Действие 1.

И г о р ь Р е з у н

Памяти моей учительницы литературы, Тамары Семеновны.

остросюжетная остросоциальная пьеса

в 4-х актах с эпилогом,

по повести И. Д. Резуна «Бабье лето»

АКТ 1.

Действие 1.

Сцена 1.

Декорации изображают кабинет директора школы, В. В. Ковалева: письменный стол, заваленный бумагами, стул перед ним, шкаф с книгами, тумбочка радиоприемником и вазой с цветком, портрет Че Гевары на стене и диван на противоположной стороне. Директор стоит у открытого вовнутрь окна в школьный сад, вдыхает свежий воздух.

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]

Из радиоприемника доносится музыка шлягера Софии Ротару («Вот и лето прошло, только этого мало!» (фрагмент), затем слышится голос диктора:

О погоде на «Радио-Дача». Синоптики отмечают, что необычайно теплая погода, установившаяся над большей частью территории Западной Сибири, является следствием арктического циклона, оттянувшего на себя холодные массы воздуха. В то же время, столь теплый конец сентября в регионе, с дневной температурой до плюс двадцати, зафиксирован последний раз только в 1913 и в 1964-м годах прошлого века. Почему же это «бабье лето» так милостиво к сибирякам? В нашей студии – ведущий специалист Западносибирского центра аналитики природных экосистем, старший научный сотрудник, Татьяна Григорьевна Немчинова. Она расскажет о причине погодных изменений в этом году…

К о в а л ё в: (бормочет) Аномалия… Бабье лето! Да пусть и бабье, летом нас не испугаешь… (идет к радиоприемнику, выключает его; звенит школьный звонок; директор подходит к столу, нажимает кнопку на телефонном аппарате, говорит в трубку) Лена… вызовите, пожалуйста, Наташу Михайловскую… да, из одиннадцатого «Бэ». У них сейчас алгебра закончилась, наверняка еще в классе… Спасибо!

Ковалев садится за стол, звенит звонок. Ковалев снимает трубку.

К о в а л ё в: Алло! Ковалев Владимир слушает…

Г о л о с: Здорово, отшельник! Ты опять методсовещание пропустил?! Нехорошо…

К о в а л ё в: Ой… Сергей Сергеич, ей-Богу, последний раз! Как говорят мои дети, зуб даю… Да, замотался просто.

Г о л о с: Да понятно. Я тебе не нянька… глава департамента просто спрашивал. Как у вас там – спокойно всё?

К о в а л ё в: (растерянно) Э-э… ну да. В общем-то…

Г о л о с: А кресло не того? Не шатается?

К о в а л ё в: (еще более растерянно привстает, покачивает своё кресло) Да нет… Я чего-то не понимаю…

Г о л о с: (издевательски похохатывает) А вот это плохо. Копают под тебя, старик. Это я тебе по старой дружбе… Смотри: неровен час – неполное служебное и снимут… у нас это быстро.

К о в а л ё в: (смотря в одну точку, севшим голосом) Да… снимут… как Хрущева в шестьдесят четвертом. Аномалия…

Г о л о с: (удивленно) Чего?! Какая-такая аномалия?!

К о в а л ё в: (поправляя очки) Ну… бабье лето, говорю… погодная, то есть, аномалия.

Г о л о с: (сердито) Ладно, хорош лясы точить! Я тебе серьезно, а ты… все, я на совещание пошел. Давай, до скорого!

В это время в кабинет входит Наталья Михайловская, полноватая брюнетка, одетая подчеркнуто стильно и женственно, в туфлях на каблуках и черных колготках. Ковалев машет ей рукой приглашающе: мол, проходи, садись! – Михайловская присаживается на краешек дивана, руки складывает на коленках, поправляет юбку.

К о в а л ё в: (рассеянно поправляя очки) Давай… (кладет трубку) Здравствуй, Наташа!

М и х а й л о в с к а я: Здрасте, Владим-владимыч!

К о в а л ё в: Наташ, ты далеко села. Иди сюда, на стульчик.

Михайловская незаметно вынимает изо рта жевательную резинку, берет в кулачок; пересаживается.

К о в а л ё в: (откидываясь на спинку кресла, упирая руки в стол) Ну-тес, Наташа… Я вот что хотел поговорить… То есть вот о чем. Ты же у нас член Совета Старшеклассников, так?

М и х а й л о в с к а я: Ну да, Владим-владимыч.

К о в а л ё в: (смущенно снимает очки, протирает их полой пиджака) Я хотел спросить… У нас все нормально?

М и х а й л о в с к а я: В смысле? В школе, что ли?

К о в а л ё в: Ну да. Ты же, как член Совета, должна знать…

М и х а й л о в с к а я: (торопливо) Ой, так он же уже год не собирался! (теряется) Ну… то есть, да, я-то знаю… все нормально.

К о в а л ё в: (быстро надевает очки на нос, смотрит внимательно) а что с Юлей Презе у нас? Она, говорят, недавно подралась. В туалете. С кем-то… Нет, я просто хочу узнать: с ней… все в порядке?

М и х а й л о в с к а я: (округляет глаза) Да что вы, Владим-владимыч! Это же фигня всё! Ну, там порамсила она с девками…

К о в а л ё в: (укоризненно) Ната-аша!

М и х а й л о в с к а я: Ой, простите! Ну, эта, она поссорилась и… Да там просто поорали друг на друга, ерунда. Все нормально у нас. И в классе тоже нормально.

Ковалев встает и начинает прохаживаться по кабинету, под портретом Че, поглядывая на него, засунув руки в карманы. На Михайловскую смотреть избегает.

К о в а л ё в: Наташа… Ну, допустим. Все-таки, знаешь, я хотел бы… ну, вот смотри: ты не хочешь, чтобы у нас в школе было как-то лучше? Обстановка, скажем так, а?

М и х а й л о в с к а я: Да нормальная обстановка, Владим-владимыч…

К о в а л ё в: (подходя к окну) Нормальная? Гм… Да…. (смотрит в окно, потом на девушку) Господи, теплынь-то какая! Слушай, а чего вы все в таких колготках ходите? Не жарко?

М и х а й л о в с к а я: (немного смущенно) Ну, так осень же уже совсем… Надо.

Звенит звонок на урок. Михайловская вскакивает.

М и х а й л о в с к а я: (встревоженно) Владим-владимыч, там у нас русский сейчас. Если опоздаю, меня Щу… Тамара Семенна не пустит!

К о в а л ё в: (с грустью кивает) Да, беги… Потом поговорим про Совет.

Михайловская уходит. По пути, посмотрев, что Ковалев все еще рассеянно смотрит в окно, украдкой выбрасывает жевательную резинку в вазу с цветком.

Звонит телефон, директор берет трубку. Голос секретарши: «Владимир Владимирович, к вам практикантка просится! Новенькая…»

К о в а л ё в: (в трубку, деловито и энергично) Пусть заходит! (торопливо одергивает пиджак, галстук поправляет, смотрясь в распахнутую створку окна).

В кабинет входит Юлия Чичуа - миниатюрная женщина с короткими, но пышными волосами, в джинсовом костюмчике яркого персикового цвета, с портфельчиком на ремешке.

К о в а л ё в: (радостно) Здравствуйте! Юлия Фирузовна, если я не ошибаюсь? Присаживайтесь!

Ч и ч у а: (садится к его столу) Да, Владимир Владимирович. Меня к вам из департамента послали. На практику…

К о в а л ё в: (напевая под нос) На прак-ти-ку, на прак-ти-ку … (садится за свой стол, вытаскивает из вороха бумаг ее листок с резюме) Да, итак, Юлия Фирузовна, вы у нас… англичанка! Так… Ага. Так вы прямо из Северна? Это где такой?

Ч и ч у а: (улыбаясь) Это древняя кельтская столица. В Шотландии… Там я три года стажировалась. В лицее Святого Валентина.

К о в а л ё в: О! Даже такой есть?!

Ч и ч у а: Да… Там все вообще, очень неформально. Ректор на работу на велосипеде ездит…

К о в а л ё в: (усмехаясь) Ну, здесь, как говорится, не север… То есть, Сибирь, я хотел сказать, не Север-н. Школу вам Елена Владимировна показала? С классами, с часами определились?

Ч и ч у а: Да, все хорошо. С завтрашнего дня уже выхожу. Если документы подпишете!

К о в а л ё в: (немного рассеянно просматривая ее дело) Да подпишу конечно, подпишу, куда нам с подводной лодки… Так я смотрю, вы у нас на старшие классы идете? Гм… а справитесь? Они ведь у нас акселераты. Зубастые.

Ч и ч у а: (улыбается) Владимир Владимирович, ничего. Справлюсь. Я уже в соцсети вашей местной зарегистрировалась. Будем налаживать контакт с ребятами.

К о в а л ё в: (откладывая документы, удивленно и задумчиво) В соцсети? М-да… Мне кажется, это вы поторопились.

Ч и ч у а: (растерянно) Почему? Вот там, в Северне…

К о в а л ё в: (нетерпеливо прерывает) Погодите… Северн – Севером… Тьфу! Давайте я вам я о нашей школе вкратце. Мы маленькие, у нас всего триста детей с небольшим, двадцать педагогов – это если со мной, и… и… (он мучительно ищет слово) …и дружный, спетый коллектив. Завучи все профессионалы, с огромным опытом. Плохого не посоветуют. Зинаида Леонидовна, Коломенская – она тоже «англичанка» у нас – учитель высшей категории. Она вас и стажировать будет! Совет старшеклассников у нас… есть, кхе-кхе… (закашливается)

Ч и ч у а: (обеспокоенно) Вы подавились?

К о в а л ё в: (кашляя) Да нет… Ох! Простите. В-общем, у нас тут лучше, чем в вашем… Север-не. Смею надеяться. Вы сегодня еще по школе походите, на уроки можете к Зинаиде Леонидовне пойти. Еще… (смотрит на часы) пятый и шестой, полноценные. И факультатив.

Ч и ч у а: (почти встав, но вспомнив что-то и присаживаясь) Владимир Владимирович! Я вот что вспомнила… там, в Англии, я в театре колледжа играла. Очень хорошее дело… для ребят, в частности. А можно будет у вас постановку сделать?

К о в а л ё в: (растерянно) Постановку? Школьный театр, в смысле… Э-э… А какую? То есть какую пьесу?

Ч и ч у а: (озорно) А Шекспира!

К о в а л ё в: Шекспира?! Так сразу?!

Ч и ч у а: Конечно! Это очень мощная драма, я думаю, начнем с «Гамлета»… Сначала на русском для школы, а потом и на английском. Сделаем видеозапись с субтитрами. Я сама смонтирую!

К о в а л ё в: (качает головой потрясенно) Ну, у вас и планы… наполеоновские. Что ж, дерзайте. Дело хорошее!

Чичуа кивает, встает. Делает несколько шагов к двери, замечает портрет Че Гевары; оборачивается к Ковалеву, указывает на портрет.

Ч и ч у а: Ого, кто у вас висит! Обычно Луначарского вешают или Макаренко…

К о в а л ё в: (вставая) А, это моя слабость, Юлия Фирузовна…

Ч и ч у а: (хитро подмигивая) Вы революционер в душе?

К о в а л ё в: (грустно) Богач Ротшильд сказал, что тот, кто не был революционером в двадцать, не имеет сердца… А у того, кто остался им в сорок, нет ума. Мне поздно уже, Юлия Фирузовна, мне за сорок. Так, мечты юности…

Ч и ч у а: (немного разочарованно) А-а… ну, ясно. До свиданья, Владимир Владимирович!

К о в а л ё в: До свиданья, Юлия Фирузовна…

Чичуа выходит. В дверях она почти сталкивается с завучем Коломенской, входящей в кабинет без стука; ойкает, бросает «Здрасьте!» и выскальзывает из кабинета. Зинаида Коломенская, в черном брючном костюме и белой блузке с цепочкой, на «шпильках», с кожаной папкой в руках, смеривает ее взглядом. Потом проходит к столу директора, деловито; присаживается.

К о л о м е н с к а я: (слегка брезгливо) А это та самая, наша практикантка, Владимир Владимирович?!

К о в а л ё в: (натянуто улыбаясь) Да, вот… Юлия Чичуа. Прошу, как говориться, любить и жаловать…

К о л о м е н с к а я: (фыркает) Ну, пока ни любить, ни жаловать не за что… Она так на занятия собирается приходить? Как хиппи какая-то. Она бы еще босая заявилась и с пирсингом!

К о в а л ё в: (примирительно) Ну, ну, Зинаида Владимировна! Она молоденькая еще… Ничего, вы ее научите.

К о л о м е н с к а я: (надменно и с раздражением) Обязательно! Владимир Владимирович, я к вам по нашему трио. Троице этой.

К о в а л ё в: (садясь за стол, локти кладет на столешницу, напряжен) Какой?

К о л о м е н с к а я: (раздраженно) Раевских Виталина, Ковригина Виктория и эта… нерусская. Мульпямяну Варвара.

К о в а л ё в: (тоскливо) Господи, опять что-то натворили?

К о л о м е н с к а я: Ой, да перестаньте! Как будто вы не знаете! Год начался, и у них началось… то одну, то другую зажмут в туалете. Я уж не знаю, деньги они там отбирают или телефоны… Мальчиков у нас кот наплакал, а свято место пусто не бывает. Инцидент с Юлией Презе в школьном туалете, я вам докладывала… Надо что-то делать.

К о в а л ё в: (снимает очки, судорожно начинает протирать) Нет, я понимаю… Ну, а что вы предлагаете?

К о л о м е н с к а я: (достает из папки какие-то листы, подает Ковалеву; закидывает ногу на ногу) Вот их досье за прошлый год, я сделала выписки… Мульпямяну на учете, Ковригина тоже. Только Раевских пока чистенькая, потому что отец - полковник в областном УВД. Одним словом, Владимир Владимирович, надо их просто закрыть.

К о в а л ё в: (угрюмо) Это как?

К о л о м е н с к а я: (резко и уверенно) Заваливать, проще говоря. Если мы выведем их с тремя двойками к полугодию, сами знаете – есть возможность сбросить в «вечёрку». Им в вечерней школе самое место! Я думаю, надо просто переговорить с коллегами, никто не откажется, они всем нервы потрепали. Я, Светлана Игнатьевна подключится, Елена Владимировна. Да и у вас есть возможность их по уши в двойки засадить…

К о в а л ё в: (глухо) Возможность-то то всегда есть…

К о л о м е н с к а я: (не слушая) Я переговорила кое с кем в районном департаменте. Нас поддержат! Разрешат… Выкинем их после Нового года со свистом. И все будет хорошо.

К о в а л ё в: (вертя в руках очки и не смотря на завуча) Да… как по маслу.

К о л о м е н с к а я: (сердито) Да бросьте вы! Как будто сами не понимаете… Это тупицы, больной орган. Отрезать надо раз и навсегда, мы уже три года с ними возимся! Там ничего человеческого… Да, я все понимаю – у нас частная, малокомплектная школа. Вот и сваливают нам, как в помойку, разное отребье! Надоело.

К о в а л ё в: (со вздохом надевая очки) Ну… ну, значит… а от меня что требуется?

К о л о м е н с к а я: (меняя тон) Докладную записку подпишите мою. Я все факты собрала, обосновала. Подпишите, отправим в департамент.

К о в а л ё в: А остальные… э-э, завучи наши?

К о л о м е н с к а я: (уверенно) Да все подпишут! Я уже подготовила почву… Шуртис подпишет, Шиллер, Литвиненко.

Ковалев молчит, перебирает листочки – их два; Коломенская барабанит пальцами с накладными ногтями по его столу; видит, что он не решается. Резко встает.

К о л о м е н с к а я: Ладно, Владимир Владимирович, вы подумайте пока. Не тороплю. Только, знаете, пожалуйста… Пожалуйста, без этого вашего человеколюбия! Оно здесь более, чем неуместно.

К о в а л ё в: Да-да, вы правы… Вы – заместитель директора по воспитательной, вам решать.

К о л о м е н с к а я: (с нажимом) Именно так, но не совсем: нам решать, понимаете?

К о в а л ё в: Да…

К о л о м е н с к а я: (успокоенно) Ну, вот и хорошо… А то сами знаете: у нас и так некомплект, на нас давно зубы точат, чтобы с первой гимназией слить. А это, сами понимаете, это… (не договаривает, устало машет рукой) Я пойду, Владимир Владимирович. Бумаг много.

К о в а л ё в: Да… конечно… идите.

Коломенская уходит. Подождав, пока дверь закроется, Ковалев на цыпочках подходит, запирает ее. Потом идет к столу, достает из нижнего ящика шкалик водки, пластиковый стаканчик. Наливает водки, отходит к окну. Выпивает, морщится и жадно закуривает. Стаканчик прячет в карман.

[ЗАТЕМНЕНИЕ]

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]

Голос диктора:

Президент Российской Федерации, Дмитрий Медведев, высказался по ряду вопросов, касающихся школьного образования, на торжественном открытии «Года учителя» в Кремле. В частности, Президент России отметил, что по-прежнему остро стоит проблема укомплектования учительских кадров молодыми, грамотными и талантливыми педагогами, не боящимися экспериментальных приемов работы. Также Дмитрий Медведев подчеркнул, что необходимо привлекать в школу специалистов из других областей образования, давать возможность реализации в качестве школьного учителя людям из самых различных профессиональных сфер российского общества. В заключение выпуска – о погоде. По данным Западносибирского Гидрометцентра, в ближайшие дни на большей части территории Сибири сохранится сухая солнечная погода, с аномальной для сентября дневной температурой до плюс двадцати пяти градусов, без осадков…

Сцена 2.

Декорации изображают угол школьного актового зала. Сцена задернута пыльным тяжелым занавесом, старые стулья у стен, несколько старых парт.

В зале – старшеклассники. Эффектная блондинка Юлия Презе сидит на столе, болтает ногами в туфлях на каблуках, отправляет СМС с телефона, периодически выдувает пузыри из жевательной резинки. Маленькая черноволосая девочка, Соня Барбаш, пристроившись у парты, списывает задание по алгебре из тетради Ильнура Нуметова, черноволосого крепыша; Нуметов крутится рядом, время от времени объясняя свой почерк. Крепко сбитая, с квадратной фигурой, в джинсах и кроссовках, Наталья Петрова лениво листает учебник, сидя на полу.

П р е з е: (лениво) Ты че на полу-то сидишь, Натаха?

П е т р о в а: Так прикольнее, отстань…

П р е з е: (выдувая пузырь) Блин, нас бы эта… Щука не спалила тут.

П е т р о в а: (уверенно) Не, не спалит. Она же даже отсутствующих не отмечает… как Цезарь.

П р е з е: Ну, это ништяк. А завтра че-нибудь спросит про эту, «Войну и мир», и че тогда?! (с тоской) Весь мозг мне вынесет…

Петрова пожимает плечами; Ильнур, слушающий их разговор, вмешивается.

Н у м е т о в: Слышь, Юлька, а прикинь, там у него написано… Типа Элен эта сидела в ложе совершенного голая!

П р е з е: (лениво, катая во рту жевательную резинку, выдувая очередной пузырь) У кого?

Н у м е т о в: Ну, у Толстого этого!

П р е з е: (тоскливо) И че?!

Н у м е т о в: (хихикая) Я не врубаюсь: она че, нудисткой была, что ли?

П е т р о в а: Ну, ты дебил, Ильнур! Какие, нафиг, нудисты?! Это же эта… восемнадцатый век.

Б а р б а ш: (подсказывает, не отрываясь от списывания) Девятнадцатый…

П е т р о в а: Во, блин! А ты откуда знаешь?

Б а р б а ш: Ну, Цезарь же на истории объяснял! Тысяча восьмисотый год, там единичку прибавить... Девятнадцатый век!

Н у м е т о в: А че, нудисты тогда были уже? Если голая…

П р е з е: (хохоча и раскачиваясь на парте) Ну, вы ваще! Тоже, придумали, нудисты?!

П е т р о в а: А че он тогда так написал?!

П р е з е: (выдувая пузырь) Да фиг его знает… Прикололся, наверное.

Нуметов вздыхает и ходит по залу, не зная, чем себя занять. Заглядывает под парту.

Н у м е т о в: Вау! Прикиньте, тут мяч оставили… (достает волейбольный мячик, подбрасывает в руках) Че, в «Квадрат» сыграем?

П е т р о в а: Четыре человека надо… Сонька, ты будешь?

Б а р б а ш: Не, я и так дописать не успеваю, стопудово!

П р е з е: (презрительно) Вот тоже заучка, блин…

В этот момент отворяется дверь и в актовый зал заглядывает Юлия Чичуа в джинсовом костюмчике. Несколько секунд ребята смотрят на вошедшую, а потом Презе соскакивает со стола. Идет навстречу Чичуа, протягивает руку.

П р е з е: Привет! А ты новенькая, да? Меня Юля зовут…

Ч и ч у а: (немного смущенно улыбаясь) И меня Юлия…

П р е з е: Прикольно! Его вот – Ильнур, ее – Натаха, а это София у нас. А че тебя не первого сентября перевели?

Ч и ч у а: (растерянно) Ну, первого сентября я еще была далеко…

П р е з е: (не слушая ее) Да новенькие всегда поздно приходят… Иногда ваще во второй четверти! Ильнур! Вот тебе четвертый! Юль, в " Квадрат" сыграем?!

Ч и ч у а: (улыбаясь и принимая игру) А это как? Я не знаю.

П р е з е: (азартно) Да щас научим. Смотри – это вот, короче, двое на двое. Ты им кидаешь мяч, любому, если они поймают, блин, у них, короче, очко. И они нам кидают. А если не поймают… то косяк, мы им снова пробиваем. Поняла?! Ну, вот смотри… Если косяк, то они нам так пинают…

Петрова поднимается с пола, откладывает учебник; Барбаш наблюдает за ними. Презе пытается пнуть мяч, но чуть не поскальзывается на своих каблуках.

П р е з е: Блин!!! Эти каблуки… вечно мать купит на осень. Щас, я сниму. А то еще скопытюся…

П е т р о в а: (повелительно) Ильнур, ты со мной! А они пусть вместе…

Презе разувается, бросая туфли на парту. Чичуа смотрит на нее, потом усмехается:

Ч и ч у а: Я тогда тоже разуюсь. Босиком удобнее…

Б а р б а ш: (с брезгливым недоумением) Вы че, ненормальные?! Пол же грязнющий…

П е т р о в а: (с иронией) А им пофиг, походу.

Презе, Чичуа, Петрова и Ильнур начинают играть в мяч. Слышны короткие азартные выкрики. Несколько раз мяч, неловко поданный Презе, попадает почти в Барбаш; та взвизгивает, кричит: «Вы че орете, дураки? Щас Жучка из столовой прибежит!». Один раз мяч улетает за занавес. Нуметов лезет за ним.

П р е з е: (с восхищением) А ты кайфово играешь! (передразнивает) Не уме-ею...Ты где научилась-то?

Ч и ч у а: (чуть запыхавшись, склонилась, руки на коленях) В Северне. Мы играли… Там только не в такую игру.

П р е з е: (удивленно) На Севере?! Оба-на… А ты че, к нам, с северов, что ли?

Чичуа не отвечает. Вылезает Нуметов, бросает им мяч и тоже садится на стульчик, развязывая шнурки кроссовок. Снимает кроссовки и носки.

П е т р о в а: (насмешливо) Тоже что ли, боты жмут?

Н у м е т о в: (с досадой) Да жарко, блин…

Презе, пользуясь паузой, отходит к парте, просматривает СМС на телефоне. Говорит рассеянно, не оборачиваясь.

П р е з е: А где ты, Юлька, на северах была? У нам девка одна учится, так она в этом раньше училась… в Ханты-Манты. Ну, какой-то там город есть.

Ч и ч у а: (ловя мячик и поигрывая им, ударяя об пол) Нет, это город Северн, в Южной Шотландии. Я там работала в колледже. А теперь у вас английский преподавать буду.

Презе ойкает и роняет телефон. Нуметов – вторую кроссовку, снятую с ноги. Петрова с вытянувшимся лицом пятится к окну. Барбаш застывает с ручкой во рту. Чичуа оглядывает ребят, прекращает хлопать мячиком.

Ч и ч у а: Ну, чего вы все? Испугались, что ли…

П р е з е: (потрясенно и виновато) Ой… Юля… то есть, простите… как вас по отчеству?!

Ч и ч у а: Фирузовна.

П р е з е: (тщательно выговаривает) Юлия Фи-ру-зов-на, мы не хотели. Мы реально поняли, что вы эта… вы новенькая, в класс. Мы эта, извиняемся…

Ч и ч у а: (хохочет) Да, господи, что вы такого сделали?! В мяч поиграли… я в Англии со своими учениками всегда играла, на большой перемене. Во дворе.

П е т р о в а: (ошарашено) А-бал-деть! И вам разрешали?!

Ч и ч у а: (с недоумением, оглядывается) А что тут запрещать? Это же разминка… физкультурная, голова после нее хорошо работает.

Б а р б а ш: Ну, ведь эта… (робко показывает пальчиком на ноги Чичуа) А пол грязный…

Ч и ч у а: Так у вас туалеты работают, там умывальники… Сходим да помоем ноги. Слушайте, а мне понравилось! Это вы сами такую игру придумали?

Она делает шаг к Презе, но тут с треском распахивается дверь, в зале появляется Стелла Шуртис, полная женщина с короткой стрижкой седеющих крашеных волос. Останавливается почти на пороге, упирает в бока короткие ручки.

Ш у р т и с: (кричит) Это что тут у меня?! Это что такое? Что вы тут устроили? Презе, Петрова, почему не на уроке?! (замечает Барбаш) А-а, еще и Барбаш тут! Ну, ты совсем сдурела, уроки пропускать! (делает шаг к Презе) Опять с жеваниной своей, как корова?! Загадили всю школу жеваниной этой!

Замечает разутого Нуметова и делает шаг к нему, останавливается.

Ш у р т и с: (грозно) Я не пОняла, это что за фокусы такие? Ты что, в бассейн собрался?! Отвечай сейчас же…

Нуметов неуверенно показывает кивком головы на Презе и Чичуа; завуч Шуртис резко разворачивается к ним, выращивает глаза:

Ш у р т и с: (выкатывает глаза, гаркает) Вы! Вы что все задуряетесь-то?! Что за дебилятник?! Вы грибок хотите подцепить?! Антисанитарию тут развели! Ну-ка, одевайте свои тапки и марш к директору!

Ч и ч у а: (негромко) Не «Одевайте», а «НАдевайте». Это кукол «о-девают».

Ш у р т и с: (резко, налетая) А вы кто… вы кто такая, я не пОняла? А?! Вы мне еще поговорите! Новенькая? Как фамилия?! Из какого класса?! Ну, я спрашиваю!

Ребята замирают; Презе торопливо обувается, путаясь в ремешках туфель. Чичуа аккуратно кладет мяч на парту, подходит к стульям, забирает свои туфельки. Останавливается перед Шуртис.

Ч и ч у а: (холодно) Чичуа Юлия Фирузовна. Учитель английского языка. Простите, я вам сразу не представилась.

Шуртис от негодования даже пятится. Взмахивает руками. Расширяет глаза, визгливо кричит:

Ш у р т и с: Она… она не представилась! Поглядите-ка! Да что вы вообще, творите?! Конец света просто! Учительница она… Смотри-ка! Вы совсем с ума посходили, посмотрите, в каком вы виде! В ШКОЛЕ!!! (отступает к дверям, запинается о порог; грозит кулачком) А вы, придурки, чего уставились! Завтра – объяснительные с каждого, Зинаиде Леонидовне! Я всех запомнила! Я всех вас… придурки бешеные!

Она выходит, хлопнув дверью. Испуганные ребята, собравшись, пробегают мимо Чичуа, стоящей с туфлями в руке, растерянной. Последней выскакивает бледная Юля Презе, Чичуа трогает ее за руку:

Ч и ч у а: (задумчиво и подавленно) Юля, просите… а тут все вас «придурками» называют?

П р е з е: (робко, испуганно) Н-н-нет… только Жучка… ой! Стелла Матвеевна, Шуртис. Это завхоз… это она была… (торопливо) Вы нас простите, мы не хотели…

[ЗАТЕМНЕНИЕ]

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]

Голос диктора:

«Безупречный внешний вид – вот что отличает настоящего учителя от других, и от современных учеников, в частности!» - говорит Надежда Быкова, победитель республиканского конкурса «Учитель года» - «В нашей школе, например, для педагога категорически недопустимы джинсы, любая неряшливость. Наша женщины-учителя всегда появляются в классе только на каблуках, с безупречным макияжем и маникюром. Я, как словесник, считаю в этом случае бесспорной знаменитую фразу Антона Павловича Чехова: " В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли". Это сказано про нас с вами, дорогие учителя». Также Надежда Быкова отметила, что школьная форма по определению обязаны быть скромной, однообразной и неяркой, не отвлекающей внимание учащихся. А теперь – о погоде. Аномальная температура нынешнего сентября, по мнению синоптиков, вызвана перемещением больших воздушных масс с территории Средней Азии…

Сцена 3.

После окончания занятий, Чичуа, обувшись, идет по пустому коридору школы. Заходит в учительскую.

Тамара Литвиненко (учитель литературы) проверяет тетради за столом. Светлана Игнатьева (учитель музыки) набивает отчет в углу за компьютером, ей помогает, стоя за спиной, учитель физики Андрей Андреев. Чичуа входит, громко здоровается: «Здравствуйте, коллеги!». Внятно отвечает только Тамара Литвиненко: «Добрый день, Юлия Фирузовна!»; Игнатьева вообще не отвечает, занятая компьютером, Андреев буркает, не оборачиваясь: «Здрасьте!».

Л и т в и н е н к о: (отрываясь от тетрадей и поднимая любопытный, с усмешкой, взгляд на Чичуа) А-а, нам про вас говорили… Вы та самая новая учительница из туманного Альбиона, да? И как он, все еще туманен?

Ч и ч у а: (смеется) Да, смог, сэр… Сплошной смог.

Л и т в и н е н к о: (с легким удивлением) Ого! С чувством юмора у вас все в порядке… Коллеги! Ну, что вы, как сычи в норке? Познакомьтесь хотя бы…

Андреев оборачивается и идет к Чичуа, протягивая руку: «Андреев, физик!», здоровается. Игнатьева выглядывает из-за компьютера, улыбается робко «А меня Светлана зовут. Я музыку веду… Очень приятно!». Чичуа кивает всем. Потом присаживается на стол напротив Тамары Литвиненко. Та так и не вернулась к тетрадям, откинулась на спинку жесткого стула, смотрит изучающее на Чичуа.

Л и т в и н е н к о: (вежливо) Ну, и на какую амбразуру вас бросили, Юлия Фирузовна? На старшие?

Ч и ч у а: (беззаботно) Да, одиннадцатые пока… Да это хорошо: я со старшеклассниками привыкла.

Л и т в и н е н к о: (покачивая головой) Ну, видать, нервы у Зинаиды Леонидовны все-таки сдали… Не боитесь?

Ч и ч у а: (неуверенно) Не знаю… я тут в актовом заде с ними встретилась… по-моему обыкновенные ребята, современные.

Л и т в и н е н к о: (с сарказмом) Да уж современней некуда. Сплошной пост-идустриал. Слушайте, а можно вас спросить?

Ч и ч у а: Конечно!

Л и т в и н е н к о: Это ваше отчество… и фамилия. Что-то грузинское, да?

Ч и ч у а: (смеется) Да, у меня папа из Абхазии. Винодел… а мама русская. Хохлушка. Я знаю английский и грузинский тоже…

Л и т в и н е н к о: (складывая руки на груди) Эх! Жаль, что не молдавский.

Ч и ч у а: (обескураженно) Почему?

Л и т в и н е н к о: (обращаясь и к ней, и к коллегам) Да у нас тут девочка есть. Экзотический фрукт, просто фейхоа какой-то. Из молдавской Приднестровской республики. Очень бойкая… Я ей в прошлом году замечание сделала на уроке, а она меня простым русским трёхэтажным матом далеко-о послала. Помните, дамы и господа?

Андреев усмехается, Игнатьева бормочет: «Гос-споди!», Чичуа открывает глаза изумленно:

Ч и ч у а: Матом?!

Л и т в и н е н к о: (игриво) Ага. Великорусским… Ну, естественно, ее вызвали к нашему директору, на административную комиссию. А она и говорит: вы ничего не понимаете, мол! На одном из диалектов молдавского языка слово, соответствующее мужскому половому органу, переводится так-то, а женскому (щелкает пальцами) … так-то! В-общем, она мне сказала – в переводе: «Спасибо, я вам тоже очень люблю!».

А н д р е е в: (отходя от компьютера) Бред какой-то. А вы поверили?!

Л и т в и н е н к о: (возмущенно смотря на него) Так вариантов не было, милый вы мой. Специалистов по молдавским диалектам даже в городе нет, чтобы лингвистическую экспертизу заказать. Вот и умылись все… (смеется резким смехом) Да ладно, не будем о грустном.

А н д р е е в: (хмыкая) Ну, у меня она как-то тихо… Точнее, она просто ко мне не ходит.

Л и т в и н е н к о: То-то и оно…

Она возвращается к тетрадям. Андреев ищет сто-то на полке с книгами; Игнатьева печатает. Чичуа встает, подходит к окну.

Ч и ч у а: (задумчиво) Как декабрь в Шотландии… только сухо. Там сыро очень.

Л и т в и н е н к о: (усмехается, подносит к глазам тетрадь) Ну да. Сплин и все такое… Нет, вы не бойтесь. Дети у нас одухотворенные. Вот что пишут (она декламирует, манерно помогая рукой) «Катерина – это хрустальный сосуд первозданной чистоты, попавший в шершавые и неумолимые жернова судьбы, зловеще перемалывающие всё сущее в этом мире…»

Чичуа присвистывает озорно; Андреев, обернувшись, морщит лоб.

Ч и ч у а: Это кто же такое написал?

Л и т в и н е н к о: (что-то черкает в тетради, захлопывает ее, бросает на стол, снова скрещивает руки и вытягивает ноги под столом) Некто Игорь Иванов, учащийся одиннадцатого «Бэ». О, это у нас писатель… В классе он изгой, его «конченым ботаником» называют, а он пишет, пишет и пишет… ни дня без строчки.

Ч и ч у а: (с энтузиазмом) О, это здорово! Может, он нам и сценарий напишет?

Повисает молчание. Литвиненко тонкими пальцами трет висок.

Л и т в и н е н к о: (саркастически) Сценарий?! Вы о чем, Юлия Фирузовна?

Ч и ч у а: (вскакивает и затем взволнованно ходит по учительской) Коллеги, я на самом деле зашла сказать… В-общем, я в Англии студенческим театром занималась. Я думаю в первой четверти постановку сделать. По Шекспиру, с ребятами. Взять того же «Гамлета»…

Л и т в и н е н к о: (взявшись рукой за подбородок, смотрит на нее, склонив голову) «Гамлета»?! Потрясающе… С костюмами, шпагами и призраком?

Ч и ч у а: Нет, ну это всё очень условно… вот в Северне, где я работала, там тоже Шекспира ставили. Знаете, они пьесы легко осовременивают! Это у них принято… У нас студенты тоже «Гамлета» ставили. Так принц там был служащим бензоколонки, а Офелия – байкершей…

Андреев хохочет, Игнатьева отрывается от компьютера и слушает, положив подбородок на руку.

Л и т в и н е н к о: (смотрит на Чичуа искоса, склонив голову; ехидно) Ага. Пост-модернизЬм это у них называется. Мы в курсе.

Ч и ч у а: (не замечая сарказма) Нет, серьезно! Я думаю, так: принца уже убили, еще во младенчестве: Клавдию предсказали, что тот его свергнет. Можно же все по-другому… Гертруда желает отравить Клавдия, выйти замуж за советника Полония и править вместе с ним. Об этих замыслах узнает Офелия… притворяется сумасшедшей и разрушает их козни.

А н д р е е в: (с интересом, взяв с полки какой-то учебник) И что же дальше?!

Ч и ч у а: Офелии помогает Лаэрт, которого Полоний услал на верную смерть. Также обманывают Гильденстерна и Розенкранца, они бьются насмерть… Но потом поднимают восстание вместе с Лаэртом и штурмуют замок.

И г н а т ь е в а: (ахая) Господи! И что, биться они на шпагах будут… А если порежутся?! До крови?!

Л и т в и н е н к о: (мстительно) Светлана, вы как дитя! Нашим деткам вилки столовские дай – они и ими заколют.

Ч и ч у а: (поспешно) Да погодите, товарищи… Ну, это же пьеса, сцена! Не будет никакой крови. Гильденстерн и Розенкранц, побежденные, обратятся в бегство, хоть и будет эффектная сцена фехтования, а Полония с Гертрудой отправят в изгнание, проведя по «дороге позора»…

Андреев громко хохочет и решительно ставит на полку учебник, так и не раскрыв.

А н д р е е в: Юлия, вы тут культурную революцию хотите устроить!

Л и т в и н е н к о: Да, особенно мне понравилось, что Полония с Гертрудой – в изгнание. По дороге позора… Это на кого же из нашей школьной администрации вы намекаете? У нас с полониями не ахти, но есть Цезарь.

Игнатьева делает знак Литвиненко, отчаянно прикладывая палец к губам, но Чичуа этого не замечает.

Л и т в и н е н к о: Юлия Фирузовна вы наша, вы меня простите… Вы в своей Англии не наигрались? У нас, знаете, какие игры с учениками на каждом уроке? Гестапо отдыхает… а вы – Шекспира.

Ч и ч у а: (подавленно) Нет, ну я просто думала… Я думала, что может, кто-то из вас тоже сыграет. Все-таки это хорошо, когда дети и взрослые…

И г н а т ь е в а: Ой, да вы что?! Учителя играют вместе с детьми… Цирк. Нас не поймут. Да и артисты из нас еще те!

А н д р е е в: (примирительно, подходя) Юлия, вы обижайтесь. Светлана права – из меня, к примеру, артист, как из козы балерина…

Ч и ч у а: (тихо) НА-пример.

А н д р е е в: Что? Ах, да… простите.

Литвиненко вздыхает. Усталыми, небрежными движениями собирает тетради в стопку. Чичуа молчит. Андреев снова возвращается к Игнатьевой, у которой не получается закрыть программу.

Л и т в и н е н к о: (поглядывая на Чичуа) Юлия… вы с этой безумной идеей к Виктории Марковне обратитесь.

Ч и ч у а: А это кто?

Л и т в и н е н к о: Преподаватель ИЗО, Глинская. Она у нас и театралка, и вообще… человек возвышенный. Только без обид, право…

Ч и ч у а: Ну, да… спасибо…

Л и т в и н е н к о: Да не за что, был бы спрос.

Чичуа растерянно теребит в руках свою сумочку, потом торопливо прощается и выходит из кабинета. Литвиненко собирается, берет сумку, в руки берет плащ. Останавливается у Игнатьевой с Андреевым.

Л и т в и н е н к о: (рассеянно) Чую, ждут нас необычайно веселые времена… И эманация духа. Света, ну как тебе не стыдно! У тебя же муж-программист. Неужто научить не может?

И г н а т ь е в а: (робко) Да он занят все время… Ему некогда.

Л и т в и н е н к о: (серьезно) Тогда развод и девичья фамилия. Зачем такой муж нужен?

И г н а т ь е в а: Ох, злая, ты, Тамара… как что скажешь?

Л и т в и н е н к о: Ну, уж простите, такой мама родила… Всего доброго, коллеги! До новых буден.

Она резко выходит из учительской.

[ЗАТЕМНЕНИЕ]

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]

Голос диктора:

На областном совещании педагогических работников впервые было заявлено о том, что во многих школах саботируется процесс реформы школьного образования. Глава экспертного Совета областного департамента образования, Сергей Герасимов отметил, что средний возраст учителя в области – 40-45 лет, большая часть учителей – женщины, мужчин по-прежнему катастрофически не хватает. Со стороны Совета также прозвучала критика в адрес школьных администраций, которые, в связи с политикой подушевого финансирования, склонны закрывать глаза на слабый уровень подготовки примерно трети учащихся в старших классах, предпочитая ставить оценки, не отражающие уровень реальных знаний, нежели предпринимать какие-либо усилия по повышению качества преподавания. «К сожалению» - отмечает Сергей Герасимов – «Определенная часть учителей даже не пытается заинтересовать учащихся своим предметов и настаивает на простом зазубривании готовых постулатов и положений учебника. Такие педагоги не учат, они просто отбывают положенные им часы занятий». С информационным выпуском вас знакомила Надежда Затолокина. А сейчас – долгожданная музыкальная программа по заявкам радиослушателей.

Первые аккорды шлягера С. Ротару «Вот и лето прошло…»