Пауло Коэльо 21 страница

А ведь намерения у него были самые лучшие - показать быт, культуру и уклад своей отчизны, красоту пустыни, взлелеянную столетиями мудрость бедуинов и их понятия о чести. Он собирался вернуть долг людям своего племени, хоть шейх и доказывал ему весьма настойчиво, что не следует отклоняться от однажды избранной стези.

«В пустыне люди сбиваются с пути и гибнут оттого, что позволяют себе увлечься миражом. Ты хорошо справляешься со своим делом, сосредоточь же на нем все свои силы».

Однако Хам иду этого было мало - он хотел показать, что способен удивить еще сильнее, подняться еще выше, явить еще большую отвагу… Да, он впал тогда в грех гордыни, и это не должно больше повториться.

Журналисты засыпали его вопросами - новость распространилась с неслыханной быстротой. Хамил отвечает, что детали трагедии пока ему неизвестны, но в ближайшие дни он сделает по этому поводу заявление. Десятки раз он повторяет одно и то же до тех пор, пока один из его телохранителей не обращается к репортерам с просьбой оставить супругов в покое.

Подозвав помощника, он распоряжается найти Жасмин, которая где-то здесь разгуливает по садам, и привести ее сюда. Да, надо несколько раз сфотографироваться вместе, выпустить новый пресс-релиз, подтверждающий подписание ими контракта… Понадобится хороший пиар-менеджер, который сумеет подогревать интерес до октября, когда в Париже пройдет Неделя высокой моды… Потом он сам возьмется уговаривать бельгийского модельера, скажет ей, что чрезвычайно оценил ее работу и уверен, что сумеет обеспечить ее группе и финансирование, и нужную раскрутку - кстати, это чистая правда. Он может с высокой точностью предугадать ход ее мыслей: он хочет купить ее, чтобы заполучить главную модель. И торопить бельгийку с решением сейчас было бы не только неэлегантно, но и невыгодно - это увеличило бы цену. Всему свое время, и лучше уж дождаться подходящего момента.

- Я считаю, что мы должны уйти отсюда.

Еве, судя по всему, сильно докучают вопросы журналистов.

- Забудь об этом. Ты знаешь - сердце у меня не из камня, но я не стану страдать из-за того, что на самом деле всего лишь подтверждает слова, которые ты говорила мне раньше: брось кино. Мы с тобой пришли на прием и должны оставаться здесь до конца.

Эта фраза, прозвучавшая жестче, чем ему хотелось бы, на Еву не произвела никакого впечатления - как если бы и любовь его, и ненависть были ей совершенно безразличны. Хамид продолжает уже совсем иным гоном:

- Это грандиозный праздник. Наш хозяин потратил, должно быть, неимоверные деньги на свое присутствие в Каннах, на то, чтобы доставить и разместить звезд, приглашенных на исключительных условиях участвовать в этом баснословно дорогом гала-ужине. Впрочем, можно не сомневаться: благодаря бесплатной рекламе всего этого - на страницах газет, на журнальных полосах, в программах национального и кабельного телевидения, которому нечего показывать, кроме таких вот грандиозных светских мероприятий - он получит прибыль раз в 10-12 больше. Для женщин его драгоценности будут ассоциироваться с гламуром и блеском, мужчины начнут носить его часы в доказательство своего могущества и богатства, юнцы - листать эти страни цы и думать: «И я хочу когда-нибудь оказаться там и одеваться точно так же…»

- Пойдем отсюда. У меня какое-то нехорошее предчувствие.

Это - последняя капля. Целый день он безропотно сносил дурное настроение жены, которая постоянно проверяла, нет ли нового сообщения в ее телефоне. Теперь он всерьез начинает подозревать - творится нечто странное. Появился другой мужчина? Бывший супруг заметил ее в баре и теперь во что бы то ни стало желает добиться встречи? Но если так, отчего бы не сказать все прямо вместо того, чтобы замыкаться в неприязненном молчании?

- Я не верю в предчувствия. И пытаюсь ласково и спокойно объяснить тебе, чего ради устраиваются подобные празднества. Если думаешь вновь заняться бизнесом - ты ведь говорила как-то, что всегда об этом мечтала, если хочешь с успехом покупать и продавать изделия высокой моды, - постарайся вникнуть в мои слова. Кстати, когда я сказал, что вчера ночью видел твоего бывшего мужа в баре, ты ответила, что это невозможно. Ты поэтому ни на миг не выпускаешь из рук свой телефон?!

- Ему здесь нечего делать.

На самом деле Еве хочется сказать: «Я знаю, кто попытался уничтожить твой кинопроект - и преуспел в этом. Я знаю, что он способен еще и не на такое. Постарайся понять, что нам грозит опасность, и уведи меня отсюда».

- Ты не ответила на мой вопрос.

- Отвечаю: да, поэтому. Потому что знаю его, чувствую, что он где-то рядом, и боюсь.

- Я ведь тоже рядом, - с усмешкой отвечает Хамид. Ева берет бокал с шампанским и залпом выпивает.

Он ничего не говорит ей по этому поводу, понимая, что она только того и ждет.

Хамид оглядывается вокруг, стараясь выбросить из головы сообщения, которые недавно одно за другим высвечивались на дисплее его телефона. Ищет возможность сфотографироваться с Жасмин, прежде чем всех пригласят в зал, где сервирован ужин и куда не пускают репортеров. Гибель знаменитого киноактера случилась как нельзя более некстати: никго даже не спросил о сенсационном контракте, который он, Хамид, подписал с никому не известной манекенщицей. Еще полчаса назад эта новость была у всех на устах - сейчас до нее никому нет дела.

Он понимает, что хоть и работает столько лет в сфере гламура и роскоши, ему еше многому надо учиться: миллионный контракт моментально забыт, а вот устроитель сегодняшнего вечера сумел подогреть к нему интерес прессы. Ни один из собравшихся здесь журналистов не пошел в полицию или госпиталь, чтобы получить информацию из первых рук. Если бы даже все они не специализировались на моде, редакторы не решились отозвать их отсюда по той простой причине, что убийствам не место на страницах, посвященных светской жизни.

Знатоки драгоценностей не суются в хитросплетения мира кино. Искушенные и вдохновенные певцытусовокзнают: сколько бы крови ни лилось в мире в этот самый миг, люди все равно будут отыскивать те фотографии, на которых запечатлен иной мир - идеальный, недостижимый, полный изобилия.

Убийства могут случиться в доме за углом или на соседней улице. Такие ужины, как этот, - только в заоблачных высях. Что больше всего интересует простых смертных?

Вот такие вечера.

О них еще за несколько месяцев пишет пресса, сообщая, что знаменитая ювелирная фирма устраивает в Каннах свой традиционный праздник, приглашения на который уже разосланы. Это не в полной мере соответствует действительности: половина будущих гостей получает нечто вроде меморандума с просьбой загодя подтвердить, будут ли они присутствовать на торжестве.

Те читают газеты, а потому, разумеется, немедленно отвечают и подтверждают. Заказывают билеты на самолет и номер в отеле - платят за двенадцать суток, хотя проживут там не более двух. Они должны показать всем и каждому, что все еще принадлежат к Суперклассу, ибо эта причастность открывает многие двери, облегчает ведение дел и приятно щекочет самолюбие.

Через два месяца приходит настоящее приглашение. Женщины впадают в волнение, не зная, какой туалет лучше всего надеть по такому случаю, мужчины поручают секретаршам обзвонить кое-кого из знакомых и справиться, можно ли будет с ними выпить там в баре шампанского и обсудить до начала ужина некоторые вопросы. Это специфически мужской способ сообщить: «Я-то приглашен. А ты?» И как бы тот ни клялся, что у него дел по горло и едва ли он сумеет выкроить время, чтобы слетать в Канны, подобный ответ расшифровывается так: это всего лишь попытка дать пристойное объяснение тому печальному обстоятельству, что ни предварительного, ни окончательного приглашения имярек еще не получал.

Не пройдет и нескольких минут, как он приведет в действие все свои знакомства и связи, подключит друзей, партнеров, компаньонов - и раздобудет вожделенный билет.

Итак, вечер.

Нанимается команда профессионалов. Когда приходит назначенный день, отдается распоряжение угошать гостей максимально возможным количеством спиртного, оставляя приоритет за легендарным и не знающим себе равных французским шампанским. Иностранные гости едва ли догадаются, что в этом случае будут пить шипучее вино, произведенное у них дома, а оттого стоящее значительно дешевле, нежели им представляется. Женщины - в точности как сейчас Ева - будут уверены, что бокал с золотистой жидкостью как нельзя лучше дополняет их платье, туфли и сумку. Мужчины тоже похаживают с бокалом в руке, но прикладываются к нему гораздо реже - они пришли сюда, чтобы заключить перемирие с конкурентом, наладить или улучшить отношения с поставщиком, найти потенциального клиента, который сможет продвигать их продукцию. Сотни визитных карточек перепархивают из рук в руки на таких вечерах. Разумеется, часть вручается не только настоящим или будущим партнерам, но и красивым женщинам, однако все знают: это зря только бумагу переводить - на такие ужины никто не приходит в надежде повстречать большую и светлую любовь.

А приходят для того, чтобы договориться накоротке с деловым партнером, чтобы поблистать, чтобы немного развлечься. Но развлечение - это так, нечто добавочное, в «базовую комплектацию» не входит.

Люди, собравшиеся в этом отеле сегодня ночью, явились с трех вершин воображаемого треугольника. Одни - это те, кто уже всего достиг, кто проводит время за партией в гольф, на нескончаемых обедах, в закрытых клубах, куда допускают только избранных, и у кого достаточно денег, чтобы покупать в магазине все, что понравится, не спрашивая: «Сколько стоит?». Они взобрались на вершину и там вдруг осознали такое, что никогда не приходило им в голову раньше: они не могут жить одни. Общество супруга(и) им невыносимо, они нуждаются в движении, свято веруя, что являют собой нечто совершенно особенное, хотя уже успели убедиться, что, удалившись от дел, столкнулись с той же тягомотно унылой повседневностью, что и любой представитель среднего класса - завтрак, газеты, обед, послеобеденная Дрема, ужин, телевизор. Они принимают почти все приглашения. Они бывают на всех мыслимых светских и спортивных мероприятиях, устраиваемых по выходным. Они проводят отпуск на модных курортах (хоть давно уже не работают, но все еше уверены, что существует такое понятие, как отпуск).

Другие - это те, кто еше ничего не добился: эти неистово ворочают веслами, выгребая против течения, пытаются сломить сопротивление победителей, демонстрируют лучезарную уверенность, даже когда навещают в больнице отца или мать, продают то, что им пока еще не принадлежит.

И наконец, вершину треугольника занимает Суперкласс.

Эти три ингредиента - идеальная смесь для подобных вечеров. Те, кто дошел до цели, но продолжает вести нормальную жизнь, сознавая, что время, когда они могли влиять на что-то, истекло безвозвратно, хотя денег у них хватит еще на несколько поколений, - с опозданием понимают, что власть лучше богатства. Те, кто еще в пути и со всей своей пока нерастраченной энергией и воодушевлением стараются веселиться и радоваться жизни, считая, что им в самом деле удалось произвести на окружающих нужное впечатление, - буквально за несколько недель убеждаются, что, сколько ни раздавай визиток, никому они не нужны. И наконец, те, кто балансирует на вершине и кто знает: ветры там дуют такие, что ничего не стоит потерять равновесие и сорваться в бездну.

…Приглашенные продолжают подходить к нему с разговорами: про убийство никто не упоминает: то ли по неосведомленности людей, живущих в мире, где подобного не случается, то ли по деликатности - последнее, впрочем, сомнительно. Хамид оглядывается по сторонам и видит именно то, чего терпеть не может в мире моды - женщин далеко не первой молодости, одетых как двадцатилетние. Как они не понимают, что пришло время поменять стиль? Он ведет беседу с одним, улыбается другому.

благодарит за похвалы своей коллекции, знакомит Еву с теми, кого она еше не знает (таких наперечет). Но при этом одна мысль сидит у него в голове - в ближайшие пять минут отыскать Жасмин и сфотографироваться с нею.

Промышленник и его жена в немыслимых подробностях вспоминают, когда же они виделись в последний раз - Хамид эту чету вообще не помнит, но согласно кивает. Говорят о путешествиях, о встречах, о проектах, которые намерены развивать и продвигать. И никто не спросит о чем-то по-настоящему интересном вроде: «Ты - счастлив?» или: «На что же все-таки похоже чувство победы, если она достигнута с таким трудом?». Если ты относишься к Суперклассу, то, ясное дело, обязан вести себя как человек состоявшийся и счастливый, даже если задаешь самому себе вопрос: «Теперь, когда я обрел все, чего желал и о чем мечтал, что мне делать с моим будущим?»

Тощее существо в индийском сари поверх облегающих штанов - будто оживший персонаж комикса -приближается к нему:

- Простите, мсье Хамид, мне очень жаль, но…

- С кем имею честь?

- В данное время я работаю на вас. Чушь какая-то.

- Я занят. И знаю все, что должен был знать, по поводу прискорбного инцидента сегодня ночью… Так что не затрудняйтесь.

Но странный субъект не уходит. Хамила раздражает его присутствие, тем более что рядом стоящие наверняка слышали эту ужасную фразу: «…Я на вас работаю». Что они могут подумать?

- Мсье Хамид, я должен познакомить вас с актрисой для вашего фильма… Но мне позвонили, и пришлось отойти от нее на минуту…

- Попозже. Сейчас я жду Жасмин Тайгер.

Тот наконец удаляется. Хамид с сожалением думает об этой актрисе: бедняжка, утром с ней подписали контракт, вечером - расторгли…

У Евы в одной руке бокал шампанского, в другой - телефон, а между пальцами она умудряется еще зажать сигарету. Промышленник достает из кармана золотую зажигалку, хочет дать ей прикурить.

- Не беспокойтесь, я могу и сама, - говорит она. - Я специально заняла одна руку, чтобы поменьше курить.

На самом же деле стоило сказать так: «Я не расстаюсь с мобильным, чтобы защитить этого идиота рядом. Идиота, который не верит в меня. Который никогда не интересовался моей жизнью и тем, что осталось у меня за плечами. Если придет еще одна эсэмэска, я устрою скандал, и тогда уж ему придется увести меня отсюда, хоть и не хочется. Пусть потом оскорбляет меня, ругается, я по крайней мере буду знать, что спасла ему жизнь. Личность преступника мне известна. Я чувствую: Абсолютное Зло - где-то рядом».

Гостей просят подняться в верхний зал. Хамид Хусейн готов безропотно принять свою судьбу: что ж, фотографии могут подождать до завтра, когда он рука об руку с Жасмин пойдет по ступеням Дворца конгрессов. В этот момент появляется один из его помощников:

- Жасмин Тайгер нигде нет. Должно быть, ушла отсюда.

- Ладно, неважно… Ее, вероятно, забыли предупредить о нашей встрече.

Как всегда в подобных ситуациях он сохраняет невозмутимый вид, хотя кровь его вскипает от ярости. Как она посмела уйти с ужина? Кем она себя возомнила?!

Умереть так легко. Человеческий организм, разумеется, одно из самых совершенных и до мелочей продуманных творений природы, но достаточно, чтобы маленький кусочек свинца, с определенной скоростью проникнув в него, начал наугад рвать и кромсать все, что встретится на пути, - и этот великолепный механизм выходит из строя навсегда.

Смерть. Если верить толковому словарю, это - окончание жизни (в свою очередь требующей корректного определения). Прекращение (а не приостановка) таких жизненно важных функций организма, как, например, дыхание, мозговая деятельность, работа сердца. И на протяжении нескольких дней или недель лишь две функции сопротивляются этому процессу - продолжается рост ногтей и волос.

Определение меняется, если обратиться к религии: для одних смерть - это переход в иное, высшее состояние, другие уверяют, что состояние это - временное, и душа, обитавшая прежде в этом теле, когда-нибудь вернется в него, чтобы расплатиться за совершенные грехи или насладиться в следующей жизни той благодатью, в которой ей было отказано во время предыдущего перевоплощения.

Девушка рядом с ним притихла. То ли выпитое шампанское оказало действие, то ли наоборот - хмель выветрился, и она поняла, что никого здесь не знает, что, быть может, ее пригласили сюда в первый и в последний раз, и что грезы иногда превращаются в кошмарные сны. Когда он ушел с ее грустной подругой, подходили другие мужчины, но судя по всему, никто не сумел добиться ее расположения. Увидев его снова, она попросила побыть с нею до конца праздника, спросила, сможет ли он доставить ее домой - денег у нее нет, а новая подруга, как видно, не собирается возвращаться.

- Ну, разумеется, я отвезу тебя. С большим удовольствием.

Это совсем не входило в его планы, но после появления полицейского, внимательно разглядывающего толпу гостей, он понимает - обязательно надо найти себе пару, стать одним из множества никому не ведомых, но, без сомнения, значительных лиц, горделиво прогуливающихся в сопровождении своих хорошеньких и юных спутниц - это вполне в духе и в стиле подобных вечеринок.

- Нам не пора, как вам кажется?

- Пора. Но я хорошо знаю такие ужины, так что лучше выждать еще немного, пока все не рассядутся. По крайней мере за тремя-четырьмя столами места зарезервированы, а нам совершенно ни к чему попадать в неловкое положение.

Он замечает, что девушка слегка разочарована тем, что ему не оставлено место, но ей остается лишь смириться.

Официанты собирают по всему саду пустые бокалы и стаканы. Модели уже спустились с нелепых подмостков, на которых танцевали, демонстрируя мужчинам, что на этом свете имеется еще кое-что, заслуживающее внимания, а женщинам напоминая, что те нуждаются в безотлагательной липосакции, закачке в соответствующие части тела ботокса и силикона и услугах пластического хирурга.

- Пожалуйста, пойдем. Мне надо чего-нибудь съесть… А то станет дурно.

Она берет его за руку, и они направляются в зал этажом выше. Судя по всему, Ева получила послание и отвергла его, но теперь он знает, что должен дождаться появления человека, растленностью натуры не уступающего его бывшей жене. Ангел в лице девочки-португалки по-прежнему - рядом, это он заставил его вовремя обернуться и заметить полицейского в штатском, причем именно в тот момент, когда он должен был отвлечься на появление знаменитого модельера.

- Ну, хорошо, идем.

Они поднимаются по ступеням, идут к залу. Уже на пороге он мягко просит ее выпустить его руку - его друзья, сидящие за столами, могут неправильно это истолковать.

- Ты что, женат?

- Разведен.

Да, Хамид не ошибся, интуиция его не подвела, предчувствие не обмануло: все неприятности сегодняшнего вечера померкли перед тем, что сейчас предстало его глазам. Поскольку человеку, которого он увидел только что, совершенно нечего делать на кинофестивале, то, значит, есть лишь одна причина его появления здесь.

- Игорь!

Вошедший в зал мужчина оборачивается. Сердце у Евы начинает колотиться:

- Что ты делаешь?

Но Хамид, даже не извинившись, уже поднялся со своего места. Нет, он не знает, что делает, направляясь к воплощению Абсолютного Зла, способного на все - на все что угодно. Он, вероятно, думает, что перед ним -просто человек, взрослый мужчина, с которым можно совладать - физической силой или логичными аргументами. И не подозревает, что у Абсолютного Зла - душа ребенка, не признающего ни малейшей ответственности за свои действия, непреложно уверенного в своей правоте. Не получив того, чего хочет, он без колебаний пустит в ход любые средства, чтобы удовлетворить свои желания. Теперь ей понятно, почему ангел с такой немыслимой быстротой превратился в демона: потому, что из души Игоря, сколько бы тот ни твердил, что повзрослел и сумел избыть эти чувства, исцелить моральные травмы, так никогда и не исчезли ни злоба, ни жажда мести. Потому, что, он, захотев продемонстрировать свою способность стать победителем в этой жизни, стал лучшим из лучших, а возомнил себя - всемогущим. Потому, что он, сумевший выжить в тяжелейших испытаниях, прошедший через них и ни разу не оглянувшийся, начертавший в своем сердце слова: «Когда-нибудь я вернусь. И покажу вам всем, на что способен», - он отступать не умеет.

- Вероятно, нашелся магнит попритягательнее, - язвительно замечает соседка Хамида, бывшая «мисс Европа», тоже сидящая за главным столом вместе с двумя суперзвездами и хозяином.

Ева пытается сгладить неловкость, но не представляет, как это можно сделать. Хозяин, которого все это, похоже, забавляет, ждет, что же будет дальше.

- Простите… Это мой давний друг.

Хамид направляется к вошедшему, который как будто впал в легкое замешательство. Стоящая рядом с ним девушка кричит:

- Господин Хамид Хусейн, я здесь, я здесь!! Это я -ваша новая актриса!

Люди из-за других столов оборачиваются узнать, что происходит. Хозяин довольно улыбается: всегда хорошо, когда случается что-нибудь незапланированное - гостям будет потом о чем поговорить… Но увидев, что Хамид остановился перед вошедшим, понимает: тут что-то не так, и обращается к Еве:

- Может быть, лучше вернуть вашего супруга? Или, если хотите, я распоряжусь подать еше один стул и прибор для вашего друга? Но его спутнице все равно придется сесть за другой стол.

Гости уже потеряли к этому интерес и вновь занялись едой и разговорами о своих яхтах, самолетах, биржевых котировках. Один лишь хозяин по-прежнему настороже.

- Поговорите с ним, - настойчиво просит он.

Но ему только кажется, что Ева здесь. На самом деле она вдруг оказалась за много тысяч километров отсюда, в Иркутске, в ресторане на берегу Байкала. Правда, там все было немного иначе - Игорь вывел бродягу наружу.

Сделав над собой неимоверное усилие, она встает и подходит к ним.

- Сядь на место, - вполголоса бросает ей Хамид. - А мы выйдем и поговорим.

Ничего глупее этого в подобных обстоятельствах и сделать нельзя. Ева хватает его за руку, делая вид, что страшно рада встрече со старым другом, которого так давно не видела, и со смехом - не вполне естественным - восклицает как ни в чем не бывало:

- Так ведь ужин начинается!

Она не добавляет: «Любовь моя!» - чтобы слова эти не распахнули врата ада.

- Она права. Лучше поговорим прямо здесь.

Неужели это произнес он? Неужели она просто навыдумывала, и все совсем не так, как ей казалось: ребенок наконец вырос и превратился в мужчину, умеющего отвечать за свои поступки? Низвергнутый с небес Демон получил прощение и сейчас возвращается к свету?

Она бы рада была ошибиться, но двое мужчин меряют друг друга взглядами. Хамид прочел что-то недоброе в глубине этих голубых глаз и почувствовал озноб. Девушка протягивает ему руку:

- Рада познакомиться. Меня зовут Габриэла… Хамид не отвечает. Глаза ее спутника блестят.

- Вон там, в углу, есть свободный стол… Пойдемте, сядем там все вместе… - говорит Ева.

Стол в углу? Его жена покинет почетное место и сядет где-то на отшибе? Но Ева в эту минуту уже подхватывает обоих мужчин под руки и увлекает их к единственному свободному столику неподалеку от двери на кухню. Актриса идет следом. Хамид, высвободившись, возвращается к хозяину, просит извинения:

-Я только что встретил друга детства… завтра он уже уезжает… не могу упустить возможности поговорить с ним… Пожалуйста, не ждите нас, не знаю, как долго мы будем…

-Ваши места никто не займет, - с улыбкой отвечает хозяин, предугадывая наперед, что два стула так до конца ужина и останутся незанятыми.

-А мне-то сначала показалось, что это друг детства не ваш, а вашей жены, - подпускает новую шпильку экс-«мисс Европа».

Но Хамид уже шагает к столу самого последнею разбора, предназначенному для помощников, которые сопровождают знаменитостей повсюду и, как ни старайся, проникают за ними даже туда, где им быть вовсе и не следует.

«Добрая душа этот Хамид, - думает тем временем хозяин, глядя, как знаменитый модельер с гордо поднятой головой удаляется от него. - Такое начало вечера, надо полагать, далось ему нелегко».

Они присаживаются за столик в углу. Габриэла понимает, что это - уникальный шанс: еще один из уникальных

416 шансов, выпавших ей сегодня. Говорит, что ей было лестно получить это приглашение, что сделает все возможное и невозможное, чтобы оправдать ожидания и не подвести.

- Я доверяю вам всецело. И контракт подписала, не читая.

Трое остальных не произносят ни слова, только смотрят. Что-нибудь не так? Или это даст себя знать шампанское? Лучше продолжать:

- И особенно я довольна потому, что вопреки всему, чего здесь наслушалась, вы организовали отбор правильно и по совести. И никаких просьб, никаких одолжений. Утром были пробы, и я не успела даже дочитать свой текст до конца, как меня прервали. И велели отправляться на яхту на переговоры с режиссером. Вы подали замечательный пример всему артистическому миру, мистер Хусейн! Достоинство истинного профессионала. Сугубая, щепетильная честность при отборе того, с кем собираешься работать. Люди уверены, что в мире кино царят совсем иные законы, что если хочешь пробиться, обязательно должна…

«…переспать с продюсером», - хочет было договорить она, но успевает вовремя прикусить язык: Хамид здесь не один.

Меж тем появляется гарсон и заученно произносит

монолог:

- В качестве entree рекомендую сердцевинки артишоков в соусе из дижонской горчицы, припущенные в оливковом масле с травами и ломтиками козьего сыра с Пиренеев…

Но внимает ему с улыбкой на липе только самая юная за этим столом девушка. Гарсон, поняв, что выступил не ко времени, скрывается.

- Вероятно, это ужасно вкусно!

Габриэла оглядывает своих соседей - никто из них даже не прикоснулся к еде. Что-то здесь не так…

- Вам, кажется, надо поговорить, да? Может, я лучше пересяду? …

- Пожалуй, - отвечает Хамид.

- Нет, останьтесь, - говорит его жена. Так что же ей делать?

- Вам нравится ваш спутник? - продолжает жена.

- Мы с Понтером только что познакомились.

С Понтером? И Ева, и Хамид глядят на непроницаемого Игоря.

-И чем же он занимается?

- Так вы же с ним друзья?!

- Вот именно. И мы-то знаем, чем он занимается. Мы не знаем, много ли известно вам.

Габриэла поворачивается к Игорю. Почему он не придет ей на выручку?

Возникший у стола официант осведомляется, какое вино подать.

- Белое или красное?

Как вовремя пришло спасение от неизвестного официанта!

- Красное для всех, - отвечает Хамид. - И все же: чем занимается ваш новый знакомый?

Нет, не спаслась.

- Тяжелым машиностроением, насколько я смогла понять… На самом деле мы успели переброситься лишь несколькими словами. И общее между нами лишь то, что мы оба ждали друзей, а те не пришли…

Хороший ответ, думает про себя Габриэла. А, может быть, у этой дамы был тайный роман с Понтером? А сегодня вечером тайное стало явным - и поэтому в воздухе висит такое напряжение?

- Его зовут Игорь. В России он владеет одной из крупнейших кампаний сотовой связи. Это в тысячу раз важнее тяжелого машиностроения.

«Зачем же он мне наврал?» - думает Габриэла, стараясь сохранять спокойствие.

- Я ожидала встретить тебя здесь, Игорь, - продолжает дама.

- Я приехал, чтобы разыскать тебя, но сейчас передумал, - следует прямой ответ.

Габриэла, дотронувшись до своей сумочки, набитой бумагой, изображает удивление:

- Ой, мне звонят! Это, должно быть, все-таки пришел мой запоздавший друг… Пойду ему навстречу. Мне очень неловко, но он прилетел издалека, только чтобы увидеться со мной, никого здесь не знает… Я чувствую ответственность за него. Простите еще раз.

И поднимается из-за стола. Правила хорошего тона предписывают не подавать руку человеку, если он занят едой, - хотя никто из присутствующих даже не развернул салфетку. Однако бокалы с красным вином уже пусты.

А человек, называвший себя Понтером, две минуты назад попросил подать целую бутылку.

- Надеюсь, ты получила все мои сообщения, - говорит Игорь.

- Их было три. Тут, очевидно, связь хуже, чем та, которую развиваешь ты.

- Я говорю не про телефон.

- Тогда я не понимаю, о чем ты, - отвечает Ева, а про себя добавляет:

«Прекрасно понимаю».

Как будто Игорь может знать, что, выйдя замуж за Хамида, она весь первый год ждала звонка, или сообщения, или весточки, переданной через общих знакомых, - о том, что он скучает, что ему ее не хватает. Она не хотела, чтобы он был рядом, но знала: ранить его - значит совершить опаснейшее безрассудство. Надо по крайней мере притушить его ярость, притвориться, что по прошествии известного времени они будут просто добрыми друзьями. Однажды, выпив немного, она решила позвонить ему, но оказалось, что он изменил номер своего мобильного. Когда она связалась с его офисом, секретарша ответила: «У него совещание». Сколько бы она ни звонила впоследствии - всякий раз опрокинув рюмку для храбрости - ей говорили: «Он в отъезде», «Он свяжется с вами позже». Ничего подобного, разумеется, не происходило.

И постепенно ей стала мерещиться всякая чертовщина - виделись какие-то притаившиеся в углах призраки, казалось, что за нею кто-то неотступно следит, что очень скоро ее самое постигнет судьба того байкальского бродяги и всех других, кому Игорь «помог перейти в лучшее состояние». А Хамид ничего не спрашивал о ее прошлом, рассуждая, вероятно, так, что у каждого человека есть право хранить в полнейшей неприкосновенности в глубинах памяти обстоятельства своей личной жизни. Он делал все, что мог, чтобы Ева была счастлива, повторял, что в ту минуту, когда повстречал ее, жизнь обрела смысл, и всячески старался показать, что надежно оберегает и охраняет ее.