Константин Кураленя

Шаман-гора

Герой романа «Шаман-гора» Михаил Манычев таинственным образом попадает в начало 1860-х годов и участвует в сплаве переселенцев на Нижний Амур. Путешествие по Амуру полно удивительных и опасных приключений, авантюрных событий, встреч с новыми героями, ставшими настоящими друзьями.
Опыт участника войны в Афганистане помог Михаилу выйти победителем из кровавых и жестоких схваток с бандами хунхузов и беглых каторжников.
История освоения Приамурья, преемственность поколений, глубокое уважение заслуг предков, продолжение их славных деяний всегда интересны для читателя.

СОДЕРЖАНИЕ

Глава 1. КОМСОМОЛЬЦЫ-ДОБРОВОЛЬЦЫ
Глава 2. ТРУДОВЫЕ БУДНИ
Глава 3. КРАСИВАЯ ЛЕГЕНДА
Глава 4. УЩИПНИТЕ МЕНЯ, Я СПЛЮ
Глава 5. ВНИЗ ПО РЕЧЕНЬКЕ-РЕКЕ
Глава 6. НАЗВАНИЯ РЕКАМ ДАВАЛИ ЛЮДИ
Глава 7. АМУР — РЕКА ШИРОКАЯ
Глава 8. Я СТАНОВЛЮСЬ ЗНАМЕНИТЫМ
Глава 9. ВСПОМНИШЬ ПРО ЧЁРТА — ОН ЯВИТСЯ
Глава 10. СХВАТКА В ТАЙГЕ
Глава 11. ДОРОГА НАЗАД
Глава 12. ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА
Глава 13. ОДИНОЧНОЕ ПЛАВАНИЕ
Глава 14. СТРАСТИ ПО ШЕКСПИРУ
Глава 15. ДОЛГИЕ КИЛОМЕТРЫ ПУТИ
Глава 16. АМУР ПОКАЗЫВАЕТ СВОЙ НРАВ
Глава 17. КТО ТАКИЕ АЧАНЫ И ГЕРОИ КРЕПОСТИ АЧАН?
Глава 18. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
Глава 19. ТЁПЛАЯ ВСТРЕЧА
Глава 20. ПОСТ ХАБАРОВКА И АЙГУНСКИЙ ДОГОВОР
Глава 21. ИДЕЯ, РОЖДЕННАЯ В БРЕДУ
Глава 22. ПУТЕШЕСТВИЕ НА ОЗЕРО БОЛОНЬ
Глава 23. ВАШ ТОВАР — НАШ КУПЕЦ
Глава 24. УЖ НЕДАЛЁК ТОТ ДЕНЬ

Старые дневники
Вместо предисловия
Однажды, наводя в своей квартире порядок, среди кипы нужных и
ненужных бумаг я наткнулся на внушительную стопку общих тетрадей.
Тетради были старые, в разноцветных ледериновых обложках, туго пере-
тянутые тонким шпагатом. Как они оказались в чулане моей квартиры,
я совершенно не помнил. Не желая нагружать свои мозги ненужными
мыслительными процессами, я решительно взял в руки ножницы и раз-
резал шпагат. Тетради, а их было более десяти, непослушно выскользну-
ли из моих рук и рассыпались по полу. Присев на корточки, я взял в руки
одну их них. На чёрной обложке, ближе к верху, был наклеен некогда
белый квадратик бумаги с аккуратно обрезанными уголками с цифрой
три. Судя по всему, это был порядковый номер. Справедливо решив, что
начинать исследование своей находки следует с тетради под номером
один, я отыскал среди общей кучи необходимый номер. Обложка нужной
тетради оказалась коричневой, ледерин по краям уже успел расслоиться.
Я встал и повернулся к свету и, не сдувая пыли, въевшейся в тиснение
на ледерине, не без любопытства открыл тетрадь. На внутренней сто-
роне обложки я прочёл надпись. Незнакомым убористым почерком там
было написано имя и фамилия владельца дневников. Это была фамилия
моего друга по бурной молодости. По указанным ниже причинам его не
называю.
На первой странице тетради прочёл обращение ко мне. Текст приво-
жу полностью.
«Антон, друг! Пишу именно тебе, потому что знаю, что поверить
мне сможешь только ты. В этих тетрадях записаны такие невероят-
ные вещи, которые произошли со мной на самом деле, что кто-либо дру-
гой сочтёт меня сумасшедшим и сдаст в психушку. Но это было! Хотя
я сам порой не верю в реальность всего произошедшего.
6
Если ты когда-нибудь решишь опубликовать эти записи, прошу тебя,
не упоминай моей фамилии. Пусть всё это выглядит просто интерес-
ными историями, которые сочинил человек с богатым воображением.
Но всё-таки я надеюсь, что мы с тобой в скором времени встретимся.
И я всё смогу объяснить при встрече.
Я решил уволиться с работы и ненадолго выехать в другое место.
Не хотелось бы сейчас говорить о причинах моего поступка. Об этом
узнаешь позже или тогда, когда прочтёшь мои записи. А пока просто
их сохрани».
Я привалился спиной к стене чулана. События двадцатилетней давно-
сти встали перед моими глазами так, словно всё это было вчера. Я и мои
друзья, молодые и счастливые, с комсомольскими путёвками в карманах,
едем на комсомольско-молодёжную стройку. Впереди целая жизнь!
Неужели уже пролетело двадцать лет? Не верится. Вроде бы всё это
было только вчера. Забавная штука жизнь. В молодости нам кажется, что
мы будем жить вечно. Смело совершаем ошибки. А чего бояться? Впе-
реди уйма времени на то, чтобы их исправить. Решительно бросаемся
в разные авантюры. Ничего страшного. Ещё будет время начать всё за-
ново и всё переиначить. А время неумолимо, словно книжные листочки,
перекладывает год за годом. И вот мы уже седые. Некоторые из друзей
покинули этот мир. Вместо исправления старых ошибок мы насоверша-
ли новые. А начинать всё заново нет ни желания, ни сил.
Но двадцать лет назад всё было иначе. И пусть эти годы останутся
в нашей памяти до последнего часа. Это была наша жизнь! Это были
наши ошибки...
Разложив стопку тетрадей по номерам, я перевернул первую стра-
ницу коричневой тетради и углубился в чтение. Написанное читалось
необыкновенно захватывающе и легко. Возможно, это происходило по-
тому, что автор записей был моим другом, а события, описанные в его
дневниках, нас объединяли и роднили. Незаметно подкралась ночь.
Я оторвался от чтения, когда часы показывали половину третьего ночи.
С сожалением отложив тетради, я отправился спать.
А теперь мне хочется представить повествование моего друга на ваш
суд. Верить тому, что там написано, или нет — право каждого из вас.
Со своей стороны могу лишь только заверить, что от себя ничего лишне-
го я не добавил и не приукрасил.
7
Глава 1.
Комсомольцы-добровольцы
Сбылась мечта идиота! Я еду покорять необъятные просто-
ры нашей страны. Вы спросите: почему идиота? Да потому что
найдётся немного здравомыслящих людей, которые, бросив всё,
поедут куда-то в тьму-таракань искать приключений, а иначе
говоря — «за туманом и за запахом тайги».
Здесь я, конечно, лукавлю. Потому что желающих попасть
в первый десант строителей нового города на берегах нашего
славного Амура было превеликое множество. В горкомах комсо-
мола городов Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре лежали сот-
ни заявлений. А едет нас только пятьдесят человек.
Пятьдесят счастливчиков комсомольско-молодёжного отряда
«Комсомолец Приамурья», оставив тёплые домашние углы, ехали
в тайгу строить с «нуля» свой город. Город будущего, как назвал
его на прощальном митинге один из провожающих чиновников.
Этот город будет строиться на берегу Амура. Как когда-то
на месте Комсомольска-на-Амуре находилось село Пермское,
на месте нашего будущего города стоит село Нижнетамбовское.
До него можно добраться по узкоколейке, которая проложена
от станции Селихино.
Сегодня девятнадцатое января 1986 года, на дворе стоит ужас-
ный мороз. Но в вагонах тепло. Проводники, понимая важность
момента, угля не жалеют. В купе нас едет четверо. За те пять
дней, что перед отправкой из города Комсомольска-на-Амуре, мы
находились вместе, все успели подружиться. Произошло это по
вполне банальному поводу. На общих построениях, по причине
своего роста, мы все оказались рядом. А много ли надо для зна-
комства объединённым одной целью людям? Мы все из разных
мест. Нестеренко Сергей и Безбородов Андрей из Хабаровска.
Я из Комсомольска-на-Амуре. Колодяжный Валера из Солнеч-
ного.
Уставшие и задерганные бесконечными построениями
и встречами, мы спрятались в своём купе и лениво рассказывали
друг другу свои биографии и разные житейские истории. У каж-
дого были свои причины отправиться на строительство таёжно-
го города. Я и Нестеренко ехали на поиски новых впечатлений
8
и интересных событий. Нам осточертела однообразная город-
ская жизнь. Хотелось проверить себя на прочность, оказавшись
в суровых условиях первостроителей. Хотя, если считать службу
в Советской армии школой жизни, у каждого из нас за плечами
эта школа была. Колодяжный Валера, хоть и был по возрасту наш
ровесник, уже успел обскакать нас в семейной жизни. Еще будучи
в армии, он умудрился жениться и обзавестись двумя сыновьями.
На данный момент его волновал вопрос жилья. В построенном
нами городе он надеялся решить свои жилищные вопросы. Да
и денежная сторона была для молодого отца семейства делом
немаловажным. Ну а Безбородов ехал, потому что «все едут,
а я чем хуже?».
Вообще, в отряде подобрался народ разномастный и каждый
со своим «бзиком» в голове. Кто, так же как и я, ехал за «тума-
ном и за запахом тайги». Кто за длинным рублём. Кто за кварти-
рой. Кто подальше от жены и от детей. Ну а кто ради каких-то
своих, тайных делишек. Но, получая комсомольские путёвки, все
как один стучали себя кулаком в грудь, что «гадом буду, но жить
без комсомола не могу». Что по велению сердца и долга, во
времена великих свершений, не могу стоять в стороне от боль-
ших дел.
Может быть, и наступят такие времена, когда человек сможет
говорить то, что думает. А пока мы живём по принципу двойной
морали. Одна для общественной жизни, а вторая для личного упо-
требления. Вот даже сейчас, если бы кто-нибудь из комсомоль-
ского актива прочёл эти строки, то меня бы высадили на первой
остановке. И прощайте, туманы и запахи тайги.
Всю дорогу по вагону шныряют вездесущие корреспонденты.
Одна деваха ворвалась в наше купе и стала настойчиво наседать
на Нестеренко.
— Я корреспондент газеты «Тихоокеанская звезда» Юлия
Самохвалова. Скажите несколько слов: кто вы, откуда, почему
решили поехать на всесоюзную комсомольскую стройку?
Серёга пытается сделать вид, что обращаются не к нему. Но
с пишущей братией такие номера не проходят. Если будет надо,
то они и собаку пешком загоняют. Видно, что ей понравился вы-
сокий красавец, бывший морпех.
— Я, Нестеренко Сергей, — поняв, что ему не отвертеться,
выдавливает из себя Серёга, — живу в городе Хабаровске.
— О, так мы с вами земляки, — профессионально обрадова-
лась юная дива пера, — и что же вас заставило покинуть наш
уютный красавец Хабаровск?
9
— Хочу построить свой город, а затем в нём жить, — честно
признаётся Серёга.
— Но ведь наверняка у вас были перед глазами примеры пер-
вопроходцев Дальнего Востока? Ни за что не поверю, что вас не
вдохновил на этот поступок пример строителей Комсомольска-
на-Амуре? — откровенно подсказывала ему правильный ответ
корреспондентка.
Наверное, в своём недалёком детстве она была отличницей,
и привычка раздавать подсказки своим одноклассникам навечно
впиталась в её кровь.
— Ну, да, вдохновили, — мямлит будущий покоритель таёж-
ных просторов, — а вообще-то больше хотелось, чтобы город...
свой.
— Конечно, конечно, — досадливо сморщив носик, сбавляет
свой напор девушка.
Видно, что ответы «первопроходца» не вписываются в уже
выстроенный ею сюжет будущей статьи.
— Девушка, — я прихожу на помощь немногословному Сер-
гею, — а вы долго пробудете в Нижней Тамбовке?
— До послезавтра, а что?
Сбитая с толку корреспондентка явно не понимает моего
вопроса.
— Да хотелось бы познакомиться с вами поближе. И даже при-
гласить на танцы. Уж я бы вам порассказал обо всех своих мечтах
и стремлениях.
То, что я не досказал вслух, девушка наверняка прочла в моих
глазах. Но не смутилась. Девушка, а особенно такая красивая,
является постоянным объектом повышенного внимания. По снис-
ходительному взгляду я понял, что таких молодых строителей
коммунизма, как я, она отшивает каждый день целыми пачками.
И я почему-то ей сразу поверил.
— А что вы можете рассказать о себе? — прохладным, но всё
ещё профессионально-приветливым голосом обратилась она ко
мне.
Я с радостью сообщил ей, как меня звать-величать.
— А живу я в городе Комсомольске-на-Амуре, — добавил
я задушевно.
— О, так для вас пример строителей города Юности не про-
стые слова? — заметно оживилась девушка.
— Да, Юленька. Можно я вас так буду называть? Не про-
стые. Скажу больше. С самого раннего детства я мечтал совер-
шить что-нибудь эдакое. В крайнем случае, повторить подвиг
10
комсомольцев-добровольцев. А вообще, я хотел стать космонав-
том или пограничником. В крайнем случае, пограничной соба-
кой, — сообщил я доверчиво.
Девушка насторожилась. Что случилось, милая? Я ведь го-
ворю то, что хочешь услышать. И, по-моему, говорю искренне.
Наверное, мои слова звучат слишком напыщенно? Я постарался
говорить как можно проникновенней.
— Видите ли, Юля, на нашу жизнь не досталось подвигов
и славы. Магнитку и Днепрогэс построили без нас. Новую жизнь
наши деды завоёвывали сами. Целину поднимали без нас. Пом-
ните, как Ваня Бровкин там орден заработал? А мы даже не успе-
ли на строительство БАМа.
Я ей не сказал, что мне досталось полтора года Афгана. Но
в наше время об этом говорить не принято, хоть мы и выполняли
там свой интернациональный долг.
— Вы это серьёзно? — слегка удивилась Юля.
— Вполне. Вот поэтому мы и едем. Мы желаем отдать наши
пламенные комсомольские сердца на пользу родной партии
и правительству. И ещё романтика. Помните, как в той песне?
«А я еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом тайги...»
— Как вам не стыдно? Из такого благородного дела вы делаете
балаган, — окончательно не поверила в искренность моих слов
Юля.
— Как вы могли такое подумать? — искренне возмутился я. —
Просто я очень начитанный молодой человек. И умею правильно
излагать свои мысли. А если в моих словах вам почудился подвох,
то Бог вам судья. Каждый судит в меру своей испорченности.
Корреспондентка негодующе вспыхнула, но в дальнейшие
дискуссии вступать не стала. Задала нам несколько нейтральных
вопросов и с достоинством удалилась.
— Какая тебя муха укусила? Такая девчонка классная, —
усмехнулся Колодяжный.
— Да надоели уже все. Лезут в душу. Ей надо перед своим
начальством красиво выпендриться. А ты тут говори то, что
ей хочется. А может, Серёга и вправду хочет построить свой
город? Какое ему дело до всего остального? Не ломайте человеку
мечту.
— Да, могут у нас любое стоящее дело заговорить до такой
степени, что аж тошно становится, — подал свой голос Андрей.
— Давайте-ка, мужики, спать. А то где-то тут бродят телеви-
зионщики и куча другого народа. И все они алчут нашей юной
непорочной кровушки.
11
Мужики, недолго думая, согласились. И уже через десять ми-
нут каждый добросовестно посапывал на своей полке.
Нижнетамбовское нас встретило крепким морозом под пять-
десят градусов по Цельсию и настороженно-любопытными
взглядами сельчан. Вот перед кем надо авторитет зарабатывать,
а не трепаться перед корреспондентами. А если побежим отсюда
через пару месяцев? Это и будет пример для комсомольцев дру-
гих поколений, подумалось мне.
Едва мы пришли в себя после неспокойной дороги, как отпра-
вились на митинг к камню. Рядом с котлованом под фундамент
первого крупнопанельного коттеджа установили памятный гра-
нитный камень с надписью, что здесь 19 января 1986 года выса-
дился первый десант строителей нового города.
Принимали нас, конечно, неплохо. Не знаю, как другие,
но я прекрасно понимал, что бесплатный сыр бывает только
в мышеловке. Всё нам придётся отработать. Но почему-то меня
это совершенно не волновало.
Вечером в сельском доме культуры действительно были тан-
цы. Дом культуры на удивление был даже очень ничего. Но это
было моё субъективное мнение. До службы в армии я был чело-
век сельский. И сравнивал его с клубом на станции Болонь, где
прошло моё детство и юность. Сравнение было явно не в пользу
моего родного клуба. Зал для танцующих не мог вместить всех
желающих. И не потому что был слишком мал, а потому что же-
лающих было слишком много. Вдруг, в проблеске света среди
танцующих, блеснуло «знакомое до боли» лицо. Юленька... Соб-
ственной персоной. Я решительно стал проталкиваться к будуще-
му золотому перу России.
— Я очень рад, что вы приняли моё приглашение, — учтиво
прокричал я ей в ухо.
Музыкальная аппаратура издавала такой рёв, что иначе гово-
рить было просто невозможно.
— Очень было надо, — презрительно бросила она, — я везде
хожу сама, без приглашений.
— Я это понял ещё там, в вагоне. Такая девушка, как вы, долж-
на быть очень самостоятельной. Вокруг столько жаждущих лёг-
кой победы над привлекательными особями противоположного
пола, что мама не горюй.
— Уж не причисляете ли вы себя к этому числу хищников? —
усмехнулась она.
— Что вы, что вы? — натуральным образом ужаснулся я. —
Боже упаси. Скажете тоже. Я маленький серенький кролик. И мой
12
жалкий удел сидеть под кустиком и трястись от страха. Где уж
нам до возвышенного полёта души?
— Да, себя любимого, вы не очень-то цените, — рассмеялась
Юля.
— Что вы? Просто я знаю своё место, — я скромно потупил
очи.
— И где же вы определили место для себя?
— В середине стада.
Девушка недоумённо вскинула брови. Я понял её немой
вопрос и пояснил.
— В общем, наша жизнь можно утрированно рассматри-
вать на примере сельского стада коров. Передним пастухи бьют
по рогам, чтобы не перли, куда не надо. А задним накручивают
хвосты, чтобы не тормозили движение. Поэтому самое удобное
место в середине стада. И по рогам не бьют, и хвост не крутят.
— Да ладно уж, хватит кривляться. Никогда не поверю, что
вы живёте по философии стада. И всё равно не прощу вам то,
что вы чуть не загубили мой репортаж.
— На фоне вышеизложенных событий не будет выглядеть
слишком вызывающе, если я осмелюсь пригласить вас на танго?
— невинным голосом поинтересовался я.
— Если я скажу нет, вы отстанете? — Девушка посмотрела
мне в глаза.
— Ну, вы же знаете.
— Конечно, знаю. Такие типы, как вы, существуют специаль-
но для того, чтобы портить девушкам жизнь.
— Вы не правы. Такие, как я, созданы для того, чтобы холить
вас и лелеять. Тайно вздыхать и с обожанием провожать вас неж-
ным взглядом. И, в конце концов, чтобы просто таскать следом
за вами портфель из школы, — решил я заступиться за порочных
типов. — Так каков же будет ваш положительный ответ?
Юля рассмеялась и первая положила свои руки на мои
плечи. По её непринуждённым и лёгким движениям было вид-
но, что танцевать она умела и любила. Но теснота и скученность
в танцевальном зале была такой, что мы стояли, плотно прижав-
шись друг к другу горячими телами, и едва покачивались в такт
музыке.
Милые на любовном свидании, да и только. Оригинальная
ситуация начала меня забавлять. Юля была девочкой не глупой
и тоже поняла двусмысленность положения. Но, похоже, она не
могла решить, как с честью из него выпутаться. Я решил прийти
ей на помощь.
13
— Здесь такая духота. Может быть, выйдем проветриться на
улицу? — наклонившись к самому уху, произнёс я, касаясь губа-
ми её роскошных волос.
Девушка, оценив мой такт, благодарно взглянула на меня
из-под густых ресниц и согласно кивнула головой.
Мы с трудом пробрались среди танцующих пар и вышли
в фойе. Народу там было не меньше, чем в зале. Вся разница была
в том, что под потолком стояли клубы никотинового дыма и мож-
но было разговаривать вполголоса. Выходить покурить на мороз
особого желания никто не изъявлял.
— Оба на! — раздался рядом голос Колодяжного. — Ущипни-
те меня. Интервью продолжается. А мне показалось, что в вагоне
вы не очень поладили.
— Вам показалось, Валерий. Ваш друг говорил очень правиль-
ные и нужные для нашей молодёжи слова, — серьёзно ответила
Юля.
Я с невольным уважением посмотрел на девушку. Наш
человек. Такая за словом в карман не полезет. Юля, несмотря на
негативное впечатление, сложившееся у меня о ней в результате
первой встречи, начинала мне всё больше и больше нравиться.
Я поймал себя на мысли, что мне было очень приятно стоять
с ней обнявшись среди танцующих пар. И если я только себе
не льщу, то наши невольные объятия были ей тоже не совсем
противны.
Словно желая найти подтверждение своим мыслям, я украдкой
взглянул на Юлю. И поймал её встречный взгляд. Мы почему-то
смутились и быстро отвели друг от друга глаза. Но за то короткое
мгновение, пока мы смотрели друг на друга, что-то произошло.
Моё сердце стало биться совершенно в ином ритме.
Валера не заметил наши переглядки и удивлённо присвист-
нул.
— А сейчас вы берёте интервью об отдыхе и быте будущих
героев труда?
— Вы на удивление проницательны, Валерий. Вы случайно
в милиции не работали? — так же серьёзно поинтересовалась
девушка.
Валера смутился и, сделав вид, что заинтересовался кем-то
из своих знакомых, скрылся в толпе. Я же мысленно поаплоди-
ровал своей новой знакомой. Как-то само собой получилось, что
до конца вечера мы так и не отходили друг от друга. И вполне
естественно, что я пошёл её провожать. Мы долго и вкусно цело-
вались у крыльца дома, где она остановилась.
14
— Что мы делаем? — прошептала она задыхаясь. — Мы ведь
едва знакомы.
— Всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Зав-
тра ты уедешь, а у меня начнутся трудовые будни, — проговорил
я, слегка отстраняясь от Юли.
— Вот именно поэтому всё это ни к чему.
— Ну а что сделать, если очень хочется?
— Хочется, перехочется, — произнесла она решительно
и, одарив меня на прощание задумчивым взглядом, упорхнула
в своё временное жильё.
Я шёл домой в строительный вагончик, где мы поселились
вчетвером, и раздумывал о превратностях жизни. Неужели
влип? Только серьёзных отношений мне не хватало для полного
счастья.
Не спорю, первый вечер на новом месте прошёл очень
приятно. Ну, флирт, это ещё куда ни шло... Но что-то более серьёз-
ное — это уже явный перебор. В эту первую ночь на новом месте
я долго не мог заснуть. Меня одолевали различные противоре-
чивые мысли. А может быть, причина в том, что на новом месте
всегда плохо спится? С этой спасительной мыслью я и уснул.
Глава 2.
Трудовые будни
— Рота, подъём!
Сколько раз, ещё, казалось бы, совсем недавно, этот заполош-
ный крик дневального вырывал меня из крепких объятий сна. Я
с трудом разлепил глаза и по привычке откинул одеяло. Вернее,
наоборот: сначала откинул одеяло, а затем открыл глаза.
В вагончике было на удивление тепло. Я посмотрел на часы.
Время полседьмого утра.
— Почему в такую рань? — спросил я потягиваясь Валеру,
своего соседа по половине вагончика. — Ни черта не выспался.
— Приказ комиссара отряда. А по ночам надо спать, а не ин-
тервью давать. Вон всё лицо в помаде, — ухмыльнулся он в от-
вет.
— Мужики, вы что, ещё не оделись? Там Коссинский уже всех
на построение выгоняет, — заглянул к нам из соседней половины
Нестеренко.
Я бодро вскочил и торопливо натянул на себя одежду. С перво-
го дня попадать в число разгильдяев не хотелось. Накинув верх-
нюю одежду, мы дружной гурьбою вывалились на улицу. Перед
15
строившимся отрядом с важным видом расхаживал комиссар
Коссинский Саша. Следует заметить, что он один из всего отряда
не служил срочную, но всякие построения и переклички любил
не хуже заправского старшины. Весь остальной народ прошёл эту
школу, что такое тяготы и лишения армейской службы — знал не
понаслышке. Мороз на улице стоял такой, что освещавшие место
построения лампочки еле-еле доносили слабое мерцание через
мутные клубы тумана.
Два наших бригадира, Гранат Саша и Родин Володя, доложи-
ли о наличии в строю людей, и мы отправились на другой конец
деревни в столовую на завтрак.
После завтрака мы собрались в ленинской комнате и стали об-
суждать организационные вопросы. А их было немало. Справед-
ливости ради следует отметить, что приехали мы не на пустое
место. До нас здесь неплохо потрудились наши будущие колле-
ги — рабочие СУ-2. Они завезли и установили несколько жилых
вагончиков и сборных деревощитовых домиков. В одном из этих
домиков и была ленкомната.
Можно считать, что с этого самого дня и началась наша тру-
довая вахта.
Буквально через несколько дней появились искусственно соз-
данные бытовые проблемы. Во всех вагончиках поочерёдно по-
текли отопительные котлы. Оказывается, собирали и монтирова-
ли их такие же «профессионалы», как и мы. Где-то что-то не так
подключили. Где-то что-то не туда подвели. И в итоге, закономер-
ный результат — отопительной системе пришёл капут. Пришлось
срочно выбрасывать испорченные котлы, искать специалистов-
печников и снимать с работы в тайге людей. Иначе мы рисковали
не дожить до весны.
Людей, знающих азы печного искусства, было двое. Наш
Серёга и казах Жексымбаев. И вот с утра пораньше мы с Валер-
кой месим раствор, подогревая его на костре, а Серёга с важным
видом укладывает кирпичи.
— Смотри не подкачай. Делай на совесть. Для себя строим, —
говорю я в промежутках между взмахами лопаты.
— Мастерство не пропьёшь, — авторитетно заявляет Валера,
— правда ведь, Сергей?
— Смейтесь, смейтесь. Что бы вы без меня делали? Э, подма-
стерье, ты чего встал? — заметил он мою остановку.
— Устал, мастер, — отвечаю я подхалимским голосом.
— Замёрзнешь, на том свете отдохнёшь. А сейчас пошевели-
вайся, — неумолим маэстро мастерка и кирпича.
16
— Хотите, мужики, я вам анекдот про мастера расскажу? —
спрашивает Валерка.
— Валяй, — радостно соглашаюсь я.
Серёга молчит. Понимает стервец, что сейчас в его огород
прилетит камень.
Колодяжный начинает: «Приходит слесарь-сантехник на квар-
тиру починить неисправный унитаз. Вместе с ним пацан-ученик.
Сантехник спрашивает у хозяина: что случилось? А тот — так
и так, мол, забился унитаз. Сантехник с важным видом проходит
в туалет. Даёт пацану сумку с инструментом и говорит: смотри,
как я буду делать, и учись, а когда попрошу, подашь мне клю-
чи. Ну и давай там ковыряться всякой фигнёй в унитазе. Ничего
не получается. Он плюёт на это дело. Отдаёт инструмент уче-
нику. Закатывает рукав по самое плечо и давай в унитазе рукой
шарить. Достаёт всякую бумагу, квачи, дерьмо. Почистил. Слив
заработал. Сантехник поворачивается к ученику и говорит: смотри,
сынок, как мастер работает, и учись, а то будешь всю жизнь
ключи подавать».
Зазнайка посрамлён. Мы торжествуем.
К вечеру печь готова и даже прошла приёмные испытания.
— Ей-Богу, если бы не возбранялось, поднёс бы мастеру чар-
ку. Чудо, а не печь, — радуется пришедший с работы из тайги
Андрей.
Мы горестно вздыхаем. В отряде сухой закон. С нашим приез-
дом даже рыбкооповским магазинам запретили торговать спирт-
ным. В общем, во всём посёлке с нашим приездом объявлена трез-
вая жизнь. Местные мужички из-за этого смотрят на нас косо. То
хоть по талонам две бутылки в месяц давали.
Русскому человеку не привыкать. Его ничем не напугаешь.
Даже стишок сочинили: «Водка стала стоить пять, выпьем и возь-
мём опять. Если будет стоить восемь, всё равно мы пить не бро-
сим. Если будет двадцать пять, будем снова Зимний брать!».
А ведь действительно, если обратиться к истории, все сухие
законы, объявленные в стране, заканчивались весьма плачевно.
Это законопослушные финны не спорят. Они до сих пор на вы-
ходные приезжают в Ленинград и напиваются там до поросячье-
го визга. В своей стране сухой закон. Благо до города на Неве
два часа езды. Это уж я своими глазами видел. И даже выпивал
вместе с представительницами слабого пола. Сухой закон, объ-
явленный царём во время первой империалистической войны,
окончился революцией. Сухой закон, объявленный Лениным,
закончился повсеместными крестьянскими и казачьими восста-
17
ниями. Один лишь Сталин, а затем и Брежнев залили страну
водкой. Пей — не хочу. Чем закончатся горбачёвские ветры пе-
ремен?.. Наверное, всю страну разнесут по закоулкам. «Молчу-
молчу» — КГБ не дремлет... Я вспоминал свою единственную и
нерадостную встречу с представителями этой всемогущей орга-
низации. Это была осень 1983 года.
Я и ещё два сержанта вместе с начальником штаба майором
Долговым приехали в родную учебку, что находилась в слав-
ном городе Ленинграде. Мы должны были сопровождать в нашу
часть, расквартированную в Кабуле, молодое пополнение. Ну
а пока штабные решали вещевые и продовольственные вопросы,
мы отрывались по полной программе. Зашли мы как-то вечером
в ресторан в гостинице «Гавань». Гостиница огромная, высотная.
На каждом этаже бары, рестораны. Мы в гражданской одежде.
Присели по-плотному. В общем, веселье удалось.
Вполне закономерно, что мы дошли до кондиции, когда муж-
чинам требуется женское общество. Мой взор упал на девушку
необыкновенной красоты. А может быть, мне так показалось,
ведь выпито-то было уже немало. В общем, девчонка моей мечты.
Именно такую я видел в своих суровых солдатских снах. Недолго
думая, я стал её отчаянно «клеить». У людей военных нет време-
ни на раздумья. «Кавалергарда век недолог...»
Девчонка отвечала мне полной взаимностью. Весело смея-
лась, охотно танцевала. Пришла по моему приглашению к нам
за столик. Выпивала вместе с нами. Но при всём при этом она
не сказала ни одного слова. Однако меня это не сильно смущало.
Когда я выпью, я могу говорить за двоих и даже за троих. Юная
красавица уже смело сидела у меня на коленях, и я был полон ра-
дужных надежд на продолжение дальнейших отношений. Но не
тут-то было. Когда мечта моей истосковавшейся души ненадол-
го отошла по женским надобностям, к нашему столику подошли
два вежливых молодых человека. Один из них достал из кармана
красную книжицу. На толстой обложке золотом гордо горели бук-
вы «КГБ СССР».
— Старший лейтенант государственной безопасности такой-
то, — представился он. — Предъявите, пожалуйста, ваши доку-
менты.
Сказать по совести, на фотографии в военной форме он смо-
трелся гораздо шикарнее и как-то по-своему роднее. Но нам было
не до лирики.
— Что, товарищ сержант? — произнёс он, разглядывая мой во-
енный билет и командировочное удостоверение. — Употребляем?
2 Зак. № 959
18
На международный скандал нарываемся? Родина вам доверила
оружие, а вы дискредитируете гордое звание советского воина?
— Да вы что, товарищ старший лейтенант! — от такого пово-
рота я мгновенно протрезвел. — Да мы за молодыми из-за Речки
прилетели. Завтра назад. Вот зашли с товарищами посмотреть,
как люди в мирное время веселятся.
— Смотреть-то можно, — усмехнувшись, протянул стар-
лей, — руками трогать нельзя. Ты хоть знаешь, кого весь вечер
лапаешь?
Я в недоумении уставился на гэбиста.
— А чёрт её знает. Она, по-моему, немая. Только смеётся
и ничего не говорит, — пожал я плечами.
— Это дочь финского торгового представителя, боец. А не го-
ворит она, потому что по-русски ни черта не понимает. И если
вы за две минуты не успеете добежать до выхода из гостиницы,
то ночевать сегодня будете на гауптвахте. Если бы не Афган, мы
бы уже сейчас сдали вас патрулю.
— Время пошло, бойцы, — наконец-то подал голос второй
гэбэшник.
Так как мы были люди военные, то дважды повторять коман-
ду не потребовалось. Уже через пару минут мы ловили «тачку»,
чтобы убраться от опасного места как можно дальше.
— И приспичило же тебе с этой заграничной девкой покувыр-
каться, — упрекали меня всю дорогу до следующего ресторана
товарищи. — Так душевно сидели...
Вот такие воспоминания остались у меня от встречи с бойца-
ми невидимого фронта. А вообще, обидно. Только в нашей стране
так преданно и безоглядно любят иностранцев. Только в России
им живётся во сто крат лучше, чем коренному населению. Откуда
это в нас? Может быть, от Петра Первого?
Что-то я немного отвлёкся от главного. Наша жизнь понемногу
стала входить в привычное русло. Наш небольшой строительный
городок жил одной дружной семьёй. Только рабочий процесс всё
никак не мог выйти на нормальный режим.
Я работал в тайге на вырубке леса под дорогу на промыш-
ленную базу. На всю нашу бригаду в десять человек выдали
одну мотопилу «Урал» и две цепи к ней. Зато всем остальным
дали по новенькому топору. Валите, ребята, лес. Ставьте стаха-
новские рекорды. Так что в техническом оснащении мы ничем
не отличались от первостроителей тридцатых годов. Одно толь-
ко никто не учёл. Весь лес вокруг села Нижнетамбовское — это
березняки.
19
В свое время наш сладкоголосый певец русской деревни Се-
рёжка Есенин воспел в своих стихах и поэмах белоствольную
красавицу русских лесов. Ничего не скажешь, красиво воспел. Но
Серёжка жил в средней полосе России, и климат там гораздо мяг-
че нашего, дальневосточного. И мне даже стыдно писать, как мы
её, белоствольную, проклинали. Её и начальников, которые дали
нам топоры и послали в лютый холод рубить эти самые берёзы,
когда напитанный влагой ствол становится прочнее железа.
К концу первого рабочего дня все топоры были переломаны.
Берёза выдержала, металл нет. Вся надежда оставалась на одну-
единственную мотопилу. А что делать остальному люду? Как
говорится, один с плошкой, а семеро с ложкой.
На наши просьбы выдать ещё пилы начальство отвечало отка-
зом. Если я назову причину отказа, то вы обхохочетесь: «А вдруг
вы их сломаете?».
Наш прораб Фощай попытался нас успокоить.
— Что вы так волнуетесь? Любая стройка начинается с барда-
ка и неразберихи. Это вполне запланированное явление. Со вре-
менем всё образуется.
Когда прораб вышел из бытовки, Сашка Гранат не выдержал:
— Узнать бы, где ты родился, да отправить туда вагон презер-
вативов. Чтобы больше не рождались такие идиоты.
Стены бытовки дрогнули от смеха. Но в дальнейшем, действи-
тельно, слова прораба стали постепенно сбываться. Сразу видно,
опытный строитель. Только бы этот опыт да на благое дело.
За работой незаметно наступил февраль, а затем и март. Моро-
зы пошли на убыль, но началась пора буранов и снегов. Нас это
не пугало. Мы уже чувствовали себя старожилами.
Два месяца работы на свежем воздухе пошли на пользу. Мы
окрепли физически и, насмотревшись на бардак начального пери-
ода строительства, закалились духовно. Но иногда всё-таки брала
обида. Не хотелось по нескольку раз переделывать одну и ту же
работу. И дело не в том, что за переделки тебе не заплатят дваж-
ды. Просто мы научились гордиться своим трудом. А исправляя
чужие ошибки, мы оставались без вины виноватыми. Но деваться
было некуда. Сначала привозили материалы и приказывали стро-
ить капитальное жильё, а когда мы выводили дома под крышу,
приходила строительная документация на эти самые дома. При-
ходилось всё ломать и переделывать согласно архитектурному
замыслу проектировщиков. И так везде и всюду. Только здесь
я понял, как губителен для любого дела непрофессионализм,
безответственность и обыкновенная человеческая глупость.
2*
20
«Кадры решают всё» — этот лозунг актуален и в наши дни.
Рядом с временным посёлком начали строить общежития для
встречи всесоюзных комсомольско-молодёжных отрядов из Укра-
ины, Белоруссии, Воронежа и других мест Советского Союза.
Вроде бы дела заворачиваются серьёзные. Лишь бы не сглазить.
Три месяца прошло, как уехала моя мимолётная знакомая
Юля, а сердце нет-нет да и ёкнет в каком-то неясном томлении.
Стараюсь гнать прочь эти крамольные мысли. Но такова челове-
ческая природа. Чем больше мы стараемся о чём-то не думать,
тем услужливей наша память вытаскивает из глубин подсознания
приятные воспоминания. И тут ещё весна. Потекли ручьи. При-
рода требует своего. Даже щепка и та наплывает на щепку. А что
говорить о нас, грешных. Первым поддался зову природы наш се-
мьянин. Он даже похудел и изменился в лице. Теперь я частенько
ночую один.
На дворе апрель. На улице льёт дождь. Сидим в бытовке
и травим анекдоты, а жизнь подбрасывает нам свои. Открывается
дверь, и входит прораб. Саня Гранат просит его заказать фанеру
на отделку веранд.
— А у вас разве ничего не осталось? — недоумевает тот.
— Да там остались слёзы. Даже на одну квартиру не хватит.
— Ну, вы как-нибудь поэкономнее. Листы ведь толстые.
Может быть, их стоит расщеплять?
Саня поперхнулся на полуслове. Мы выжидающе притихли.
— Расщеплять, говорите? А вы пробовали? Да мне проще атом
расщепить, — взорвался он.
Мы деликатно отвернулись в сторону, а особо смешливые
выскочили из бытовки вон. И уже на улице дали волю своему
хохоту.
Прораб не стал накалять обстановку и поспешил удалиться.
Саня постепенно успокоился и говорит:
— Ну, как вот работать? Позавчера подхожу к нему и говорю,
что пора бы стропы поменять. Эти все поскручивало и перегнуло.
Да и по технике безопасности на таких работать нельзя. И знаете,
что он мне ответил?
Не дожидаясь нашей реакции, продолжил:
— А вы их кувалдой поправьте, — говорит.
— А ты ему что? — поинтересовался Шалашов Андрей.
— Ну, если только на вашей спине, говорю, то с удоволь-
ствием. Я что-то не пойму, мужики, их что там, в институтах,
только марксизму-ленинизму учат, а до специальности они своим
умом должны доходить?
21
— Да нет, в институтах учат неплохо. Просто он, наверное,
постоянно всё у соседей списывал. А здесь-то не спишешь. Здесь
своей головой думать надо, — слегка заикаясь, пояснил Дробнов
Эдик.
— О чём вы говорите? Вон Палыча возьмите. Человек на сво-
ём месте. Тот туфту загонять не станет, — заступился за руково-
дящий состав Нестеренко.
— Ну, ты загнул: Палыч... Палыч человек, он в строительстве
собаку съел. Если бы не такие, как он, то мы бы давно в полном
анусе были, — поддержал всеобщее мнение о старшем прорабе
Дьяченко бригадир.
— Если говорить честно, то неплохих руководителей хватает.
Просто мера ответственности разная, — встрял я в общую дис-
куссию о человеке на своём месте. — Если я совершу брак, то
это будет небольшое по своим масштабам происшествие. И брак
можно будет легко исправить. А если брак совершит руководи-
тель? То брак совершит целый участок или даже вся стройка.
— Возможно, ты и прав, но всё равно не хрен за них заступать-
ся. Ты забыл, сколько они нашей крови выпили? — прервал меня
Саня. — Мы пролетариат, и пускай они обеспечат нам нормаль-
ные условия труда. Это их работа. А каждый получает деньги за
проделанную им работу.
— А я и не заступаюсь, просто каждый судит со своей коло-
кольни.
— Ладно, орлы, хватит дискуссий. Вон и дождь кончился,
пошли вкалывать, — прекратил прения Саня.
Ну что ж, вкалывать так вкалывать. Это дело для нас привыч-
ное.
Глава 3.
Красивая легенда
Наконец-то пришла долгожданная весна. На Амуре вдоль бере-
гов появились первые промоины. Дни стоят по-летнему жаркие.
Наша бригада кроет шифером крыши на жилых коттеджах. Ещё
не кончился апрель, а мы все уже чёрные словно негры. Говорят,
что ранний загар самый полезный. Только неизвестно для чего.
С крыши коттеджа хорошо видно местную достопримеча-
тельность и загадку природы — Шаман-гору. Она находится на
противоположной стороне Амура. Но это местное название, а по-
научному она называется Амурские столбы. На вершине сопки
стоят вековые каменные исполины. Не знаю, какова высота этих
22
скал, но растущие у их подножия деревья издалека кажутся тра-
вой. Неизвестно, сколько столетий взирают они свысока на ле-
жащую перед ними тайгу. На плавно несущий свои мутные воды
красавец Амур. Какие тайны и загадки истории хранят они в сво-
ём неприступном молчании? Что бы они поведали нам, если бы
смогли заговорить?
На эти скалы я обратил внимание на следующий день после
нашего приезда. В хорошую погоду они видны как на ладони.
И с тех пор, словно магнит, постоянно притягивают мой взгляд.
Никого из наших они не интересуют так, как меня. С чего бы это?
Вот бы там побывать. С Юлей. Но нет, про неё следует не вспо-
минать. Я не писал об этом раньше, но она приезжала к нам в
творческую командировку ещё два раза.
Вопреки моим надеждам встречи прошли весьма прохладно.
Ну что же, сердцу не прикажешь. А на кого-то обижаться в этом
деле просто смешно. Кого-то расставания и расстояния сближа-
ют, а для кого-то становятся непреодолимым препятствием.
О происхождении этих скал существует несколько легенд, бо-
лее или менее схожих между собой. Но мне понравилась одна.
Мне рассказал её один местный нанаец.
Зимней ночью мы с несколькими парнями попали в переделку
и нам пришлось заночевать прямо в тайге. Чтобы не замёрзнуть,
всю ночь палили костёр и грелись самогонкой, которую научи-
лись гнать, как заядлые шинкари. Вот и набрёл на огонь нашего
костра нанаец-охотник по имени Николай.
Обрадованный нашему обществу и закосевший от пары стопок
самогона, он стал весёлым и словоохотливым. Но наливать нанай-
цам больше двух стопок нельзя. Тогда они становятся агрессив-
ными и неуправляемыми. Мы, наученные предыдущим опытом
общения с пьяными нанайцами, больше ему и не наливали. Этим
в общем-то хорошим и приветливым людям их духи не дали им-
мунитета против алкоголя. А может быть, за какие-нибудь грехи
лишили. Вот Николай и поведал мне легенду Шаман-горы.
«Давно это было. Дедушки наших дедушек были маленьки-
ми детьми. Жил в одном нанайском стойбище молодой охотник.
Смелым и удачливым стрелком он был. Не помнили люди стой-
бища таких дней, чтобы возвращался он из тайги без добычи.
Уважали охотника, потому что в голодные годы не раз спасал он
их от смерти. Также жил в этом стойбище шаман. Старый был
шаман, жадный. Забирал он себе большую часть дорогих шкур и
мяса. Но всё равно все охотники приносили ему подарки. Пусть
шаман берёт подарки и не гневается, лишь бы добрыми были его
23
духи. Лишь бы выгоняли они на охотников зверя да заманивали
в сети рыбу. Чаще всех бывал в жилище у шамана молодой охот-
ник. Но не только потому, что был удачливее всех. У шамана рос-
ла красавица дочь. И не жалко было охотнику дорогих подарков.
Лишь бы ещё раз хоть краешком глаза увидеть красавицу Адзи.
Так звали дочь шамана. Полюбилась она молодому охотнику.
И девушка полюбила юношу. Всем сердцем полюбила. Но другие
планы были у шамана. Он хотел продать её в жёны своему старо-
му другу-шаману в дальнее стойбище. Не захотели молодые ми-
риться с замыслами выжившего из ума старика. И однажды тём-
ной ненастной ночью выкрал молодой охотник красавицу Адзи.
Увёл он её далеко в горы. Построил там жилище, и стали они
жить в любви и согласии.
Но не находил себе места старый шаман. Никак не мог про-
стить он вероломство собственной дочери и молодого охотника.
Решил он найти и сжить со света своего обидчика. А этот ша-
ман знался со злыми духами. Указали они шаману путь к жилищу
охотника. Пришёл шаман к жилищу молодой семьи. Злые духи
помогли ему принять облик огромного бурого медведя. И вот уже
диковинный зверь приблизился к жилью новобрачных.
Не испугался молодой охотник дикого зверя. Смело вышел
он навстречу медведю и натянул свой лук. Но узнала красави-
ца Адзи по хищной походке в диком звере отца своего. И отвела
от него смертоносное жало стрелы. Набросился медведь на мо-
лодого охотника. Но не поддался страху охотник и вынул из-за
пояса свой охотничий нож. Смело бросился он навстречу своей
судьбе.
Не выдержало сердце бедной девушки. Поняла она, что ста-
ли непримиримыми врагами отец её и муж её. Из-за неё стали.
Дочерью шамана была Адзи. Колдовать умела. Не могла она до-
пустить смерти родных ей людей.
С помощью добрых духов, которые любили приветливую
Адзи, остановила она момент смертоубийства. Остановила вре-
мя. Так и замерли навеки в скальных изваяниях несовершившие
смертельного греха люди.
Так и остались стоять в веках, обдуваемые всеми ветрами
скала-медведь, скала-охотник, скала-Адзи. Никто не приходил
больше в эти места. Ни зверь, ни охотник. Нехорошим стало это
место. Только злые духи прилетали сюда оплакивать своих близ-
ких. Чёрными тучами закрывали они Шаман-гору. А на землю
дождём падали горькие слёзы по несчастной судьбе влюблённых
и их отца.
24
С тех давних пор и повелась у местных жителей такая приме-
та: если Шаман затягивают свинцовые тучи — быть ненастью».
Легенда, каких немало, навряд ли соответствует действи-
тельности. Ведь нанайцы — это остатки разрозненных племён
стёртой с лица земли Золотой империи чжурчженей. Но любая
легенда, оставшаяся в народной памяти, сказка. А эта, вдобавок
ко всему, и романтичная.
После того как я услышал эту легенду, непреодолимое желание
побывать на скалах меня уже не покидало. Я стал с нетерпением
дожидаться весны. Отправляться в пеший поход зимой — чрева-
то последствиями. Да и кто меня отпустит? Работы невпроворот.
И вот я вновь и вновь вглядываюсь в чёткие контуры окаменев-
шей легенды. Какой-то неосознанный суеверный холодок щеко-
чет моё подсознание. Мне кажется, что вот-вот, ещё совсем не-
много, и я постигну некую тайну. Тогда всё встанет на свои места.
Но чего-то не хватает, и мозаика не складывается. Ну, ничего,
я подожду.
Наконец-то на Амуре начался ледоход! Зрелище ещё то. Огром-
ные льдины с ужасающим скрежетом и силой толкают и давят
друг друга. Бездумная сила стихии такова, что многотонные глы-
бы льда под давлением таких же монстров выползают вверх по
берегу на десятки метров. До конца мая они будут таять под лет-
ним солнцем. Если им по пути попадаются лодки или что иное,
оставленное на берегу нерадивыми хозяевами, то это всё расти-
рается в порошок. Как говорится, эту бы силищу — да в мирных
целях. Но тем и прекрасен Амур-батюшка. Своей необузданной
силой и слепой могучей яростью. За это мы его и любим.
Через неделю я твёрдо решил отправиться на Шаман. С мест-
ными ребятами я уже договорился. Переправят меня на лодке
туда, а через трое суток заберут обратно. Плохо только то, что
идти придётся одному. Из моих друзей такая прогулка никого не
прельщает. Как сказал Андрей: «Больно надо ноги бить. Я лучше
за выходные отосплюсь». Я на мужиков не в обиде. На работе мы
действительно чертовски устаём. А тут ещё всех обуял любовный
угар. Но мне сходить просто необходимо, иначе, а я в этом уве-
рен, что-то в моей жизни пойдёт не так. Да и, как меня уверили
местные ребята, заблудиться там практически невозможно. Тропа
видна. Даже имеются вешки.
И вот наконец-то наступил долгожданный день. За спиной
ревёт подвесной двигатель «Вихрь». Наша лодка легко скользит
по спокойной глади величавого Амура. Подставив лицо свежим
потокам воздуха, я с замиранием слежу за приближающейся кром-
25
кой берега. Лодка со скрежетом ткнулась в покрытый камнями
берег. Я попрощался с ребятами и договорился о месте и времени
встречи. Оттолкнув лодку от берега, я поднял руку в прощальном
жесте. Всё, последние мосты сожжены. Я иду на Шаман.
Все ходившие до меня на гору рассказывали, что если доби-
раться не спеша, то в первый день доходишь до подножия горы.
Ночуешь там, а на следующий день с новыми силами совершаешь
восхождение. Расстояние от берега до Шамана порядка тридцати
километров.
Подкинув на плече рюкзак и перехватив поудобнее ружьё,
я отправляюсь в путь. Я хочу преодолеть это расстояние за один
день. Трудно, но можно. Молва не врёт, тропа действительно
существует. Идти в гору не легко, но сколько их было, таких вос-
хождений, за полтора долгих года афганской эпопеи.
К восьми часам вечера, мокрый от пота и порядком измотан-
ный, я вышел к намеченной цели. Все мои муки стоили того. Пе-
ред глазами открывается впечатляющее зрелище. Я стою словно
на вершине мира. Где-то далеко внизу, на другой стороне Амура,
виднеется село. Свежий ветерок обдувает моё мокрое лицо. Бла-
годать!
Скалы Шаман-горы вблизи — это совсем не то, что издалека.
Рядом с ними чувствуешь себя пигмеем. Да, постаралась мать-
природа. И как она умудрилась наворотить такое чудо? А может
быть, и не природа? Моё внимание привлекает нагромождение
геометрически правильных каменных глыб. Тут явно потруди-
лась не природа, а рука камнетёса. Не может природа создать та-
кие идеальные поверхности строительного материала. Эти глыбы
похожи на монолитные блоки крепостной стены.
Ладно, одёрнул я сам себя, любоваться будешь завтра. А сей-
час надо думать о ночлеге. Необходимо отыскать подходящее ме-
сто, запастись дровами и развести огонь. Да и отмахав по горной
пересечённой местности энное количество километров, я про-
голодался так, что, не задумываясь, съел бы целого барана. Ну
а так как баранов у меня нет, то придётся довольствоваться сухим
пайком. А завтра сварганю чего-нибудь горяченького. Когда стало
смеркаться, а с горных распадков потянуло прохладой, я закончил
все дела по обустройству временного лагеря. Шалаш строить не
стал, устроился в уютном месте, созданном природой. Это был
небольшой грот в скалах. В случае необходимости он мог спасти
и от дождя и от ветра. Я боялся, что если развести костёр, то дым,
не найдя себе выхода, будет застилать грот. Но мои опасения ока-
зались напрасными. Дым сам нашёл себе выход. Это оказалась
26
расщелина в скалах, как будто специально созданная для дымохо-
да. В общем, устроился я по-царски. В душе царил мир и покой.
Отужинав тем, что Бог послал, и выпив несколько стопок «огнен-
ной воды», я лежал у костра и любовался заглядывающими в моё
временное жилище звёздами. Благодать!
Я планировал завтра с утра заняться более подробным осмо-
тром скал и не сомневался, что меня ожидает много приятных
находок. Но того, что произойдёт на самом деле, я не мог пред-
видеть даже в самых смелых фантазиях.
Мои «командирские» часы Чистопольского завода «Восток»
показывали ровно полночь, когда звёзды в пещерном проёме со-
рвались с места и заплясали в бешеном хороводе. Я попытался
приподняться на руки, чтобы получше рассмотреть непонятное
явление природы. Но голова моя закружилась, а руки подко-
сились. И я, чувствуя тошноту в полном желудке, беспомощно
рухнул на землю. При этом голова больно ударилась о каменный
выступ, и я потерял сознание.
Глава 4.
Ущипните меня, я сплю
Открыв глаза, я увидел, что стою посредине раскисшей от
грязи дороги. Обтекая меня с двух сторон, в одном направлении
двигалась серая масса каких-то неухоженных и безликих людей.
Желая отогнать наваждение, я встряхнул головой. Бесполезно.
Люди продолжали двигаться в прежнем направлении. В их дви-
жении сквозила какая-то унылая обречённость и слепая покор-
ность судьбе.
— Служивый, ты чего раскорячился посередь дороги? А ну
геть в сторону, а то зараз стопчу, — раздался откуда-то сзади и
сбоку грубый голос.
Я недоумённо оглянулся. Прямо на меня глядела лошадиная
морда. Лошадь лениво жевала жвачку и косила на меня любопыт-
ным глазом.
«Вот так сон, — подумал я, — уже и лошади надо мной при-
калываются».
— Ну, ты, энтова, солдатик, или в сторону отойди, или вперёд
двигай, — рядом с лошадиной мордой появилась всклоченная
мужичья голова.
Я с испугом уставился на бородатую растрёпанную рожу. Ле-
ший да и только. Вероятно, выражение моего лица было таким,
что мужик несколько раз торопливо перекрестился.
27
— Ты бы энто, служивый, ружьишко-то от греха подальше на
плечо б закинул, — проговорил он скороговоркой, кося глазами
на мою правую руку.
Я проследил за его взглядом и увидел, что эта рука крепко
сжимает цевьё карабина неизвестной мне конструкции. Напугал
я, видно, мужика. Неосознанным, но привычным движением я за-
кинул карабин за спину и посмотрел на мужика.
— И с дороги бы ушёл. А то погляди, как мы от остальных
отстали, — добавил он.
Как робот, замороженным движением я выполнил его просьбу
и, вроде бы проснувшись, спросил:
— Э, мужик, а мы где?
Мужик дёрнулся, словно от удара, и наотмашь хлестанул
лошадь плетью по ляжкам. Та обиженно заржала и резко взяла
вперёд. Вылетевшие из-под колёс телеги ошмётки грязи с непри-
ятным звуком застучали по моей физиономии.
Я утёр со щеки грязь и уставился на руку. Грязь на руке вы-
глядела вполне натурально. Во сне таких подробностей обычно
не просматривается. Ну, во всяком случае, мне никогда такое не
снилось. Да и вообще, чушь какая-то. Грязная дорога в две колеи.
Какие-то серые люди. Мужик с лошадью. К чему бы это? Стоп!
А почему он называл меня солдатиком и служивым? Ружьё я уже
видел. Что ещё? Надо посмотреть, какая на мне одежда. Я вни-
мательно оглядел свою одежду. На мне была какая-то кургузая
шинель из «драп-дерюги». На голове фуражка-бескозырка, но без
ленточек. На ногах стоптанные сапоги, все залепленные грязью.
К слову сказать, грязь была везде. И не только на обуви и одежде.
Казалось, что грязью пропитались даже сама природа и воздух.
Из осмотра я понял одно: я не матрос. Больше ничего умного
в голову не пришло.
Судя по состоянию природы, сейчас была весна. На деревьях
набухали почки, и даже кое-где проклёвывались зелёные побеги.
Ну и, естественно, вечные спутники русской весны — распутица
и бездорожье.
Не обращая внимания на проходивших мимо людей и про-
езжающие повозки, я посмотрел вслед удаляющемуся мужику.
В это время он догнал впереди идущую группу людей и, отчаянно
жестикулируя, что-то им рассказывал. Нетрудно было догадаться
что. При этом он то и дело тыкал рукой в мою сторону и крутил у
своего виска указательным пальцем. Вот, курва, выставляет меня
психопатом!
28
Когда он в очередной раз повернул свою бородатую харю
в мою сторону, я выразительно помахал ему кулаком. Мужик ис-
пуганно сгорбился и, отмахиваясь от своих собеседников, торо-
пливо засеменил за повозкой.
Теперь я стал разглядывать бредущих мимо меня людей. Оде-
ты они были серо и однообразно. Причём всё это одинаково от-
носилось и к мужчинам, и к женщинам, и к детям. У многих на
ногах были лапти, а иные шли и вовсе без обуви, с посиневшими
от холода ногами. Лица у всех были хмурыми и грязными. На
телегах натужно скрипели несмазанные колёса. Лошади с трудом
тянули свои повозки по наполненным грязью ямам, что в Рос-
сии, испокон веку, назывались дорогами. Века прошли, дороги
остались. Вслед за телегами, натужно вытаскивая из грязи копы-
та, шли привязанные за рога к задкам телег коровы. Некоторые
телеги тянули запряжённые в ярмо быки. Вся увиденная мною
картина не располагала к веселью. Какой-то исход обречённых,
да и только. Или очередная смена места жительства кочевым пле-
менем. Не зря говорит народная молва, что один переезд равно-
силен пожару или потопу.
Однако из всего увиденного я не смог сделать никаких опреде-
лённых выводов. Ситуация ещё больше запутывалась. Спраши-
вать что-либо у идущих мимо меня людей я уже опасался. Если
все сочтут меня сумасшедшим, то могут и смирительную рубаху
надеть. Лучше незаметно ко всему прислушиваться и пригляды-
ваться. Тем более что на меня никто не обращает внимания.
А вообще, ситуация какая-то дикая. То ли сон, то ли не сон.
Хрен его разбери. Нет, я, конечно, читал и любил фантастику.
Особенно про путешествия во времени. Но то ж фантастика,
а это реальная жизнь. Со мной такого случиться не могло.
— Мишка, ты чего это тута окопалси? — хлопнул меня кто-то
по плечу. — Батурин уже цельный час назад нашу команду
собрал. Одного тебя нет.
Я резко оглянулся и уставился на говорившего. Помня свою
прошлую неудачную попытку общения с аборигенами, я молча
оглядел его с ног до головы. Одет он был точно так же, как и я.
За спиной болтался карабин. Значит, свой брат, солдат. Но зато
вид этого солдата был какой-то смешной и несуразный. Конопа-
тую физиономию, чисто рязанских кровей, украшали два отто-
пыренных, словно вареники, уха. Сам он был какой-то мелкий
и кривоногий. В общем, копия солдата Чонкина.
— Ты чо, Миш, в разуме помутился? — испуганно спросил
он меня.
29
— С чего ты взял? — как можно беззаботнее проговорил я.
— Дак вон, мужики бают.
— Я этим мужикам хлебала-то пораскровеню, — невольно
подстраиваясь под его манеру говорить, грозно ответил я.
— Ну, во, — заулыбался солдатик, — я так им и ответил. Но
если ты сейчас же не явишься к господину унтер-офицеру Бату-
рину, то ходить с раскровененным хлебалом тебе.
Унтер-офицер, насколько я помню, это наш современный сер-
жант. А сержант в армии величина необъятная. Когда-то и я был
сержантом. Я шёл следом за кривоногим солдатиком и краем уха
слушал его разглагольствования. В моей голове в это время шёл
мучительный мыслительный процесс.
«Если это сон, — думал я, — то выскочить из него пока ни-
как не удаётся. А если это так, то остаётся только одно — до-
сматривать его до конца». Хотя где-то в глубине сознания у меня
всё больше и больше укреплялась мысль, что не всё так просто.
И проснуться в пещере на Шаман-горе — не получится.
— А Семен Устиныч ногами так и затопотал. Разыщи, Егорша,
мне этого обалдуя, — донёсся до меня голос провожатого.
Ну, теперь я знал хоть пару имён. И то дело. Интересно, а как
они меня по фамилии кличут? И ещё мне очень хотелось посмо-
треть на себя в зеркало. Похож я на себя или нет?
— На хрена, говорит, мне в Иркутске этого Манычева навяза-
ли? Теперь нянькайся с ним, как с красной девицей. — Выловил
я из словесного поноса Егорши полезную для себя информацию.
Так-так, значит, звать меня Михаил, а фамилия у меня Маны-
чев. И то хлеб. После этого я стал внимательнее прислушиваться
к болтливому Егорше. А тот, обрадованный тем, что его никто
не перебивает, взахлёб молол обо всём, что ни попадя. Мы до-
гнали очередную повозку, гружённую различным крестьянским
скарбом. С обеих сторон, держась руками за её края, шли шесть
женщин. Лошадь под уздцы вёл крепкий мужик.
— И куды он их тянет, — нервно хохотнул Егорша, — пять де-
вок и баба в семье. Чо он там с ними будет делать? Там ить надо
тайгу корчевать. А с другой стороны, куды деватьси? Жребий вы-
пал, никуды не денишьси. А откупиться нечем.
— А что, от каторги можно откупиться? — осторожно забро-
сил я пробный камень, решив, что раз мы идём от Иркутска, то,
возможно, конвоируем каторжников.
— Ну, ты и сказанул. От каторги откупиться, — тоненько за-
смеялся Егорша, — а ить верно. Переселенцы, они чо те каторж-
30
ные. Ломить придётся от зари до зари. Да ить и наша доля не луч-
шая. Подневольная, — от веселья перешёл к грусти солдатик.
Значит, это переселенцы. От Иркутска идём своим ходом.
А куда их гонят-то, неужели в родные края? Узнать бы, какие вре-
мена мне снятся?
— Женская доля в таких делах потяжелее нашей будет, — ре-
шил я поддержать разговор нейтральной темой, надеясь выведать
что-нибудь ещё.
— А может быть, мужик на этом деле ещё и богачество пои-
меет, — ухмыльнулся солдатик. — Тута главное не промахнуться.
— Не понял!?
— Дак ить чо тут непонятного? Бабы в наших местах — товар
ходовой. Мало их.
— Что, женщинами торгуют? Неужели и публичные дома име-
ются? — удивился я.
— Да ты чо, Бог с тобою, — сплюнул в сторону и перекрестил-
ся Егорша, — срам-то, какой.
— Ну, а что тогда болтаешь? — не выдержал я.
— Дак ить замуж можно с немалой выгодой отдать или в услу-
жение какому-нибудь благородию, — досадуя на мою непонятли-
вость, пискнул солдат.
— Тьфу ты, чёрт, — в сердцах ругнулся я.
— Вот ты с нами только от Иркутска идёшь. И сразу видать,
о жизни местной мало разумения имеешь. А туды же, чертей
поминаешь, — обиделся Егорша.
— Ладно, не сердись, — примирительно проговорил я, — это
я погорячился.
— Погорячился, — проворчал тот незлобиво, — а ить ты
не ведаешь, как его превосходительство генерал-губернатор
Муравьёв солдатиков облагодетельствует.
— Ладно, уж, говори, — улыбнулся я про себя.
— Выстраивает, значитца, его превосходительство каторжных
женского полу насупротив солдатиков. А ить те солдатики верой
и правдой царю-батюшке двадцать годков выслужили и окромя
тягот да ранениев ничего не видели. И ить, значитца, которая ка-
торжная насупротив какого солдатика попала, стало быть, и его
жена. Тут же заходит полковой батюшка и всех венчает.
«Ну и ну, — подумал я, — вот как надо решать на местах демо-
графическую проблему. Да и проблему заселения территорий».
— Дак ить те солдатики ещё век за то его превосходительству
благодарны, — закончил Егорша.
31
Я стал вспоминать всё, что мне известно о первых поселенцах
на Дальнем Востоке. К моему великому стыду, об этой страни-
це истории родного отечества я не знал практически ничего. Как
строили Комсомольск-на-Амуре, читал, а что было до этого, имел
самые размытые представления.
В голове лишь только назойливо вертелись слова Ломоносо-
ва о том, что могущество российское Сибирью прирастать будет.
А где Сибирь и где родное Приамурье? Затем я вспомнил, что
раньше на месте Комсомольска было село Пермское. А основали
его переселенцы из Пермской губернии. Соответственно Ниж-
нетамбовское основали переселенцы из Тамбовской губернии.
Я обрадовался, что хоть немножко что-то в моей памяти сдвину-
лось с места.
А вообще, интересная получается вещь. О гордых индейцах
и переселенцах Дикого Запада мы знаем практически всё. Об
угнетаемых неграх, насильно вывезенных на Американский кон-
тинент, тоже. А об истории родных мест не знаем ничего. И не
потому, что не желаем. Просто сведения об этом до того скудны
и неинтересны, словно их кто-то специально уничтожал, чтобы
мы не могли гордиться своим родом, своими корнями. Недаром
мы — «иваны, родства не помнящие».
Я усмехнулся про себя, вспомнив, что до недавней поры счи-
тал, что Хабаровск основал Хабаров. И как велико было моё удив-
ление, когда узнал, что всеми, или почти что всеми названиями
населённых пунктов на Амуре и в Приморье мы обязаны генерал-
губернатору Сибири и Приамурья Муравьёву-Амурскому. Прости
нас, Господи, ибо глупы мы в своём невежестве. Интересно, кому
это было надо вымарывать из нашей истории целые мощные пла-
сты? Я понимаю, что идёт идеологическая борьба. Что классовые
враги спят и видят, как бы сделать нам какую-нибудь пакость. Но
при чём тут история? Одно слово, царский генерал? — Вычер-
кнуть его из истории. Помещик, промышленник, дворянин? —
На свалку. Получается, что вместе с грязной водой выплеснули
и ребёнка. Может быть, то, что со мной произошло, досталось
в наказание за наше невежество?
Задумавшись, я не заметил, как семенивший впереди меня
Егорша резко остановился. Едва не сбив его с ног, я недоумённо
поднял голову.
Передо мною стоял бравый усатый вояка. Сразу видно — на-
стоящий унтер. Тяжёлый набыченный взгляд был направлен пря-
мо мне в переносицу.
— Где тебя черти носят, солдат? — спросил, словно выплюнул.
32
— Дак я это, по нужде, — автоматически сорвалась с языка
извечная солдатская «отмазка».
— И дёрнул меня чёрт согласиться взять тебя с собой. Какой-
то ты не наш. Часом, не разжалованный ли офицер? — недоволь-
но поморщился унтер.
— Никак нет, ваше благородие, — вспомнил я обращение
из видимых мною исторических фильмов, — офицером никогда
не был.
— Какое я тебе благородие, сволочь? Опять комедь ломаешь? —
сплюнул с досады унтер.
Солдаты за его спиной заухмылялись.
Со слов унтера я понял, что Михаил Манычев его чем-то офи-
гительно достал. Это ни есть гут. Под раздачу-то попадать мне.
Но с другой стороны, за прикол в рожу бить не стал. Чего-то опа-
сается. Скорее