Сотрудник СМИ: потенциал творческой личности

Неотъемлемой частью жизни каждого трудоспособного человека яв­ляется работа. Многогранность феномена профессиональной деятельнос­ти признается экономистами, социологами, социальными психологами, од­нако представители различных научных дисциплин выделяют в его иссле­довании отдельные аспекты, не давая целостной картины.

То же самое мы видим и в области журналистских исследований. Выделяется следующий комплекс требований к журналисту: «а) тщатель­ный анализ совокупности фактов, относящихся к теме публичного выступ­ления; б) соотнесение их с научно-материалистическими закономерностя­ми общественного развития; оценка их с точки зрения интересов боль­шинства трудящихся; г) единство слова и дела, публикаций и собственных общественных проявлений каждого публициста, обеспечивающих искрен­нюю эмоциональность творчества; д) объединение качеств глубинного и правдивого отображения событий с популярностью изложения, доступно­стью публицистических произведений» [1]. Здесь связываются личность журналиста и метод журналистики.

Проблему личности можно показать в виде схемы из ядра и концен­трических окружностей. Ядро личности — это склонности, способности и социально-мировоззренческая позиция журналиста. Первый крут вокруг ядра — личностные качества (интеллектуальные, эмоционально-психоло­гические, волевые и физические). Второй — система знаний: энциклопе­дизм, профессионально-журналистские, специальные. Третий — навыки и опыт, в горниле которых находят интегральное выражение качества, спо­собности и знания журналиста. В практической деятельности одновремен­но проявляется и должна возрастать мера ответственности журналиста — гражданской, юридической, этической (четвертый круг схемы) [2].

Некоторые исследователи, полагая, что «все многообразие необходи­мых журналисту качеств не поддается описанию», делят их на несколько внутренне целостных подгрупп: идейно-нравственные, деловые (способность, интеллект, память, владение техническими средствами труда и т.д.), характерологические (отношение к делу, инициатива и ответственность), физи­ческие (здоровье и выносливость) [3].

Широкий спектр параметров журналиста и связанные с этим про­блемы (отношение к методам творчества, рейтинг жанров, этические воп­росы и т.п.) раскрываются и в проводимых в последнее время социологи­ческих опросах как работников средств массовой информации, так и мас­совой аудитории [4].

Однако, на наш взгляд, исследования журналистского корпуса ведутся на макроуровне, когда журналист-личность рассматривается как частичка совокупности этого корпуса, и предлагаются качества, универсальные и не­обходимые для всех. Думается, следует переходить к анализу проблемы на микроуровне, исследуя разные типы журналистов: их социально-професси­ональную жизнь, скорость и качество публицистического письма, адапта­цию и комфортность в редакционном коллективе.

Правда, в последнее время делается попытка из совокупности жур­налистов вычленить такой социальный слой-страту, как элита. Но журна­листская элита по численности составляет доли процента армии работни­ков средств массовой информации. Среднестатистическому журналисту в силу объективных и субъективных причин не прорваться в элитный ряд.

Разного рода опросы показывают, что работа в общественном произ­водстве потеряла престиж, перестала быть социально значимой ценнос­тью. По данным сравнительного исследования, считают работу главным делом жизни в США 50 процентов населения, в Швеции — 45, в ФРГ — 25, а в пределах бывшего СССР — лишь 10 процентов [5]. Причины такого положения известны: с одной стороны, труд из-за недостаточных заработ­ков не может обеспечить нормальный уровень жизни, с другой, у человека практически нет возможности свободного выбора места приложения тру­да, степени интенсивности работы, социальной и профессиональной мо­бильности. Похожая проблема не обошла и журналистику. Социологичес­кий опрос среди работников средств массовой информации, проведенный в 1995 году в восьми регионах России, показал динамику падения прести­жа журналистской профессии. До перестройки он составлял 26, 5% (такова доля опрошенных, убежденных в его наличии), в первые годы гласнос­ти — престиж поднялся до 42%, а в 1995-ом составлял всего... 14, 5% [6]. Иначе говоря, даже в застойные времена, когда не было свободы слова, свою профессию журналисты ценили значительно выше, чем сегодня.

В условиях жестко централизованной политики и отсутствия гласно­сти, свободы печати журналисты были ограничены идеологическими рам­ками творчества, игнорировались их индивидуальные качества, личност­ное «инакомыслие» подавлялось требованиями партийной организации. Поэтому сегодня весьма актуальным становится поиск средств максималь­ного раскрытия творческих способностей журналиста, формирования у него навыков самоконтроля и саморегулирования. Задача осложняется из-за парадокса нашего времени. С одной стороны, нет цензуры — пиши, что хочешь; с другой — рынок, экономические трудности отбросили многие средства массовой информации за грань нищеты, и журналисты начинают искать какие-то пути, чтобы выжить.

Бывший министр печати и информации Российской Федерации М. Фе­дотов замечает по этому поводу: «Сейчас мы наблюдаем очень прискорб­ный процесс, когда профессиональные журналисты уходят из редакций газет и редакций радио и телевидения в другие сферы экономики и в рек­ламный бизнес, поскольку те деньги, которые они зарабатывают, не позво­ляют им содержать семью. А те, кто остается, к сожалению, не настолько профессиональны, чтобы соблюдать даже элементарные нормы не только журналистской, но и общечеловеческой этики» [7]. Сказанное несколько лет тому назад и сегодня сохраняет силу. Но, к счастью, оставшихся про­фессионалов все же подавляющее большинство, и то, что они готовят к печати, к показу на телевидении и в радиоэфире, часто привлекает живо­стью, раскованностью, оперативностью. Но прав и ветеран журналистики Александр Бовин (оставив дипломатическую службу, он в 1997 г. вернулся в «Известия»), который утверждает, что интеллектуальный, духовный уро­вень многих газетных и телевизионных материалов заметно снизился. «За ориентир принимается низшая планка читательских интересов... Кто-то полагает, что в России теперь время других газетчиков: не морализующих, а просто информирующих... Я знаю многих журналистов мирового класса. И главный критерий их «классности» как раз не объем информации, а, прежде всего, анализ, рассуждения, выводы. Не рассуждающая журналис­тика — это нонсенс, это просто не журналистика» [8]. И в самом деле, именно аналитичностью и страстной публицистикой привлекали читате­лей Анатолий Аграновский, Юрий Щекочихин, Юрий Рост, Александр Ле-виков, тот же Бовин — газетные «звезды» восьмидесятых годов. Сегодня популярны ведущие телевизионных развлекательных передач, а кумиров газетной публицистики вспоминаешь с трудом. В кадровом «раскладе» наи­более ярких газет, и особенно журналов, выделяются всем известные име­на — «последние могикане» отечественной журналистики в окружении молодых политологов, экономистов, юристов, литераторов. Это не означа­ет предубеждений редакций, отрицания существующей системы подготов­ки журналистских кадров, но сигнализирует о некотором неблагополучии в этой системе, нацеленной преимущественно на подготовку журналистов для массовой прессы, для рекламы и PR. Редакторы таких изданий, перема­нивая журналистов с безусловным авторитетом, просто Не могут опереться на новое поколение журналистов и с тревогой об этом говорят. В системе профессионального образования пока не в полной мере учитывается факт существования «разноуровневой» журналистики, требования к кадрам для качественной прессы [9]. Иное положение в развлекательной прессе с ее легкостью изложения и отсутствием глубины в разработке социальных, политических и экономических тем. Используя интервью, информацион­ные заметки, корреспонденции, редакции подобных газет и журналов стре­мятся развлечь читателей, заполнить их досуг. Здесь у начинающего жур­налиста больше шансов добиться успехов, чем в ежедневных городских газетах: в основу текста ложится факт, и, используя его, журналист строит собственные предположения и гипотезы, всегда с оттенком скандальности или сенсационности. Журналисту не только рекомендуется — он даже обя­зан делать самые смелые предположения, порой оскорбляющие героев пуб­ликаций. Незначительный факт при умелой подаче становится скандаль­ным событием и тем привлекает внимание читателей. Однако эта практика может сослужить журналисту и печальную службу: вольная трактовка фак­тов, поверхностное отношение к публикуемой информации часто приво­дят к судебным разбирательствам.

Творческая личность в журналистике может быть изначально ориен­тирована не на виртуозное владение приемами, а на творческое самовыра­жение, в каких бы жанрах журналист не выступал. Сегодняшний автор — «золотое перо» редакции — пишет уже не столько портретные или науч­но-популярные очерки (свидетельства качества издания), сколько обзоры, культурологические статьи, рецензии, комментарии, насыщенные ирони­ей, владеет экономическими и политологическими знаниями, развитым мыслительным аппаратом. Издания, связанные с высокоинтеллектуальным слоем читателей, требуют элитных журналистских кадров.

Макс Вебер в противовес концепции одномерного расслоения К. Мар­кса первым провел различие между классами и статусом групп. Он выделил три критерия расслоения общества: экономика, власть и престиж, а в соот­ветствии с этим три единицы стратификации: класс, партия и статусная группа [10]. Свою статусную группу, или страту, образуют и журналисты, объединенные одинаковым престижем, находящиеся в одинаковом положе­нии общественного признания.

В философской литературе так трактуются формы бытия человека: потенциальный человек — еще не индивидуум; индивидуум — человек, идентичный другим; индивидуальность — социально неповторимый чело­век; личность — индивидуум, влияющий на общественный прогресс [11]. Последняя фаза (форма) часто так и остается неоконченной: причастность к статусу личности человек доказывает до конца своего жизненного пути, утверждая свое лидерство, прежде всего, работой, творчеством.