Действует! Гарри, действует! — она с криком вскочила на ноги и, не помня себя от радости, расцеловала юношу.

Потрясающе, — только и смог вымолвить оторопевший Гарри.

Они стояли в оцепенении и смотрели на человека, которого многие уже не чаяли увидеть в живых. Грудь его вздымалась от равномерного сильного дыхания, и это было самое счастливое зрелище, которое им довелось видеть за последние месяцы.

Неизвестно, сколько времени они бы еще стояли так, затаив дыхание, если бы в комнате не появилась мадам Помфри.

Так, что это вы тут застыли истуканами? — ворчливо поинтересовалась она вместо приветствия, но в этот момент взгляд ее упал на Снейпа, и она воскликнула, — О, Великий Мерлин!

Э... мадам Помфри, — запинаясь, начала объяснять Гермиона, — кажется... кажется, у нас с Гарри получилось сварить нужное зелье. Восстанавливающее больше давать не нужно. А вот это, — она указала на флакон, — нужно будет давать сегодня каждые три часа. Но я думаю, что сама приду дать зелье в следующий раз.

Ох, деточка, — мадам Помфри покачала головой, — вам обоим нужен отдых, сходите-ка пообедать и выспаться, а зелье я дам, ты уж не волнуйся.

И не слушая никаких возражений, мадам Помфри выпроводила их из комнаты.

Лишь усевшись за стол в Большом зале, Гарри и Гермиона осознали, что мадам Помфри была абсолютно права. Они с ног валились от усталости и голода, проведя без отдыха больше суток. Аппетитный запах приготовленных эльфами кушаний приятно щекотал ноздри. Юноша и девушка, переглянувшись, набросились на еду. Немного утолив голод, они принялись увлеченно разговаривать о событиях последних часов, не замечая ничего вокруг. Заметив их приподнятое настроение, к ним подошла МакГонагалл. Она сообщила, что Фоукс вновь покинул замок, а потом поинтересовалась их достижениями. Гриффиндорцы принялись наперебой рассказывать о своем зелье и произведенном им эффекте. Выслушав, директор улыбнулась, но в свою очередь, как и мадам Помфри, настояла на необходимости отдыха для юных зельеваров.

Чувствуя, что сил у них все равно не осталось, Гарри и Гермиона не стали спорить и отправились после обеда в гриффиндорскую башню. Обоим нужно было выспаться.

***

За окном уже совершенно стемнело, когда Гермиона проснулась. Она села на своей кровати в спальне для девочек и, потянувшись, взглянула на часы. Наступало время ужина. Волшебница оделась, привела себя в порядок и спустилась в гриффиндорскую гостиную. Она сразу же увидела Гарри, заснувшего прямо в кресле у камина. На коленях у него лежал листок пергамента.

Очевидно, он начал писать письмо Джинни, да так и не закончив его, уснул.

Осторожно ступая, чтобы не разбудить юношу, Гермиона покинула гостиную и поспешила в больничное крыло.

Снейп выглядел теперь совершенно по-другому. Черные волосы разметались по подушке, голова была повернута набок, на лбу выступили капельки пота, рукав рубашки на левой руке задрался, обнажая уродливую темную метку. Профессор прерывисто шумно дышал. Гермиона аккуратно поправила подушку, затем осторожно дотронулась до метки и опустила рукав рубашки, чтобы скрыть ее. Взглянув на флакон на столе, она поняла, что мадам Помфри уже дважды дала больному зелье.

Гриффиндорка присела на край кровати и стала внимательно разглядывать лицо Мастера Зелий, выглядевшее более измученным, чем в предыдущие дни, но живым. Сейчас в этом не было сомнений, лицо перестало походить на восковую маску, это было лицо живого человека, хранившее отпечаток боли и страдания. Ворот рубашки был распахнут, и взгляд Гермионы наткнулся на уродливый шрам на шее. Ей было невыносимо больно видеть его. Она протянула руку и дотронулась до шрама кончиками пальцев. Снейп вздрогнул. Девушка, поддавшись какому-то безотчетному порыву, наклонилась, поцеловала жуткий шрам и прошептала над самым ухом профессора: