Демократизм» формы как средство воздействия

Вернемся к поставленной в начале нашего сообщения проблеме: является ли плюрализм средств выражения признаком большей демо­кратичности языка СМИ? Как полагает С. И. Сметанина, поэтика пост­модернизма, приемы которой освоены медиатекстом, «освобождает прессу от канонов тоталитарного письма и позволяет " примирить" разные взгляды, разные вкусы, разные позиции, разное поведение, в том числе и речевое»³⁸. Так, в частности, «сообщение о социально зна­чимом факте, событии большой политики в непринужденной манере, безусловно, знак демократического общества и одновременно средство снятия общественной напряженности»³⁹. В свете вышеизложенногос этим можно было бы согласиться при наличии ряда оговорок и до­пущений.

Во-первых, чтобы признать «психотерапевтический» эффект пост-| модернистского письма в СМИ, необходимо сделать допущение о том, что массовый читатель в не меньшей степени, чем авторы, владеет «за­конами жанра» постмодерна, ибо, как отмечает сама С. И. Сметанина, смысл и значение интертекста «доступны лишь постигшим правила языковой игры»⁴⁰. В противном случае читатель либо не воспринима­ет содержание такого текста, либо ищет в нем по инерции ответы на интересующие его вопросы общественно-политической и экономи­ческой жизни, находя их именно в той интерпретации, которая «бли­же всего на поверхности» в данном, пусть даже по форме «игровом», тексте.

Во-вторых, «непринужденность манеры» действительно может снизить общественную напряженность вокруг того или иного собы­тия, но не скрывается ли за ней нередко снятие этических ограничений? Как было показано выше, постмодерн не признает абсолюта каких- либо этических принципов, заменяя их принципами релятивизма («все относительно») и плюрализма (самоценность и равнозначность всех мировоззрений и художественных программ). В условиях массовой коммуникации эти принципы активно используются как для повыше­ния рейтинга программ и изданий, так и для «продвижения» имиджей, идей, проектов и лоббирования интересов финансово-промышленных групп. Достаточно просмотреть заголовки не только желтой, но даже и качественной прессы, чтобы обнаружить, сколь велика в них доля цинизма и подчеркнутого натурализма, имеющих целью шокировать «рядового» читателя. Для авторов это всего лишь творческая «игра», с помощью которой они повышают рейтинг своего издания⁴¹, читатель же воспринимает это как «указание» на нормативность такого миро­ощущения и постепенно проникается им, утрачивая здравый взгляд на вещи. Кроме того, общеизвестно, что «красивые слова» (метафоры, заимствования, канцеляризмы с оттенком научности и пр.) использу­ются в дискурсе СМИ для эвфемизации негативно окрашенных поня­тий, напр., киллер вместо наемный убийца, оптимизация численности персонала вместо сокращение штатов, военное присутствие вместо ок­купация и т. п. Таким образом, постмодернистский примат эстетики над этикой превращается в условиях «карнавальности» масскульта не­редко в псевдоэстетику и манипулятивность.

В-третьих, та же «непринужденность» формирует через иронию и стёб «отчужденное» мировоззрение и мироощущение, которые едва ли улучшают духовную атмосферу в обществе. Ж. Бодрийяр говорит в связи с этим об «утрате социальности», непосредственно вызваннойпривычкой к «квазиреальному», игровому восприятию информации Ежедневные кадры трагических событий в новостях, нередко с под­черкнуто шокирующими либо «сентиментальными» подробностями, вызывают психическую реакцию дистанцирования: все «принимается к сведению», попадает в ранг «условных событий». Но «такое безобид­ное, на первый взгляд, явление имеет серьезные последствия: в статус условно-событийного может попасть что угодно. Спеша на работу и увидев издалека автомобильную аварию, мы фиксируем это краешком сознания, и далеко не всегда появляется мысль о том, что там, может быть, нужна наша помощь. <...> Граница реального и символическо­го становится все более зыбкой»⁴³. Свежим примером такой отчужден­ной психической реакции может служить массовое поведение людей, ставших свидетелями трагических событий в аэропорту Домодедово 24 января 2011 г. По свидетельству одного из пострадавших, «очевид­цы, вместо помощи раненым, снимали происходящее на камеры мо­бильных телефонов, лишь единицы бросились перевязывать раны с помощью бинтов из автомобильных аптечек... Все просто смотрели, а некоторые даже снимали на телефоны. Стояли и смотрели»⁴⁴. Это свидетельство подтверждается тем фактом, что с первых минут после теракта российский Интернет стал наполняться кадрами «любитель­ских» съемок с места трагедии, - реальная беда тут же стала виртуаль­ной «квазиреальностью» (для тех, разумеется, кого она не коснулась непосредственно).

Таким образом, постмодернистская ситуация в дискурсе СМИ во­все не освобождает его от манипулятивности и не делает более демокра­тичным. Скорее, имеет смысл говорить об изменении коммуникатив­ных тактик воздействия. Если в дискурсе, который принято называть тоталитарным, преобладают эксплицитные приемы повтора и оце­ночных номинаций (клишированность на уровне лексики и текстовой композиции), то в «демократическом» дискурсе средства воздействия перемещаются на имплицитный уровень и становятся более тонкими, «интеллектуальными», но от этого - не менее эффективными.

Примечательны в связи с этим наблюдения и выводы, сделанные Т. М. Любимовой на материале французского языка СМИ: современ­ный французский язык, «впитав в себя постструктуралистскую интер­текстуальность», оказавшись встроенным «в многомерное простран­ство текста и интертекста», обогатил сферу массовой коммуникации новыми манипуляционными технологиями (выделено нами. - А.Н.), та­кими, как «метафоричность, размытость значений, двойной стандарт через забвение»⁴⁵. На массово-суггестивный характер «интертексту­альных» способов конструирования речевого произведения обращает внимание также В. Б. Кашкин: через отсылки к признанным автори-тетам «сообщение, дискурс объединяют группу получателей в единых речедействиях <...> при этом подчиняя их власти или магии слова. В этом проявляется тоталитарность политического и рекламного дискурса»⁴⁶.

Наличие манипуляционных технологий - неизбежное «сопро­вождение» современного дискурса СМИ. По утверждению А. К. Ми- хальской, функция манипуляции общественным мнением «властно вытесняет» в начале XXI века все «классические» функции СМИ - информационную, контролирующую, образовательную и др.⁴⁷ Подтверждением тому звучат выводы социальной психологии: «че­ловечество по мере развития средств производства и их усложнения неумолимо движется от внешних форм побуждения внутрь, к мо- тивационному ядру личности, ее базовым ценностям», используя в качестве средств этого побуждения психологическое, моральное, идейное воздействие, апелляцию к нормам и чувствам⁴⁸. Именно в эпоху «медиатизированного» постмодерна наблюдается расцвет технологий массового внушения и информационных войн, ибо, лишенная онтологической и гносеологической «центрированно­сти», эта культура максимально отвечает задачам манипулятивного воздействия.

Таким образом, культурная ситуация постмодерна с ее антиси­стематичностью, релятивизмом и иллюзионизмом пересекается в ком­муникативном пространстве современных масс-медиа с такими его характеристиками, как многоканальность, массовость, дробление и ско­рость распространения информации. Складывающийся в результате «мозаично-карнавальный» тип технологизированной поп-культуры формирует и свой особый тип восприятия, при котором рационально- критическая оценка действительности уступает место ее виртуально- иррациональному потреблению. Это создает благоприятные условия для различных видов коммуникативного, в том числе и манипулятив­ного воздействия, техника которого, в свою очередь, обновляется и со­вершенствуется за счет приемов постмодернистского письма. Видимый «эстетизм» формы выступает, таким образом, в качестве инструмента интеллектуального воздействия, позволяющего маскировать прагма­тические интенции отправителя информации за «демократизмом» вы­разительных средств.

***

^1. См. в русскоязычном переводе книги: Дебор Ги. Общество спектакля. — М., 2000; Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. — М., 2006.

^2. Малахов В. С. Постмодернизм // Современная западная философия: Словарь / Сост. В. С. Малахов, В. П. Филатов. - М., 1991. - С. 238.

^3. Там же. - С. 239.

^4. Жбанков М. Р. Постмодернизм // Новейший философский словарь / Сост. А. А. Грицанов. - Минск, 1998. - С. 536.

^5. Малахов В. С. Указ. соч. - С. 238; Жбанков М. Р. Указ. соч. - С. 536.

^6. Можейко М. А. Маклюэн // Новейший философский словарь. - С. 617.

^7. Цит. по: Можейко М. А. Указ. соч. - С. 617-618.

^8. Жбанков М. Р. Указ. соч. - С. 536.

^9. Малахов В. С. Указ. соч. - С. 239.

^10. Цит. по: Можейко М. А. Ризома // Новейший философский словарь.

С.572.

^11. Можейко М. А. Нарратив // Там же. - С. 454.

^12. Сметанина С. И. Медиа-текст в системе культуры (динамические про­цессы в языке и стиле журналистики конца XX века). - СПб, 2002. - С. 87.

^13. См. классификацию жанров прессы в книге: Тертычный А. А. Жанры периодической печати. - М., 2002.

^14. Негрышев А. А. Языковая игра в новостном медиатексте: референциально-прагматический аспект // Медиаскоп. Электронный на­учный журнал факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова. - 2010. - Вып. 4. URL: https://mediascope.ru/node/669.

^15. Негрышев А. А. Прагматика интертекстуальности в новостном дис­курсе СМИ (на материале информационных заметок) // Inter-Cultural-Net: Международный (электронный) научно-практический журнал. - Владимир_: 2005. - Вып. 4. - С. 25-36. URL: https://vfnglu.wladimir.ru/Rus/index.htm).

^16. Назаров М. М. Массовая коммуникация в современном мире: методо­логия анализа и практика исследований. - М., 2002. - С. 59.

^17. Маклюэн М. Понимание медиа: Внешние расширения человека / Пер с англ. - М., 2007.

^18. Назаров М. М. Указ. соч. - С. 61.

^19. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. - М., 1980. - С. 37-38.

^20. Миронов В. В. Средства массовой коммуникации как зеркало поп-

культуры // Язык средств массовой информации: Учебное пособие для вузов, Под ред. М. Н. Володиной. - М., 2008. - С. 313.

21Цит. по: Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. - М., 2003. - С. 301.

22.Назаров М. М. Указ. соч. - С. 60.

23.Там же. - С. 57.

24.См. об этом подробнее: Сметанина С. И. Указ. соч. - С. 183.

25.Миронов В. В. Указ. соч. - С. 308.

26. Клушина Н. И. Принуждение к развлечению, или формирована «легкого» читателя в СМИ // Труды кафедры стилистики русского языка Вып. 3. - М., 2010. - С. 45-50.

27. Там же. - С. 48.

28. Там же. - С. 46-47.

29. Миронов В. В. Указ. соч. - С. 306.

30. Назаров М. М. Указ. соч. - С. 61.

31. Миронов В. В. Указ. соч. - С. 295-300.

32. Там же. - С. 303-305.

33. В связи с этим заслуживает упоминания такая специализация пиар- деятельности, как спин-доктор. «Спин-доктор лечит событие, точнее то, ка­кое освещение событие может получить в масс-медиа» (Почепцов Г. Г. Ком­муникативные технологии двадцатого века. - М. - Киев, 2002. - С. 68).

34. Назаров М. М. Указ. соч. - С. 55.

35. Мочалова Ю. В., Аникеева Т. Я. Язык телевидения в контексте психо­логической безопасности аудитории // Язык средств массовой информации как объект междисциплинарного исследования: Тезисы докладов Междуна­родной научной конференции / Под общ. ред. М. В. Володиной, М. Л. Ремне- вой.-М., 2001.-С. 43.

36. Назаров М. М. Указ. соч. - С. 56.

37. См. обзор таких предпосылок в ст.: Пирогова Ю. К. Имплицитная ин­формация как средство коммуникативного воздействия и манипулирования (на материале рекламных и РД-сообгцений) // Scripta linguisticae applicatae. Проблемы прикладной лингвистики - 2001 / Отв. ред. А. И. Новиков. - М., 2001.-С. 226-227.

38. Сметанина С. И. Указ. соч. - С. 369.

39. Там же.-С. 91.

40. Там же. - С. 88.

41. Ср.: «Перемещение акцента с того, о чем говорится, на то, как об этом говорится, вполне понятно в ситуации рынка: газета не может в пол­ной мере конкурировать с аудиовизуальными СМИ в быстроте переда­чи информации. Поэтому она вынуждена «упаковывать» уже известное читателю из вчерашних радио- и теленовостей в более привлекательную (поражающую, удивляющую, иногда шокирующую) форму». Там же. - С. 90.

42. Артамонова Ю. Д. Текст СМИ в современной культуре: опыт фило­софского анализа // Язык средств массовой информации. - М., 2008. - С. 253.

43. Там же. - С. 254.

44. Раненный в Домодедово: люди не помогали нам, а снимали проис­ходящее. URL: https://www.rian.ru/society/20110126/326553377.html.

45. Любимова Т. М. Вербальные способы манипуляции сознанием в дея­тельности средств массовой информации Франции // Язык средств массовой информации. - М., 2001. - С. 21.

46. Кашкин В. Б. Коммуникативная мимикрия и социальная власть. URL: https://kachkine.narod.ru/Articles2003/CommMimicry.htm.

47. Михалъская А. К. Язык российских СМИ как манипулирую­щая система // Язык средств массовой информации. - М., 2001. -

С. 24.

48. Шихирев П. Н. Современная социальная психология. - М. - Екатерин­бург, 2000. - С. 7.

ДНИ ФИЛОСОФИИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ - 2013 21-23 ноября 2013 г.