Морфологический эллипсис и явление рекурсии в татарском языке

Явления морфологического эллипсиса и рекурсии в татарском языке также могут быть отнесены к признакам, повышающим технологичность татарского языка. Морфологический эллипсис определяется как возможность пропуска последовательности аффиксов при однородных именных словоформах с сохранением ее в последней словоформе. То есть, возможность вывода последовательности аффиксов любой длины, общей для однородных членов, вправо, за последовательность однородных членов, и присоединение их к последнему справа однородному члену.

Например: Ишек алды тавыкларга, казларга, сыерларга тулы = Ишек алды тавык, каз, сыерларга тулы. ‘Двор полон кур, гусей, коров’.

Мин кырларыбызга, урманнарыбызга, елгаларыбызга, тауларыбызга шатланам = мин кыр, урман, елга, тауларыбызга шатланам. ‘Я радуюсь нашим полям, лесам, рекам’.

Явление рекурсии определяется как возможность циклического порождения нового значения путем последовательного применения одной и той же «формулы», т.е. повторного присоединения одной и той же аффиксальной морфемы.

Такими свойствами обладают аффиксальные морфемы –ДАгЫ (локатив2, место-временной падеж 2) и –нЫкЫ (притяжат.падеж), которые можно назвать также аффиксами неопределенности, т.е. аффиксами, придающими неопределенность лексемам, к которым присоединяются.

Например, пусть задана лексема тау (‘гора’). Присоединение аффикса –дагы порождает новые объекты или свойства, являющиеся неопределенными: таудагы – ‘нечто на горе’; таудагыдагы – ‘нечто на нечто на горе’; тауныкы – ‘то, что принадлежит горе’; тауныкыныкы – ‘то, что принадлежит тому, что принадлежит горе’.

По такой формуле может быть образована словоформа практически неограниченной длины. Естественно, такие длинные последовательности морфем в речи практически не используются. Это, прежде всего, как мы считаем, связано с проблемами глубины памяти, удобства общения между людьми. Тем не менее, подобное словоизменение является совершенно корректной с точки зрения грамматики татарского языка и словоформа, образованная присоединением последовательности любой длины, гипотетически всегда имеет смысл, конкретное значение приобретается при «погружении» словоформы в определенный контекст.

Приведем пример со следующей словоформой: тауныкындагыныкыныкындагы, которая однозначно раскладывается на следующие составляющие - тау+дагы+ныкы+ндагы+ныкы+ндагы - ‘тау’ (имя сущ.+локатив2+притяж.пад.+ локатив2+ притяж.пад. +локатив2).

Данная словоформа означает следующее:

‘нечто, находящееся на/в нечто, принадлежащее нечто, находящееся на/в нечто, принадлежащее нечто, находящееся на/в горе’.

Нетрудно заметить, что, задавая параметры после каждой морфемы эксплицитно, в явном виде, можно добиться определенности значения словоформы. То есть словоформа, после подстановки конкретных значений вместо аффиксов неопределенности, также приобретает конкретное значение. В реальных случаях, в речи, такие параметры наполняются конкретным значением из контекста речи, дискурса.

Рассмотрим следующий пример для иллюстрации изложенного утверждения. Пусть после каждого аффикса неопределенности стоят параметры: тау+дагы(x1)+ндагы(x2)+ныкы(x3)+ныкы(x4)+ндагы(x5)+ныкы(х6), где xi – контекстные объекты, т.е. объекты, приобретающие конкретное значение либо из контекста, либо их задает пользователь (i=1, 6). Таким образом, придавая значения параметрам: x1= мә гә рә (“пещера”), x2= аю (“медведь”), x3= лапа («аяк»), x4= тырнак («коготь»), x5= бал («мед»), мы получаем следующее контекстное значение: «нечто (значение х6, придаваемое параметру последним аффиксом, осталось неопределенным), что присуще меду, что на когте, что принадлежит лапе, что принадлежит медведю, что находится в пещере, что находится на горе».

На месте корневой морфемы также может стоять неопределенный параметр: Х+дагы(x1) +ндагы(x2) +ныкы(x3) +ныкы(x4) +ндагы(x5) +ныкы(х6). При этом на месте Х может быть любое понятие, задаваемое имплицитно, и раскрываемое через контекст, либо задаваемое эксплицитно (т.е. явно) пользователем. Например, для нашего случая: Х=тау (‘гора’). В речи, зачастую, в качестве Х используется местоимение «ни», выступающее как метаслово, интенсионал, конкретное значение которого приобретается непосредственно из контекста: ни/дә ге/ндә ге/неке/неке/ндә ге/неке.