Второй медовый месяц и начало конца

Во время поездки на Корсику, где Хокинг читал лекции в летней школе, они с Джейн пережили новый медовый месяц. Результатом стала бере­менность и рождение в 1979 году сына Тимо­ти. Поскольку Стивен к тому времени был уже практически неподвижен, а Джонатан постоян­но присутствовал в качестве друга семьи, многие решили, что Тимоти - дитя измены. Изабел Хо­кинг не постеснялась откровенно спросить у не­вестки, кто отец ребенка. Джейн была оскорбле­на: у Тимоти мог быть только один отец - Сти­вен! Она никогда не изменяла мужу!

Но свекровь и младшая из золовок, Филиппа, не пожелали ей поверить и вдобавок заявили, что Джейн ни­когда им не нравилась, что Джейн не вписыва­ется в их семью и совершенно не подходит Сти­вену, и, если бы они знали, что все это продлится так долго, они были бы против их брака.

Стивен не защитил жену: как всегда в случае ее конфликтов с Хокингами он посоветовал Джейн «не об­ращать внимания». Но на этот раз ее чувства бы­ли задеты слишком глубоко. Позже Джейн го­ворила, что именно этот конфликт стал началом конца для их со Стивеном любви.

Они все еще любили друг друга. Но вечно ус­талая, нервная Джейн казалась Стивену менее привлекательной, чем окружавшие его моло­денькие аспирантки. А Джейн считала, что Сти­вен окончательно зачерствел душой и опьянел от славы. К тому же он все чаще, словно дразня ее, вел атеистические разговоры, а в статьях от­крыто писал, что не верит в божественное про­исхождение Вселенной...

В конце концов Джейн изменила мужу. Любовь идет причудливыми путями, и Джейн Хокинг на собственном опыте поняла, что можно любить двоих мужчин одновременно, только чувства к ним питать разные. Стивен был для нее самым родным и драгоценным человеком. Но с Джона­таном она ощущала себя женщиной, к тому же он умел придать отношениям романтичность.

Джонатан переселился в дом Хокингов. Правда, под одной крышей со Стивеном они не греши­ли: для близости пользовались летними поезд­ками в лесные кампусы. Выезжали с детьми, обожавшими Джонатана, ставили две палатки, и глубокой ночью Джейн переходила из палат­ки детей в палатку любовника.

Кома

Они находились в кампусе, в очеред­ном романтическом путешествии, когда из Швейцарии пришла ужасная весть: Стивен в больнице и он умира­ет. Оказалось, в ресторане у Хокинга случился приступ кашля, и его насиль­ственно госпитализировали, а затем погрузили в медикаментозную кому.

Он даже не был болен, просто швей­царские врачи не имели дела с подоб­ными случаями и не понимали, что та­кое состояние для Стивена нормально. Сопровождавшие Хокинга аспиранты не смогли ничего сделать.

Когда Джейн приехала в ЦЕРН, ей предложили отключить Стивена от аппарата искусственной вентиляции легких, не приводя в сознание. Она с возмущением отказалась и сделала все, чтобы перевезти мужа в больницу Оксфорда, где знали историю его болезни и его потребности.

К со­жалению, после длительного пребы­вания на искусственной вентиляции легких Стивен уже не смог дышать самостоятельно. Джейн пришлось согласиться, чтобы ему сделали тра­хеотомию, посте которой он утратил возможность разговаривать. И хотя Стивен сознавал, что Джейн спасла его жизнь, вырвав его из рук швей­царских врачей, последствия трахео­томии стали для него настоящей ка­тастрофой.

Хокинга спас калифор­нийский компьютерный специалист Уолт Волтож, который прислал ему компьютерную программу Equalizer. Она позволяла выбирать слова с помощью сис­темы меню на экране и нажимать на кнопку мы­ши. Когда руки окончательно отказали Хокин­гу, датчик вмонтировали в очки, реагирующие на движение щеки. Закончив набор текста, Стивен давал команду синтезатору голоса. Он снова мог общаться и диктовать статьи.

Отношения с Джонатаном Джейн разорвала сразу после возвращения из Швейцарии. Джейн счи­тала, что она нужна Стивену, как никогда раньше, и собиралась до конца исполнить свой долг.

- Забота о благополучии Стивена стала для ме­ня привычкой. Любой малейший признак недо­могания, неудобства или неодобрения, который выдавали его подвижные черты лица, не оставлял меня равнодушной. Истина была в том, что я все еще любила его с глубоким заботливым состраданием, - вспоминала Джейн.

Элейн Мэйсон: «Это мое время с ним!»