Холли Блэк самая холодная девушка в Коулдтауне 3 страница

Кристиан выбрался из машины на красный ковер. Он полагал, что яркое освещение в студии во время интервью – это очень плохо. Но скопление десятков щелкающих и вспыхивающих съемочных камер оказалось гораздо хуже. Он поднял руку, чтобы прикрыть ладонью глаза, и понял, что Фэйи каким-то образом скрепила рукав с полой плаща; невольно он выполняет тот самый жест вампира.

Опустив руку, Кристиан увидел Брэдли, рассылающего воздушные поцелуи вопящим девицам и делающего вид, будто он идет по ковру вперед, но тут же отступающего на несколько шагов назад, чтобы одарить толпу новыми воздушными поцелуями.

Кристиан сдался и снова прикрыл глаза, хотя это означало, что он снова проделывает ту самую штуку. Он чувствовал себя одураченным.

Фес и Джош, без зазрения совести прильнув друг к другу, продирались сквозь толпу к дверям концертного зала. Крис, набирая скорость, устремился за ними, несмотря на то что Фэйи ясно предупредила всех о необычных и весьма неприятных событиях, ожидающих каждого, кто побежит, станет прятаться за кем-нибудь или – и это было адресовано непосредственно ему – воспользуется своими сверхъестественными способностями, чтобы не попасть в поле зрения камеры.

Продвигаясь в толпе, Кристиан, даже с его исключительным слухом, не мог разобрать всех доносившихся до него звуков. Вокруг стоял такой шум, что его мигрень усиливалась, клыки врезались в нижнюю губу, в голове гудело. Доносившиеся из толпы внезапные взвизгивания перемежались выкриками их имен.

– Брэдли, Брэдли, взгляни на меня!

– Брэдли, я хочу от тебя детей! – орал мужик лет сорока на вид, на плечах которого красовалось боа из розовых перьев.

Брэдли подмигнул ему и послал воздушный поцелуй.

– Крис!

– Фес!

– Джош!

Услышав свое имя, Джош приостановился и огляделся вокруг с удивленным и отчасти довольным выражением на лице. Из-за этого Кристиан почти уткнулся ему в спину. Выражение лица Джоша сменилось на испуганное, и он резко сместился в сторону.

– Крис, кусни меня!

– Я люблю тебя, Брэдли!

– Крис, я хочу быть твоей царицей ночи!

Это прокричал тот же тип в розовом боа; Крис не мог его не заметить.

– Кристиан, Кристиан, помоги!

На этот голос Кристиан обернулся. И не только потому, что девушка выкрикнула его настоящее имя, чего никто не делал с тех пор, как он покинул свой дом, – в ее голосе звучали напряженность и тревога, а значит, она действительно попала в беду.

Он увидел место в середине толпы, где люди сгрудились особенно плотно и, ожесточенно давя друг друга, неистово проявляли эмоции. Среди крушащих друг друга тел Кристиан заметил колышущуюся руку, которая опускалась вниз, словно ее обладательница тонула в этом человеческом море.

Кристиан ухватился за перила наверху ограждения и перемахнул через него одним изящным вампирским броском. Он вытянул вперед руку, чтобы расчистить пространство перед собой. Видевшая его полет толпа стала в панике раздвигаться в стороны.

В этот момент Кристиан сообразил, что, когда он вытянул руку, его дурацкий плащ, скрывавший в темноте лицо, раскрылся и между разомкнутыми губами стали видны его клыки. Очень стыдно! Получилось именно то захватывающее зрелище, которое намеревалась устроить Фэйи.

Он опустился на колени и осторожно поднял девушку, держа ее за локти. Ее лицо покраснело, розовые косички растрепались, глаза округлились. Она явно задыхалась. Кристиан слышал, что ее сердце бьется так же часто и сильно, как у бросившегося в атаку носорога. Он с беспокойством подумал, что девушка теряет сознание.

– Ты в порядке?

– Я?.. Мм… да, – ответила она.

Кристиан улыбнулся:

– Уверена?

– Мм… – снова промычала девушка.

– Ну-ка, давай. Тебе надо подняться. – Кристиан умолк и стал думать, как ей помочь избежать обморока. Единственное, что пришло в голову, – нюхательные соли. Да! Не стоило читать романы Миллса и Буна из маминой библиотеки. – Стакан воды? За сценой, наверное, есть стулья. Или ящики, на которые можно присесть. То есть, я думаю, для тебя там может найтись стул, но лучше рассчитывать на ящики.

Толпа больше не вопила. Затаив дыхание, люди расступились. Оберегая девушку, Кристиан обхватил рукой ее худенькие плечи и накрыл своим плащом, словно одеялом.

– Спасибо тебе, – проговорила она слабым голосом прямо ему в ухо. – Меня зовут Лаура. Спасибо!

Кристиан провел ее назад к ограждению, затем поднял ее над ним и выпустил из рук уже по другую сторону. Она была совсем легкой; он мог перекинуть ее, как теннисный мяч через сетку. Опускаясь на землю, Лаура инстинктивно ухватилась руками за перила ограждения, но все же ее приземление оказалось достаточно жестким.

– Добро пожаловать, – сказал Кристиан, перемахнув через ограждение следом и поддерживая ее, пока она пошатывалась от толчка. – Мне жаль, что так вышло. Я несколько – ужасно быть вампиром! – излишне силен.

– Ничего, все нормально, – прошептала Лаура, обдавая его теплом. Каким-то образом она снова оказалась под его плащом.

Кристиан привел ее к входу в зал, оставив позади ночной мир, заполненный странными, вопящими людьми, и доверившись спокойному концертному прибежищу.

– Я правда очень сожалею, что побеспокоила тебя в этот очень важный для тебя вечер, – заговорила идущая рядом Лаура. – Но я действительно испугалась и запаниковала. Я знала, что ты придешь мне на помощь.

Кристиан с удивлением взглянул на нее. Она больше не задыхалась, и ее лицо из красного стало бледным, покрытым золотистыми веснушками. Своими по-прежнему широко раскрытыми голубыми глазами – цвета летнего неба – Лаура смотрела на него как на героя.

– Э-э-э… Тебе надо попить воды! – вспомнил Кристиан. – Я знаю это, потому что люди… должны пить воду. Чтобы жить.

Он прервал сам себя, чтобы не добавить: «Это одна из тех многих вещей, какие я знаю» – и впредь не позориться.

Он провел ее вверх по металлической лестнице через лабиринт коридоров и занавесей в пространство за кулисами, где они принялись искать охлаждаемый контейнер с водой. И поначалу никак не могли его найти. Кристиана уже охватила легкая паника. Поэтому, когда явилась Фэйи и нацелилась на него, словно наманикюренная торпеда, Кристиан почувствовал облегчение. Однако оно тут же сменилось обычным парализующим страхом, когда Фэйи одарила его улыбкой, демонстрируя свои белоснежные зубы, напоминавшие ряд могильных плит. Кристиан даже вообразил, что на каждой из них начертано его имя.

– Крис, тебе нужно идти в гримерную. Брэдли и остальные уже готовы.

– Я хочу дать Лауре попить воды, – сообщил Кристиан решительным тоном, чтобы девушка не подумала, что Фэйи командует им, а еще чтобы она могла забыть упоминание о его гримировании.

– Конечно, Лаура выпьет воды. Не правда ли, дорогая?

Лаура со страхом посмотрела на Фэйи, что свидетельствовало о сообразительности девушки в дополнение к ее привлекательности.

Фэйи щелкнула пальцами, и тут же появились – похоже, прямо из стены – ее помощники, «близнецы-злодеи». Словно потерла волшебную лампу: все ее желания немедленно исполнялись. Кристиан даже придумал теорию, согласно которой реальная действительность тоже боялась Фэйи и «прогибалась» под воздействием ее воли.

– Дайте ей воды, – распорядилась Фэйи. – И предоставьте место, чтобы она могла видеть наше шоу. Я полюбила ее. Она необычная.

Лауру решительно повели прочь.

– Мы увидимся после концерта, – сказал, прокашлявшись, Кристиан. Однако его голос прозвучал хрипло. Лаура бросила на него умоляющий взгляд, будучи не в силах избавиться от надзора ужасных Марселя и Марси. – Большое спасибо, Фэйи.

– Это тебе спасибо, Крис, – сказала Фэйи, воспринимавшая только собственный сарказм. Она взяла его за руку и потянула в сторону гримерной. – Ты спас жизнь девушке и проделал эту штуку с плащом. Теперь вы оба должны появиться на обложках всех журналов в этой стране. Ты даже укутал ее своим плащом. Сегодня я люблю тебя, Крис, и готова расцеловать твой дурацкий клыкастый рот.

– Фэйи, пожалуйста, не надо! Я боюсь тебя, – произнес умоляюще и слишком прямолинейно охваченный страхом Крис.

Она остановилась в дверях гримерной, дотянулась до щеки Кристиана и ухватила ее двумя пальцами с острыми кончиками ногтей.

– Я знаю, что боишься, мой маленький вампирный кексик. Теперь давай готовься.

Гримерная Кристиана была пугающе просторной, а ее освещение напоминало ослепительный и давящий свет в телестудии.

Он почувствовал себя еще более подавленным, когда несколько женщин впихнули его в большое кожаное кресло и с отсутствующим выражением на лицах принялись безжалостно орудовать пуховками, покрывая лицо пудрой.

К тому моменту, когда мучительное гримирование наконец закончилось и он вместе с остальными нетвердой походкой отправился на сцену, Кристиан подумал, что, возможно, его первый концерт обернется таким же кошмаром, каким оказалось и его первое интервью на телевидении. Его кожа как будто затвердела и мерцала в свете неоновых ламп.

– Смотришься аппетитно, – нарочито растягивая слова, произнес Брэдли.

– А ты кусни меня! – огрызнулся Кристиан. Потом, закрыв глаза, процитировал фрагмент из «Руководства по вампиризму»: – «Никогда не позволяй себе подобных действий, потому что шутки насчет укусов со стороны любого из противостоящих биологических существ свидетельствуют о дурном вкусе, а кроме того, кровь способна оказывать долговременное воздействие, которое может пагубно отразиться на твоем здоровье».

– Понял, – сказал Брэдли. – «Четыре в одном», сегодня вечером мы готовы достичь новых вершин успеха?

– Э-э-э… Да! – ответил Джош.

– Извини, а что это значит? – спросил Фес.

– Не могу поверить, что ты сказал такое, – произнес Кристиан, искоса взглянув на Брэдли. – И я сильно осуждаю тебя за это.

– Ладно, не обращай внимания, – отмахнулся Брэдли. – Джош, не забывай вихлять бедрами, нам не нужно повторения того, что было на прошлой неделе. Пошли, ребята!

Они вышли на сцену, залитую темно-красным и розовым светом прожекторов; из партера доносились приветственные крики, а позади них подвывали динамики.

– Леди и джентльмены! – начал, подойдя к микрофону, Брэдли. – Настал момент, которого вы все ждали. Перед вами – «Четыре в одном»!

В это время Кристиан перебросил через голову ремень гитары, пристроил ее должным образом у бедра, коснулся пальцами струн и почувствовал себя в привычной обстановке.

– Я написал эту песню сам, – продолжал Брэдли. Наглая ложь! Произнося эти слова, он поводил бровями – как обычно, когда врал. – Она называется «Запирайте на ночь ваших дочерей». И всем присутствующим здесь мамашам я рекомендую: поступайте именно так!

Раздался дружный крик одобрения. Похоже, «все присутствующие мамаши» вознамерились запереть своих дочек для того, чтобы Брэдли достался им самим.

Фес начал отбивать ритм на своих барабанах, и все включились в песню. Это была хорошая, захватывающая песня. Кристиан больше всего любил именно такие моменты, когда каждый играл на своем инструменте, а Брэдли пел и его голос был удивительно хорош для обладателя раздражающего смеха. Эти песни были рассчитаны на таких музыкантов, которые, как Брэдли, Фес и Джош, способны синхронно исполнять весьма замысловатый танец с такими энергичными движениями бедер, что могли травмировать друг друга и уж точно вызывали повышение кровяного давления у толпы зрителей.

Кристиан был очень благодарен Фэйи за то, что она позволила ему не участвовать в танце. Хотя его роль, заключавшаяся в том, чтобы стоять перед воздуходувкой в развевающемся плаще, с падавшими на глаза волосами всякий раз, когда он нагибался, чтобы пошептать в микрофон, оказалась ненамного лучше. Еще больше он был благодарен за открывавшую концерт песню, ту, которую они сейчас исполняли и которой подпевала толпа, поскольку голос Брэдли убеждал их, что они знали ее слова. Иногда Кристиан мог ненадолго умолкнуть, как зрители с задних рядов, и снова стать робким маленьким мальчиком, любившим свою гитару и мечтавшим стать эстрадной звездой. И все же ему нравилось то, что тот мальчик мог быстро вернуться в реальность.

Между шторами кулис, слева от сцены, Кристиан увидел Лауру, подтащившую ящик поближе к сцене, но так, чтобы ее не было видно из зала. Он следил, как она, отряхнув руки, взгромоздилась на этот ящик. Лаура увидела, что он наблюдает за ней, улыбнулась, залилась румянцем и искоса глянула на него, словно они оба участвовали в некой проделке.

Посмотрев на ящик, на котором восседала Лаура, Кристиан понял, что так оно и есть. Он улыбнулся ей в ответ, а затем подарил свою улыбку находящимся в зале, почувствовав симпатию ко всем – зрителям, собратьям-музыкантам и к той девушке, что смотрела на него сбоку из-за кулис. С минуту его сердце билось в унисон с их сердцами, а потом все они исчезли.

Состояние эйфории пронесло его сквозь концертный зал и бросило обратно на сцену, чтобы снова играть первую песню – на бис. Потом было спасительное пространство за кулисами, где все запыхавшиеся участники группы смеялись, а покрытая потом человеческая кожа излучала тепло. Брэдли обхватил Кристиана рукой за талию, тот не воспротивился и даже прислонился к нему. Другой рукой Брэдли притянул к себе Феса, а Джош, вопреки своему обычаю, не пытался держаться на расстоянии от Кристиана. На мгновение они стали командой победителей.

– Это была потрясающая репетиция, – сказал немного погодя Фес. – А когда мы будем давать концерт?

При этих словах Брэдли расхохотался.

Кристиан отошел в сторону и повернулся к Лауре. Она по-прежнему сидела на ящике, ее лицо было обращено к Кристиану, словно бледный цветок в сторону солнца.

Он протянул ей руку, и она ухватилась за нее.

– Хочешь прогуляться со мной? – спросил Кристиан.

– Я обожаю бродить по ночам, – ответила, смущаясь, Лаура. – А ты?

– По-моему, это гораздо лучше, чем гулять днем. Днем, едва я попытаюсь сделать какое-нибудь упражнение, внутри все начинает гореть.

Кристиан сразу пожалел о сказанном. Он здесь с прелестной девушкой, они неспешно бредут в ночи, а он ляпнул нечто такое, что означает примерно следующее: «Да, все вокруг очень мило, и это напоминает мне, что я вампир, пьющий кровь и возвращенный к существованию из мертвых. Только глянь на мои зубы!»

Он попробовал увидеть ночной пейзаж таким, каким он представлялся Лауре, и невольно сощурил глаза. Окружающий мир стал казаться затуманенным, и все, что пару минут назад было четким и заурядным, превратилось в таинственные тени. Стоящее в отдалении на краю дороги дерево, покрытое увядшими листьями, стало устремленным ввысь дубом с яркой блестящей кроной. А лунная дорожка превратилась в серебристую тропу с безграничными возможностями.

– Сегодняшняя ночь действительно хороша, – тихо произнес Кристиан и сам почти поверил в это.

И был вознагражден тем, что теплые пальцы Лауры легли на его ладонь. Он сжал их, надеясь защитить от холодного ночного воздуха и сохранить тепло, хотя прекрасно понимал, что общего тепла у них быть не может.

– А я пишу стихи, – сказала Лаура, – и хотела бы кое-что прочесть. Это стихи про ночь. И про… смерть.

– Мм… Ладно, – ответил Кристиан.

Его собственная смерть не представлялась ему особенно поэтичной, но ведь смерти, наверное, бывают разные.

– Я еще не давала их читать ни одному человеку, – продолжала Лаура. – Но хочу это сделать. Думаю, ты станешь первым.

Она снова посмотрела на него так, словно он был выдающимся героем. И этот взгляд обдал теплом Кристиана.

– В самом деле? Спасибо.

Лаура по-приятельски слегка тряхнула его руку, и вот он уже перестал быть сияющим героем – теперь они стали похожи на обычных парня и девушку, оказавшихся наедине. Так даже лучше. Когда они дошли до дерева у края дороги, Лаура остановилась и посмотрела на него.

– Я видела твой снимок в «Баббли», – сказала она. – Это было интервью с вашей группой. Ты там одет в темно-зеленый плащ с какой-то металлической застежкой у самого горла.

Кристиан вспомнил, как Фэйи ткнула этой застежкой ему в горло, когда надевала на него плащ. Он до сих пор сомневался, была ли это случайность: она очень злилась на него за то, что он бунтовал против предписываемого ею дресс-кода и появился на публике в футболке и джинсах.

В тот же день он в последний раз видел свою куртку с капюшоном.

– Мне интересно, – продолжала Лаура, – как ты чувствовал себя в тот день?

А чувствовал он себя полнейшим идиотом. Он жил в одном доме с незнакомцами; тогда еще не понимал, что Брэдли дебил (он выглядел таким успешным и талантливым, способным ответить на любой неожиданный вопрос интервьюера) или что Фес вовсе не подтрунивает над ним все время. Он лишь понял, что робкий и занудный Джош – парень, очень похожий на него самого, такой, которого он выбрал бы себе в друзья, – так его боялся, что буквально заболевал всякий раз, когда они оставались в комнате вдвоем.

– Одиноко, – ответил Кристиан.

– Именно это я и подумала, – сказала Лаура. – Я это почувствовала, – помолчав, добавила она.

– В самом деле?

– Я пришла на концерт, чтобы увидеть тебя, – продолжала она, глядя ему в глаза.

Порыв холодного ветра прошелестел мертвыми листьями над их головами. Лаура поежилась. Тогда Кристиан снял плащ и, крайне осторожно прилагая свою вампирскую силу, разорвал нитки, которыми Фэйи пришила рукава к полам плаща. Он закутал в плащ Лауру и, прикоснувшись к нежному подбородку, приподнял ее голову, чтобы завязать тесемки.

– Ну вот, ты видишь меня, – сказал Кристиан.

Ее сердце снова учащенно забилось. Кристиан слышал это биение, быстрое и горячее, перекрывающее все другие ночные звуки.

– Наверное, то, что я сейчас скажу, прозвучит глупо, – тихо произнесла Лаура. – Только мне кажется, я уже тогда знала, когда увидела твою фотографию. Знала, что мы встретимся. Что мы будем вместе.

– Вот, мы вместе, – сказал Кристиан.

Она стояла очень близко к нему. И он чувствовал, что ей не страшно. Он слегка наклонился, и Лаура, протянув руку, отвела упавшие ему на глаза дурацкие черные патлы (обязательный атрибут по требованию Фэйи) своей миниатюрной, деликатной ладонью.

Это добрый знак, подумал он и, склонившись еще ниже, отыскал ее нежные губы своими губами, ощутил ее удивительно сладкое дыхание. Он обхватил ее одной рукой, привлек к себе и держал так осторожно, как ничего и никогда еще не держал. Она закрыла глаза и поцеловала его в ответ. На какой-то момент показалось, что он тоже дышит. Когда же он губами почувствовал, как стало сбиваться ее дыхание, прервал поцелуй. Он не хотел причинять ей ни малейшего вреда.

Лаура жила неподалеку. Кристиан проводил ее до самой двери, одной из многих одинаковых дверей на аккуратной окраинной улочке. В палисаднике перед ее домом росли бегонии. А его мама выращивала розы вдоль кое-как вымощенной дорожки, очень похожей на ту, по которой он провожал Лауру. Они пожелали друг другу доброй ночи, и она вошла в дом.

…Кристиан знал, что это было неправильно, неприлично и просто бесчестно, но ведь, будучи вампиром, ты в некотором смысле перестаешь осязать границы.

Экстрасенсорные способности давали ему возможность всякий раз знать, когда Брэдли и Фэйи целуются на кухне, даже если в тот момент он находился достаточно далеко от дома. Ему было известно, когда у Джоша начнется очередной приступ астмы, еще до того, как об этом узнавал сам Джош. Правда, в последний раз, когда он протянул Джошу его ингалятор, бедняга вскрикнул и нырнул под стол.

И хотя в том, чтобы смотреть вверх, на освещенные окна, не было ничего предосудительного, особенности зрения вампира позволяли ему видеть сквозь просвечивающие занавески интерьер спальни Лауры, выполненный в розовых тонах, и плакат-постер на стене с изображением…

Кристиан отвел взгляд от ужасного постера, где, в отвратительном зеленом балахоне, был запечатлен он сам, и стал смотреть на полки, уставленные книгами, а потом на Лауру, вальсирующую посреди комнаты.

Она выглядела счастливой и прелестной, а развевающаяся вокруг нее юбка напоминала яркий цветок. Наверное, Лаура танцевала до тех пор, пока у нее не закружилась голова, потому что внезапно она, прижав руки к сердцу, навзничь упала на кровать. А снаружи, на темной улице, стоял и улыбался Кристиан.

Он проснулся следующим вечером. Его разбудил Брэдли, который распевал на кухне и к тому же фальшивил. От этих раздражающих звуков Кристиан так резко поднял голову, что сильно ударился ею о крышку гроба.

Он откинул получившую вмятину крышку, произнося слова, которые явно не понравились бы маме, и взбежал по лестнице, ведущей из подвала на кухню.

– Я знаю, что ты можешь петь и чисто, не фальшивя, поскольку в этом заключается твоя работа, – сказал Кристиан, войдя в кухню, где Брэдли разливал по чашкам чай.

– Это не вся моя работа, – спокойно парировал тот. – Есть еще мои сказочные фильмы с танцами, кстати потрясающе эротичные. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду. Я люблю разнообразие, оно отвечает моей артистической натуре, – продолжал Брэдли. – Но иногда я и танцую плохо. Бывает, не удается обуздать чрезмерный эротизм. Ничто не может его унять.

Кристиана подмывало боднуть кухонный буфет, но у него и так болела голова. Кроме того, в его «Руководстве» говорилось, что неоправданное разрушение частной собственности является общественно безответственным поступком.

– Ага, – вместо этого сказал Кристиан.

– Ты всегда раздражен, когда просыпаешься, – подмигнув ему, констатировал Брэдли. – Ну а как тебе групи? ^[7]

– Ее зовут Лаура, – холодно ответил Кристиан. – И она не групи.

Брэдли махнул в его сторону рабочей перчаткой, что можно было принять за непроизвольный жест. Кристиан уставился на него, а Брэдли улыбнулся в ответ:

– Она явилась на твой концерт и кинулась на тебя, потому что ты известный музыкант. В некотором смысле рабочая разновидность групи – пижон. Первый парень. Славный.)

– Она на меня не кидалась!

Кристиану хотелось сказать: «Она понимает меня. По дурацкой картинке поняла, что мне одиноко». Но он не собирался раскрывать Брэдли всего.

– Ладно, Крис, – сказал Брэдли, выкатив глаза. – Со временем ты научишься жить в согласии со своей новой ипостасью вампира-пижона. Позже, на вечеринке, таких групи будет больше.

– Я пригласил Лауру на вечеринку, – сухо сообщил ему Кристиан.

– Ну-ну, – среагировал Брэдли.

– Что это значит, старик? – спросил Кристиан, насмешливо приподняв бровь.

– Видишь ли, быть наставником не мое предназначение, – пояснил Брэдли. – Харизматичным лидером – да. Кумиром миллионов и предметом сумасшедшего вожделения – конечно. Джош – ребенок, Фес – узаконенный обитатель несуществующей земли. Выходит, эта роль достается мне. А еще я думал, что ты постарше и у нас есть взаимопонимание.

– Взаимопонимание? – переспросил Кристиан. – Да я ненавижу тебя, Брэдли.

– Ага, – спокойно сказал Брэдли. – Но это наше личное дело.

– Нет, Брэдли, я действительно тебя ненавижу.

– Мм… Да-да, конечно, – пренебрежительно заметил Брэдли. – Но дело в том, что ты тоже своего рода младенец. Не так ли? Новичок в нашем деле. Да, такие девицы. Они все стремятся завязать с тобой особые отношения, но это вовсе не значит, что они действительно этого хотят. Понимаешь, о чем я? Эта девушка не знает тебя. И ты ее не знаешь. И способа узнать друг друга для вас не существует. Есть лишь огромный постер с твоим изображением, выполненный по системе «Техниколор». Он и связывает вас. Тебе бы лучше отдалиться от нее и сблизиться со своими коллегами по ансамблю. Ведь нам надо чувствовать поддержку друг друга. Понимаешь?

Он хотел ткнуть Кристиана кулаком в бок, но кулак отбросила в сторону рука Кристиана. На какое-то мгновение Брэдли уставился на свой кулак, а потом с философским видом пожал плечами.

– Полагаешь, мне лучше порвать с ней и подружиться с Джошем? – спросил Кристиан. – Но ведь он со мной даже не разговаривает.

Брэдли опять пожал плечами и, прислонившись к блестящей столешнице из черного мрамора, отхлебнул глоток чаю с молоком, приправленного специями. Он выглядел раскованным и каким-то домашним – в своем белом кашемировом свитере, в этом дорогом доме, среди застекленных шкафов с хрустальными бокалами и фужерами и не уступающей им по качеству столовой посудой.

– Знаю, парень. Тебе нелегко.

Брэдли сделал еще глоток чаю, но потом поперхнулся им и выронил чашку, когда Кристиан толкнул его к стене, одновременно прижав руку к горлу. Он помнил о своей силе – «Руководство» усердно и постоянно сообщало о ней – и знал, что его рука должна казаться Брэдли крепким железным брусом, перекрывшим дыхание.

– Что ты можешь знать о моих трудностях?! – оскалив зубы, прошипел Кристиан.

Брэдли захрипел и вцепился ему в руку.

Кристиан запрокинул голову, как его учила Фэйи, чтобы сверкнули длинные и острые клыки, оказавшиеся достаточно близко от лица Брэдли, чтобы тот не чувствовал себя спокойно.

– Ты ничего о них не знаешь! Вы, люди, – не мои друзья. У меня нет друзей и больше нет семьи, потому что я перестал быть человеком. Зато я способен разорвать твое горло и выпить тебя, как молочный коктейль. Поэтому предлагаю тебе заткнуться и не лезть в мои дела!

Он отпустил Брэдли, оттолкнув его назад так, что тот ударился о стену, однако не так сильно, как хотелось бы Кристиану. Брэдли пошатнулся, но устоял на ногах.

Кристиан снова прикрыл губами клыки.

– Она сказала, что хотела бы, чтобы мы были вместе, – произнес Кристиан сквозь зубы. – И я… мне хочется ей верить. Так что советую прекратить все разговоры о групи!

Брэдли медленно кивнул, и они молча смотрели друг на друга, пока в кухню, цокая каблуками-шпильками, не вошла Фэйи.

Кристиан заметил: с тех пор как они впервые встретились, Фэйи накупила кучу обуви с остроконечными деревянными каблуками. По его мнению, это было одним из элементов тактики устрашения.

– Что тут у вас происходит? – резко спросила Фэйи. – Если вам, ребята, захотелось пободаться, вы должны делать это под моим присмотром, в огороженном месте и в присутствии представителей ведущих средств массовой информации!

Звякнула микроволновка. Брэдли открыл дверцу, вынул кружку и толкнул ее вдоль стола в сторону Кристиана.

Кружка с улыбающейся рожицей с крошечными клычками была наполнена подогретой кровью. Под изображением красовалась надпись: «We're fang-tastic! ^[8]

Кристиан взял кружку и обхватил ее теплую поверхность своими холодными пальцами со смешанным чувством вины и победы, вызванным нелепым поведением Брэдли.

– Спасибо, – пробормотал он, в конце концов сосредоточив взгляд на кружке.

Брэдли молча кивнул в ответ.

Кристиан договорился встретиться с Лаурой под тем самым деревом из их ночной прогулки и все спланировал заранее. Он оставил свой дурацкий плащ дома, хотя, если бы Фэйи это обнаружила, она, наверное, сожгла бы его самого на костре, а пепел выбросила в стоящую на сцене урну. Как и его плащ.

Он подумал, что Лаура, возможно, будет стоять к нему спиной под деревом и что на ее распущенных волосах будут играть красноватые блики. Листва дерева будет обрамлять ее, а лунный свет одинаково позолотит и ее, и листья, и она повернется к нему и подарит улыбку.

Все именно так и произошло, за исключением участия во всем этом еще двух девушек. Они выглядели совсем не так, как Лаура, и в какой-то степени испортили общую картину. У одной из них были яркие и растрепанные белокурые волосы, у другой – нелепые, неряшливо наращенные иссиня-черные ресницы. Они напомнили Кристиану тех девочек из его школы, которые насмехались над ним либо искренне не обращали на него внимания.

Эти две девицы не понравились ему с первого взгляда. Возможно, отчасти потому, что их присутствие расстроило его план при встрече поцеловать Лауру.

– Боже мой! – воскликнула растрепанная блондинка. – Это же Крис. О боже!

– Он не надел плащ, – констатировала та, что с ресницами, весьма разочарованным тоном. – И он не… – Она провела ладонью перед своим лицом.

– Это был грим, – пояснил Кристиан. – Я не наношу его каждый день.

– А следовало бы, – сказала Ресницы. – В нем ты смотришься гораздо лучше.

– Не могу поверить, что ты говорила правду! – воскликнула Блондинка.

– Но это так, – сказала Лаура.

Она выглядела какой-то подавленной и растерянной. Кристиану захотелось защитить ее, обнять и крепко прижать к себе, но она стояла вплотную к тем двум девушкам, словно удерживаемая их силой притяжения. Они возвышались над ней, яркие и самоуверенные.

– Разумеется, она говорила правду, – подтвердил Кристиан.

Лаура улыбнулась ему нежной, благодарной улыбкой:

– Это мои подруги, Хэйли и Рашель. Хм… Я сказала, что они смогут… наверное… То есть можно им тоже прийти на вечеринку?

Воспитывая Кристиана, мама учила его быть вежливым.

– Что ж… Наверное, это будет весело, – ответил Кристиан.

И Ресницы, и Блондинка (он подумал, что Ресницы – это Хэйли, а Блондинка – Рашель) схватили Кристиана за руки.

– Та-ак, – протяжно изрекла Хэйли. – А остальные участники вашей группы будут на вечеринке?

Кристиан почувствовал, что ему не по душе подхалимский тон, каким она произнесла слова «вашей группы», словно это было более значимо, чем сами участники группы как отдельно взятые личности.

– Да.

– И Брэдли? – продолжала допытываться Хэйли, и ее взгляд неожиданно остекленел.

– Да, вся группа будет там, – ровным голосом ответил Кристиан.