Глава 4. Громкие голоса звали Джона, пронизывая бездонное забытье и безжалостно вытаскивая в реальность

Громкие голоса звали Джона, пронизывая бездонное забытье и безжалостно вытаскивая в реальность. Голова гудела, ребра ныли, как будто он получил хороший удар в грудь, но как только в памяти всплыли последние минуты перед тем, как он потерял сознание, ему стала очевидна вся невозможность происходящего.

Та пуля его убила: он понял это сразу же, как только она вошла в тело. Он даже не видел снайпера, притаившегося где-то в тени. Воспоминания были обрывочны: калейдоскоп разрозненных картинок. Шерлок, давящий на рану, бледный, как будто умирает он сам. Слезы, сверкающие, словно звезды в его взгляде – на сей раз искренние – и ощутимое даже сквозь испытываемую телом пронзительную боль тяжкое сожаление, что расставаться с другом приходится вот так.
- Черт подери, Джон! Ты цел?

Он повернул голову и уставился на Грега. Тот вместе с сотрудниками пробирался по залу, оборонительные заклятья шипели и потрескивали при каждом их шаге. Неудивительно. Что-то изменилось, пока Джон был без сознания. Если раньше воздух буквально гудел от затаившейся силы, то теперь было такое ощущение, словно в этом месте только что сверкнула молния – столь яркое, что невольно заболели глаза.

Он с запозданием осознал, что стены опалены, а пол под ним спекся в блестящую потрескавшуюся массу, как от чудовищного жара. Никогда прежде Джон не видел подобного, и потихоньку его затуманенный рассудок начал складывать разрозненные кусочки мозаики в единое целое.

Рывком, не обращая внимания на боль во всем теле, он сел. Под левой ладонью что-то звякнуло, и Джон неосознанно сжал пальцы. Пуля. Деформированная попаданием в цель, покрытая тонкой пленкой крови, но больше не несущая угрозы. Та самая пуля, что была в его теле. Он же чувствовал, как она прошила легкое и крупные сосуды прямо над сердцем, неся с собой неизбежную смерть, так как же…

И тут же внимание его резко переключилось с собственных ощущений на лежащее неподалеку тело. Шерлок был совсем близко – протяни руку, и дотронешься – и Джон, путаясь в тяжелой черной ткани пальто, принялся лихорадочно вытаскивать шарф, стараясь добраться до пульса. Тысячи вопросов взорвались в голове, сталкиваясь с тошнотворным, леденящим страхом, когда он прижал дрожащие пальцы к зеленоватому кровоподтеку, оставшемуся от того прикосновения демона.

- Джон? – мягко окликнул Лестрейд, но он помотал головой, пытаясь обнаружить в теплом теле хоть какие-то признаки жизни. Казалось, прошла целая вечность, но, наконец, он почувствовал сердцебиение, слабое и неровное.

- Джон, скорая уже в пути. Мне нужно знать, что произошло, - Джон осознал, что Грег сидит на корточках рядом, положив руку ему на плечо и слегка встряхивая. Опасный поступок, требующий немалого доверия. Учитывая, что зал буквально переполняли свидетельства сотворенного в нем мощного заклятья, он был удивлен, что инспектор вообще решился к нему прикоснуться - ведь в обличье Джона Ватсона вполне мог оказаться некто чужой. – Чья это кровь?

Сначала Джон решил, что его спрашивают о чашах на алтаре, и пальцы беспомощно стиснули шарф друга, прежде чем он понял, что от жертвенника почти ничего не осталось. Камень раскололся напополам, а стоявшие на нем подношения превратились в прах и обломки. Не было и следа той густой и темной жижи, что прежде занимала почетное место.

- Ты о чем? – наконец смог произнести он помертвевшими и холодными губами. Голос прозвучал хрипло, как будто сорванный криком, и Джон откашлялся. Руки автоматически скользили и ощупывали тело Шерлока в поисках ранений, в то время как разум никак не мог сосредоточиться, не понимая и не веря в происходящее.

На плечи опустилось что-то тяжелое, и он моргнул, осознав, что Грег накинул на него собственное пальто. Этот вес отвлекал, не давал уйти от той реальности, которой он не хотел смотреть в лицо, и Джон судорожно вздохнул, прежде чем отвести взгляд от Шерлока.

И впервые заметил выражение лица Грега: карие глаза уставились на его грудь со смесью озадаченности и ужаса. Джон следом за ним опустил взгляд на залитый кровью свитер, мгновенно осознавая, что выглядит, словно оживший мертвец. Если бы он не ощущал, как в груди колотится сердце, проверил бы собственный пульс.

Внезапно ему показалось, что он – еще одна улика, нечто убийственное, неопровержимое доказательство вины. Только потребность продолжать касаться Шерлока помешала Джону прижать руки к груди, и он осознал, что глаза его не могут оторваться от пулевого отверстия в вязаном полотнище – эпицентр уничтожившего его взрыва.

Как во сне он обернулся и посмотрел на место, где прежде лежал, почти ожидая увидеть там лужу красной жидкости. Однако, за исключением едва заметного жутковатого пятна, на полу ничего не было. Джон помнил, что терял кровь очень быстро, видел, как она заливала руки друга… так где же она? Примерно полпинты осталось на джемпере, промокшем и потяжелевшем, но должно было быть гораздо, в разы больше. Неужели вся она вернулась в его тело?

Что же, черт побери, сделал Шерлок?!

Не говоря ни слова, Джон покачал головой и пожал плечами.
- Это неважно, - с трудом, запинаясь, произнес он. – Нужно доставить Шерлока в…

Звук шагов, торопливых и резких, прервал его, и Джон моргнул в изумлении, поняв, что к ним приближает не кто иной, как Майкрофт Холмс. Никогда прежде Джон не видел, чтобы тот двигался целеустремленно и быстро настолько, что Антея и несколько безликих мужчин в костюмах едва за ним успевали. В мозгу пронеслась полуистерическая мысль, что дорогие туфли Майкрофта после прогулки по канализации останется только на помойку выкинуть, но тот начал говорить, и Джон попытался взять себя в руки.

- Благодарю, инспектор. Все остальное я улажу сам, - не было и следа его обычных, спокойных и холодных, интонаций. Безупречное произношение образованного человека осталось, но теперь в голосе звучала сталь, и Джон готов был поверить в заявления Шерлока, что его брат и есть правительство. По залу рассыпались, считывая информацию и бормоча заклинания, люди, которых друг презрительно именовал «крепостными» брата; ненавязчиво оттесненным в сторону полицейским оставалось лишь недоуменно смотреть на происходящее.

- Мистер Холмс, - недоверчиво и устало начал Грег, - это расследование ведет Скотланд-Ярд.

- Теперь им занимается правительство, инспектор, - голос Майкрофта звучал странно, мягче обычного, в попытке замаскировать напряжение, но Джон не придал этому значения. Старший Холмс шагнул вплотную к нему; он не стал опускаться рядом на корточки, как это сделал Грег, но когда вновь заговорил, тон его был тщательно контролируем, словно он обращался к человеку, стоящему на краю крыши и в любой момент готовому прыгнуть вниз.

- Джон, мне нужно точно знать, что здесь произошло. Я способен сделать собственные выводы из того, что вижу, - он посмотрел на свитер Джона, а затем на пулю у его колена, - но сейчас у нас нет права на ошибку. Мне необходимо знать, что именно сделал Шерлок.

Сглотнув, Джон попытался нормально вдохнуть, невзирая на страх в груди, придавивший его как гранитной плитой. Инстинктивное желание защитить Шерлока от чужих суждений, забрать его отсюда, спрятать от любопытных глаз, было почти нестерпимым. Они могли бы отправиться куда-нибудь подальше, в какое-то тихое и заброшенное местечко, где произошедшее не будет иметь значения.

Вот только они были здесь - и Лестрейд, и его сотрудники, а Майкрофт смотрел на Джона, словно хищная птица - напряженный, ожидающий ответа. Ни единого шанса на то, чтобы скрыться вместе с другом. Разве был у него хоть какой-то выбор?

Медленно, как будто каждое произнесенное слово было предательством, Джон начал говорить.

- Я… не знаю. Здесь кто-то был. Мы проверили перед тем, как зайти, но он, похоже, где-то прятался. Мы начали осматривать алтарь, и в этот момент он выстрелил, - Джон автоматически посмотрел на пулю, надеясь получить хоть какую-то дополнительную информацию, но понять удалось крайне мало. – Стреляли из СВД, мишенью был я. Пуля серебряная, прошла сквозь все мои щиты.

- И попала сюда? – Майкрофт потянулся к отверстию на свитере, всем своим видом выражая недовольство необходимостью задавать столь очевидный вопрос, но все равно требуя подтверждения. Дотронуться, однако, он так и не успел – блоки Джона быстро и резко отреагировали на вторжение, наполняя воздух угрожающим потрескиванием. Майкрофт с извиняющимся видом наклонил голову, Грег отшатнулся.

- Нет, я просто всегда ношу дырявую одежду, - пробормотал Джон, отнимая руки от Шерлока и потирая лицо ладонями. Теперь он старался говорить как можно тише, чтобы сказанное не достигло чужих ушей. Он не знал точно, что именно сделал друг, но где-то внутри поселилось подозрение, тошнотворное и скользкое.

- Ранение в грудь, не точно в сердце, но совсем рядом. Я истекал кровью, а он… - Джон покачал головой, невидяще уставившись на собственные колени. – Он был рядом, пытался сделать хоть что-то, но мне было уже не помочь. Я отключился через минуту, быть может – две. Следующее, что помню – рядом со мной Грег, а Шерлок… - он кивнул в сторону друга, лежащего на полу и казавшегося на удивление умиротворенным среди царившего вокруг напряжения. – Нужно отвезти его в больницу.

- Стреляли-то в тебя, - заметил Грег, оглядываясь на появившихся вслед за Донован парамедиков: мужчину и женщину. – Проверьте обоих, - приказал он, не обращая внимания на раздраженное хмыканье Майкрофта, и снова посмотрел на Джона. – Быть может, Шерлок сможет рассказать больше, когда очнется?

В вязкой и неестественной тишине, последовавшей за этими словами, Джон встретился взглядом с Майкрофтом и увидел в глазах старшего Холмса тот же страх, что терзал его самого. Он был врачом, ему доводилось работать на передовой, и он знал, что в мире не существует заклятий, способных спасти жизнь, которой уже почти не осталось. Сколько раз оказывался он на поле боя, держа на руках очередного, еще совсем молодого парня, которому разворотило живот, и отчаянно желая, чтобы в его распоряжении была магия, способная это поправить? Но люди не обладают такой силой, даже столь одаренные, как Шерлок.

Другое дело – демоны…

- Как вы узнали, что мы здесь? – спросил он, двигаясь, словно марионетка, пока парамедик разрезал его свитер в поисках раны, которой не было. Женщина занялась Шерлоком: все тот же элементарный осмотр, какой произвел и сам Джон, прежде чем приступить к проверке на предмет наличия заклятий или какой-либо другой, куда более зловещей магии. – Мне казалось, вы не можете нас узреть.

Майкрофт оперся на зонт, глядя на Шерлока с таким видом, будто не мог узнать собственного брата.
- Он научился ставить от меня блоки в шесть лет, и с тех пор отгораживался от моего взгляда самым неприятным из возможных способов. Всякий раз, когда я пытаюсь заглянуть в его будущее или определить настоящее, я вижу лишь свет, столь яркий, что за ним невозможно различить ничего.

Теперь Джон заметил, насколько бледен старший Холмс: он был не просто напряжен, его снедало болезненное волнение.
- Я ощущаю его всегда, точно так же, как некоторые могут чувствовать местоположение на небе солнца или луны. Сегодня вечером, сидя в своем кабинете, я понял, что этот свет исчез, - кончик зонта чиркнул по каменному полу. – Мне сразу стало ясно: что-то пошло не так. Я смог почувствовать, где вы находитесь.

- Ну а теперь? – вопрос Грега застал Джона врасплох, и он бросил взгляд на слегка смешавшегося инспектора. – Я хотел сказать, если сейчас вы можете увидеть его будущее, это избавит нас от кучи проблем.

Сжав губы, Майкрофт безрадостно улыбнулся.
- Мой дорогой инспектор, где раньше не было ничего, кроме света, теперь нет ничего, кроме тьмы. Прежде я мог понять, окажется ли замешан мой брат в каком-то деле, так как оно тут же становилось от меня сокрытым. Теперь же я вижу лишь тени.

Парамедик продолжала осмотр молча, словно не слышала ни слова из беседы людей, стоящих всего-то в паре футов от нее. Однако было ясно: ей совершенно не за что зацепиться в постановке диагноза. Что бы она ни проверяла – результат был нулевым. Ни проклятий, ни следов заклинаний, ни блоков – что для друга, который даже спать не ложился, не воздвигнув вокруг себя хотя бы простейший щит, было нехарактерно. Как будто Шерлока просто кто-то отключил. Полностью – от малейшей искры врожденного дара до ослепительного сияния великолепного разума.

Внезапно врач изумленно отшатнулась, едва не уронив тонкий фонарик, и залилась краской смущения.
- Прошу прощения, - пробормотала она. – Не ожидала гетерохромии. Очень яркое различие, - в ответ на непонимающие взгляды, девушка провела языком по губам. – Его глаза…

Джон забрал у нее фонарик, и уверенной рукой поднял веко правого глаза друга. Взгляд был расфокусирован, но зрачок нормально реагировал на свет, а радужка была окрашена все в те же, знакомые изменчивые тона: серо-зелено-голубая, с единственной золотистой крапинкой. Такая же, как и всегда.

И только открыв левый глаз, Джон понял причину испуганного изумления врача, и сердце его оборвалось. Ни следа прежнего цвета, напоминавшего об океане и мерцании звезд. Радужку заливал удушающе густой коричневый, столь темный, что на его фоне практически не различить было зрачок. Ничего знакомого: ни радиальных линий, ни плавного перехода тонов, лишь однотонная пустота. Абсолютная.

Не человеческая.