОС основано на принципе организации и функционировании живых систем, который разработан П.К. Анохиным в его теории о функциональных системах. Исходя из этой теории, под влиянием БОС происходит усиление произвольного привлечения дополнительных энергетических ресурсов и, как следствие, расширение границ работоспособности человека.

БОС используется всякий раз, когда необходимо получить информацию о работе организма путем внешне наблюдаемых признаков. БОС (biofeedback) можно определить как «использование приборов для отражения психофизиологических процессов, которые обычно не видны, но которые могут контролироваться и управляться сознанием» [329, с. 3].

Практика БОС включает несколько этапов. Сначала надо выявить, определить изменяющиеся физиологические параметры. Затем следует измерить этот физиологический сигнал. Наконец, требуется использовать устройство для прочтения этого сигнала, его усиления и отображения. Время от времени необходимо регулировать мощность выходящего сигнала, так как ответная реакция организма может изменяться. Когда пациент достигает желаемого состояния (например, устойчивого альфа-ритма или избавления от головной боли), можно выйти из системы обратной связи и передать контроль над организмом на уровень сознательного или поведенческого управления.

Сигналы о состоянии могут быть представлены в виде чисел или символов со звуковым сопровождением или диаграммы. Любой способ подходит, если он отражает наличие требуемого состояния. Независимо от выбранного способа демонстрации сигнала цель одна – обеспечить связь образа и мысли об изменении функционального состояния организма. Занимаясь самоконтролем, можно самостоятельно добиваться нужного изменения состояния.

В настоящее время имеются многочисленные данные о том, что физиологическими процессами в организме, которые раньше считались непроизвольными, можно сознательно управлять. Установлено, что человек в принципе может изменять у себя частоту сердечных сокращений, электрическую проводимость кожи, просвет кровеносных сосудов, биоэлектрическую активность мозга и т. д.

Существует много методов БОС, которые наглядно отражают различные внутренние процессы. Наиболее часто используются процедуры электромиографии (ЭМГ), электроэнцефалографии (ЭЭГ), измерения температуры кожи, кожно-гальванической реакции (КГР), артериального давления и частоты сердечных сокращений [502].

При напряжении мышцы выдают электрический импульс, который можно обнаружить с помощью электродов. Метод ЭМГ усиливает этот сигнал и отражает степень напряжения мышц. Визуально обратная связь определяется показаниями амперметра двух видов звуковых сигналов, которые отражают, во-первых, что напряжение мышц слишком велико и их надо расслабить, или, во-вторых, когда напряжение превышает некоторый уровень. Громкость сигнала усиливается с ростом напряженности мышц, а при падении напряжения она снижается. Этот метод очень эффективен при обучении релаксации. Размещение электродов зависит от того, какой физиологический параметр будет изменяться – оно различается при задаче общей релаксации, релаксации трапециевидной мышцы плеча или предплечья. ЭМГ очень помогает в снятии головной боли при спазмах и в восстановлении нервно-мышечной регуляции после инсульта.

Мозг также как и мышцы генерирует слабые электрические потенциалы. Различные волны ЭЭГ – альфа, бета, тета, дельта – отражают особые состояния сознания. Усиление альфа-ритма проявляется во время релаксации, состояния медитации; бета-ритм регистрируется в состоянии тревоги. Тета-ритм отражает дремотное состояние или гипнотическое, дельта-ритм – глубокий сон. Датчики можно настроить на определенную длину волны – например, если надо зарегистрировать альфа-ритм, то берется датчик и настраивается на частоту от 8 до 12 Hz. Когда датчик обнаружит волну соответствующей частоты, то ее усиливают и преобразуют в звуковой или световой сигнал. Для использования ЭЭГ в качестве обратной связи чаще всего применяется звуковой сигнал. Этот метод дает хорошие результаты – он полезен при бессоннице, улучшает концентрацию внимания и длительность запоминания.

Для использования в качестве обратных связей показаний регуляции температуры тела применяется детектор – термистор, который измеряет температуру пальца. Обратная связь представляется в виде звукового или визуального сигнала или их сочетания. На цветном дисплее отражается переход от желтого к красному цвету – повышение температуры. Необходимо соблюдать осторожность при перемещении электродов от одного пальца к другому, чтобы сложился образ реакции всей руки. И на одном пальце могут встречаться значительные колебания температуры. Но даже потепление всей руки не означает, что достигнут контроль над головной болью.

Визуальные образы температурной реакции, такие же, как и в аутогенной тренировке, помогают изменять температуру кожи. Исследования с использованием аутогенной тренировки в комбинации с биофидбэком позволяет предполагать, что ее когнитивные аспекты помогают контролировать обратные связи, в то время как БОС способствует более быстрому достижению желаемого состояния [337].

Возникновение эмоций проявляется и на физиологических параметрах кожи, – падает ее сопротивление. Кожно-гальваническая реакция (КГР) может отражать изменения под влиянием разных факторов – влажности кожи, активности симпатической нервной системы и других процессов. Этот метод часто применяют для нечувствительных к изменениям внутреннего состояния людей. Он также используется для создания иерархии стрессоров при гипосенсибилизации.

Люди могут волевым усилием понижать систолическое и диастолическое артериальное кровяное давление. Значимое снижение отмечается только при очень высоком изначальном давлении. БОС может способствовать снижению АКД лучше, чем релаксация, но их совместное использование еще эффективнее. Исследование показало, что эти два метода одинаково эффективны и результат сохраняется до года и более. E. Blanchard et al. [256] изучали влияние БОС и медитации при гипертонии: в 65 % случаев была зарегистрирована эффективность тепловой регуляции, в 25 % – релаксации.

Очень популярно применение БОС для снятия головной боли. Чаще всего причинами ее являются или мигрень, или перенапряжение. При перенапряжении, стрессе головная боль возникает из-за длительного сокращения мышц головы. При мигрени головная боль определяется сосудистыми нарушениями. Обычно врачи применяют ЭМГ-биофидбэк для снятия боли при стрессе и терморегуляцию – при мигрени. В исследовании сравнивалось влияние релаксации и биофидбэка для снижения головной боли при мигрени, стрессе и совместном влиянии этих двух причин. Релаксация оказывалась вполне эффективной для всех трех причин, но биофидбэк был еще действеннее: у 73 % испытуемых с головной болью из-за стресса и у 52 % при мигрени наступило улучшение [255].

Несмотря на определенные успехи в использовании метода БОС, еще остаются сомнения в необходимости его применения. Показано, что и БОС, и когнитивные способы преодоления снижают в равной степени частоту, продолжительность и интенсивность мигреней. Некоторые исследователи считают, что реальная польза от БОС заключается в диагностике состояния напряжения, чтобы затем приступить к релаксации [332].

Несмотря на повышенное внимание и большие ожидания, эффективность метода биофидбэка в терапии и преодолении стресса не получила однозначной оценки. Ряд исследователей пришли к выводу, что он не превосходит ни релаксацию, ни когнитивные способы преодоления. К тому же последние методы требуют меньших финансовых затрат и усилий по их применению.

T. Burish оценил эффективность наблюдения за ЭМГ исключительно для терапии негативных последствий стресса. Он пришел к выводу, что нет доказательств эффективности БОС: «… наивно считать, что процедура регуляции напряжения мышц по ЭМГ окажет общее системное релаксирующее влияние, а отдельный метод релаксации вызовет длительное изменение физиологических коррелятов стресса, при том что характеристики стресс-стимула не меняются» [266, с. 418].

Однако следует отметить, что применение БОС может играть важную роль в обучении человека прислушиваться к организму и отмечать напряжение.

Вопрос о том, надо ли применять БОС или нет, зависит от нескольких факторов: 1) поставленной цели; 2) характера и силы симптома или состояния, с которым надо справиться; 3) предшествующей терапии; 4) адекватности метода для воздействия именно на этот симптом или состояние. Способы его применения различны. Можно выстроить иерархию стрессогенных ситуаций для использования метода гипосенсибилизации. Можно улучшить способность воспринимать сигналы организма. В любом случае надо убедиться, что метод подходит для данной ситуации. При сомнениях или отсутствии сведений его лучше не применять.

Подводя итоги многочисленным исследованиям эффективности использования биологической обратной связи, P.L. Rice [437] лаконично поставил и ответил на три вопроса:

1. Можно ли использовать биологическую обратную связь для того, чтобы научить человека изменять свой определенный внутренний процесс? Ответом, по-видимому, является безоговорочное «да».

2. Полезна ли биологическая обратная связь для устранения проблем, связанных со стрессом и нарушениями здоровья? Ответ скорее всего может быть менее определенным – «возможно».

3. Обусловлены ли положительные результаты каким-либо необычным свойством биологической обратной связи, которого нет в других методиках? Ответом обычно является «нет».

Фактически, чем больше изучается биологическая обратная связь, тем больше оказывается, что в ней заложены свойства, общие с методами релаксации и когнитивного реструктурирования.

Заключение

Психологический стресс как самостоятельная научная проблема стал предметом специальных исследований относительно недавно – всего три-четыре десятилетия тому назад. Ее зарождению мы обязаны работам в области биологического и физиологического стресса, физиологии и психологии эмоций, адаптации человека к экстремальным условиям, развития психосоматических заболеваний и в ряде других направлений. Психологические вопросы стресса наиболее продуктивно разрабатывались в экстремальной медицине, психологии и физиологии спорта и труда в связи с проблемой эмоционального стресса, нервно-психического напряжения, различных психических состояний (утомление, монотония, десинхроноз и др.).

В последние годы интерес к этой области научных и практических знаний увеличивается не только в связи с достижениями психологической и других наук в смежных областях, но и с ростом драматических явлений и событий нашей жизни из-за нарастающих воздействий экстремальных факторов экологического, техногенного, социального, политического и другого характера, вызывающих изменения в психическом статусе, развитие неблагоприятных психических состояний и заболеваний психогенной природы. Эти воздействия и психические реакции на них влияют на состояние личностной сферы и межличностные отношения, отражаются на работоспособности, профессиональной эффективности и безопасности труда, состоянии здоровья и долголетия.

Несмотря на столь важное научное и практическое значение психологического стресса, в нашей стране за последние три десятилетия опубликовано относительно небольшое количество фундаментальных и аналитических работ по этому вопросу. К ним в первую очередь следует отнести исследования П.К. Анохина, А.В. Вальдмана, Л.Г. Дикой, Г.Н. Кассиля, Л.А. Китаева-Смыка, А.Б. Леоновой, В.Л. Марищука, В.И. Медведева, Н.И. Наенко, Т.А. Немчина, П.В. Симонова, Н.Н. Суворовой, К.В. Судакова и некоторых других.

Существенно больше исследований и публикаций по проблеме психологического стресса проведено и опубликовано за рубежом – затруднительно даже перечислить основных исследователей в этой области, в этом издании упоминаются основные работы многих зарубежных авторов.

Зарождение и исследование основных направлений и результатов изучения, развития и преодоления психологического стресса имеют относительно короткую историю.

На этом пути были созданы и обоснованы различные теории и модели биологического, физиологического, психологического, социального стресса, что позволило значительно расширить сферу знаний об этой форме активности систем организма и личностных свойств человека. Основу исследований в этой области заложили работы В. Кеннона о гомеостазисе и Г. Селье о стрессе как общем адаптационном синдроме.

Сравнительный анализ теорий и моделей стресса, проведенный нами, а также другими авторами (А.В. Вальдман, Н.И. Наенко, К. Юнг, P.L. Rice, U. Lundberg, C. Aldwin и др.), свидетельствует об определенной этапности развития учения о стрессе, преемственности научных позиций и в то же время о различиях во взглядах на доминирующие причины, механизмы регуляции и особенности его проявления. Не противопоставляя современную концепцию психологического стресса другим направлениям развития теории стресса, необходимо все же отметить, что она носит наиболее глубокий и универсальный характер. Такое положение обусловливается, во-первых, серьезным научным вниманием к проблеме, обширным количеством теоретико-экспериментальных исследований и реализацией в них идей и взглядов на закономерности психического отражения явлений действительности, механизмы регуляции различных форм активности человека, личностную детерминацию психических состояний и поведения, когнитивные закономерности формирования знаний, психических образов, оценочных суждений и т. д. Во-вторых, теория психологического стресса, несмотря на необходимость ее дальнейшего развития и уточнения ряда положений, уже сейчас отражает и объясняет многие особенности возникновения этого психического состояния в экстремальных условиях, значение индивидуальных особенностей личности в этом процессе, взаимосвязь стресса и различных нарушений здоровья и работоспособности и многие другие вопросы.

Своеобразие состояния учения о психологическом стрессе, особенностях его зарождения, развития и проявления влияют на содержание его понятия и определение сущности этого явления. R.S. Lazarus и R. Launier определили психологический стресс как реакцию на особенности взаимодействия между личностью и окружающим миром. Они отметили, что это состояние следует рассматривать как продукт наших когнитивных процессов, образа мыслей и оценки ситуации, знаний собственных возможностей (ресурсов), степени обученности способам управления и стратегиям поведения в экстремальных условиях. Позже эту же мысль R.S. Lazarus и S. Folkman представили в несколько другом ракурсе: стресс – это определенная взаимосвязь между человеком и средой, которая оценивается как чрезмерное требование или превышение его ресурсов и создание угрозы его благополучию.

Обобщая определения и представления зарубежных психологов, таких как R.S. Lazarus, J. McGrath, M. Frankenhayser, U. Lundberg и ряда других, о сущности психологического стресса, можно сказать, что ими это состояние рассматривается как явление, в котором требования ситуационного воздействия оцениваются личностью относительно ее ресурсов, необходимых для удовлетворения этих требований. Когнитивная оценка такого баланса является основным регулирующим фактором реакции на стрессоры, что отражается в активности определенных биологических и психологических систем и функций. Эта когнитивная оценка определяет межиндивидуальные различия в реакции на определенную стрессовую ситуацию. Индивидуальные способности, личностные характеристики, предшествующий опыт и генетическая предрасположенность определяют степень восприимчивости к стрессу и возможности по его преодолению.

В ряду иных концепций стресса необходимо выделить теорию о когнитивной системе стресса. Ее разработали R.S. Lazarus, его сотрудники и последователи (A. Bandura, A. Baum, J. Coyne, S. Folkman, M. Frankenhayser, E. Hubbard, G.R. Hockey, S. Hobfoll, C.G. Jung, M. Kofta, R. Launier, L. Levi, U. Lundberg, J. McGrath, E. Opton, E.M. Rosenstock и др.). Положения этой теории легли в основу концепции о психологическом стрессе.

Как известно, основным критерием для выделения какой-либо системы из окружающего мира является ее рассмотрение со стороны целевого назначения. В этой связи важно правильно определить системные основания, то есть уровни, которые лежат в основе функционирования системы. Отнесение тех или иных психических явлений к системным образованиям определяет необходимость установления их компонентного состава, взаимосвязи и иерархии этих компонентов.

С этих позиций материалы изучения механизмов развития психологического стресса позволяют рассматривать процессы когнитивной регуляции этого состояния как системную категорию. Системообразующий фактор такого процесса – соотношение субъективных оценок степени экстремальности ситуации и способности ее преодоления, купирования, которые отражаются в чувстве тревоги, напряженности, страха и т. п. Как отмечает R.S. Lazarus, оценка является когнитивным медиатором реакции на стресс, опосредуя требования среды и иерархию целей индивида. Формирование представлений о реальной или потенциальной угрозе, ущербе, потере, сложности ситуации вызывают когнитивные процессы, которые обеспечивают интеграцию и интерпретацию информации о субъективно значимых событиях. Эти преобразования информации на основе функционального взаимодействия различных психических процессов сопровождаются избирательным отношением к ней, приданием информации определенных значений, построением на ее основе психических образов ситуаций, восполнением информационных «пробелов» в памяти, снижением ее неопределенности и т. д.

Характер оценочных суждений о требованиях ситуационных воздействий и ресурсах личности, необходимых для удовлетворения этих требований, обусловливается такими особенностями субъекта, как его эмоциональность, «личная схема» и степень ожидания неприятных событий, самооценка эффективности личного поведения и собственных реакций в экстремальной ситуации («эффективное» и «результирующее» поведение, как называет его A. Bandura). Предрасположенность субъекта к повышенной эмоциональной возбудимости и реактивности проявляется у лиц с преобладанием «пессимистического объяснительного стиля» и негативной направленности самооценки здоровья и самочувствия. Данный уровень регуляции психологического стресса обусловливается активационными процессами, которые формируют личностное отражение, проявление когнитивной системы развития этого психического состояния.

Представленные суждения о когнитивной системе регуляции психологического стресса следует рассматривать всего лишь как схему, которая требует уточнения и развития. Можно предположить, что механизмы регуляции процессов преодоления, купирования стресса будут отличаться от описанных выше, в частности, в связи с возрастанием роли не только когнитивных, но и личностных ресурсов человека.

Таким образом, сущность и специфика развития психологического стресса обусловливается главным образом особенностями когнитивных процессов в его регуляции. Их значимость, многообразие и взаимообусловленность позволяют говорить о существовании когнитивной системы управления развитием данного психического состояния.

Изучение проблемы психологического стресса связано, прежде всего, с необходимостью выяснения роли различных факторов в формировании состояния стресса, механизмов его психической регуляции, значения психологических особенностей личности в его развитии, индивидуальной чувствительности и устойчивости личности к воздействию стресс-факторов и т. д. Учитывая многофакторную обусловленность развития психологического стресса, в качестве методологического основания для изучения перечисленных выше вопросов может быть использован ресурсный подход.

При анализе положений ресурсной теории стресса возникают вопросы о сущности процессов расхода ресурсов, специфичности ресурсов, об индивидуальных различиях в интенсивности расхода в однотипной ситуации, об изменении активации ресурсов в различных экстремальных ситуациях, об измерении ресурсов и т. п. Для решения этих вопросов возможно использование положений о «поверхностной» и «глубокой» адаптационной энергии. Предположение о существовании двух мобилизационных уровней адаптации поддерживается рядом исследователей (В.И. Медведев). Эта адаптационная энергия, на наш взгляд, представляет собой часть наличного ресурса индивида (энергетического, личностного, поведенческого), который можно рассматривать как его потенциальные возможности обеспечения жизни и деятельности и которые расходуются в этих целях в нормальных условиях (ситуациях) адаптированного к ним субъекта. Другая часть этого ресурса оперативно мобилизуется в особых условиях жизнедеятельности, связанных с экстремальными воздействиями и интенсивными нагрузками, для обеспечения возросших требований к личности и организму. Данная часть ресурсов человека может рассматриваться как его скрытый и актуализированный в конкретной ситуации резерв, способный компенсировать эффекты неблагоприятного воздействия внешних факторов среды (стрессогенной ситуации) и субъективных сложностей оценки этих стрессоров.

Выдвинутая гипотеза о соотношении категорий адаптационных ресурсов и резервов нуждается в экспериментальном подтверждении, что частично сделано в наших исследованиях, в которых выявлены некоторые закономерности мобилизации функциональных и личностных резервов (как части индивидуальных ресурсов субъекта) в ответ на экстремальные воздействия информационных факторов операторской деятельности. В концептуальном плане эта гипотеза близка идеям о разных уровнях регуляции функциональных состояний (В.И. Медведев).

Таким образом, проблема психологических ресурсов и функциональных резервов психики остается одним из основных направлений исследований в контексте изучения механизмов регуляции психологического стресса. В связи с тем, что в ряде исследований было отмечено существование множества ресурсов обработки информации, экспериментальное изучение феноменов психологического стресса человека должно предусматривать разработку моделей деятельности в условиях воздействия стрессоров, изменения их «дозировки», варьирование степенью объективной сложности, модальностью, семантическим «наполнением» задач и т. п.

В проблеме психологического стресса одним из центральных и недостаточно изученных остается вопрос о механизмах регуляции стрессорных реакций, проявлений и последствий стресса. Исходя из когнитивной теории признаки стресса, их характер и интенсивность определяются не столько силой экстремальных воздействий, сколько величиной ресурсов человека. Категория «ресурсы человека» в литературе излагается, как правило, в форме перечисления способностей, побуждений, опыта, знаний и т. п., которые обеспечивают преодоление стресса. Однако такой качественный подход явно недостаточен, так как он не раскрывает величину ресурсов, его трудно сопоставить с физическими, психофизиологическими, энергетическими характеристиками экстремальных воздействий. Возникает задача разработки аппарата измерения человеческих ресурсов, количественной оценки их системной мобилизации в экстремальных условиях. Такие подходы в настоящее время изучаются в работах по исследованию психологических особенностей совмещенной деятельности.

В изучении механизмов регуляции психологического стресса следует отметить внимание к процессам информационно-энергетического взаимодействия физиологических и психологических систем деятельности, и, в частности, к усилительной роли различных факторов в развитии метаболических и вегетативных процессов. Именно это положение сближает взгляды физиологов и психологов на природу психологического стресса и на роль психического отражения экстремальной ситуации и субъективной значимости событий, которые определяют интенсивность воздействующих факторов и запускают адекватные реакции физиологических систем жизнедеятельности.

Конкретный вклад в развитие представлений о механизмах регуляции психологического стресса внесли исследования закономерностей нервно-психического напряжения и положения концепции о ее системной организации. Однако эта концепция нуждается в дальнейшем развитии с позиций изучения закономерностей личностной детерминации данного состояния, а также значения сенсорно-перцептивного канала запуска процесса формирования напряженности. Такую роль при психологическом стрессе может играть система представлений о травмирующих событиях (психические образы событий), «вторичные» (отставленные во времени) эмоции, процессуальные сложности решения ситуационных задач и т. д.

Концепция Г.Н. Кассиля о нейро-гуморально-гормональной регуляции стресса получила достаточно широкое признание и несомненно существенно дополняет и обогащает структуру механизмов регуляции психологического стресса. Однако представленная автором функциональная система регуляции актуализируется при длительных интенсивных (угрожающих жизни) стрессовых ситуациях, но не ясно, как она работает при «остром» стрессе, при хронических переживаниях, связанных с утратой, угрозой, сложностью ситуации и т. п. Возникает также вопрос, а имеются ли какие-либо специфические элементы, взаимосвязи в данной системе регуляции, характерные для стрессовых состояний.

Центральное место в когнитивной системе стресса занимают вопросы о стрессовых оценках и способах преодоления (купирования) стресса. Систему доказательств и заключений о составе и содержании компонентов регуляции развития и купирования стресса отражает ряд положений. Первое положение – о понятии угрозы экстремального воздействия, то есть субъективно предвосхищающего суждения о возможности неблагоприятных последствий от воздействия, и о когнитивных процессах преобразования информации. Второе положение касается стрессовых оценок, определяющих значение и влияние процесса, купирующего стресс: первичная оценка – характеристика типа ситуации, вторичная оценка – определение соотношения между требованиями ситуации и способностью к их преодолению, переоценка – коррекция первичной и вторичной оценки. Третье положение отражает типы событий, ситуаций, которые характеризуют особенности стрессовых оценок, а именно оценка травмирующей потери и утраты, оценка угрозы экстремального воздействия, оценка сложности задачи, проблемы. Четвертое положение сводится к обоснованию факторов, влияющих на стрессовые оценки – это эмоции, связанные с данным событием, неопределенность ситуации и значимость события. Пятое положение обосновывает детерминирующее влияние личностных особенностей индивида на характер стрессовых оценок и его купирующих возможностей, включающих мотивационно-потребностные, волевые, характерологические особенности, предшествующий опыт, знание способов и стратегий поведения.

Исследования выявили многообразные связи между особенностями психологического стресса, личностными характеристиками и состоянием здоровья, а также индивидуальное своеобразие этих взаимозависимостей. Есть основание считать, что состояние стресса выступает в ряде случаев как центральное звено в системе регуляции взаимовлияния психологических особенностей человека и состояния его здоровья. В моделях К. Юнга эта связь представлена в виде психосоматических, соматопсихических, перцептивных и интерактивных отношений.

Развитие и преодоление стресса может выполнять не только гомеостатическую, но и трансформирующую функцию, которая ведет к некоторым функциональным и поведенческим изменениям. Эти изменения могут быть незначительными или существенными, положительными или отрицательными, временными или постоянными.

Преобладающее отношение к стрессу подразумевает явно отрицательное его действие, однако, ряд авторов придерживается мнения о том, что стресс и его преодоление могут играть роль преобразующего процесса, необходимого условия для развития личности. Еще E. Erikson отмечал, что развитие возможно только через встречу и решение проблем, через разрешение кризисных ситуаций, которые, как правило, сопровождаются стрессом.

К числу положительных последствий стресса можно отнести развитие навыков преодоления трудностей, формирование самодисциплины, расширение жизненных и профессиональных перспектив, проявление настоящей дружбы, понимание цены жизни, приобретаемое при разлуке с близкими, потере родных и друзей, постоянной тревоге и т. д.

Учение о противодействии стрессу связано со взглядами многих отечественных и зарубежных психологов на деятельную, самостоятельную, конструктивную сущность личности (Л.И. Анцыферова, R. Lazarus, C. Aldwin и др.). Проблема противодействия стрессу, его профилактика (предотвращение развития) и коррекции (снижение, ликвидация стрессовой реакции, восстановление нормального функционального состояния) в западной литературе получила отражение в понятиях «coping stress» (преодоление стресса) и «coping behavior» (поведение по преодолению, совладающее поведение). Сущность «coping» заключается в наиболее эффективной адаптации человека к требованиям стрессогенной ситуации, а с позиций превентивного преодоления – в создании и поддержании ситуации (содержание задач, условия и организация жизни и деятельности субъекта) в соответствии с функциональными, конституциональными, психологическими и другими возможностями человека.

Причинами повышенного интереса к проблеме преодоления стресса являются современные требования к человеку, предъявляемыми его социальными ролями, ожиданиями, ценностями и изменениями в социуме – возрастанием роли индивидуально-личностных интересов и критериев успешности целеположенных действий и поступков, совместных взаимозависимых и взаимообусловленных видов деятельности, ужесточением нормативов ее эффективности и усложнением способов достижения ее результатов.

Проблема преодоления стресса включает изучение индивидуальных различий в формировании и реализации процессов превентивной и оперативной (коррекционной) защиты организма и психики от стрессогенных воздействий, развития и проявлений различных стратегий и стилей поведения в этих условиях, личностной детерминации процессов преодоления, роли личностных ресурсов и функциональных резервов организма и психики в становлении и проявлении способов преодоления стресса и другие вопросы.

Изучение феноменов преодоления стресса охватывает широкий круг вопросов, рассмотренных в настоящей работе. Однако остается еще недостаточно изученным целый ряд аспектов этой проблемы, а именно: рассмотрение преодоления стресса как процесса противодействия сложившимся механизмам адаптации к характерным, привычным условиям жизни и деятельности; определение преодоления как процесса формирования личностных ресурсов субъекта и регуляции их проявления; выявление особенностей взаимного различия и взаимосвязи результатов преодоления и активации психолого-физиологических ресурсов человека; изучение индивидуальных особенностей проявления ресурсов, стратегий и стилей преодоления и их взаимодействия и т. д.

Важно отметить, что большинство исследователей сходятся во мнении, что преодоление стресса является процессом, который длится на протяжении всей стрессовой ситуации, часто начинаясь в предварительной фазе до ее возникновения и продолжаясь вплоть до окончательного разрешения стрессогенного воздействия.

Процесс преодоления стресса следует рассматривать по крайней мере на трех уровнях. Во-первых, на уровне личных и социальных ресурсов, которыми располагает индивид для противодействия стрессу. Личные ресурсы – это прежде всего представления о собственных способностях, умениях, самоэффективности в решении проблемы, а также уровень оптимизма в оценке возможности ее преодоления. Социальные ресурсы включают оказание социальным окружением практической и эмоциональной поддержки в стрессовой ситуации. Во-вторых, преодоление стресса часто отождествляется с процессом проявления специфических когнитивных и поведенческих стратегий, которые используются для управления стрессовыми условиями и эмоциональными реакциями на эти условия. В-третьих, преодоление стресса осуществляется в условиях проявления индивидуального стиля поведения или реакции индивида, то есть индивидуально своеобразных способов реализации одних и тех же стратегий преодоления.

Стратегии преодоления стресса могут быть направлены на выполнение ряда функций, включая изменение стрессогенных условий, отвлечение внимания от стрессовой ситуации и т. д. Предложен ряд классификаций различных функций преодоления стресса на макро– и микроаналитическом уровнях. Так, R. Lazarus, S. Folkman, R. Launier различали стратегии, сфокусированные на стрессогенной проблеме (в форме усилий воздействия на ситуацию, разрешения проблемы) или на эмоции (в форме усилий, направленных на регуляцию эмоциональных состояний, связанных со стрессом). Анализ стратегий на микроуровне позволил выделить ряд их конкретных видов. Например, A. Stone, Y.S. Greenberg, E. Kennedy-Moore и M. Newman определили такие виды стратегий преодоления, как социальную поддержку, поиск информации, переоценку ситуации, избегание, снижение напряжения, решение проблемы и др. R. Lazarus и его соавторы установили следующие виды стратегий: конфронтивное преодоление стресса, избегание (отдаление), самоконтроль, поиск социальной поддержки, принятие ответственности, решение проблемы и ее переоценка. Л.И. Анцыферова выделила стратегии преобразующие, приспособительные, самосохраняющие, метастратегические и нравственного самосовершенствования. Авторы отмечают не только наличие большого количества разнообразных конкретных стратегий поведения по преодолению стресса, но главное, зависимость совокупности используемых стратегий от ряда индивидуальных характеристик субъектов (демографических, профессиональных, половых и других) и стрессогенной ситуации, а также их психологических особенностей.

Изучение проблемы развития и преодоления психологического стресса свидетельствует о том, что наиболее существенные научные достижения в этой области получены благодаря переходу в исследованиях от парадигмы каузального редукционизма к трансакционистской точке зрения. В проблеме стресса и его преодоления особое значение имеют два положения трансакционизма. Во-первых, положение о том, что факторы (переменные) среды (ситуации) и субъекта (его индивидуальных особенностей), процесса и результата их взаимодействия (функционального состояния) влияют друг на друга как на различных уровнях из анализа, так и внутри каждого уровня. Как считает C. Aldwin, если психика и тело взаимодействуют, то системы органов, подвергаясь регуляции со стороны мозга, одновременно являются и объектом взаимодействия со стороны психики и всего того, что на нее влияет (например, общество и культура). Так, кажущиеся различными уровни анализа – социокультурный, психологический, биологический – на самом деле взаимосвязаны. Кроме того, культура и общество подразумевают психологическое благополучие человека, достигаемое не только через непосредственное распределение ресурсов, но также через влияние на психическое состояние и на выраженность стресса.

Во-вторых, теория трансакционизма обязательно подразумевает процессы развития, когда оно является целью любого взаимодействия. Многие исследователи стресса ориентировались на непосредственную ситуацию и пытались показать, как, например, отношение к ней влияет на процесс и результат преодоления стресса, то есть на процесс оценивания ситуации и индивидуальных возможностей. Трансакционистская (трансактная) модель предполагает высокую вероятность того, что психика и организм изменяются в результате взаимодействия. Ряд авторов (W. Schö npflug, S. Hobfoll и др.) учитывали этот факт в своих моделях стресса и рассматривали преодоление как средство профилактики и борьбы с функциональным, психическим истощением.

С позиций трансакционизма представляется возможным понять и объяснить ряд сложных и спорных положений проблемы преодоления стресса.

1. Нельзя определять преодоление просто как «стремление» или «избегание». Этому препятствует различие в типах «стремления» или «избегания» при преодолении. В зависимости от типа стратегии и длительности ее использования, «избегание» может облегчать или осложнять действия по решению проблемы. Стратегии «избегания» могут облегчать решение, если играют роль временного перерыва, отсрочки, которые позволяют набраться сил. Качественные различия в способах «стремления к успеху» могут привести также к их неэффективности или результативности преодоления. По данным литературы, вид и результат стратегии преодоления всегда зависят от ситуации. Люди используют различные стратегии на разных фазах решения проблемы, часто балансируя между «стремлением» и «избеганием». Кроме того, эти стратегии имеют разные результаты в зависимости от обстоятельств. Использование «избегания» в случае контролируемости ситуации может увеличивать психологические трудности и серьезность проблемы, но такая стратегия может быть полезна в неконтролируемых обстоятельствах. Способ «стремления к успеху», вообще-то полезный, может нанести вред, если используется в ситуациях, не поддающихся контролю.

2. Вариативность использования стратегий преодоления зависит частично и от индивидуальных склонностей. Однако в большинстве случаев требования ситуации изменяют стратегии, так же как и социальный контекст. Существуют групповые (культурные, классовые, профессиональные и др.) различия в понимании реакций «стремления к успеху», не говоря уже о различиях в их оценке. Таким образом, подходы, исследующие исключительно личностное влияние, методологически более чисты, так как их шкалы имеют большую внутреннюю надежность, но их внешняя валидность ниже и на теоретическом, и на практическом уровнях.

3. Стандартные подходы к преодолению чересчур подчеркивают контролируемость внешней среды и эмоций. В то же время лучшей стратегией иногда становится отсрочивание действий, позволяя событиям идти своим чередом. Много незначительных стрессоров по своей природе несущественны, и их игнорирование может являться лучшей стратегией. Показано, что значительная часть стратегий преодоления коррелирует с низкой эффективностью, то есть их использование только ухудшает проблему. Существует опасность подавления естественных эмоций – действительно, в некоторых ситуациях и у некоторых категорий людей поощряется выражение эмоций, так как их подавление вредно.

4. Необходимо дифференцировать процесс преодоления и его результат (эффективность). Взятая сама по себе стратегия преодоления еще не является наилучшей. Прилагаемые усилия должны соответствовать требованиям ситуации и важности стрессора. Наиболее эффективно то преодоление, при котором требуется меньше всего усилий, принимая во внимание, что трата сил в тривиальных обстоятельствах неэффективна и ведет к отрицательным результатам. Для компенсации чрезмерно сложной ситуации стрессогенные стимулы вызывают и более активное поведение по преодолению и эмоции дистресса. Статистические исследования отношений между преодолением и его эффективностью требуют более сложных методов их оценки. Использование простых корреляций или уравнений регрессии скорее всего даст сомнительные результаты. В литературе можно найти примеры проблемно-ориентированного преодоления, не ведущего ни к положительному, ни к отрицательному результату. Для более точного понимания эффективности стратегии преодоления надо управлять или степенью стрессогенности стимула, или видом использованного преодоления, или же изучать условия, когда эта стратегия становится эффективной.

5. Результативность стратегий преодоления надо рассматривать на разных уровнях, включая физиологический, психологический, социальный и поведенческий. Стратегии могут быть полезны на одном уровне и повлечь за собой неуместные затраты на других. Разрешение проблем на работе способом, помогающим карьере, может создать проблемы в семье или для здоровья. Необходимо найти стратегию, исходя из принципа: минимум затрат и максимум выгоды, что нелегко определить для многих ситуаций.

Далее, стратегия может не только влиять на непосредственную ситуацию, но также затрагивать окружающую социокультурную среду. Стратегии человека или группы могут быть связаны с культурными нормами и/или обычаями или через изменение восприятия и отношения к ним, или через изменение пригодности стратегий для решения данной проблемы.

6. Влияние тех или иных стратегий на преодоление стресса должно быть рассмотрено в динамике. Большинство моделей адаптации построены на принципе гомеостаза – они предполагают, что преодоление служит для восстановления равновесия. Действительно, многие проблемы незначительны по интенсивности воздействия, и преодоление выполняет, прежде всего, гомеостатические функции. Однако преодоление может также приводить в движение процессы усиления функциональных реакций, которые в конечном счете могут привести к непредвиденным результатам. С одной стороны, легко использовать стратегию, целесообразную в данных обстоятельствах, но это может иметь неблагоприятные долгосрочные последствия. Наоборот, способность переносить, выдерживать актуальный стресс в конечном счете может быть выгодна. Например, подготовка к экзамену достаточно стрессогенна. Уменьшение этого стресса путем «избегания» (просмотра фильмов, видеоигр и др.) временно облегчает жизнь, но имеет отрицательные последствия в будущем, когда недостаточная подготовленность влияет на результат экзамена. В то же время преодоление стресса путем усиленной подготовки уменьшает вероятность последующего стресса на экзамене.

Дифференциация между непосредственным и долгосрочным результатами особенно важна для травматических стрессоров. Известно, что травма со временем может привести к глобальному изменению личностной идентичности и действие травматического стресса лучше всего описывается теорией хаоса, когда изначально небольшие различия в способах преодоления со временем приводят к совершенно разным результатам.

7. Изучение только отрицательных последствий стресса дает однобокую картину преодоления. Общепринятая точка зрения и научные факты показали, что психологический стресс может иметь положительные последствия – повышение физической выносливости, рост мастерства и чувства собственного достоинства, расширение жизненных перспектив или увеличение набора стратегий преодоления для использования в будущих стрессовых ситуациях. Действительно, это имеет эволюционный смысл, когда жизнестойкие организмы извлекают выгоду из бедственной ситуации способами, облегчающими будущую адаптацию. Однако нужен некоторый минимальный уровень ресурсов, чтобы предотвратить появление дезадаптации, и иногда неблагоприятное воздействие или простая неудача могут свести на нет любые выгоды. В литературе нередко высказывается мысль о том, что надо считать преодоление не просто расходованием сил, но и стимулом для развития.

Дальнейшие исследования развития способностей преодоления стресса на жизненном пути будут иметь большое значение для решения этой перспективной проблемы. В настоящей работе обозначен ряд положений, имеющих значение при рассмотрении этого вопроса. В современных исследованиях этой проблемы у детей и подростков получены некоторые результаты о связанных с возрастом изменениях в способах преодоления стресса. Однако практически отсутствуют данные по развитию способностей и стилей преодоления стресса на этапах жизненного и профессионального пути. Можно предположить, что использование теории когнитивно-социального обучения позволит интегрировать многие факторы развития, которые влияют на процесс обучения преодолению стресса, и, в частности, понять некоторые вопросы его развития.

Необходимо, чтобы будущие исследования развития преодоления стресса помогли определить, как изменяются стратегии преодоления в процессе развития человека. Исследования двух конкретных типов преодоления стресса – решение социальных проблем и отвлечение внимания – показали, что развитие этих стратегий связано с особенностями когнитивного развития. Следует расширить изучение того, как когнитивные и другие аспекты развития связаны со стратегиями преодоления стресса, сфокусированными на проблеме и на эмоциях, а также со стратегиями преобразования ситуации и снижения напряжения.

Следует изучить процессы обучения преодоления стресса. С точки зрения теории когнитивно-социального обучения одним из условий, имеющих важное значение, является специфичность разных моделей развития способностей преодоления стресса в зависимости от возраста, социального окружения и других факторов. На протяжении детства и юношества важную роль при обучении различным моделям преодоления играют родители и старшие члены семьи, а в более старшем возрасте все большее влияние оказывают сверстники, сослуживцы. Знания особенностей развития способностей преодоления стресса в разном возрасте, на различных этапах жизненного пути будут способствовать выявлению неадаптивных способностей преодоления, коррекции процесса освоения конкретных стратегий поведения и разработке программ обучения адаптивным стратегиям преодоления стресса.

Будущие исследования надо направить на изучение преемственности навыков и способностей преодоления стресса в процессе их развития. Исследования свидетельствуют о том, что ряд сформированных способностей и навыков поведения по преодолению стресса на ранних стадиях развития связан с аналогичными стратегиями и на более поздних стадиях. Необходимы лонгитюдные исследования этих процессов, их закономерностей, начиная от детского и юношеского возраста, до более поздних периодов развития человека.

Исследования проблемы преодоления психологического стресса направлены на теоретико-экспериментальное обоснование методов и способов противодействия ему. Борьба со стрессом предусматривает разработку и внедрение различных мероприятий профилактического характера, а также приемов оперативной регуляции (коррекции) этого состояния. На протяжении многих десятилетий это направление исследований и методических решений привлекало к себе постоянное внимание, что нашло свое отражение в создании многочисленных методов и способов превентивного и оперативного управления функциональными состояниями, включая состояние стресса, а также рекомендаций по их применению. В настоящей книге на основе своих исследований, анализа психологической литературы обобщен материал, характеризующий основные подходы и приемы противодействия стрессу, дано их научное обоснование, охарактеризованы особенности их применения. Более детально изложены конкретные приемы профилактики и коррекции состояния стресса в работах С. Гремлинга и С. Аурэнбаха, А.Б. Леоновой и А.С. Кузнецовой, В.С. Лобзина и М.М. Решетникова, В.Л. Марищука и В.И. Евдокимова, А.Г. Панова, C. Aldwin, P. Rice и других ученых.

Литература

1. Аболин Л.М. Психологические механизмы эмоциональной устойчивости человека. Казань: Изд-во КГУ, 1987.

2. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991.

3. Александровский Ю.А. Состояние психической дезадаптации и их компенсации. М.: Наука, 1976.

4. Алексеев А.В. Себя преодолеть. М.: Физкультура и спорт, 1978.

5. Алексеев А.В. Психомышечная тренировка – метод психической саморегуляции. М.: ЦОЛИУВ, 1979.

6. Алпатов И.М. Человеческий фактор и безопасность полетов // Медицинские и психологические аспекты безопасности полетов / Под ред. Н.М. Рудного. М.: ВИНИТИ АН СССР, 1987. С. 4 – 11.

7. Анохин П.К. Принципиальные вопросы общей теории функциональной системы // Принципы системной организации функций. М.: Наука, 1973. С. 10–21.

8. Анохин П.К. Узловые вопросы теории функциональных систем. М.: Наука, 1978.

9. Анцыферова Л.И. О динамическом подходе к психологическому изучению личности // Психологический журнал. 1980. № 2. С. 52–60.

10. Анцыферова Л.И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. 1994. № 1. С. 3—18.

11. Апчел В.Я., Цыган В.Н. Стрессоустойчивость человека. СПб.: ВМедА, 1999.

12. Аракелов Г.Г. Стресс и его механизмы // Вестник Московского ун-та. Сер. 14. Психология. 1995. № 4. С. 45–54.

13. Арутюнов Г.А., Удалов Ю.Ф., Челнокова Н.А. и др. К вопросу об изменениях обмена веществ и энергетических трат в условиях нервного напряжения // Вопросы питания. 1961. № 1. С. 3–6.

14. Беляев Г.С. Значение аутогенной тренировки в комплексном лечении психогенного гипоэрекционного синдрома //Вопросы сексопатологии. М.: Медгиз, 1969. С. 29–31.

15. Беляев Г.С., Лобзин В.С., Копылова И.А. Психогигиеническая саморегуляция. Л.: Медицина, 1977.

16. Береговой Г.Т., Завалова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А. Экспериментально-психологические исследования в авиации и космонавтике. М.: Наука, 1978.

17. Берталанфи Л.Ф. Общая теория систем //Системные исследования. М., 1969. С. 30–34.

18. Бехтерев В.М. Избранные произведения. Л.: Медгиз, 1954.

19. Бехтерева Н.П. Нейропсихологические аспекты психической деятельности человека. Изд. 2-е. Л.: Наука, 1974.

20. Бехтерева Н.П. Физиология здорового и больного мозга человека. Л.: Наука, 1980.

21. Бильгильдеева Т.Ю., Крюкова Т.Л. О возрастных аспектах копинг-поведения // Личность и общество: актуальные проблемы современной психологии: Материалы Всероссийского симпозиума. Кострома: Изд-во КГУ им. Н.А. Некрасова, РПО, 2000. С. 81–82.

22. Блинова О.А. Процесс музыкальной психотерапии: систематизация и описание основных форм работы // Психологический журнал. 1998. № 3. С. 106–118.

23. Бобков Ю.Г., Виноградов В.М. Фармакологическая коррекция умственной и физической работоспособности // Фармакологическая регуляция процессов утомления / Под ред. Ю.Г. Бобкова. М.: Изд-во НИИ фармакологии АМН СССР, 1982. С. 7—33.

24. Бобков Ю.Г., Виноградов В.М., Катков В.Ф., Лосев С.С., Смирнов А.В. Фармакологическая коррекция утомления. М.: Медицина, 1984.

25. Боевой стресс: стратегии и коррекции. Сб. научных трудов / Под ред. И.Б. Ушакова и Ю.С. Голова. М.: Изд-во ГНИИИ ВМ МО РФ, 2002. Т. 1.; 2003. Т. 2.

26. Бодров В.А. Работоспособность человека-оператора и пути ее повышения // Психологический журнал. 1987. № 3. С. 107–117.

27. Бодров В.А. Проблема профессиональной и функциональной надежности оператора // Психологический журнал. 1989. № 4. С. 142–149.

28. Бодров В.А. Психологический стресс: развитие учения и современное состояние проблемы. М.: Изд-во Ин-та психологии РАН, 1995.

29. Бодров В.А. Информационный стресс. М.: ПЕР СЭ, 2000.

30. Бодров В.А. Психологический стресс: к проблеме его преодоления // Проблемы психологии и эргономики. Тверь, 2001. № 4. С. 28–33.

31. Бодров В.А. Психология профессиональной пригодности. М.: ПЕР СЭ, 2001.

32. Бодров В.А. О психологических механизмах регуляции процесса преодоления стресса // Психология субъекта профессиональной деятельности: Сб. научн. трудов / Под ред. В.А. Барабанщикова и А.В. Карпова. М.; Ярославль: Аверс-Пресс, 2002. Вып. 2. С. 98—117.

33. Бодров В.А., Лукьянова Н.Ф. Личностные особенности пилотов и профессиональная эффективность // Психологический журнал. 1981. № 2. С. 51–65.

34. Бодров В.А., Федорук А.Г. Исследование функциональной асимметрии парных органов у лиц летного состава // Военно-медицинский журнал. 1985. № 7. С. 50–53.

35. Бодров В.А., Зорилэ В.И. Психофизиологические основы обучения и тренировки летного состава // Авиационная медицина. Руководство /Под ред. Н.М. Рудного, П.В. Васильева, С.А. Гозулова. М.: Медицина, 1986. С. 365–379.

36. Бодров В.А., Мельник С.Г. Методы и средства повышения работоспособности летного состава //Авиационная медицина. Руководство /Под ред. Н.М. Рудного, П.В. Васильева, С.А. Гозулова. М.: Медицина, 1986. С. 407–418.

37. Бодров В.А., Орлов В.Я. Психология и надежность. М.: Изд-во Ин-та психологии РАН, 1998.

38. Бодров В.А., Обознов А.А. Система психической регуляции стрессоустойчивости человека-оператора // Психологический журнал. 2000. № 4. С. 32–40.

39. Боковиков А.М. Влияние модуса контроля над деятельностью на устойчивость человека к стрессу в неконтролируемых ситуациях (на примерах компьютеризации деятельности): Автореф. дисс. на соиск. ст. канд. психол. наук. М., 1998.

40. Брусиловский Л.С. Музыкотерапия // Руководство по психотерапии. М.: Медицина, 1979. С. 256–275.

41. Брушлинский А.В. Психология субъекта и его деятельности // Современная психология: Справочное руководство / Под ред. В.Н. Дружинина. М.: ИНФРА-М, 1999. С. 330–346.

42. Бузник И.М. Энергетический обмен и питание. М.: Медицина, 1978.

43. Вавилов Н.П. Ошибки в работе оперативного персонала как причины аварий в энергетической системе // Вопросы профессиональной пригодности оперативного персонала энергосистем. М.: Просвещение, 1966. С. 97—112.

44. Вагин И. Победи свои страхи. СПб.: Питер, 2003.

45. Вагралик В.Г., Вагралик М.В. Иглорефлексотерапия. Горький, 1978.

46. Вальдман А.В., Козловская М.М., Медведев О.С. Фармакологическая регуляция эмоционального стресса. М.: Медицина, 1979.

47. Василевский Н.Н. Саморегуляция функций и состояний. Л.: Наука, 1982.

48. Васильев П.В., Глод Г.Д., Сытник С.Н. Фармакологические средства стимуляции работоспособности летного состава при напряженной деятельности // Военно-медицинский журнал. 1992. № 8. С. 45–47.

49. Васильев П.В., Глод Г.Д., Сытник С.И. Фармакология в авиационной медицине // Справочник авиационного врача / Под общ. ред. С.А. Бугрова, П.В. Васильева, В.А. Пономаренко, В.Ф. Токарева. М.: Воздушный транспорт, 1992. Кн. 2. С. 148–167.

50. Васильева В.С. Личностные характеристики и состояние напряженности в трудовой деятельности // Психологическая напряженность в трудовой деятельности. М.: Изд-во Ин-та психологии АН СССР, 1989. С. 217–224.

51. Василюк В.Ф. Психология переживания. М.: Изд-во МГУ, 1984.

52. Венда В.Ф., Зазыкин В.Г. Проблемы стабилизации характеристик систем «человек – машина» // Психологический журнал. 1982. Т. 3. № 5. С. 82–96.

53. Верещагин В.Г. Физическая культура индийских йогов. Минск, 1982.

54. Виноградов В.М., Гембицкий Е.В., Мухин Е.А., Фролов С.Ф. Фармакология. Учебник. Изд. 2-е. Л.: ВМедА, 1985.

55. Вольперт И.Е. Психотерапия. Л.: Медицина, 1981.

56. Галеев Б.М. Светомузыка: становление и сущность нового искусства. Казань: Изд-во КГУ, 1976.

57. Гильбух Ю.З., Костюк А.Г., Лоос В.Г. Проблемы функциональной музыки в зарубежной психологии // Вопросы психологии. 1971. № 3. С. 162–168.

58. Глод Г.Д., Васильев П.В. Фармакология в авиационной медицине // Авиационная медицина: Руководство / Под ред. Н.М. Рудного, П.В. Васильева, С.А. Гозулова. М.: Медицина, 1986. С. 463–477.

59. Голиков Ю.Я. Методология психологических проблем проектирования техники. М.: ПЕР СЭ, 1999.

60. Голиков Ю.Я., Костин А.Н. Психология автоматизации управления техникой. М.: Изд-во Ин-та психологии РАН, 1996.

61. Голиков Ю. Я., Костин А. Н. Теория и методы анализа проблемностей в сложной операторской деятельности // Проблемность в профессиональной деятельности: теория и методы психологического анализа. Отв. ред. Л.Г. Дикая. М.: ИПРАН, 1999. С. 6—80.

62. Гольдварг И.А. Функциональная музыка. Пермь, 1968.

63. Горбов Ф.Д., Лебедев В.И. Психоневрологические аспекты труда операторов. М.: Медицина, 1975.

64. Горбунов Г.Д. Учись управлять собой. Л.: Знание, 1976.

65. Горизонтов П.Д. Стресс // БМЭ. 1963. Т. 31. С. 608–628.

66. Грановская Р.М. Элементы практической психологии. СПб.: Свет, 2000.

67. Гремлинг С., Аурэнбах С. Практикум по управлению стрессом. СПб.: Питер, 2002.

68. Гримак Л.П. Моделирование состояний человека в гипнозе. М.: Наука, 1978.

69. Гримак Л.П., Звоников В.М., Скрыпников А.И. Психическая саморегуляция в деятельности человека-оператора // Вопросы кибернетики. Психические состояния и эффективность деятельности. М.: Наука, 1983. С. 150–167.

70. Гуревич К.М. Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы. М.: Наука, 1970.

71. Дикая Л.Г. Особенности регуляции функционального состояния оператора в процессе адаптации к особым условиям // Психологические проблемы деятельности в особых условиях / Под ред. Б.Ф. Ломова и Ю.М. Забродина. М.: Наука, 1986. С. 63–90.

72. Дикая Л.Г. Итоги и перспективные направления исследований в психологии труда в XXI веке // Психологический журнал. 2002. Т. 23. № 6. С. 18–37.

73. Дикая Л.Г. Психофизиология профессиональной деятельности // Психофизиология: Учебник для вузов / Под ред. Ю.И. Александрова. СПб.: Питер, 2001. С. 379–393.

74. Дикая Л.Г. Психическая саморегуляция функционального состояния человека. М.: Изд-во Ин-та психологии РАН, 2003.

75. Дикая Л.Г., Гримак Л.П. Теоретические и экспериментальные проблемы управления психическим состоянием человека // Вопросы кибернетики. Психические состояния и эффективность деятельности. М.: Наука, 1983. С. 28–54.

76. Дикая Л.Г., Щедров В.И. Метод определения индивидуального стиля саморегуляции психического состояния человека // Проблемность в профессиональной деятельности: теория и методы психологического анализа. Отв. ред. Л.Г. Дикая. М.: Изд-во ИП РАН, 1999. С. 106–132.

77. Дубровский Д.И. Психические явления и мозг. М.: Наука, 1971.

78. Дубровский В.И. Точечный массаж. М.: Знание, 1986.

79. Дубровский В.И. Массаж: поддержание и восстановление спортивной работоспособности. М.: Физкультура и спорт, 1988.

80. Дуринян Р.А. Физиологические основы аурикулярной рефлектотерапии. Ереван: Изд-во ЕрГУ, 1983.

81. Дьяченко М.И., Кандыбович Л.А., Пономаренко В.А. Готовность к деятельности в напряженных ситуациях. Психологический аспект. М.: Изд-во МГУ, 1985.

82. Дьяченко М.И., Пономаренко В.А. О подходах к изучению эмоциональной устойчивости // Военно-медицинский журнал. 1989. № 5. С. 106–112.

83. Евдокимов В.И., Макаров Р.Н., Марищук В.Л. Методы психофизиологической саморегуляции в летной практике. Кировоград: Изд-во КВАУ ГА, 1988.

84. Завалишина Д.Н., Барабанщиков В.А. Детерминация и развитие психики // Принцип системности в психологических исследованиях. М.: Наука, 1990. С. 3–6.

85. Завалова Н.Д., Пономаренко В.А. Психическое состояние человека в особых условиях деятельности // Психологический журнал. 1983. № 6. С. 92—105.

86. Завалова Н.Д., Пономаренко В.А. Ошибки оператора как следствие слабого учета человеческого фактора при конструировании систем управления // Проблемы инженерной психологии. Вып. 1. М.: Изд-во МГУ, 1968. С. 74–82.

87. Занковский А.Н. Психическая напряженность как свойство личности // Психическая напряженность в трудовой деятельности / Под ред. Л.Г. Дикой. М.: Изд-во Ин-та психологии АН СССР, 1989. С. 225–237.

88. Зараковский Г.М., Королев Б.А., Медведев В.И., Шлаен П.Я. Введение в эргономику. М.: Советское радио, 1974.

89. Зараковский Г.М., Рысакова С.Л. Активный отдых в длительных космических полетах как психологическая проблема // Проблемы космической биологии. М.: Наука, 1977. Т. 34. С. 191–200.

90. Зараковский Г.М., Павлов В.В. Закономерности функционирования эргатических систем. М.: Радио и связь, 1987.

91. Звоников В.М. Использование идеомоторной тренировки на фоне релаксации в процессе летного обучения курсантов // Военно-медицинский журнал. 1979. № 12. С. 48–50.

92. Звоников В.М., Шакула А.В. Мероприятия по сохранению здоровья и восстановлению работоспособности летного состава и авиационных специалистов // Справочник авиационного врача / Под общ. ред. С.А. Бугрова, П.В. Васильева, В.А. Пономаренко, В.Ф. Токарева. М.: Воздушный транспорт, 1993. Кн. 2. С. 192–212.

93. Зильберман П.Б. Эмоциональная устойчивость оператора // Очерки психологии труда / Под ред. Е.А. Милеряна. М.: Наука, 1974. С. 138–172.

94. Зимбардо Ф. Застенчивость. М.: Педагогика, 1991.

95. Зинченко В.П., Мунипов В.М. Основы эргономики: Учебное пособие. М.: Изд-во МГУ, 1979.

96. Изард К. Эмоции человека. М.: Изд-во МГУ, 1980.

97. Кабанов М.М. Психосоциальная реабилитация и социальная психиатрия. СПб.: Изд-во НИПИ им. В.М. Бехтерева, 1998.

98. Карвасарский Б.Д. Психотерапия. М.: Медицина, 1985.

99. Карпухина А.М. Регуляция психофизиологического состояния человека-оператора на основе биоэнергетического подхода // Проблемы диагностики и управления состоянием человека-оператора. Л., 1984. С. 136–138.

100. Касл С.В. Эпидемиологический подход к изучению стресса в труде // Психология труда и организационная психология: современное состояние и перспективы развития. Хрестоматия / Под ред. А.Б. Леонова и О.Н. Чернышева. М.: Радикс, 1995. С. 144–178.

101. Кассиль Г.Н. Внутренняя среда организма. М.: Наука, 1983.

102. Каструбин Э.М. Центральная регуляция процесса родов с помощью электроанальгезии // 3-й Международный симпозиум по электросну и анестезии. Варна, 1972. С. 36–37.

103. Кеннон У. Физиология эмоций. Телесные изменения при боли, голоде, страхе и ярости. Л.: Прибой, 1927.

104. Кирьянова Е.Н. Проявление риска в деятельности специалистов опасных профессий: Дисс. на соиск. ст. канд. психол. наук. М.: ИП РАН, 2003.

105. Китаев-Смык Л.А. О некоторых информационных аспектах этиопатогенеза // Психология и медицина. М.: Медицина, 1978. С. 428–431.

106. Китаев-Смык Л.А. Психология стресса. М.: Наука, 1983.

107. Климов Е.А. Введение в психологию труда: Учебник. М.: Культура и спорт; ЮНИТИ, 1998.

108. Козин А.П. Умей владеть собой. Киев: Здоровье, 1981.

109. Колесников Г.Ф. Электростимуляция нервно-мышечного аппарата. Киев: Здоров’я, 1988.

110. Конопкин О.А. Зависимость скорости приема информации человеком от индивидуальной выраженности основных свойств нервной системы // Вопросы профессиональной пригодности оперативного персонала энергосистем. М.: Просвещение, 1966. С. 195–218.

111. Коротков Ф.Г. Военная гигиена. М.: Медицина, 1959.

112. Котик М.А. Курс инженерной психологии: Учебник. 2-е изд. Таллин: Валгус, 1978.

113. Котик М.А., Емельянов А.М. Природа ошибок человека-оператора. М.: Транспорт, 1993.

114. Крюкова Т.Л. О методологии исследования и адаптации опросников диагностики совладающего поведения // Психология и практика: Сб. научн. тр. Ин-та педагогики и психологии КГУ им. Н.А. Некрасова. Вып. 1. Кострома: Изд-во КГУ, 2002. С. 66–72.

115. Крюкова Т.Л. Экзамен как стресс и совладание с ним у первокурсников университета // Психология и практика: Сб. научн. тр. Ин-та педагогики и психологии КГУ им. Н.А. Некрасова. Вып. 2. Кострома: Изд-во КГУ, 2002. С. 31–36.

116. Крюкова Т.Л., Сапоровская В.Д. Молодежь, стресс и копинг: изучение психологического совладания в социальном поведении личности // Личность и общество: актуальные проблемы современной психологии: Матер. Всерос. симпоз. Кострома: Изд-во КГУ, РПО, 2000. С. 95–98.

117. Ксенофонтова Е.Г. Уровень развития саморегуляции личности: критерии ее определения: Автореф. дис. на соиск. ст. канд. психол. наук. М., 1988.

118. Лазарус Р