Сцена 6. Финал.

Лекс окончательно обезумев стоит посередине своей камеры и теребит крест на груди. Его пальцы наливаются свинцом и он резко срывает с себя цепочку и бросает на пол. Рвет на себе волосы и брызжет слюной, очередной приступ захватил его сознание. Он сыпет бесчисленные проклятья и мечется словно загнанный зверь по камере. Вдруг неожиданная вспышка света ослепляет его. И резкий пронизывающий словно скальпель плоть звук пробрался внутрь его головы и достал до среднего уха. Сжимая свою голову руками как будто в тисках он скрепит зубами и нечленораздельно мычит. Спазм начал его немного отпускать и в голове просветлело, он поднимает голову наверх и застывает словно вакуум. Играет Linkin Park «My December».

Лекс: Бог? (произнес он таким тоном как будто увидел старого товарища) Это ты? (тон вопросительный, чтоб убедиться, что перед ним тот, к кому он обращается) Будешь судить меня? (саркастически смеется и с вызовом встает на колени) Так будет легче, неправда ли? Не этого ли ты алчешь? преклонения и раболепства? да что ты за бог такой (презрительно), если все мы пред тобой рабы... если всем нам нужно каяться и ползать, вымаливая себе прощения... ради чего??? а?? ради царства небесного? чтоб проскочить в блядское игольное ушко? (смеется с неистовым гулом и адским блеском в глазах) где ты был бог? я долго ждал пока ты проявишься, но мне кажется ты уже опоздал.. или наоборот пришел вовремя на мою последнюю исповедь.. последнюю, правда? у меня нет ничего и никого за что можно было бы держаться.. и в этом виновен ты, сука, понимаешь? ведь если ты есть первопричина и совокупность всех агрегатных состояний единой энергии, значит ты вложил бутылку в руки того ублюдка, который сбил мою Наташку, а ведь она была беременной и это убийство, убийство двойное убийство... о! да, ты скажешь что я не хотел с ней никаких отношений и сам плевал на ее беременность, но я не желал ей смерти, нет! а моя мать? от нервного истощения у неё смертельная болезнь, рак... ты знаешь, что такое рак? это когда изнутри тебя едят клетки твоего же собственного организма и растут в геометрической прогрессии забирая последние жизненные соки, это медленный огонь, на котором ты прогораешь дотла... естественно ты скажешь, что моя гордыня виной тому и что я не проявлял сыновью почтительность в отношении своей матери и принес ей очень много горя, ты прав, бесконечно прав... я со своей вечной обидой был мрачен и поддавался тоске.. она съедала меня изнутри. А правда говорят, что тоска это грех??? еще похуже убийства? что предаваясь тоске ты убиваешь себя еще при жизни и превращаешься в ничтожное подобие человека? Правда? Отвечай мне! (кричит и его голос срывается) Поэтому ты решил, что мне нужно оказаться здесь? (тихо, вкрадчиво и злобно) Все думают, что я убил Рябого... но это ложное обвинение и это знаю я, это знаешь ты!!! Если мы это знаем, то почему нам не удается убедить правосудие??? Или ты ждешь пока я сломаюсь, ты думаешь подвергнув меня таким испытаниям я откажусь от сковывающей меня гордыни? Ан нет, ты ошибся нет у меня никакой гордыни, то что все принимают за гордыню это всего лишь независимость... или в этом и кроется секрет, тебе не нужно чтоб человек был независим, все должны быть тебе подотчетны?

(разрывается смехом, но резко переходит на плачь) Я в дерьме, боже, я в глубоком дерьме.. что мне делать? я утратил веру, я больше не верю... или я никогда не верил? что я считал верой? убеждение в хорошем исходе событий? в силу собственных решений и способностей? все рухнуло как карточный домик, все расстворилось как дым, все ушло в небытие как несуществующая история... нет... ничего нет... и меня нет.. это уже не я..

Лекс начинает искать что-то взглядом по сторонам с опаской, как-будто лишился чего-то ценного. Вдруг он замечает блекс в углу камеры и кидается на четвереньках к его источнику. Это крест. Он берет его в руки и начинает целовать.

- Господи, прости меня, ежеси на набеси, да светится имя твое, да прибудет царствие твое, во веки веков и присно, аминь, отец вседержитель избавь нас от лукавого, огради от грехов смертных, да даруй благо вечное, да забери в царствие небесное, отец, пастырь мой направляй меня десницей своей по пути верному, безгрешному во имя славы твоей на земле.. во имя отца и сына и святаго духа, аминь, аминь, аминь...

Лекс сжимает что есть мочи глаза и прислоняет крест ко лбу, его губы продолжают шевелится и читать молитву, его начинает охватывать дрожь и его тело порывается от конвульсий.

- Ааааах, ты доволен, сука, доволен? во что я превратился, что я делаю, зачем мне твое прощение? когда я сам не могу себя простить, зачем? (кидает крест на пол) ты Иуда, Иуда (плачет в отчаянии). Ты предал свой народ за присные молитвенные слова-серебряники... тебе плевать могу ли я смирить свой гнев и принять себя, ты алчешь только этих словечек, на тебе, на (плюет в воображаемое лицо бога) на... кто я черт возьми? кто? Дзен говорит мы все пыль, космическая пыль, значит и ты и я мы просто пыль, значит ты тоже смертен и обратишься в прах, и ждет нас один конец естественный, такой же как распад атомов, мы просто растворимся в этом пространстве... аааах (заламывает себе руки) эти гнилые стены, эта сырость, эта безнадежность. Я жажду суда, но я сам хочу судить, я хочу сам вершить свою судьбу, почему меня судят они? кто они вообще такие? и почему государство решает кто достоин, а кто нет, кто имеет право жить, а кто нет? Ведь кто-то помимо государства решил, что Рябому не место на этой планете и нет Рябого. А я стечение обстоятельств я лишь связующее звено этих странных событий.

Ты меня слушаешь? Бог? Ты еще здесь? А я здесь, и вряд ли мне удастся отсюда выбраться. Я здесь и я перед тобой, но я не буду пресмыкаться, не буду, слышишь? Тебе больше не застать меня врасплох. Тебе больше не уличить меня в слабости. Тебе больше не властвовать над моим духом. Знай я вынесу все, все. Тебе меня не сломать. Не сломать. Знаешь почему? Потому что только я имею власть над своим духом, потому что только я есть абсолют и сам дух, я есмь ты! Ты есмь я! Мы едины и я такой же бог как и ты!? (смеется) Я есмь альфа и омега, я есть начало и конец. Конец.

В это время к камере Лекса уже проходила комиссия из врачебного корпуса. Из-за его постоянных приступов ему сделали экспертизу, которая показала его абсолютное безумие и суд признал его невменяемым и приговорил к принудительному лечению.

Конвоир (доктору): Осужденный № 1266909 статья 107 часть 1. Швырин Александр Алексеевич 1981 года рождения. Срок максимальный 3 года. Находится здесь 8 месяцев. А значит по закону отбыл 1, 6 года своего заключения. Но после решения суда он стал не совсем адекватным и перед пересылкой на зону, были проведены дополнительные экспертизы и на прошлой неделе его признали невменяемым, какое то тяжелое психическое расстройство. Что-то вроде маниакально-депрессивного психоза. Поэтому его и передают в Ваше учреждение.

Доктор (улыбнулся от той неловкости с которой конвоир озвучивал диагноз): Так что же случилось после осуждения, за что его признали невменяемым?

Конвоир: Он постоянно разговаривает с Богом. Или от лица Бога. А всех кто к нему приходят в камеру он мнит адептами своего учения: крестит их, благословляет, читает нотации. Иногда переходит на старославянский язык, при этом закатывает глаза и начинает читать молитвослов. Жуткое зрелище.

Доктор: И так, получается у него навязчивые идеи, бред и галлюцинации, при чем как слуховые так и визуальные. Да уж, полный набор.

Конвоир: А я про что, Док? У парня окончательно съехала крыша, но он продолжает считать себя невиновным. Хотя следователю удалось собрать достаточно доказательств для его обличения.

Доктор: Вина для психиатрии не имеет значение. Душевнобольные люди не обладают волевыми способностями в том смысле в котором их определяет уголовное право, для доказательства вины. У них развиваются совсем другие инстинкты.

Конвоир: Такое чувство, Док, что Вы его жалеете?

Доктор: А Вы разве нет?

Конвоир: Конечно, парню досталось, я слышал у него погибла беременная подруга и у матери обнаружили рак. Но он же убил другого человека, а наша задача держать таких людей в заключении, а не проникаться к ним сочувствием.

Доктор: Ваша задача?

Конвоир: Задача правосудия, Док. Такая же как у медицины возвращать здоровье больным. Не так ли?

Доктор: Значит Вы мните себя правосудием?

Конвоир (смеясь): Эй, Док! Бросьте свои профессиональные замашки я пока еще не стал Вашим пациентом.

Доктор: Это недолго.

Конвоир: мм... (в это время они уже подошли к камере) Осужденный №1266909 представиться (рявкнул он).

Лекс: Отец небожитель, презренный раб! На колени.

Конвоир (доктору): Вот видите, Док! О чем я говорил.

Лекс (протягивая руку): Сын мой время каяться...

Конвоир: Конечно, конечно, отец наш вседержитель. Только положили свои руки на стенку и раздвинь мать твою пошире ноги.

Лекс встает к стене кладет на нее руки и раздвигает широко ноги. Конвоир открывает камеру подходит к нему со спины и по очереди снимаю руки надевает на них браслеты наручников. Разворачивает Лекса лицом к проходу, в котором стоит Доктор.

Доктор (конвоиру): Зачем наручники? Мы его увезем в рубашке.

Конвоир: Положено по инструкции, пока он на нашей территории он считается заключенным.

Доктор: Может он и на Вашей территории, но уже не в Вашей юрисдикции, снимите их немедленно.

Конвоир осклабившись и пожав плечами снимает с Лекса наручники.

Лекс (потирает запястья и всматривается в лицо Доктора в котором узнает своего товарища Дзена): Дзен? Дружище, ты пришел ко мне? И как ты расправился с этим сатрапом. Он не хочет уважать мой авторитет.

Доктор (понимая в каком он положении подыгрывает ему): Да, здравствуй Александр!

Лекс: Чушь! Какой я тебе Александр? Ты всегда называл меня Лексом.

Доктор: Конечно, Лекс. Я просто подумал обстановка не подходящая.

Лекс: Почему ты в халате? Сегодня что хэллоуин?

Доктор: Нет, Лекс. Сегодня мы должны поехать в твое новое жилище.

Лекс: Мне там дадут такую же странную одежку?

Доктор: Почти такую же, но тоже белую.

Лекс: Что-то ты темнишь дружище.

Доктор: Ты должен мне доверять. Мы же друзья? (Доктор делает знак санитарам и они входят в камеру и пытаются надеть на него рубашку).

Лекс (лукаво смотрит на Доктора и санитаров): Понимаю (подмигивает Доктору). ОН послал тебя! Все в его воле. Веди меня десницею своей убереги и огради от блуда. Хорошо, что он выбрал тебя и твое лицо.

Доктор: Пойдем, Лекс. Все будет хорошо.