Социальные проблемы, лежащие в основе культурного бунта.

В 60-х гг. страна, казалось, «отдала» свою молодежь во власть нигилизма с примесью насилия и иррациона­лизма. В начале 70-х гг. положение выровнялось, но затишье может оказаться ложным. В любом случае имен­но подвергающаяся натиску техники и все же противя­щаяся структурным изменениям социоэкономическая си­стема ответственна за резкие отклонения компаса эмо­ций молодежи.

Как бы ни были ограничены опыт и образование молодых, они все-таки всколыхнули сомнения относи­тельно общества, в котором все продается, а человека, во­преки заявлениям об обратном, ценят слишком низко. Парадоксально, но средства массовой информации слу­жат источником этого губительного открытия. Те же средства массовой информации, что формируют или по крайней мере влияют на мышление лояльных американ­цев, также убеждают многих представителей молодежи, чье образование позволяет им более полно пользоваться подачками общества потребления, в бессодержательно­сти и разрушительном влиянии на личность ценностей системы. Двадцать три миллиарда долларов, расходуе­мых ежегодно на частную рекламу, сослужили большую службу в деле пробуждения сознания тех, кто в раннем возрасте избежал полного разложения в лучших тради­циях американского образа жизни.

Вот, оказывается, в чем заключается сегодня дилемма, стоящая перед заправилами средствами массовой инфор­мации в Соединенных Штатах. Невмешательство в дела средств массовой информации усугубляет возрастной и финансовый раскол в стране и делает образованных лю­дей все менее и менее «управляемыми». Вмешательство влечет за собой неуверенность и возможность возникно­вения более глубоких, хотя и скрытых, социальных кон­фликтов. Однако чрезвычайно напряженная социальная обстановка полностью исключает невмешательство. Та­ким образом, мы имеем дело с первыми признаками пред­намеренного вмешательства правительства в информа­ционный процесс страны. Принимаемые в области ин­формации решепия становятся все более политическими н соответственно менее коммерческими, хотя, конечно, процесс этот очень неравномерен. Эту тенденцию подме­тили и с оптимизмом о ней сообщили как об источнике

будущего коммерческого бизнеса. Должностное лицо «Макгроу-Хилл паблишинг компани» предсказывает, на­пример, «что правительство, которое должно управлять с согласия избирателей, включается в процесс коммуни­каций в больших масштабах, учится обращаться к лю­дям на их собственном языке и прибегает к рекламе для продажи своего «товара»» ^|0.

Для того чтобы это не вызвало в стране всеобщего страха и беспокойства, прежде всего необходимо разъяс­нить широким массам, в чем именно заключаются нару­шения, допускаемые коммерческими средствами массо­вой информации. В этом и состоит вклад, сделанный вице-президентом Агню и небольшой группой информи­рованных чиновников Белого дома периода президента Никсона. Предъявленные ими обвинения средствам мас­совой информации послужили началом кампании, целью которой было приучить страну к вмешательству прави­тельства в информационный процесс на основании не­доверия к коммерческим средствам массовой информа­ции. Соответственно мы получили поразительно откро­венную, но лишь частично точную критику частных средств информации, которые до тех пор без особого труда выдавали себя за объективную развлекательную и информационную систему. Теперь же у нас есть свиде­тельство бывшего вице-президента Соединенных Штатов о том, что существует система контроля над информа­цией и программами, т. е. такая ситуация, при которой «информацию, сообщаемую каждый вечер 40 млн. аме­риканцев, определяет горстка людей, ответственных толь­ко перед своими корпоративными работодателями... Су­ществует практически монополия на каждое из средств информации... Существует тенденция к монополизации крупнейших средств информации общественности (газет) и ко все большей концентрации власти во все меньшем количестве рук... [А соответственно] времена, когда мы наивно верили в нейтральность прессы и телерадиосетей, капули в прошлое» ^п.

Безусловно, картина вовсе не преувеличена, хотя ви­це-президент Агню, игнорируя богатый исторический опыт подобной критики, правда в несколько ином аспек­те, похоже, считает, что он первый, кто привлек внима­ние к указанным обстоятельствам ¹².

Как бы там ни было, но контроль над информацион­ным аппаратом страны еще жестче, чем предполагает

Агню и его соратники. И дело здесь не только во влия­нии «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост», какое бы большое значение ни имели эти два органа. Что касает­ся прессы, то здесь отсутствие конкурирующих голосов достигло небывало низкого уровня. Один из старейших обозревателей по этим вопросам пишет следующее: «В то время как в 1880. г. только 38% городов в Соединенных Штатах имели по одной ежедневной газете и лишь в одном городе несколько газет принадлежали одному вла­дельцу, в наши дни уже 85, 6 % городов имеют всего по одной ежедневной газете. Если же 150 городов с двумя ежедневными газетами, принадлежащими одному вла­дельцу, и 21 город с двумя ежедневными газетами, объединенные соглашением о совместном управлении, прибавить к 1284 городам с единственной ежедневной газетой, то общее число городов, пе имеющих коммерче­ски конкурирующих местных ежедневных газет, дости­гает 97%. Только в 45 из 1500 городов с ежедневными газетами существуют две или более коммерчески конку­рирующие ежедневные газеты и только в трех из этих 45 городов ежедневные газеты для массового читателя принадлежат более чем двум владельцам» ¹³.

Радио и телевидение подверглись не меньшей кон­центрации. Хотя в стране существует свыше семисот коммерческих телестанций и более 6700 коммерческих радиостанций, управление ими строится по принципу пирамиды: несколько радио- или телестанций принадле­жат одной компании, смешанное владение средствами информации (газеты владеют радиовещательными стан­циями) и, что особенно важно, передача большинства телевизионных программ по каналам трех телесетей, фи­лиалами которых так или иначе являются почти все местные телестанции ¹⁴. Более того, что касается телеви­дения — наиболее могущественного из существующих средств массовой информации, то здесь бразды правле­ния с самого начала были сконцентрированы в руках не­большой группы дельцов. Те, к го получил первые лицензии, выданные в 1951 г. Федеральной комиссией связи, так и остались в центре этого прибыльного пред­приятия, возглавив процесс концентрации ¹⁵.

Обычные законы функционирования рынка создали в сфере массовых коммуникаций такую же индустриаль­ную структуру, как и во всех прочпх секторах свобод­ного предпринимательства. Вице-президент Агню также

обращает на это наше внимание: «Стоит появиться копг-ломерату, объединяющему компанию но производству ботинок и компанию по производству рубашек, как тут же найдется кто-либо и совершенно справедливо заявит, что такой конгломерат представляет опасность•для эко­номики и должен быть ликвидирован. Но единственная компания, расположенная в столице государства, контро­лирует крупнейшую газету в Вашингтоне, округ Колум­бия, одну из четырех крупнейших телестанций, радио­станцию и один из трех крупнейших журналов страны...» ^1в

Короче, средства массовой информации, и радиотеле­вещание в особенности, являются чрезвычайно прибыль­ными коммерческими предприятиями ¹⁷.

Высокая прибыльность и покровительство конгресса обеспечивают владельцам средств массовой информации чрезвычайно привилегированное положение в экономике.

Но особенно важно отметить неоценимую поддержку, оказываемую средствами информации коммерческо-фи-напсовой системе в целом, их постоянное содействие укреплению целей рыночной экономики.

Почему же тогда жизненно важный информационный аппарат существующего строя подвергается критике со стороны руководящих деятелей правительства, которые сами являются выходцами и преданными приверженца­ми корпоративного предпринимательства? Почему бы не позволить ему и впредь выполнять те же функции, кото­рые оп так успешно выполнял в прошлом, — обеспечение приверженности аудитории страны существующему ста­тус-кво? Обычные законы функционирования рыночной экономики позволяют дать частичный ответ на этот воп­рос. Немалую роль играет здесь и быстро меняющийся политико-социальный климат в Соединенных Штатах.

Не вызывает сомнения огромный вклад средств мас­совой информации в дело развития и распространения американского товарного производства. Согласно Артуру Нилсену — основателю известной организации по изуче­нию рынка, телевидение лучше всех обеспечивает сбыт товаров ^|8. Дж. К. Гэлбрент также отмечает, что без соз­дающего потребительские образы аппарата телевидения индустриальная система влачила бы жалкое существова­ние ¹⁹. Следствием причастности популярных информа­ционно-развлекательных каналов к рыночной экономике явилось то, что даже новости и информационные сооб­щения рассматриваются как товары потребления. Сэр

Уильям Хейли, бывший генеральный директор Би-би-си, сказал по этому поводу следующее: «Как и все в амери­канской действительности, она (информация) занимает после торговли второе место. Новости сегодня исполь­зуются в качестве своего рода развлечения» ²⁰.

Дикторы последних известий и комментаторы — пер­вые из продавцов. За зрителей новостей ведется такая же конкурентная борьба, как и за зрителей любой дру­гой программы, потому что рекламу следует продавать для поддержания «марки» и, что более важно, зритель, отданный конкуренту в 6 часов пополудни, может быть впоследствии потерян для последующих дорогостоящих программ, передаваемых в самые насыщенные телечасы. Таким образом, информация передается по тем же ком­мерческим законам, что и другие программы. В резуль­тате составители программ неизбежно постоянно гонятся за сенсацией и действием в репортажах. Что же мо­жет сравниться в этом плане с катаклизмами нашей эпо­хи? Более того, общественный строй трещит по швам, по мере того как новые и застаревшие проблемы накап­ливаются, вырываются на поверхность и требуют неза­медлительного решения. Упадок городов, преступность, расизм, загрязнение окружающей среды и война, — вот повседневные условия жизни десятков миллионов лю­дей*. Писаки, находящиеся на службе средств массовой информации, должны были бы быть совершенно сле­пыми, чтобы абсолютно не замечать столь мощного «сырья» для социального переворота.

Реальные условия жизни общества и лежащее в осно­ве коммерческой деятельности стремление привлечь и удержать аудиторию, вместе взятые, помогают каждый вечер зрителю-слушателю получить по крайней мере смутное представление о разлагающемся статус-кво. Кар­тина, совершенно очевидно, не слишком привлекатель­ная. Отсюда и шумные требования все увеличивающих­ся сторонников «старых добрых времен», требующих прекратить «искажение» действительности. Вот какова

* Шестая ежегодная международная конференция по пробле­мам безопасности — коммерческое мероприятие, на котором была продемонстрирована аппаратура наблюдения, предупреждения, об­наружения и обеспечения безопасности на все вкусы и случаи жизни, — представляет собой любопытное свидетельство сущест­вующих социальных условий в США (John Stickney. Paranoia mar­ket. — «Харперз», сентябрь, 1972 г., с. 34—39).

подоплека взрыва консервативного возмущения, вызван­ного показанным по телевидению насилием, к которому прибегла полиция Чикаго во время съезда демократиче­ской партии летом 1968 г.

В настоящее время проводится политика открытого отказа не только от святого принципа полного освеще­ния новостей, который так или иначе никогда не приме­нялся средствами массовой информации, но и отказа от коммерческого правила поддержания должного захваты­вающего уровня информации для привлечения аудито­рии. Спиро Агню предостерегает: «Нам следовало бы спросить бесконечно гоняющиеся за полемическим мате­риалом телекомпании: какова же их конечная цель — просвещать или наживаться? Каков конечный резуль­тат — информирование или запутывание? Каким образом непрекращающиеся поиски большей насыщенности дей­ствием большего возбуждения, более драматических со­бытий служат стремлению нашей страны к внутреннему спокойствию и стабильности?»²¹ Очевидно, с точки зре­ния правительства, угроза общественному строю доволь­но серьезная, если оно подвергает сомнению то, что все­гда ценилось в этой стране превыше всего, — стремление к получению прибыли.

Но неспособный осуществить глубокие структурные преобразования существующий статус-кво старается, где возможно, скрыть, где нужно, приукрасить и любыми способами свести до минимума размеры социальных бес­порядков, а для этого в наше время информационного насыщения — почти в каждом американском доме есть по одному, а то и по два-три радиоприемника и телеви­зора — даже для достижения минимальной эффективно­сти необходим массовый контроль и манипуляция. Имен­но к этому призывают правительственные заявления и мероприятия. В действительности же процесс этот на­чался и успешно развивался задолго до вмешательства Белого дома.

Вообще говоря, информационная система всегда была коммерческой, самоизбирательной и реакционной. Более того, это было достигнуто без централизованного руко­водства, под влиянием структур, действовавших в рам­ках безоговорочных исходных посылок, общих для всех владельцев собственности, и владельцы средствами мас­совой информации не являлись исключением. Так что сегодня изменилось только одно — манипулятивное

вмешательство стало лишь более интенсивным и методы его более явными.

Проанализируем, например, радиотелевизионное представление после убийства Мартина Лютера Кинга. Профессиональный журнал радио- и телевещания писал: «...на прошлой неделе теле- и радиожурналисты успешно завершили выполнение задачи по освещению самых бур­ных десяти дней за всю историю их репортерской дея­тельности». Чем же заслужили опи такое самовосхвале­ние? Тот же журнал «Бродкастинг» пишет далее: «...ре­портажи некоторых станций с места событий, где происходили волнения, показали, что на местах ситуация полностью контролировалась». Как же осуществлялся па практике этот «контроль»? В Балтиморе, например, «кадры с полицейскими, стреляющими по снайперам, бе­лые с оружием в руках и черные бойцы были показаны, но не повсеместно, как требовалось» ²². В некоторых го­родах телевидение день и ночь демонстрировало кино­фильмы. И «Вераети» пе без некоторого удивления сооб­щал о том, как много черных лиц промелькнуло на экра­нах телевизоров в течение одной педели после смерти Кинга, но, как только страсти улеглись, они моментально исчезли.

Средства массовой информации, уклоняясь от выпол­нения своих и без того плохо выполняемых функций ис-точпиков информации, намеренно использовались для отвлечения внимания, успокоения и умиротворения.

13 Вашингтоне, округ Колумбия, должностные лица об­ратились за помощью к 34-летнему негритянскому певцу, чьи способности воздействовать на аудиторию хорошо известны. Перед телекамерами и радиомикрофонами Джеймс Браун от всей души призывал аудиторию пре­кратить беспорядки в городе... «Возвращайтесь домой, включите телевизоры. Слушайте радио. Послушайте не­которые записи Джеймса Брауна»²³.

Однако еще красноречивее о роли средств информа­ции свидетельствуют участившиеся добровольные согла­шения между теле- и радиовещательными компаниями о замалчивании информации о расовых беспорядках, а также договоренности с полицейскими агентствами относительно задержки илп даже утаивании информации о беспорядках в городе. В результате исследования, про­веденного одпнм пз информационных журналов, было ус­тановлено, что «примерно около четверти всех станций

ТВ связаны одним из подобных соглашений. На долю крупных станций (ежегодные доходы которых состав­ляют три и более миллиона долларов) приходится большее количество таких договоров, что и не удивительно, так как беспорядки превалируют именно в крупных городах. Почти 39% опрошенных сотрудников крупных станций заявили, что они ограничены в своей деятельности теми или иными соглашениями или неофициальными догово­ренностями» ²⁴.

Приведем пример принудительного соглашения между телестанциями и полицией:

«В Индианаполисе телестанции работают по плану «Омаха плэн», согласно которому, когда полиция объяв­ляет «Код-30», средства информации воздерживаются от передачи репортажа в течение 30 минут, но затем могут передавать информацию о событии. Телестанция WPBM-ТУ считает, что полиция может передавать повторные сигналы «Код-30», а телестанция WISH-ТВ считает, что полиция может передать этот сигнал лишь дважды, пос­ле чего телестанция вольна освещать происходящие со­бытия.

Некоторые соглашения зашли настолько далеко, что запрещают телестанциям передавать информацию о вол­нениях, пока они не закончились. Согласно другим со­глашениям, средства информации не имеют нрава назы­вать места волнений. Ярким свидетельством соглашений последнего типа являются события в Мемфисе» ²⁵.

Координированный контроль над информацией осу­ществляется не только государством, но и частными организациями. В ожидании беспокойной осени 1970 г. Национальная ассоциация радио- и телевещательных станций обратилась к своим членам с «неслыханным при­зывом» «быть особенно осторожными в информационных передачах» о десегрегационных и университетских вол­нениях:

«В задачи ассоциации не входит вмешательство в про­цесс сбора информации, достоверных репортажей и сво­бодного потока, лежащего в основе всех информацион­ных усилий нашей отрасли. Мы просто хотели бы заду­маться над возможными последствиями. Мы вместе с ва­ми надеемся, что здравый смысл и спокойствие в стране восторжествуют, но, если этого не случится, мы должны быть готовы. Радио- п тележурналнзм сегодня является краеугольным камнем нашего служения общественности,

н, таким образом, мы несем ответственность наивысшего порядка за освещение событий дня» ²⁶.

Вопреки утверждению вице-президента Агню, что средства массовой информации непропорционально осве­щали протестующих, на самом деле они действовали со­гласно осуществленному на самом высоком политическом уровне расчету, лриглушая критику и, где надо, вовсе обходя ее молчанием, даже в тех случаях, когда по числу и представительности присутствующих митинги, согласно любым профессиональным критериям и оценкам, явно являлись главными информационными событиями. «Ве-раети» сообщал, что «массовые антивоенные марши и митинги в Вашингтоне и Сан-Франциско (15 ноября 1969 г.) не получили специального освещения телесетя­ми». Газета писала, что «одной из задач вице-президента Спиро Т. Агню было нанести удар по мораторию, объяв­ленному на прошлой неделе информационными службами происходящим событиям. Он мог не беспокоиться» ²⁷. Те­лесети вовсе не собирались освещать состоявшиеся ми­тинги. Однако такой поворот событий не нов. «Вераети» взял интервью у одного из представителей телесети, ко­торый рассказал: «...аналогичная ситуация возникла в 1967 г. во время марша на Пентагон... Эн-би-си, несом­ненно, намеревалась освещать марш, когда последовало предложение от Си-би-эс воздержаться от непосредствен­ного репортажа с места действия. Эн-би-си ответила со­гласием. Аналогичное предложение было адресовано и Эн-би-си, и в результате событие, настолько важное, что Норман Мейлер получил за написанную о нем книгу Пулитцеровскую премию, вообще не было освещено те-лесетями».

Положение быстро ухудшается, и автор статьи в «Ве­раети» пришел к следующему выводу: «...существует це­лый ряд факторов, работающих против информационных программ телесетей, помимо запугивания их со стороны правительственных чиновников. Как правило, консерва­тивные, обеспокоенные лишь получением прибылей хо­зяева телесети нисколько не симпатизируют экстренным и полемическим репортажам. Бще более консервативные филиалы и вовсе враждебно относятся к проблемным телерепортажам. За последние несколько лет несговорчи­вые репортеры были удалены из отделов новостей теле­сетей. А потом общественность поднимает шум, когда хаос реальной жизни резко отличается от вымученных

выдумок телесетей о таких вещах, как закон и по­рядок» ²⁸.

Один из продюсеров Си-би-эс так объяснил однажды действие механизма запугивания:

«Нынешнее правительство прибегает к двум методам манипулирования телесетями. Одним из них является «заблаговременное предупреждение», т. е. письмо, при­близительно следующего содержания: «Нам стало извест­но, что вы планируете программу или какой-то материал об атомных авианосцах или нечто подобное. Мы надеем­ся, что для получения всей необходимой вам информации вы свяжетесь в Пентагоне с таким-то...»

Затем письмо путешествует вниз по административ­ной лестнице, пока не попадает к простому режиссеру-постановщику... При этом каждый из боссов пишет на полях: «О чем речь?», «Прошу разобраться!» — и тут же забывает о письме. В конце концов он ведь попросил ко­го-то другого разобраться. Парень, находящийся в самом низу этой лестницы, естественно, растерян. Он знает, что если он сделает эту программу, а потом будет жалоба, то шишки посыплются на него одного, потому что все остальные передали это на его усмотрение. Итак, вы, ко­нечно, связываетесь с таким-то в Пентагоне и лакируете ваш материал... Второй метод — «телеграмма в последнюю минуту». Она может исходить от правительственного чи­новника и предупреждает об «опасности передачи необъ­ективной информации», если не будет включено интервью с таким-то. Цель такого обращения в последнюю мину­ту — поколебать создателей программы настолько, чтобы она вовсе не вышла в эфир... Я не раз был свидетелем этого» ²⁹.

Примеров подчинения средств массовой информации давлению извне много. Приведем лишь наиболее яркие из них за последнее время: запрет на сатирический аль­бом «Рождение президента» на нескольких коммерческих телестанциях³⁰; записанное поэтом Лоренсом Ферлингет-ти для Общественного образовательного телевидения про­изведение «Тираннус Нике», кадры из которого были вы­резаны без уведомления или разрешения автора³¹; спе­циальный президентский «брифинг» для руководителей и редакторов тридцати восьми избранных телестанций и газет, на который не были приглашены представители «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост», известные своей критикой камбоджийской авантюры правительства и его

индокитайской политики в целом³²; запрет на появление в программе Дика Кейветта Анжелы Дэвыс после ее освобождения, так как программа не была «сбалансиро­вана» ³³.

Ухудшение информационного положения в стране выходит далеко за рамки единоличной эпизодической цензуры со стороны высокопоставленных бюрократов. Блистательно описанная в книге Джо Макгинниса «Про­дажа президента» (1968 г.) манипуляция средствами мас­совой информации превратилась сегодня в тончайшее искусство. Нигде способность формирования и восприя­тия идей не программируется так искусно, как на на­циональном уровне. «Нью-Йорк тайме» описывала неко­торые из методов создания контролируемой информаци­онной перспективы. Газета писала о проводящихся на высшем уровне «брифингах» для заведующих отделами новостей, на которые не приглашаются представители менее сговорчивых изданий; о личных визитах президен­та к особенно восприимчивым редакторам газет; о запро­граммированных сообщениях для печати, рассылаемых по всей стране 1200 журналистам, пишущим редакцион­ные статьи, и руководителям отделов новостей телевиде-дения, и, что особенно важно, о тщательно подготавли­ваемых и передаваемых по всей стране пресс-конфе­ренциях президента. «Тайме» отмечала, что «президент подбирает репортеров, которые будут задавать вопросы. Как и любой президент, г-н Никсон заранее распределяет между представителями прессы вопросы, на которые он хочет ответить. Более того, немногие репортеры, зная, что камера направлена на них, оказывались в состоянии задать острый вопрос» ³⁴.

Президентская служба по связям с общественностью также постоянно работает среди журналистов. Майк Рой-ко, чикагский фельетонист, поначалу был озадачен при­глашением на прием к президенту и пятиминутной бесе­дой с ним. Он писал: «И вот президент изощряется и тратит свое время, выступая в роли торгового агента или чиновника службы по связям с общественностью. Руко­пожатия и обмен любезностями должны были изменить в лучшую сторону наше мнение о его внешней политике... Вот что я имею в виду, когда говорю, что у президента довольно странный способ управлять страной... По-мое­му, ему следует забыть о рекламе и просто продемонстри­ровать там, как работает его товар» ³⁵.

Есть еще один способ привлечения внимания нации и формирования ее сознания — инсценировка. Хотя пре-зидеат Никсон был не первый глава исполнительной власти, прибегнувший к такому методу» он успешно ис­пользовал его. Возьмем, например, его возвращение из Китая в начале 1972 г., когда его самолет был в течение нескольких часов задержан на аэродроме в Ньюфаунд­ленде, чтобы прибытие президента в Соединенные Штаты совпало со временем, когда большая часть американцев сидит у телевизоров. Эта тактика была вновь применена во время возвращения президента из Москвы в мае 1972 г. Последний бросок этого перелета был совершен на вертолете, который доставил президента и сопровождав­ших его лиц из вашингтонского аэропорта прямо на сту­пеньки Капитолия. Там, перед невидимой многомиллион­ной телеаудиторией, президентская свита высадилась из вертолета и триумфально вошла в зал совместного засе­дания обеих палат конгресса, созванного, очевидно, для создания фона рекламе президента.

Съезд республиканской партии, состоявшийся в Майа­ми в агусте 1972 г., также больше походил на театрали­зованное представление, чем на важное осуществление процесса демократического отбора. Вот как писал о нем один из журналистов:

«Все, что входило в трехдневную программу съезда, даже речи, произнесенные на его открытии и закрытии, должно было быть представлено на предварительное об­суждение и одобрение.

Подготовленный сценарий включал инструкции даже по таким мелочам, как указания выступающим. Актеру Джону Уэйну предписывалось, например, «принимать приветствия и аплодисменты», а бывшей звезде футбола Барту Старру — «приветственно кивать» студентам, стоя­щим на карауле у знамени...

Всего сценарий съезда подготавливался в течение 2, 5 месяцев» ³⁶.

К инсценировкам прибегают не только национальные политические лидеры. Метод этот моден в различных кругах. В ряде случаев, хотя и чрезвычайно редко, к не­му прибегали даже молодежные движения. Правда, успех использования этого метода целиком зависит от желания заправпл средствами массовой информации принять уча­стие в игре. Однако официально признанные силы

общественного строя без труда получают доступ к средст­вам информации.

Огромные телеаудитории, собираемые профессиональ­ным футболом каждую неделю в течение нескольких ме­сяцев, представляют собой прекрасную возможность для массовых националистических и милитаристских инъек­ций. Разнообразные вдохновляющие сообщения осторож­но вкрапляются в «развлекательные» программы, пока­зываемые в перерывах между таймами. В большинстве случаев финансирующая эти вставки сторона не упомина­ется, если она вообще бывает известна. В двух случаях, например, служба по связи с общественностью админист­рации Никсона организовала рекламу встречи по фут­болу команды военно-морских сил в конце 1970 г. и устроила так, чтобы первый мяч на открытии сезона по профессиональному бейсболу в 1971 г. забросил бывший военнопленный³⁷ (подачка организации бывших военно­пленных).

Еще одним немаловажным инструментом манипуля­ции общественным мнением является вездесущий опрос мнения. Изучение общественного мнения все чаще ис­пользуется в целях создания нужной атмосферы для хо­зяев средств информации на самом высоком уровне. Про­исхождение и финансовая поддержка большинства опро­сов, как правило, неизвестны общественности. Никто не может точно установить, насколько независимые фирмы по изучению общественного мнения используются прави­тельством в его собственных интересах, но нижеследую­щий отрывок из текста к снятому ЮСИА фильму «Мол­чаливое большинство» проливает свет на существующие связи:

«Корреспондент: В течение последних тридцати трех лет Американский институт общественного мнения надежно отражал установки американцев. Институт, из­вестный как служба Гэллапа, первый применил методику выборочного изучения общественности и тщательно раз­работал методы исследования, используемые по всей стране, а также иностранными организациями по изуче­нию общественного мнения во всех уголках мира... Джордж Гэллап — президент «Гэллап полл организейшн». Сегодня мы хотели бы задать ему вопрос относительно одного из опросов, проведенных его службой... 3 ноября (1969 г.) президент Никсон выступил перед народом Со­единенных Штатов с речью о его политике во Вьетнаме.

Он упомянул «молчаливое большинство» американцев, которые, как ему казалось, поддерживали его позицию. Что сделала ваша организация вслед за речью прези­дента?

Г-н Гэллап: Что ж, сразу же после окончания речи группа специально подготовленных для проведения телефонных интервью сотрудников связалась по телефо­ну с 500 людьми, живущими в различных районах стра­ны, и той же ночью мы получили результаты, утром они были обработаны и отправлены телеграфом нашим га­зетам» ³⁸.

Такая связь службы Гэллапа с сообщением прези­дента и официальное (и быстрое) распространение ЮСИА за рубежом результатов опроса и комментариев Гэллапа указывают на наличие отношений, которые вряд ли мо­гут внушать доверие к независимому характеру процесса производства информации и опроса общественного мнения.

Внутри страны связи между правительственными вла­стями и компаниями по опросу общественного мнения представляют собой абсолютно неисследованную область, значение которой для манипуляции трудно переоце­нить.

Даже тогда, когда опросы не используются для пред­намеренной манипуляции сознанием, они все же могут косвенно играть эту роль. Джозеф Клэппер, директор центра социальных исследований Си-би-эс, отметил, что «есть еще одна область, где средства массовой информа­ции чрезвычайно эффективны, а именно в создании мне­ния по новым проблемам. Под «новыми проблемами» я понимаю такие проблемы, по которым ни у индивида, ни у его друзей и членов одной с ним группы нет никакого мнения. Причина эффективности средств массовой инфор­мации в создании мнений по новым проблемам очевидна: индивид не склонен защищаться, и, следовательно, ин­формация попадает на незащищенную почву. А после того как мнение уже создано, оно становится тем самым новым мнением, которое легко укрепить, но трудно изме­нить. Добавим, что подобный процесс создания мнения наиболее эффективен, когда человек не располагает дру­гими источниками информации, которые могли бы быть использованы в качестве пробного камня. Он, таким об­разом, еще полнее зависит от данного средства инфор-

мации» ³⁹.

Вопросы, сами по себе являющиеся ценностными суждениями или пристрастные по содержанию, создают установочные рамки, в которые респондент попадает уже в силу своего участия в процессе. Еще важнее, од­нако, то, что влияние это распространяется и на тех, кто непосредственно не принимает участия в опросе. Вся страна подвергается определенному влиянию, когда пуб­ликуются или передаются по телевидению их резуль­таты.

Таким образом, пассивный процесс опроса может служить инструментом формирования мнения не только непосредственных участников его, но и миллионов дру­гих людей, узнающих из опросов, каковым должно быть отношение нации к тем или иным проблемам.

В международном аспекте контроль над информаци­онной средой осуществляется такими непрерывно акти­визирующими свою деятельность правительственными агентствами, как, например, ЮСИА. И все же необхо­димо помнить, что манипулирование сознанием начина­ется внутри страны и что общественность Соединенных Штатов является первой жертвой контроля над инфор­мацией. Современные масштабы подобной деятельности особенно очевидпы при подготовке общественности к во­енному вмешательству за границей или к новым внеш­неполитическим кампаниям, например таким, как докт­рина Трумэна в 1947 г. и вооруженное вмешательство во Вьетнаме в середине 60-х гг.

Ричард М. Фрнлэнд предлагает нам «пересмотренную» интерпретацию происхождения маккартизма. Он просле­живает его корни вплоть до некоторых методов, исполь­зовавшихся президентом Трумэном и его ближайшими советниками сразу же после второй мировой войны. Фри­лэнд приводит выдержку из меморандума помощника го­сударственного секретаря Уилла Клейтона, датированно­го 5 марта 1947 г., в котором конгрессу предлагалось вы­делить 5 млрд. долл. на иностранную помощь. Клейтон писал: «Соединенные Штаты не смогут эффективно при­нять на себя лидерство в мире, если народу Соединенных Штатов не дать для этого мощного толчка». Он рекомен­довал «использовать в этих целях разоблачение комму­нистической опасности» ⁴⁰.

Комментатор Говард К. Слшт дал аналогичную оценку слушанию в конгрессе:

«Г-н Смит: Сенатор Ванденберг предложил прези­денту Трумэну, что если он хочет, чтобы Соединенные Штаты предприняли такой решительный шаг, как за­щита Греции и Турции, то г-ну президенту следует вы­ступить в конгрессе и до смерти запугать американский народ, и Трумэн сделал это.

/Конгрессмен/ Фашелл: Он также напугал кон­гресс.

Г-н Смит: В июле 1965 г., когда было принято решение ввести во Вьетнам войска, то задолго до этого на заседаниях правительства, в Совете национальной без­опасности и на менее значительных заседаниях обсуж­дался вопрос о том, стоит ли пытаться в связи с этим за­пугивать народ, и было принято осторожное решение не делать этого» ^4I.

В каком бы направлении ни действовали ответствен­ные за принятие важнейших государственных решений деятели в том или другом конкретном случае, главным остается тот факт, что контроль над информацией стал неотъемлемой частью национальной политики. Методы программирования способности формирования и восприя­тия идей превратились в инструменты манипулирования народной поддержкой (или по крайней мере безразли­чием) действий правительства.

Сказанное может в значительной степени объяснить, очевидно, парадоксальные условия, которых не достигло ни одно другое государство (за исключением, возмож­но, некоторых западноевропейских стран): высокий ин­формационный уровень, если мерить количеством радио-и телеприемников, находящихся в частном владении, и в то же время, как сказал сенатор Стюарт Симингтон, «общественность в нашей стране зачастую знает значи­тельно меньше, чем остальной мир» ⁴².

По сути не будет преувеличением сказать, что наме­чается новое направление в информационной деятельно­сти внутри страны. Редактор информационного отдела «Сатердей ревью» указывает на «приближение эпохи мо­нополии на новости» и пишет, что «нам по меньшей ме­ре пора вывешивать сигнальные флаги, пока ураган фа­шизма, монополии, единоличного правления и ограниче­ния свободы печати не поглотил нашу демократию»⁴³. Откровенно коммерческие, принимающие как должное поддержку социально-индустриального строя средства информации и вспомогательные информационные службы

открыто следуют по пути манипуляции. Рост рабочей си­лы индустрии знания приводит к тому, что заправилы средствами массовой информации еще больше внимания уделяют расширению контроля над информационной и культурной средой. В то же время чрезвычайно взрыво­опасные социальные и политические проблемы создают ежедневную атмосферу кризиса, и если средства инфор­мации пусть даже туманно отражают эту действитель­ность, то страсти разгораются еще больше и могущест­венные хранители статус-кво, включая президента, при­ходят в ярость и прибегают к запугиванию. Усилия прави­тельства, направленные на воспрещение публикации до­кументов Пентагона («Пентагон пейперз»), служат ярким доказательством подобных тенденций.

Соответственно влиятельные правительственные кру­ги предпринимают попытки перейти от манипуляции к строгой цензуре, обезвредить основные каналы инфор­мации. Клей Т. Уайтхед, директор Управления по поли­тике в области телекоммуникаций и «царь телевещания в Белом доме» ⁴⁴, сразу же после переизбрания президен­та Никсона предложил, чтобы местные телестанции, из­вестные своими консервативными взглядами, контроли­ровали и, если необходимо, отказывались от поставляемых телесетями новостей, документальных фильмов и развле­кательных программ, входящих, согласно формули­ровке Уайтхеда, в категорию «идеологически невыдер­жанных».

Фред Френдли, бывший однажды президентом «Си-би-эс ньюс», охарактеризовал это предложение как «наиболее реакционное за пятидесятилетнюю историю теле- и радиовещания»⁴⁵. «Нью-Йорк тайме» писала в передовице: «Указание Белого дома американским теле­станциям звучит громче и отчетливее с каждым днем. В со­держании его не приходится сомневаться: держитесь по­дальше от противоречивых проблем... Бели телевещание не возьмет на себя функции Информационного агентства Соединенных Штатов внутри страны, то мы вынуждены будем прислушаться к мнению конгресса и обществен­ности» ⁴⁶.

Еще более зловеще звучит помещенное в «Нью-Йорк тайме» в конце 1970 г. на первый взгляд ничем не при­мечательное сообщение о том, что президент уже назна­чил «главного цензора страны, который вступит в долж­ность в случае объявления чрезвычайного положения»,

Согласно «малоизвестному», во существующему уже не­сколько лет плану, пишет «Тайм», президент может объявить чрезвычайное положение и ввести цензуру пе­чати без согласия конгресса⁴⁷.

В действительности главный цензор не был назначен, по все необходимые меры для введения цензуры военно­го времени (теперь это называется «информационная без­опасность военного времени» ⁴⁸) в случае возникновения ситуации, требующей объявления чрезвычайного положе­ния, уже приняты.

Член палаты представителей Уильям Морхед, предсе­датель подкомиссии конгресса по вопросам информацион­ной политики и практики правительства США, предосте­регал нас относительно направления и темпов действий главы исполнительной власти. В октябре 1972 г. он зая­вил в конгрессе: «Изучая данные под присягой показания свидетелей из Управления чрезвычайной готовности, сог­ласно которым план цензуры и сбора информации будет осуществлен только в случае ядерного нападения на Сое­диненные Штаты, я обнаружил, что они готовы ввести в США цензуру даже в случае вовлечения страны в та­кой конфликт, как война во Вьетнаме...

В части 1 четвертой главы плана национальной цен­зуры разъясняется, в каких случаях будет осуществлена система цензуры: непредвиденных случаев, которые бу­дут рассматриваться в рамках чрезвычайного планирова­ния федерального правительства, много, и они могут быть разнообразными по характеру. При планировании национальной цензуры необходимо учитывать только те непредвиденные случаи и ситуации, при которых вве­дение такой цензуры объясняется требованиями нацио­нальной безопасности. В общих чертах к таким случаям относятся: а) общая война; б) война локального харак­тера или конфликты местного значения, возникающие в различных районах мира на земле, на море или в воз­духе, в которых участвуют вооруженные силы США.

Официальный план правительства предусматривает введение цензуры не только в случае общей, ядерной войны, но и в случае возникновения локальных конфлик­тов, в которые нас может вовлечь президент. Некоторые детали этой цензуры, очевидно, разрабатывались аген­том службы политической безопасности, который был уличен в шпионаже в пользу республиканской партии против демократической партии» ⁴⁹.

Пока еще рано предсказывать, увенчается ли успехом эта растущая сфера деятельности правительства. В стра­не действуют и некоторые уравновешивающие силы. Су­ществуют и альтернативные каналы информации, правда значительно более слабые и с меньшей аудиторией. К сожалению, эти каналы достигают лишь весьма огра­ниченного слоя населения — молодежи, выпускников уни­верситетов и, как правило, выходцев из обеспеченных слоев общества. Таким образом, в американском обще­стве углубляется раскол в информационной сфере, как, впрочем, и раскол между поколениями, а также в про­фессиональной, расовой и политической областях.