Глава 5. Вернувшись в салон, Синтия помедлила перед картиной Джеймса Уорда, на которой была изображена белая лошадь

Вернувшись в салон, Синтия помедлила перед картиной Джеймса Уорда, на которой была изображена белая лошадь. На ее лице все еще играла улыбка — неподвижная, как маскарадная маска. И она по-прежнему находилась во власти ощущений. На щеках же ее горел румянец, сердце учащенно билось.

Она сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться.

Вайолет бросила на подругу пытливый взгляд. Увидев ее улыбку, улыбнулась в ответ и вернулась к своему разговору.

Успокоившись, Синтия направила свое внимание на лорда Милторпа, маркиза Бленхейма. При этом делала вид, что изучает картину.

Лорд Милторп весь состоял из прямых линий: ровные, как доска, плечи, негнущаяся спина, гладкие волосы стального оттенка, которые зачесывал за уши. Единственной мягкой частью его тела был живот — такой округлый, что, казалось, он лежал у него на коленях.

Маркиз сидел на самом краешке стула, словно был готов в любой момент вскочить и ретироваться. Одна его рука лежала на колене, а пальцы на ней шевелились, как безволосое создание из ночного кошмара. Пальцы другой руки были согнуты, словно он сжимал ствол невидимого ружья.

Синтия предположила, что он чувствовал себя очень неловко без собаки и ружья и не имел ни малейшего понятия, что делать с руками в их отсутствие. «Наверное, трудно разговаривать в таком состоянии», — подумала она не без сочувствия.

Интересно, что стало с его чашкой? Должно быть, слуга унес чашку, опасаясь за ее сохранность.

Двадцать тысяч фунтов! Пожалуй, пора проверить сведения, полученные от мистера Редмонда.

Синтия сделала глубокий вздох и, чуть повернувшись, устремила пристальный взгляд на лорда Милторпа.

Тот замер — словно услышал призыв охотничьего рожка. И тут же нахмурился.

Затем осторожно осмотрелся, пытаясь определить, что потревожило его. И вздрогнул, перехватив взгляд Синтии, взиравшей на него сияющими глазами.

Синтия тут же потупилась и выждала немного, прежде чем робко поднять глаза и взглянуть на него сквозь полуопущенные ресницы. В недавнем прошлом этот взгляд вдохновлял ее поклонников на стихотворения.

Лоб лорда Милторпа разгладился, губы приоткрылись. Казалось, он был очарован, заворожен.

Отлично. Что дальше? Ах да, румянец. Девичья застенчивость не останется незамеченной. Не так ли? Но как покраснеть?..

Майлс выбрал этот момент, чтобы проскользнуть в комнату. Даже не взглянув в ее сторону, он направился к сестре. Покосившись на него, Синтия снова ощутила жар его губ и твердую выпуклость его естества. И в тот же миг все ее тело охватило пламя. Кровь вскипела и прилила к щекам.

Это было ужасной ошибкой. Наверняка ее лицо так покраснело, что скорее испугает, чем очарует лорда Милторпа.

И он действительно был озадачен столь неожиданным изменением цвета ее лица (его брови взлетели на лоб).

Синтия уставилась на копыта лошади на картине, выписанные изящными точными мазками. Когда ее лицо остыло, она снова посмотрела на лорда Милторпа. Тот приоткрыл рот, словно собирался что-то сказать. Но очевидно, передумал и закрыл рот. Затем снова открыл его и снова закрыл.

О Боже!

Синтия пришла ему на выручку, преодолев расстояние между ними в несколько шагов. Пораженный, он сделал попытку встать, но она остановила его жестом и уселась на стул рядом с ним.

— Если позволите, лорд Милторп, — сказала она, — я хотела бы узнать ваше мнение...

Когда она села, он немного отвернулся. И ей даже показалось, что он слегка задрожал.

— О загородных приемах? — произнес он наконец с мрачноватым юмором и таким пренебрежением к светским любезностям, что Синтия не могла не почувствовать к нему симпатии.

Она прикрыла рот кончиками пальцев, пряча улыбку.

— Вы находите загородные приемы... — Она чуть наморщила нос и понизила голос. — Находите их скучными? — Последнее слово Синтия произнесла шепотом, располагавшим к доверию. И подалась к маркизу, демонстрируя свой бюст.

Его взгляд метнулся к округлостям ее груди, выступавшим из выреза платья. Но он тут же снова поднял голову. И теперь лицо ее покрылось красными пятнами.

— Нет, уже нет, — сказал он с плутоватой улыбкой, не оставлявшей сомнений относительно того, что он имел в виду.

Лорд Милторп явно флиртовал.

— Я тоже считаю загородные приемы вполне терпимыми. По крайней мере сейчас, — добавила Синтия с лукавой улыбкой.

Маркиз же, явно очарованный ею, смотрел на нее во все глаза.

— Но из всех присутствующих, — продолжала девушка, — вы, как мне кажется, единственный, кто мог бы дать мне совет по одному делу. Надеюсь, вы не возражаете, сэр?

— Я буду в восторге, если смогу помочь вам, мисс Брайтли! — восторженно отозвался маркиз. Его взгляд снова обратился к ее груди, но он тут же вновь поднял глаза к ее лицу.

— Видите ли, сэр, мне хотелось бы завести собаку, и вы произвели на меня впечатление джентльмена, который разбирается в таких вещах. Что бы вы посоветовали мне? Какую собаку следует завести такой девушке, как я?

Голубые глаза лорда Милторпа широко раскрылись. Он бросил взгляд вверх — словно благодарил Господа за ответ на его молитвы. Радостно улыбнувшись, маркиз плотнее уселся на стуле, заняв все сиденье. Стул жалобно скрипнул, но лорд Милторп даже не заметил этого.

— Собаку? Так вы родом из провинции, мисс Брайтли? Надеюсь, вы простите меня, но у вас такие прекрасные манеры и такая нежная кожа, словно вы никогда не гуляли на природе и не держали в руках ружья или лука. Вы умеете стрелять?

У окна кто-то кашлянул. Синтия поняла, кто именно, еще до того, как обернулась.

Похоже Майлсу Редмонду удалось отделить леди Джорджину — обладательницу огромного приданого и косы соломенного цвета, уложенной вокруг головы наподобие нимба, — от остальных женщин и увлечь ее к окну. Леди Джорджина что-то говорила, оживленно размахивая белыми ручками, а Майлс склонялся над ней, всей своей позой выражая почтительный интерес. Синтия легко могла представить, что чувствует леди Джорджина, окруженная таким безраздельным вниманием.

И тут Синтии вдруг показалось, что она все еще ощущает тепло его руки на своей талии.

И ей вдруг пришло в голову, что слово «красивый» в применении к Майлсу Редмонду — не такая уж нелепость. Она восприняла тот факт, что он скрывал свою привлекательность, как хитрость. Как бесчестный прием, которым он воспользовался против нее. Как оружие, которое он мог пустить в ход или убрать в ножны, если пожелает.

Она заставила себя сосредоточиться на вопросе лорда Милторпа. Честно говоря, Синтия сама не знала, какая она. Хотя она жила в провинции, светлые воспоминания о том времени были омрачены более поздними событиями. Ей нравилось, как она проводила время в городе, — нравился вихрь светской жизни, а также пьянящее ощущение собственного могущества.

Но главным образом она хотела определенности, постоянства — и сумочки, полной денег. Она вцепилась бы во все это с огромным удовольствием.

— Я... провела довольно много времени в деревне, лорд Милторп. Но сейчас я живу в Лондоне и... В городе так тесно и шумно, вы не находите? — Она понизила голос, стрельнув взглядом в сторону других гостей, словно опасалась, что ее слова заденут их чувства. — Я подумала, что было бы приятно иметь собаку в качестве друга.

Краем глаза она поймала солнечный зайчик, отразившийся от очков Майлса Редмонда. Хотя поза его почти не изменилась — очки выдали. И казалось, что он прислушивался к их разговору.

—...Сучка спаниеля, просто красавица, по кличке Алиенора, в честь Алиенбры Аквитанской, — говорил между тем лорд Милторп. — Мой спаниель наградил ее отличным пометом из трех щенков. Двоих я оставил у себя. Двух хорошеньких сучек.

Все это маркиз адресовал уху Синтии. Казалось, он никак не мог привыкнуть к ее поразительной внешности и смотрел на нее только урывками. Что, пожалуй, было к лучшему, поскольку перед ней вдруг возник яркий образ спаниеля лорда Милторпа, награждающего Алиенору Аквитанскую пометом.

Дабы скрыть улыбку, Синтия поспешно отвернулась. И тут опять раздался кашель.

К тому времени, когда лорд Милторп снова взглянул на нее, ей удалось овладеть собой.

— Щенки такие восхитительные создания! Поздравляю вас, сэр. Как вам повезло.

Маркиз просиял. Один из его передних зубов был совершенно серым — как могильный камень на кладбище. Синтия старалась не смотреть на него. По крайней мере, у него все зубы на месте.

— Я бы с удовольствием подарил вам щенка из помета Алиеноры, мисс Брайтли, — заявил лорд Милторп.

— О, неужели?! — выдохнула Синтия, подавшись к нему. Она протянула руку, как будто хотела коснуться его рукава, но тотчас отдернула ее, изобразив смущение. Маркиз замер, как кролик перед удавом, а Синтия добавила: — Если вы не против, я бы назвала его в вашу честь — Милторпом.

От окна донесся громкий кашель. Бросив взгляд в ту сторону, Синтия увидела, что Майлс Редмонд прижимает кулак ко рту.

Так она и знала! Этот ужасный человек сдерживает смех.

Внезапно и ей стало смешно, и она поспешно переключила внимание на лорда Милторпа. Разговор о собаках помог ему расслабиться, а вид ее бюста взбодрил, и теперь он достаточно осмелел, чтобы смотреть ей в глаза. У него были крупные черты, типично английские и угловатые, как вся его фигура.

Пожалуй, решила Синтия, он по-своему привлекателен. Хотя, конечно, далеко не красавец. Но у него добрые глаза.

И двадцать тысяч фунтов годового дохода.

— В таком случае я предложил бы назвать собаку Монти, мисс Брайтли. — Он понизил голос, позволив себе шутливые нотки. — Это мое имя.

«Неплохо, — подумала Синтия. — Лорд Милторп явно не привык ухаживать за дамами, но быстро наверстывает упущенное».

— О, я с удовольствием назову ее... Монти... — Она робко потупилась, произнося его имя. — Если вы не возражаете, чтобы... сучка, — она запнулась на последнем слове, — отзывалась на ваше имя. Ведь вы сказали, что все щенки — сучки?

Лорд Милторп, казалось, онемел. Затем открыл рот, и оттуда вырвался звук, похожий на хриплый лай. Синтия не сразу поняла, что это был смех, заржавевший от редкого применения.

— Так и есть. Клянусь Богом, мисс Брайтли. Остались только сучки.

Синтия издала смешок, чтобы поощрить его, что заставило всех присутствующих слегка повернуться в их сторону. Потому что каждый, кто слышал ее мелодичный смех, испытывал невольное желание приобщиться к веселью.

Поскольку же ничто существенное не проходило мимо внимания Синтии, она заметила, что взгляд лорда Аргоси задержался на ней. Майлс даже не взглянул в ее сторону — леди Джорджина продолжала что-то говорить, — но чувствовалось, что он насторожился.

А лорд Милторп со вздохом изрек:

— Тогда пусть будет Дейзи. Если вы возьмете одного из моих щенков, можете назвать его Дейзи — или как вам будет угодно. Надеюсь, что в самом ближайшем будущем вы окажете мне честь и навестите меня в Милторп-Крест, чтобы посмотреть на щенков.

Что ж, очень смело с его стороны. И очень неплохо для нее.

Но от нее потребуется искусство дирижера, управляющего оркестром. Пока еще рано вступать скрипкам в заключительном крещендо. Пока еще нужно изображать застенчивость.

— Пожалуй, мне бы это понравилось... Монти.

Лорд Милторп побагровел, зато его руки немного угомонились. Похоже, он чувствовал себя менее одиноким, когда разговаривал с ней. Почему-то эта мысль доставила Синтии удовольствие.

— Если пожелаете, мы могли бы поохотиться здесь, в парке Редмонд-Госа, мисс Брайтли. Я поговорю с Майлсом, и мы организуем вылазку на природу. Вы, конечно же, умеете стрелять? В прошлом году мы подстрелили столько куропаток, что они образовали кучу высотой со стог сена.

Улыбка Синтии померкла. Мужчинам лишь бы стрелять. В куропаток. Друг в друга.

— Как стог сена? Должно быть, вы меткий стрелок, лорд Милторп. Было бы очень приятно поохотиться. — Синтия ловко ушла от ответа на вопрос о том, умеет ли она стрелять. Что в этом сложного? Поднять ружье, прицелиться и нажать на курок. В своей жизни она справилась с огромным количеством сложных ситуаций. Так что если понадобится, то как-нибудь сумеет выстрелить, чтобы очаровать лорда Милторпа.

Краем глаза она заметила резкое движение. Спина Майлса Редмонда выпрямилась так резко, что можно было подумать, его дернули за веревочки — как марионетку. Синтия почти физически ощущала веселье, исходившее от его затылка.

Леди Джорджина продолжала болтать, очень мило склонив голову к плечу — как будто прислушивалась к собственным словам. При этом загибала пальцы на одной руке с помощью другой.

«Я назову свою собаку Джорджина», — решила Синтия.

— Ах, лорд Милторп... Боюсь я увлеклась разговором с вами и пренебрегла обществом нашей хозяйки, мисс Вайолет Редмонд, моей дорогой подруги. Надеюсь, вы извините меня. И большое спасибо за совет. Могу только надеяться, что у нас еще будет возможность поговорить о собаках. Скажем, во время пикника.

— Конечно, — улыбнулся маркиз. «Серый зуб, — решила Синтия, стараясь мыслить позитивно, — всего лишь подчеркивает белизну его остальных зубов». — Это было бы замечательно, мисс Брайтли.

Синтия робко потупилась и, грациозно присев, направилась в сторону Вайолет, стоявшей рядом с лордом Аргоси — тот внимательно наблюдал за приближавшейся Синтией.

В отличие от лорда Милторпа лорд Аргоси был вполне уверен в себе, а его улыбка казалась такой же легкомысленной, как завиток белокурых волос, падавший ему на лоб. Он ничуть не смущался, глядя на нее. Аргоси явно принадлежал к числу людей, которые чувствовали себя как дома на загородных приемах. Да и в любом другом месте. Такие, как он, твердо верили, что им будут рады везде и при любых обстоятельствах, и они шагали по жизни с непринужденностью, порожденной этим убеждением.

Обаятельный, легкомысленный — и невыносимый.

Синтия сделала вид, что не видит его. Именно так она всегда поступала с ему подобными. В их же интересах.

Заинтриговать и оставить ни с чем, избавив их от соблазна стреляться из-за нее.

Синтия со вздохом подумала о робком лорде Милторпе с его кучкой убитых куропаток. Вспомнив о других мужчинах, целившихся друг в друга из пистолетов, она невольно вздрогнула.