Политические игры вождей 2 страница

Вместе с тем, и это необходимо отметить, ряд вопросов, поставленных «новой оппозицией», имели принципиальное значение для развития партии и страны. Они совершенно справедливо выступали против наклеивания ярлыков, против доносительства в партии, которое приняло «такие формы, такой характер, когда друг другу задушевной мысли сказать нельзя». «Эти нравы, —говорил И. П. Бакаев, — нетерпимы в партии... партия должна по рукам дать тем товарищам, которые пытаются культивировать такие нравы». В его поддержку выступила К. Н. Николаева: «Доносы на партийных товарищей, доносы на тех, кто будет обмениваться по-товарищески мнением... это будет только разлагать нашу партию... не такой системой надо бороться. Надо бороться системой правильной постановки внутрипартийной демократии. (Смех)».

К великому сожалению, делегаты XIV съезда ВКП(б) не смогли понять, осмыслить и предвидеть всех трагических последствий доносительства.

Более того, некоторые из них встали на защиту этого явления в партии. Так, М. Ф. Шкирятов заявил: «Если член партии замечает, что отдельные члены партии хотят создать какие-нибудь идейные группировки и он... не сообщает в высшие партийные органы, то это неправильно. Это не донос, это — обязанность каждого члена партии». Его поддержал С. И. Гусев. Он утверждал, что нет таких задушевных мыслей, которые бы являлись «конспиративными от партии. Каждый член партии должен быть агентом ЦК... Думаю, что каждый член партии должен доносить... Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от не­доносительства».

Вряд ли сегодня, впрочем, как и тогда, все эти высказывания можно оправдать с позиций даже элементарных норм нравственности. Одна­ко, воспитанные в сложнейших условиях подполья, фанатично предан­ные самой идее революции, партии, прошедшие через провокаторство и тюрьмы, многие из делегатов совершенно искренне верили, что нет секретов от партии, что ее центр должен знать абсолютно все.

Действительность тех лет была намного сложнее, чем это представ­ляется сегодня некоторым публицистам. Неслучайно при поименном голосовании за резолюцию по докладу ЦК РКП(б) впервые так много голосов было подано «против» — фактически более ста человек («про­тив» — 65, отсутствовало — 41 человек; 559 — «за»).

Несомненно одно: политические и теоретические взгляды «новой оппозиции» во многом носили дискуссионный характер. Они, конечно, не содержали призывов к свержению Советской власти, к ее подрыву или ослаблению, как это представлялось позднее. Но несомненно так­же и то, что «новая оппозиция», критикуя (и справедливо) недемокра­тические методы партийного руководства, выступая против ЦК, а точ­нее, против Сталина и Бухарина, действовала теми же методами.

Фракционная борьба лихорадила заводские, фабричные, вузовские, воинские партийные коллективы, уводила их от живого дела, мешала работать.

Все новые и новые документы, извлеченные из архивов, спецхранов свидетельствуют, что сила необузданных эмоций, зависти, ненависти, амбициозности вела лишь к разрушению, насилию, репрессиям. И пер­вой жертвой на этом пути становился простой народ — рабочие, крес­тьяне, инженеры, техники, конторские служащие, рядовые партии. За овладение их душами и умами развертывалась тогда борьба между сто­ронниками и противниками «новой оппозиции», старавшихся исполь­зовать настроения людей в своих, часто корыстных интересах. Понима­ли ли они это?

Наиболее дальновидные люди, несомненно, понимали суть такой политической игры. Но, думается, не все ее ходы. Слишком «много­слойным» оказался «пирог» внутрипартийной борьбы. «Политическое содержание дискуссии, — писал впоследствии Л. Д. Троцкий, — до та­кой степени завалено мусором, что я не завидую будущему историку, ко­торый захочет добраться до корня вещей»[174]. Интересно, что почти также оценивал внутрипартийную борьбу и И. В. Сталин. «История нашей партии, — писал он, — знает факты самых чудовищных сплетен про­тив руководителей партии, фракционная слепота не любит разбирать­ся в тонкостях, предпочитая валить все в одну кучу и выдавать сплетню за факт»[175].

Оба эти высказывания не относятся непосредственно к «новой оп­позиции». Это высказывания «вообще», о принципах политической борьбы. И характерно, что два политических деятеля тех лет свидетель­ствуют об ожесточенности, которой сопровождалась тогда, да и в пос­ледующие годы, внутрипартийная борьба.

Дезинформация, искажение реальной картины противоборства — наиболее характерные приемы и методы этой борьбы. Заверяю читате­лей: грязная технология политической борьбы возникла не сегодня. Она фактически была всегда.

Глубоко не прав был С. М. Киров, обвиняя на XIV съезде ленинград­ских коммунистов в том, что в день открытия съезда «Ленинградская правда» (в дальнейшем «ЛП») не поместила передовицы в связи с этим событием. Достаточно взять газету за 18 декабря 1925 года. На первой полосе газеты крупным шрифтом набрано «Привет XIV съезду РКП(б)!» Помещена подборка приветствий коммунистов — красновыборжцев, Металлического завода, «Светланы», Невского судостроительного под общей рубрикой «Рабочие Ленинграда — XIV съезду РКП(б)».

Была и небольшая передовая — «XIV съезд», но это была отнюдь не здравица, а полемическая статья. Факт сам по себе из ряда вон выходя­щий. На второй и третьей полосах «ЛП» поместила три статьи оппози­ционеров: Саркиса, ответственного организатора Московско-Нарвского РК РКП(б), журналиста И. Вардина и члена ЦК РЛКСМ О. Тарха­нова. В основе их было три тезиса: «90 процентов рабочих — в партию», «Главная опасность в деревне — кулак», «Бухаринская школа молодых ре­визует Ленина в вопросе о НЭПе». Бухарин, Варейкис, Каганович, Угла­нов, утверждал Вардин, «проводят социализм не большевистский, не про­летарский, это социализм мелких собственников, мещан и чиновников — социализм не Ленина, а Марии Спиридоновой».

Безусловно, это была «перчатка», брошенная ЦК партии. Ведь за исключением приветствий рабочих коллективов весь остальной мате­риал носил дискуссионный характер. Причем в манере тех лег накле­ивание ярлыков, досье на своих политических противников.

Такой же характер имели и последующие номера «ЛП».

Эскалация борьбы между «новой оппозицией» и «цекистами» во гла­ве со Сталиным на XIV съезде продолжала нарастать.

24 декабря в работе съезда был перерыв. И утром того же дня в Ле­нинград прибыла часть ленинградской делегации — более 80 человек. Сам факт их приезда не являлся криминалом. Естественно, что людям, оторванным от дома, семьи, работы более семи дней, хотелось побыть с близкими, узнать, что делается в их коллективах — на заводах и фаб­риках.

Все делегаты — сторонники оппозиции получили для выступлений перед своими коллективами своеобразный наказ: что и в какой после­довательности излагать о съезде.

Наказ вошел в историю под названием «Ход событий». Это боль­шой документ, и он, несомненно, должен быть опубликован полнос­тью. Здесь же дадим только его тезисы (все документы даны в старом стиле и орфографии):

«1. XXII Губпартконференция и все, что с ней связано.«Зиновьев сделал доклад а ЦК так,... что даже Ярославский признал его объ­ективным <... > Резолюция Московской губернской партийной кон­ференции разрывается как бомба <... > Над Ленинградской органи­зацией сгущаются тучи» и т. д.

2. Отношения между двумя крупнейшими большевистскими ор­ганизациями страны. Московская организация отклоняет предло­жение о перемирии <...> Ц. О. „Правда" начинает отчаянную трав­лю против Каменева и Зиновьева, обвиняя их и ряд питерских ру­ководителей в пораженчестве, ликвидаторстве, безверии <...> Крупская с нами».

3. XIV съезд РКП(б). «В докладе Сталина и его заключительном слове два новых момента: „сосредоточить огонь на тех, кто указы­вает на опасность со стороны кулака”. Второй. Так прямо и заяв­ляет, что мы, „усталые, должны уйти”. Пять дней прений. Их цель компрометация Зиновьева, Каменева, Сокольникова, Крупской, Пи­тера и попытка „разложения” Ленинградской организации. ЦО „Правда “ продолжает кампанию разжигания, не давая место дру­гой точке зрения. „Рабочая газета " начинает бешеную кампанию с карикатурами, впадая прямо в приемы бульварной прессы... В таких условиях мы вынуждены выступать с содокладом... Он сделан в спо­койных тонах. Речи докладчиков — Крупской. Каменева, Сокольни­кова, Зиновьева строго политические... На политическую обста­новку отвечают склокой <... > Как принималась резолюция? Мы не были приглашены к выработке (впервые в истории партии) <... > См. подробно наше заявление, прочитанное на съезде Каменевым... Наша делегация единогласно (кроме Алексеева) голосует против».

4. Политический итог. «Съезд создал накаленную атмосферу не­дружелюбия к Питеру, играя на попытке отделить „верхи” Ле­нинградской организации от ее „низов”... Позорные выступления на съезде Комарова и Лобова, из которых стараются сделать „героев ".

Голосование против резолюции ни в коем случае не означает „не­подчинение съезду", Голосование против политически неправильной резолюции — наше право <... > В ближайшее время предстоит силь­нейший натиск на Ленинградскую организацию, чтобы ее обезли

Не правда ли, интересный документ? Но вот что примечательно.

Заявляя о своем присоединении к резолюции XIV съезда, Ленгубком таким документом, как «Ход событий», фактически дезавуирует свое присоединение.

И это подтверждается последующими действиями. Вечером 24 и 25 декабря в соответствии с наказами, изложенными в «Ходе событий», сторонники «новой оппозиции» Флиор, Цатуров, Семенов, Пичурин и другие выступали на районных собраниях, в партийных кол­лективах заводов и фабрик Ленинграда.

В эти же дни «цекисты» начали в Ленинграде кампанию против по­зиции ленинградской делегации на съезде. И носила она, как это ни парадоксально, почти нелегальный характер. На квартирах отдельных коммунистов, стоящих на позиции XIV съезда, собирались особо доверенные лица и изучали материалы съезда. В Ленинград из Москвы были направлены слушатели Коммунистического университета. Бывшие питерцы, имея большие связи в рабочих коллективах города, стали создавать там группы по изучению и распространению материалов съезда, центральных газет. Группы стали называться «инициативными».

Политсостав Балтийского флота и Кронштадтской крепости на сво­ем собрании одобрил решения XIV съезда. Реакция на собрание со сто­роны Ленгубкома была однозначной: указать тов. Окуневу (зам. началь­ника Политуправления Балтфлота. — А. К.) «на недопустимость созыва партийного собрания по вопросу ХIV съезда без согласования и даже без ведома Губкома»^[177].

Увы! Демократией это не назовешь. Скорее из этого следует, что все коммунисты должны думать так, как думает бюро Ленгубкома и лидеры «новой оппозиции».

Ну а что думали те, кого называют «рядовыми» партии?

Фабрика «Канат». Один из выступающих на партсобрании в конце декабря 1925 года заявил: «Читая газеты, я все же не понимаю, в чем суть спора, не есть ли это построенное на личных счетах?..» Другой: «Я также не могу вполне понять, в чем соль всех споров. В ряде ли принципиальных вопросов или, попросту выражаясь, в кумовстве». Третий: «Я все же оправдываю больше т. Зиновьева, чем Центральный Комитет»^[178].

26 декабря «Ленинградская правда» опубликовала речь Н. К. Круп­ской, произнесенную 20 декабря, причем, как всегда, когда печатались речи сторонников оппозиции, заголовок был подан крупным шрифтом.

В этот же день четыре члена Ленгубкома С. Мессинг, Ф. Грядинский, Т. Кондратьев, И. Кондратьев направили заявление как в адрес губкома, так и Северо-Западного бюро ЦК. В нем говорилось, что ре­шения бюро и пленума губкома о запрещении созыва собраний коллек­тивов для обсуждения резолюции съезда являются ошибочными, «на­правленными к тому, чтобы не дать Ленинградской организации испра­вить антипартийную линию ленинградской делегации на съезде»[179].

Приведенные документы свидетельствуют, во-первых, о нарастании борьбы двух противоборствующих линий — большинства («цекистов») и меньшинства («новой оппозиции»); во-вторых, о разрастании кампа­нии по наклеиванию ярлыков «антипартийности».

Центральный Комитет 27 декабря делает перерыв в работе XIV съез­да РКП(б). К этому времени в Ленинграде многие партийные коллек­тивы высказались за поддержку линии ленинградской делегации на съезде. Можно предположить, что день 27 декабря «цекисты» решили использовать для выработки своей линии против «непокорной делега­ции питерских коммунистов». И выработали, 28-го декабря после об­суждения резолюции по докладу Исполнительного комитета Комму­нистического Интернационала (а с ним выступал Зиновьев) совершен­но неожиданно для большинства делегатов председательствующий Александр Иванович Рыков предоставил слово Михаилу Ивановичу Калинину. От имени 11 делегаций он предложил принять «Обращение XIV партийного съезда РКП(б) к Ленинградской организации».

Выступая против принятия съездом «Обращения», Зиновьев отме­чал: «Ленинградская делегация заявляет, что обращение, которое прочита­но здесь, обрушено на ее голову без малейшей попытки предупредить ее... Это элементарнейшее право каждого меньшинства, если большинство дей­ствительно не ведет специальной линии на разжигание». Ему возражал Рыков: «Мы приняли подавляющим большинством голосов резолюцию по главнейшему вопросу повестки дня — по докладу ЦК партии. Если эта ре­золюция, утвержденная съездом, обязательна для партии, то обязательна ли она для ленинградской делегации? Обязательна ли она для „Ленинград­ской правды“?.. Почитайте „Ленинградскую правду"... изо дня в день... пы­таются сорвать главнейшие решения нашей партии».

Все, что сказал Рыков, — правда! Но правда и то, что центральный орган партии, газета «Правда», вела такую же отчаянную и далеко не джентльменскую полемику со сторонниками «новой оппозиции».

Против «Обращения XIV съезда к Ленинградской делегации» проголосовало только 36 человек. И многие, кто поддержал Сталина в это время, го­лосовали против чванливости, барства, амбициозности Зиновьева.

Сразу же после голосования берет слово член партии с 1905 года Д. Г. Сулимов. Он предлагает: «Ввиду того, что „Ленинградская правда“ уже после решения съезда ведет систематическую борьбу против решений съезда... принять немедленные меры по изменению и улучшению состава редакции...»

Только 38 человек проголосовали против этого предложения.

И снова И. П. Бакаев от имени ленинградской делегации делает за­явление: «Еще никогда в истории нашей партии не было случаев, чтобы той или другой организации нашей партии ее органу запретили высказывать свои мнения во время съезда... Назначение редактором газеты товарища, который будет вести газету против губкома партии, создает положение, совершенно невозможное для организации, равносильно разгону губкома и означает насильственное подавление мнения всей ленинградской организации... Вся ответственность за создающееся обострение лежит не на нас, а на тех, кто создает чрезвычайное положение для ленинград­ской организации».

Под этим заявлением подписались 24 делегата из Ленинграда. Замечу, подписей Зиновьева, Евдокимова, Куклина и многих руководителей города не было, хотя многие из них присутствовали на данном заседа­нии. Что это означало? Нерешительность, слабость или тактический ход? Быть может и то и другое. Важно иное. Это заявление носило двойственный характер. С одной стороны, делегация признавала решения XIV съезда как «закон для всех», а с другой, она же считала законным правом — «высказывать свои мнения», т. е. вести их критику.

Именно этим духом были пропитаны статьи в «ЛП» 29 декабря.

Действительно, факт вмешательства партийного съезда, Центрального Комитета в назначение состава редакции — беспрецедентный. Это всегда было прерогативой местных партийных организаций.

В ночь на 29 декабря в Ленинград была передана телефонограмма: «Сообщается постановление пленума ЦК 28 декабря 25 года. Первое: Ле­нинградская партийная организация нарушает основы устава партии, не проводя в жизнь решения 14 съезда по отчету ЦК, а ведя кампанию против этих решений. Второе: ленинградский губком не принял до сих пор никаких мер к тому, чтобы оградить партию от нападок на решения съезда... Тре­тье: пленум считает, ввиду этого, необходимо снять существующее руко­водство „Ленинградской правды“ и заменить его другим, согласно решению 14-го съезда. Четвертое: на этом основании утвердить следующее реше­ние Политбюро от 28 декабря с. г.: а) освободить редактора ленправды тов. Закс-Гладнева от обязанностей редактора; б) назначить ответст­венным редактором „Ленинградской правды” тов. Скворцова-Степанова, командировав в помощь ему ряд работников. Секретарь ЦК И. Сталин» ^[180].

29 декабря секретариат Ленгубкома (Шверник, Куклин и Москвин) постановил: «Принять постановление Пленума ЦК к исполнению... пред­ложить т. Закс-Гладневу сдать газету и дела. Тов. Скворцову-Степанову немедленно приступить к обязанностям редактора» ^[181].

После съезда

Утром того же дня из Москвы в Ленинград приехали Орджоникидзе, Киров, Микоян, Скворцов-Степанов и другие. Днем раньше прибыл член ЦК РКП(б) Кубяк. Цель их приезда — встреча с партийным акти­вом районов города.

Обстановка здесь была напряженной. Противоборство нарастало. Так, пленум Петроградского райкома РКП(б) 26 голосами против 14 принял решение о присоединении к резолюции XIV съезда, но одно­временно одобрил и линию, занятую ленинградской делегацией на съезде. В тот же день вечером состоялось районное собрание партийно­го актива. Докладчиком выступил ректор Коммунистического универ­ситета им. Зиновьева С. Минин, содокладчиком Н. Кубяк. В прениях выступили 10 человек, из них 6 сторонников Зиновьева и 4 — против­ники. А резолюция, принятая 245 голосами против 224, была в защиту линии XIV съезда партии. «... Мы считаем решения партийного съезда совершенно правильными и целиком к ним присоединяемся... Ленинградская организация и ее губернская конференция находились в полной уверенности, что никаких расхождений с Центральным Комитетом партии нет... Мы уверены, что Ленинградская организация решительно отмежевывается от дезорганизаторско-фракционной деятельности на съезде»[182].

Подобная резолюция подавляющим большинством (850 против 50) принята и на собрании партактива Выборгского района. « Ленинградская делегация на съезде не может считать себя выразителем линии ленинград­ской организации». В Выборгском районе развернулся настоящий бой. В защиту съезда выступали: Орджоникидзе, Кубяк, Киров, Микоян, Комаров, Алексеев. Против — Евдокимов, Крупская, Куклин, Моисе­ев, Кушников. И тем не менее, хотя первая резолюция была предложе­на секретарем Ленгубкома РКП(б) А. Куклиным, она была отвергнута.

В других же районах города собрания партийных активов продемон­стрировали свою солидарность с делегацией ленинградских Коммунис­тов на съезде.

30 декабря «ЛП» подписывалась уже новым редактором. Она откры­лась публикацией «Обращение XIV партийного съезда РКП(б) к ленинградской организации». Но многие коммунисты с ним познакомились раньше. «Обращение» было отпечатано в виде листовки и широко рас­пространялось Севзапбюро ЦК, курсантами академии им. Толмачева, ленинградцами — слушателями Коммунистического университета у проходных заводов, фабрик, а иногда и просто в цехах предприятий.

С 30 декабря «ЛП» не напечатала ни одной заметки, статьи, резолю­ции, которые бы отражали взгляды оппозиции. Страницы газеты отра­жали теперь только мнение сторонников большинства. Более того, иногда подбор материала носил тенденциозный характер. Например, заводы «Красный Путиловец»,. «Красный треугольник» вели длительную борьбу (вплоть до 15—20 января 1926 г.) за одобрение линии ле­нинградской делегации на съезде, но газета информировала только о тех собраниях цехов этих предприятий, где незначительным большин­ством принимались резолюции «цекистов», не давались выступления тех, кто выступал в поддержку оппозиции.

31 декабря поздно вечером XIV съезд закончил работу. 1 января со­стоялся Пленум ЦК ВКП(б) с участием президиума и членов Централь­ной Контрольной Комиссии. Пленум избрал исполнительные органы ЦК — Политбюро, Оргбюро, Секретариат. Формально согласие внутри руководителей партии было соблюдено: лидеры оппозиции были из­браны в состав органов, которые, хотя и назывались по уставу партии исполнительными, то есть зависимыми от съездов, фактически играли решающую роль в определении внешней и внутренней политики, форм и методов ее осуществления, стояли вне критики для подавляющей массы коммунистов. Казалось бы, оппозиция должна быть удовлетворена — властные полномочия остались у ее лидеров. Однако на деле все оказалось иначе.

Сталин (и тут, наверное, Троцкий прав) благодаря огромной воле, энергии, силе характера, умению интриговать, сталкивать интересы лю­дей оказался на этом Пленуме в выигрыше.

Это ярко проявилось при избрании секретарем ЦК секретаря Ленгубкома Г. Е. Евдокимова. Последний весьма категорично отказывался войти в Секретариат ЦК, ссылаясь на то, что и секретарем губкома ра­ботает немногим более двух месяцев.

По этому поводу на Пленуме ЦК РКП(б) 1 января 1926 года высту­пил Сталин. Он сказал: «Свыше двух месяцев у нас имеется решение По­литбюро ЦК о введении ленинградца в секретариат... Но товарищи ленин­градцы с этим делом не торопятся и, видимо, не собираются провести его в жизнь. Видимо, они не хотят иметь своего представителя в Секрета­риате, боятся, как бы не исчезла та отчужденность от ЦК, на кото­рую оппозиция опирается.

Поэтому надо заставить Ленинградскую организацию ввести своего представителя в Секретариат ЦК. Другого такого товарища, как т. Ев­докимов, у нас не имеется» [183].

4 января 1926 года состоялось бюро Ленгубкома. Его вел секретарь губкома Александр Сергеевич Куклин, один из идеологов «новой оппо­зиции». Острая ситуация возникла при обсуждении положения дел в Ленинградской организации. Информацию давал Куклин. Предоста­вим ему слово: «Положение в Ленинградской организации в высшей сте­пени ненормально... Все время через Северо-Западное бюро ЦК раздается легальная съездовская литература; речи Сталина, Бухарина, Молотова, Рыкова, Томского, но самым нелегальным образом... Литература развозится на автомобилях по партийным коллективам, затем распространя­ется через отдельных лиц либо прямо в цехах, либо раздается курсантами у проходных...»

Возражая Куклину, Николай Павлович Комаров сказал: «...Если вы выносите постановление — присоединиться к решениям съезда, но будете притеснять членов партии, выявляющих свое отношение и критикующих оппозицию, то все равно члены партии будут собираться помимо вас, хотя бы вы и применяли репрессии».

Возникает вопрос: неужели сторонники оппозиции, ратовавшие за расширение демократии, применяли репрессивные меры к тем, кто поддерживал линию XIV съезда? Применяли. Увольняли с работы, а устроиться вновь было крайне сложно — безработица. Неоднократно переносили дни и часы проведения партсобраний, срывали объявле­ния, ставили на предприятиях свою охрану, дабы не пустить на собра­ние сторонников съезда. Таких фактов немало в документах ленинградского партийного архива.

Организатор завода «Красный Треугольник» дал распоряжение — не пускать на собрания коммунистов завода Женю Егорову, известную большевичку (состоявшую там на партучете), только потому, что она не разделяла взглядов «новой оппозиции».

Наиболее объективные сторонники «новой оппозиции» не одобря­ли подобные репрессивные меры. Так, Сергеев на том же бюро Ленгуб­кома говорил: «... Горячность сейчас не нужна... Нужно в интересах... меньшинства и большинства прекратить все это».

К сожалению, такое взвешенное выступление на бюро фактически было единственным.

Нетерпимость, отсутствие малейшего желания пойти на компромисс ярко проявились при обсуждении на бюро вопроса о дне проведения пле­нума Ленгубкома. Руководство Ленинградской партийной организации (за исключением Шверника) настаивало провести пленум Ленгубкома в тот же день, 4 января вечером. Шверник, Комаров и другие предлагали от­ложить пленум только на один день и провести его 5 января.

Почему вокруг процедурного вопроса разгорелись прямо-таки шекспировские страсти? Подогревало их одно обстоятельство. Пока не официально, но уже «поговаривали», что в Ленинград приезжает группа членов ЦК ВКП(б). Главная их задача — замена руководства. Тем бо­лее, что ЦК уже начал проводить эту работу. Евдокимов был избран секретарем ЦК и переведен в Москву.

Совершенно естественно, что члены оппозиции пытались решить вопрос о секретаре губкома до приезда москвичей и тем самым поста­вить членов ЦК перед свершившимся фактом.

Однако при назначении дня пленума эта действительная причина старательно обходилась как сторонниками, так и противниками оппо­зиции. Большинством принимается решение созвать пленум Ленгубко­ма 4 января.

Приблизительно через полчаса открылся пленум. Николай Михайло­вич Шверник предложил: «Поскольку имеется просьба ЦК партии и ввиду приезда завтра в Ленинград из Москвы членов ЦК, отложить пленум до завтра... документы сегодня не читать...» Но пленум большинством при­нял решение: «пленум открыть, документы огласить». Приведем лишь две наиболее важные телефонограммы.

Первая:

«В Ленинградский губком ВКП(б)

Сообщается постановление ЦК ВКП(б) от 4/1—26 г.

Слушали:

О посылке докладчиков о работе XIV-го партсъезда.

Постановили:

Командировать в Ленинград докладчиками о работе XIV-го партсъезда следующих товарищей: Калинина, Томского, Молотова, Андреева, Петровского, Кирова, Ворошилова, Рудзутака и Шмид­та В.

17 ч. 38 м. 4/1-26 г.

Секретарь ЦК ВКП: И. Сталин».

Вторая:

«В Ленинградский губком ВКП(б)

Сообщается постановление ЦК ВКП(б) от 4/1—26 г.

Слушали: О секретариате ЛК.

Постановили:

Ввиду перевода т. Евдокимова на работу в Секретариат ЦК, ввиду выбытия т. Куклина из состава ЦК ВКП, поручить тт. Том­скому, Молотову и Евдокимову в срочном порядке переговорить с Бюро ЛК о немедленной организации Секретариата ЛК с последую­щим утверждением ЦК ВКП.

17 ч. 40 мин. 4/1—26 г.

Секретарь ЦК ВКП: И. Сталин».

Впервые приводимые полностью, эти телефонограммы дают возмож­ность сделать следующие выводы.

Первый — все постановления принимались Политбюро ЦК ВКП(б).

Второй — из трех секретарей Ленгубкома (Евдокимова, Куклина и Шверника) переизбранию подлежали двое; Причем мотивацию пере­выборов Куклина нельзя признать убедительной: «ввиду выбытия... из состава ЦК ВКП». Ведь в то время не все секретари местных парторга­низаций избирались в состав ЦК партии.

Третий — «цекисты» продолжали пока сохранять лояльность в от­ношении главного лидера «новой оппозиции» Г. Е. Зиновьева. Он был введен в состав Севзапбюро ЦК и, как свидетельствуют документы, не­сколько раз принимал участие в его заседаниях.

Между тем пленум Ленинградского губкома 4 января пошел по накатанной дорожке. Он очень напоминал только что прошедшее бюро.

После бурных выступлений «за» и «против» по всем пунктам резо­люции, приведения примеров репрессивных мер, принимаемых как той, так и другой стороной, абсолютным большинством пленум принял резолюцию и предложил редактору «Ленинградской Правды» опубли­ковать ее 5 января.

Что же это за резолюция? Почему она вызвала шок среди многих руководящих работников ЦК?

В нашей исторической литературе эту резолюцию обычно именова­ли «антипартийной». Так ли это? Давайте с ней ознакомимся. (Доку­мент приводится в сокращении.)

«Единство партии и, в частности, всей Ленинградской организации, должно быть обеспечено во что бы то ни стало. Разногласия, бывшие на съезде, должны быть изжиты без малейшего нарушения единства рядов ВКП(б). Пленум Губкома постановляет:

1. Во исполнение постановления Пленума ЦК ВКП(б) от 1/1—26 г. прекратить дискуссию в Ленинградской организации по вопросам 14 партсъезда.

2. На всех собраниях, посвященных XIV-му съезду, предлагает, от име­ни Губкома принять резолюцию о присоединении к решениям съезда, полном подчинении им и абсолютном сохранении единства партии под руководст­вом нового ЦК партии.

3. Ввиду прекращения дискуссии, считать недопустимым нападки на ленинградскую делегацию.

4. Редакциям ленинградских газет предложить печатать все резолю­ции коллективов, а не односторонний подбор их...

5. Вместе с тем Губком констатирует, что группой товарищей фак­тически создается в Ленинграде параллельная организация... делаются по­пытки создания параллельного Губкома, параллельных райкомов и т. д., устраиваются помимо Губкома особые собрания, рассылаются агитато­ры, Организаторы, литература, образуется „инициативная группа“.

6.... Единству Ленинградской организации угрожают не разногласия, бывшие на съезде... Единству Ленинградской организации угрожают попытки разжечь борьбу дезорганизаторскими действиями, попытки создать параллельную организацию и тем самым нарушить самую элементарную дисциплину.