Беседа 2. Санкхья-йога

Санджая сказал:

2: 1. Ему, охваченному скорбью, с глазами полными слёз, повергнутому в отчаяние, Мадхусудана молвил:

2: 2. Откуда напало на тебя в минуту опасности это позорное, недостойное арийца отчаяние, закрывающее врата рая, о Арджуна?

2: 3. Не поддавайся слабости, о Партха! Отряхнув презренное малодушие, воспрянь, Парантапа!

Арджуна сказал:

2: 4. О Мадхусудана! Как я направлю стрелы на Бхишму и на Дрону — на тех, которые достойны глубокого почтения, о Победитель врагов?

2: 5. Воистину, лучше питаться подаянием как нищий, чем убивать этих великих гуру! Убив этих высокочтимых гуру, я буду есть пищу, окрашенную их кровью!

2: 6. И не знаю, что лучше для нас: быть побеждёнными или победить тех, что стоят против нас — сынов Дхритараштры, со смертью которых мы сами потеряем охоту к жизни!

2: 7. С сердцем, пронзённым тоской, с помутившимся разумом — я больше не вижу свой долг. Молю Тебя: скажи определённо — что лучше? Я — Твой ученик, умоляющий Тебя, — научи меня!

2: 8. Не предвижу я, чтобы жгучую тоску, опалившую мои чувства, угасило достижение высочайшей власти на Земле или даже господство над богами!

Санджая сказал:

2: 9. Обратившись с этими словами к Хришикеше, Гудакеша, сокрушитель врагов, сказал: “Я не буду сражаться”, — и умолк.

2: 10. Стоя среди двух ратей, с улыбкой обратившись к поверженному в отчаяние, Хришикеша молвил:

2: 11. Ты скорбишь о том, о чём не следует скорбеть, хотя и говоришь слова мудрости. Но мудрые не оплакивают ни живых, ни мёртвых!

2: 12. Ибо, поистине, не было времени, когда Я, или ты, или эти владыки земли не существовали; воистину, не перестанем мы существовать и в будущем.

2: 13. Подобно тому, как живущий в теле переживает детство, зрелость и старость, — так же покидает он одно тело и переходит в другое. Сильный об этом не скорбит.

2: 14. Соприкосновение с материей, о Каунтея, бросает в холод и в жар, доставляет наслаждения и страдания: эти ощущения — преходящи, они налетают и исчезают. Выноси их мужественно, о Бхарата!

2: 15. Тот, кого они не мучают, о лучший из людей, кто уравновешен и стоек в радости и горе, — тот способен достичь Бессмертие.

2: 16. Знай, что у временного, преходящего — нет истинного бытия; а у вечного, непреходящего — не бывает небытия! Всё это различают те, кто проникли в суть вещей и видят истину.

2: 17. И запомни, что никому никогда не разрушить Того, Кем пронизано всё бытие! И никогда не привести Его к смерти! Это Вечное и Непреходящее — никому не подвластно!

2: 18. Преходящи лишь тела любого воплощаемого. Но сам он — вечен, неразрушим. Поэтому — сражайся, о Бхарата!

2: 19. Думающий, что он может убить, и думающий, что он может быть убитым, — оба одинаково заблуждаются! Человек не может ни убить, ни быть убитым!

2: 20. Он не возникает и не исчезает; раз получив бытие, он не перестаёт существовать. Будучи бессмертной душой, он вовсе не гибнет, когда убивают его тело!

2: 21. Кто знает, что человек есть неразрушимая, вечная, бессмертная душа, — как может тот убить, о Партха, или быть убитым?

2: 22. Подобно тому, как человек, сбросив ветхую одежду, надевает новую, — так бросает он изношенные тела и облекается в новые.

2: 23. Оружие не рассекает его, огонь не палит, вода не мочит, ветер не иссушает.

2: 24. Ибо нельзя ни рассечь, ни спалить, ни пропитать влагой, ни иссушить его — нерассекаемого, несжигаемого, неувлажняемого, неиссушаемого.

2: 25. Его — невоплощённого — именуют непроявленным, бесформенным, неповреждаемым. Зная это, ты не должен скорбеть!

2: 26. Если бы ты даже считал его вечно рождающимся и умирающим, — и тогда, о мощновооружённый, ты не должен печалиться!

2: 27. Воистину, смерть предназначена для рождённого, а рождение неизбежно для умершего. О неизбежном — не скорби!

2: 28. Не проявлены существа до материального проявления, не проявлены — после, но проявлены лишь в середине, о Бхарата! О чём же печалиться?

2: 29. Одни почитают душу за чудо, другие говорят о ней, как о чуде, а есть и такие, которые, даже узнав о ней, не могут понять, что это значит.

2: 30. Воплощённый никогда не может быть убит, о Бхарата! И, посему, не скорби ни о какой убитой твари!

2: 31. И, взирая на свою собственную дхарму, ты не должен колебаться, о Арджуна: воистину, для кшатрия нет ничего более желанного, чем праведная война!

2: 32. Счастливы, о Бхарата, те кшатрии, которым выпадает на долю такое сражение; оно подобно отверстым вратам в Небеса!

2: 33. Но если теперь ты не вступишь в этот праведный бой, отвергнув свою дхарму и свою честь, то ты примешь на себя грех.

2: 34. И все живущие узнают о твоём вечном позоре. А для славного позор — хуже смерти!

2: 35. Великие предводители на колесницах подумают, что страх заставил тебя бежать с поля битвы. И ты, которого они столь высоко чтили, станешь презренным для них.

2: 36. Много недостойных слов скажут твои враги, клевеща на твою доблесть. Что может быть больнее?

2: 37. Убитый — ты попадёшь в рай; победитель — ты насладишься Землёй. Восстань же, о Каунтея, и будь готов к борьбе!

2: 38. Признав равными радость и скорбь, достижение и неудачу, победу и поражение, — вступи в битву! Так ты избегнешь греха!

2: 39. Я возвестил тебе сейчас учение санкхьи о сознании; а теперь послушай, как это можно познать посредством буддхи-йоги*. О Партха, буддхи-йога — это средство, с помощью которого ты сможешь сокрушить оковы кармы!

2: 40. На пути этой йоги не бывает потерь. Даже небольшое продвижение по этому пути спасает от большой опасности.

2: 41. Воля решительного направлена к этой цели; побуждения же нерешительного разветвляются беспредельно, о радость Куру!

2: 42. Цветисты речи немудрых, которые держатся буквы Вед*, о Партха; они говорят: “Вне этого — нет ничего иного! ”^*.

2: 43. Их умы полны желаний, высшая цель их — рай, их забота — хорошее перевоплощение, все их действия и обряды направлены лишь к достижению удовольствия и власти.

2: 44. Для тех, кто привязаны к утехам и власти, кто скованы этим, — для тех недоступна решительная воля, твёрдо устремлённая к Самадхи!

2: 45. Веды поучают о трёх гунах; поднимись над ними, о Арджуна! Будь свободен от двойственности*, постоянно пребывай в гармонии, равнодушный к обладанию земным, утвердившийся в Атмане!

2: 46. Для человека, познавшего Брахмана, Веды не более полезны, чем на местности, затопленной водой, полезен малый пруд!

2: 47. Взирай лишь на дело, а не на выгоду от него. Да не будет побуждением твоим — выгода от деятельности! И бездействию не предавайся!

2: 48. Отказываясь от привязанности к награде за свою деятельность, становись одинаково уравновешенным в успехах и неудачах, о Джананджая! Уравновешенностью характеризуется йога!

2: 49. Отбрасывая непрестанно ненужную деятельность буддхи-йогой, о Джананджая, научись управлять собою как сознанием. Несчастны те, которые действуют лишь ради награды за свою деятельность!

2: 50. Погружённый в работу с сознанием не обретает более добрых или дурных кармических последствий своей деятельности. Отдайся же йоге! Йога есть искусство деятельности!

2: 51. Мудрецы, посвятившие себя работе с сознанием, освобождаются от закона кармы и от необходимости новых рождений, достигая полного освобождения от страданий!

2: 52. Когда ты — как сознание — освободишься от сетей иллюзии, ты достигнешь безразличия к тому, что слышал, и к тому, что услышишь*.

2: 53. Когда ты выйдешь из очарованности Ведами и утвердишься в покое Самадхи, тогда ты достигнешь Йоги.

Арджуна сказал:

2: 54. Что служит признаком того человека, чьи мысли успокоены, кто утвердился в Самадхи, о Кешава? Как говорит он, как ходит и как сидит?

Благословенный сказал:

2: 55. Когда человек отказался от всех чувственных вожделений, о Партха, и, углубившись в Атман, нашёл удовлетворение в Атмане, тогда он именуется стойким в мудрости.

2: 56. Тот, чей ум спокоен среди скорби, бесстрастен среди наслаждений, страха и гнева, — тот, кто твёрд в этом, именуется муни.

2: 57. Тот, кто ни к чему земному не привязан, кто, встречая приятное и неприятное, не ликует и не ненавидит, — тот утвердился в истинном знании.

2: 58. Когда, подобно черепахе, втягивающей в себя свои ноги и голову, он отрывает свои индрии от земных объектов, — тогда он достиг истинного понимания.

2: 59. От объектов чувств, но не от вкуса к ним освобождается вставший на путь отрешённости; но и вкус к ним исчезает у того, кто познал Высшее!

2: 60. О Каунтея! Возбуждённые индрии увлекают ум даже проницательного человека, пытающегося управлять ими!

2: 61. Укротив все индрии, пусть он войдёт в гармонию, поставив себе Высшей Целью — Меня! Ибо понимание лишь у того истинно, кто владеет своими индриями!

2: 62. Если возвращаться в уме к земным объектам — то поневоле возрождается привязанность к ним. От привязанности рождается желание всецело обладать ими, а от невозможности удовлетворить такие желания — возникает гнев.

2: 63. От гнева происходит полное искажение восприятия. От искажения восприятия — потеря памяти*. От потери памяти — потеря энергии сознания. Теряя энергию сознания, человек деградирует.

2: 64. Но победивший свои индрии, отказавшийся от влечений и неприязни, предавший себя Атману — обретает внутреннюю чистоту!

2: 65. По достижении этой чистоты наступает конец всем страданиям. У обретшего её очень скоро укрепляется сознание*.

2: 66. Не может быть развитого сознания у несобранного человека, и нет для него счастья и мира. А без этого — возможно ли блаженство?

2: 67. У человека, уступающего напору страстей, уносится разум подобно тому, как ладью уносит бурей!

2: 68. Поэтому, о мощновооружённый, у того, чьи индрии совершенно отвлечены от земных объектов, — понимание у того истинно!

2: 69. То, что ночь для всех, для мудрого есть время бодрствования. Когда же все остальные бодрствуют, тогда наступает ночь для прозорливого муни*.

2: 70. Если человек не возбуждается от чувственных желаний, подобно тому, как океан не волнуется от впадающих в него рек, — такой человек обретает покой. И покоя не достигнет тот, кто стремится выполнять свои желания.

2: 71. Кто в такой степени отрёкся от желаний и идёт вперёд, свободный от страстей, корысти, самости, — только тот обретает покой!

2: 72. Таково состояние Брахмана, о Партха! Кто обрёл его — тот не заблуждается. И кто достигает его хотя бы в свой смертный час — тот обретает Нирвану Брахмана.

Так в достославных упанишадах благословенной Бхагавадгиты, науки о Вечном, Писании йоги, гласит вторая беседа между Шри Кришной и Арджуной, именуемая:

Санкхья-йога.