Глава 8

Что мне снилось, я так и не запомнила, потому что звук открывающейся двери моей спальни прервал сон, хотя по‑ настоящему меня разбудил запах кофе. Я потянулась, не открывая глаз, чтобы в полной мере почувствовать его аромат.

Гидеон присел на краешек постели и провел пальцами по моей щеке:

– Как спалось?

– Мне не хватало тебя. А вот кофе, который я чую, он для меня?

– Если ты в порядке.

Мои глаза распахнулись.

– А тебе нравится, когда я в беспорядке?

Его улыбка просто сводила меня с ума. Он уже успел надеть один из своих немыслимо сексуальных костюмов и теперь выглядел несравненно лучше, чем накануне вечером.

– Ага, мне нравится, когда ты в беспорядке со мной. Расскажи‑ ка про этот концерт в пятницу.

– Это группа под названием «Шесть девятых». Больше я сама ничего не знаю. Хочешь пойти?

– Тут даже вопроса не встает: хочу, не хочу. Раз ты идешь, значит и я тоже.

У меня поднялись брови.

– Правда? А что, если бы я тебя не спросила?

Он потянулся к моей руке и деликатно покрутил надетое на мой палец кольцо.

– Тогда бы ты не пошла, вот и все.

– Прошу прощения?

Я убрала волосы и, заметив выражение на его прекрасном лице, села.

– Дай‑ ка мне кофейку. Нужно взбодриться кофеином, прежде чем я дам тебе хорошего пинка под зад.

Гидеон с ухмылкой протянул мне чашку.

– И не смотри на меня так, – предостерегла я. – Мне всерьез не нравится, когда ты говоришь, будто я не могу куда‑ то пойти без спросу.

– Мы обсуждали конкретный вопрос о рок‑ концерте, и я не говорил, будто ты не можешь туда пойти, а только то, что ты не сможешь пойти без меня. Жаль, конечно, что тебе это не нравится, но уж как оно есть, так и есть.

– Эй, а кто тебе сказал, будто это рок? Может, классика? Кельтская музыка? Попса?

– Записи «Шести девятых» выпускает «Видал рекордс».

– Ох…

Фирмой «Видал рекордс» руководил отчим Гидеона Кристофер Видал – старший, однако контрольный пакет акций принадлежал Гидеону. Мне всегда было интересно, как ему удалось прибрать к рукам львиную долю семейного бизнеса своего приемного отца. И полагала, что, какова бы ни была причина такого расклада, именно это в немалой степени питало ту жгучую ненависть, которую испытывал к Гидеону его сводный брат.

– Я видел записи их шоу в стиле инди, – сухо добавил Гидеон. – Ты уж прости, но я не могу рисковать, пуская тебя одну на такое сборище.

Я сделала большущий глоток кофе.

– Пусть так, но в целом нечего мной командовать!

– Нечего? Мне? Ш‑ ш‑ ш! – Он прижал пальцы к моим губам. – Не спорь. Никакой я не тиран. Просто иногда проявляю озабоченность, а тебе в таких случаях не помешает благоразумие.

Я отпихнула его руку.

– А «благоразумие» – это, надо думать, полное согласие с тобой.

– Конечно.

– Чушь!

Он встал.

– Ну не будем же мы ссориться, обсуждая гипотетическую ситуацию. Ты спросила меня, пойду ли я с тобой в пятницу на концерт, и я ответил «да». По‑ моему, тут не о чем спорить.

Поставив чашку на ночной столик, я сбросила одеяло и соскользнула с кровати.

– Гидеон, я должна иметь возможность жить своей жизнью. Должна оставаться собой, иначе это не сработает.

– И я должен оставаться собой. То есть не единственным из нас двоих, кому нужен компромисс.

Меня это уело. И ведь не скажешь, что он не прав. Я могла настаивать на определенной свободе для себя, но и его, как мужчину, вполне можно было понять.

Мне стоило усвоить тот факт, что у него есть свои заморочки.

– А что, если мне захочется прошвырнуться с подружками по ночным клубам?

Он поймал меня за подбородок и поцеловал в лоб.

– Возьми мой лимузин и прошвырнись по клубам, которыми я владею.

– Ага, чтобы за мной шпионила твоя служба безопасности?

– Чтобы она тебя оберегала, – поправил он меня, скользя губами по моему лбу. – Неужели это так ужасно, ангел мой? Так непростительно то, что я не спускаю с тебя глаз?

– Кончай увиливать.

Он чуть отстранился и посмотрел на меня сверху твердым, исполненным решимости взглядом.

– Попробуй понять, что, даже если ты возьмешь лимузин и прошвырнешься по моим собственным клубам, я все равно буду сходить с ума, пока ты не вернешься домой. И если, допустим, мои избыточные предосторожности будут несколько тебя напрягать, разве это не укладывается в схему взаимных уступок?

– Ну как тебе удается сделать так, чтобы любая чушь звучала убедительно и разумно? – застонала я.

– Это дар.

Я схватила его восхитительную тугую ягодицу и сжала ее.

– Чтобы разобраться с твои даром, мне нужно больше кофе.

* * *

Стало уже чем‑ то вроде традиции, что по средам я обедала с Марком и его возлюбленным Стивеном. Когда мы с Марком прибыли в выбранный им маленький итальянский ресторанчик, а Стивен с Шауной уже поджидали нас там, я была по‑ настоящему тронута. И хотя Марк был моим боссом, наши отношения уже приобрели некий личный характер, что много для меня значило.

– Завидую твоему загару, – заявила Шауна, на которой были простые и удобные джинсы, разрисованная майка на лямках и тонкий шарфик. – А вот я на солнце только обгораю да обзавожусь в избытке веснушками.

– Зато вон у тебя какие дивные волосы, – ответила я, восхищаясь ее роскошной ярко‑ рыжей гривой.

Стивен запустил пятерню в свою шевелюру точно того же цвета, что и у сестры, и ухмыльнулся:

– Ради крутизны чем‑ то приходится жертвовать.

– Тебе‑ то откуда знать? – Шауна со смехом толкнула его плечом, хотя при этом не сдвинула братца даже на дюйм: она была стройная как тростинка, а Стивен высокий и крепкий.

От Марка я знала, что его дружок подвизался в строительстве, чему как нельзя лучше соответствовало его могучее телосложение и натруженные, мозолистые руки.

В ресторане мы заняли места, которые я зарезервировала, когда Марк предложил пообедать вместе. Заведение было небольшим, но элегантным. В высокие, от пола до потолка, окна струился солнечный свет, а от витавших в воздухе ароматов у меня просто слюнки текли.

– Я с нетерпением жду пятницы. – Мягкие голубые глаза Шауны светились нетерпением.

– Ага, тебя она прихватила, – буркнул Стивен, – а большого братишку и не подумала.

– Так это же забава не для тебя, – отмахнулась Шауна. – Ты терпеть не можешь такие сборища.

– Да мне хоть и сборище, нужно только выделить личное пространство, вот и все.

– Нельзя же повсюду быть боксером‑ профессионалом, – закатила глаза Шауна.

Этот разговор напомнил мне о Гидеоне и его охранительных порывах.

– А ничего, если я со своим парнем приду? – спросила я. – Или это не в кайф?

– Да ничего подобного. А у него, случайно, нет друга, которого он мог бы взять с собой?

– Шауна, – встрял Марк, в чьем голосе слышалось удивление. И неодобрение. – А как насчет Дуга?

– А что насчет Дуга? Ты же сам мне закончить не дал. Дуг, – пояснила она, обращаясь ко мне, – это мой парень. Он сейчас на Сицилии, у них там летние кулинарные курсы. Он шеф‑ повар.

– Класс! – восхитилась я. – Балдею от парней, которые умеют готовить.

– Класс, это точно, – ухмыльнулась она и перевела взгляд на Марка. – Он тот еще собственник, поэтому я и спросила: есть ли у твоего парня друг, готовый просто пойти на концерт, а не цеплять там девушку?

Я тут же вспомнила Кэри и улыбнулась.

Но уже вечером, после того как мы с Гидеоном, проведя время каждый на своей тренировке, вернулись на ночь к нему домой, я передумала. Встала с дивана, где некоторое время безуспешно пыталась читать книгу, и пошлепала в домашний кабинет Гидеона.

Он хмурился, уж не знаю почему, пальцы его летали по клавиатуре. Кабинет был погружен в темноту. Светился лишь монитор, да была включена подсветка украшавшего стену коллажа. Гидеон сидел за компьютером в одних пижамных штанах и выглядел таким отрешенным и недосягаемым, но, как всегда, красивым и исполненным сдержанной мощи. Глядя на него, я чувствовала себя одинокой.

Сочетание физического воздержания, связанного с моими месячными, с его твердым решением спать порознь будоражило во мне глубоко затаенные страхи, пробуждая желание прижаться к нему теснее и сделать все, чтобы сосредоточить его внимание на себе.

То, что он работал, вместо того чтобы проводить время со мной, не должно было меня задевать, я ведь знала, сколько у него дел, а задевало, да еще как. Я ощущала себя заброшенной, ненужной, то есть, как сама понимала, впадала в слишком хорошо знакомую мне депрессию. Суть дела сводилась к тому, что мы с Гидеоном являлись друг для друга и самым лучшим из всего, что только могло быть, и самым худшим.

Подняв глаза, он пригвоздил меня к мету взглядом, который сместился с работы на меня.

– Я тебя забросил, да, ангел? – спросил он, откидываясь в кресле.

Я вспыхнула, уже в который раз удостоверившись, что он видит меня насквозь.

– Извини, что оторвала от дел.

– Ты можешь отвлекать меня когда угодно, как только тебе что‑ то понадобится. – Отодвинув клавиатуру, он похлопал по пустой поверхности рабочего стола перед ним и, отодвинул назад кресло на колесиках, пригласил: – Садись.

Меня охватило возбуждение, да такое, что я поспешила вперед, даже не попытавшись скрыть свой порыв. Уселась перед ним на стол и широко улыбнулась, когда он подкатил кресло обратно, заняв, таким образом, место у меня между ног.

Обхватив меня руками за бедра, он сказал:

– Мне надо было сразу объяснить тебе, что я пытаюсь подчистить свои дела, чтобы выходные мы могли провести вместе.

– Правда?

Я запустила пятерню ему в волосы.

– Хочу, чтобы на какое‑ то время ты была только моей. И мне просто необходимо трахать тебя долго‑ долго. Быть может, все время. – При моем прикосновении он закрыл глаза. – Мне очень не хватает возможности быть в тебе.

– У меня от тебя встает.

– Это новость?

– Все встает.

Я нахмурилась.

– Ладно, с этим разберемся, – хмыкнул он. – Скажи лучше, что тебя привело сюда сейчас.

Я замешкалась, все еще пытаясь уразуметь смысл его загадочной фразы.

– Ева. – В его голосе появились требовательные нотки. – Что тебе понадобилось?

– Да это все свидание с Шауной… То есть никакое, конечно, не свидание. У Шауны есть парень, но он сейчас за границей. Ну и было бы лучше, если бы мы пошли на концерт вчетвером.

– А ты не хочешь пригласить Кэри?

– О нем я подумала в первую очередь, но Шауна – моя подруга. Мне пришло в голову, что ты мог бы кого‑ нибудь пригласить. Ну, оттянуться на вечерок.

– Ладно. Посмотрю, кто свободен.

Я поняла, что на самом деле и не надеялась, что он откликнется на мое предложение. Видимо, какие‑ то мои мысли отразились на лице, потому что он уточнил:

– Что‑ то еще?

– Я… – Ну как я могла сказать, о чем подумала, не выставив себя полной задницей? Я покачала головой. – Нет. Ничего.

– Ева. – Его голос звучал строго. – Выкладывай!

– Это глупо.

– Это не просьба.

Меня словно ударило током, как всегда бывало, когда он принимался говорить приказным тоном.

– Я просто подумала, что контакты у тебя сплошь деловые, не считая женщин, которых ты имел от случая к случаю.

Последняя часть фразы далась мне нелегко. Вроде бы дурь полнейшая – ревновать его к прошлому, но я ничего не могла с собой поделать.

– А ты не думала, что у меня могут быть друзья? – спросил он с явным удивлением.

– Так ты же ни с кем меня не познакомил, – угрюмо проворчала я, теребя край футболки.

– Э‑ э‑ э… – Его удивление усилилось, в глазах вспыхнули смешинки. – Ты моя маленькая сексуальная тайна. Вообрази только, о чем я думал, когда допустил, чтобы нас сфотографировали целующимися в общественном месте.

– Хорошо. – Я бросила взгляд на коллаж, на тот самый снимок, о котором он упомянул и который не один день находился в центре внимания всех блогов Сети, специализирующихся на слухах и сплетнях. – Раз ты так ставишь вопрос…

Гидеон рассмеялся, и этот звук прокатился сквозь меня согревающей приятной волной.

– Я знакомил тебя с некоторыми своими друзьями то здесь, то там.

– Да?

Признаться, я искренне считала всех, кого он представлял мне и кому представлял меня, его деловыми партнерами.

– Но, вообще‑ то, придерживать всю тебя только для себя не такая уж плохая идея.

Я смерила его взглядом и сменила тему, вернувшись к тому, что говорила, когда мы обсуждали мою поездку в Вегас вместо Феникса.

– Ну почему ты не можешь лежать голым и ждать, когда тебя оттрахают?

– А что в этом забавного?

Я толкнула его в плечо, а он со смехом стащил меня со стола и посадил себе на колени. Мне оставалось лишь удивляться тому, какое хорошее у него настроение, и гадать, что на это повлияло. Взглянув на монитор, я увидела там невнятную для меня электронную таблицу и незаконченное письмо. Но, так или иначе, что‑ то в нем изменилось. И мне это нравилось.

– Было бы сплошным удовольствием, – пробормотал он, прижимаясь губами к моей шее, – лежать себе со стоящим членом, чтобы ты могла насадиться на него, как только тебе приспичит.

В моем сознании тут же возник этот волнующий образ, и промежность похотливо сжалась.

– Ты меня заводишь.

– Вот и славно. Мне нравится, когда ты заводишься.

– Итак, – промурлыкала я, если моя фантазия насчет твоего круглосуточного стояка сработает…

– Для меня звучит вполне реально.

Я укусила его за челюсть.

– Ага, ангел, – рыкнул он, – тебя никак потянуло на буйные игры?

– Мне охота узнать, каковы твои фантазии.

– Ты, – ответил Гидеон, слегка переместив меня на своем колене. – Положим, это свинг.

– Что?

– Сексуальный свинг, Ева. Представь себе, твой великолепный зад на сиденье, ноги зафиксированы, бедра раздвинуты, твоя чудесная щелка вся увлажнилась от ожидания. – Говоря это, он совершал соблазнительные круговые движения ладонью у меня пониже спины. – Полностью в моей воле, не способная ни на что, кроме как принять всю сперму, которую я смог излить. Тебе бы это понравилось.

Я представляла себе его, стоящего у меня между ног, голого, лоснящегося от пота, представила, как поигрывают его бицепсы и мышцы пресса, когда он раскачивает меня взад‑ вперед, снова и снова впихивая в меня свой прекрасный член.

– Тебе хочется, чтобы я была беспомощна?

– Я хочу тебя связанной. И не для виду, а по‑ настоящему. Хочу овладеть тобой так.

– Гидеон…

– Я не преступлю грани, которая будет для тебя неприемлема, – пообещал он с затаенным блеском в глазах. – Но поимею тебя всю, полностью.

Я изогнулась: мысль о том, чтобы в такой мере отдаться на его волю, и возбуждала, и пугала одновременно.

– Почему?

– Потому что ты хочешь быть моей, а я хочу обладать тобой. Каждый из нас получит желаемое.

Его рука скользнула мне под футболку, пальцы сжали сосок, воспламеняя все мое тело.

– А ты раньше такое делал? – шепотом спросила я. – Этот свинг?

Его лицо замкнулось.

– Не задавай мне таких вопросов!

«О господи!»

– Да я просто…

Его рот запечатал мой поцелуем. Он прикусил мне нижнюю губу, а потом просунул язык в рот, удерживая меня за волосы так, как ему было угодно. Его доминирование было неоспоримым. Я изнывала от желания, от совершенно неконтролируемой тяги к нему, которой нечего было и пытаться противиться. Я поскуливала грудь мою сжимало от идиотской тоски, вызванной тем, что когда‑ то он затрачивал время и силы, чтобы получать удовольствие не от меня. Между тем Гидеон просунул руку мне между ног и накрыл ладонью мою половую щель. Я дернулась, удивленная этой агрессией. Он издал низкий, бессвязный, но успокаивающий звук и принялся массировать меня, умело разминая чувствительную плоть.

Прервав поцелуй, он приподнял мои груди к своим губам и стал покусывать сосок сквозь тонкий хлопок футболки, а потом обхватил его губами и стал сосать с такой силой, что это отдавалось эхом в моем влагалище.

Я пребывала в осаде, меня пронизывали пульсации вожделения, а в мозгу словно случилось короткое замыкание. Его пальцы скользнули под край моих трусиков, чтобы коснуться клитора, – ощущение, в котором я так нуждалась.

– Гидеон!

Он поднял голову и вперил в меня взгляд потемневших глаз, ожидая, когда я кончу для него. Я вскрикнула и содрогнулась, сбрасывая напряжение после всех этих дней почти невыносимого воздержания. Но он на этом не успокоился: гладил и разминал мою промежность, пока я не кончила снова, пока все мое тело не задергалось в таких конвульсивных содроганиях, что я сжала ноги, чтобы остановить приступ.

Когда он убрал руку, я, тяжело дыша, бессильно обмякла и прильнула к нему, уткнувшись лицом в шею и обняв его. Казалось, будто сердце в груди раздулось до невероятных размеров. Все мои чувства к нему, вся моя любовь и мука переполняли меня, не вмещаясь внутри. Я вцепилась в него, стараясь прижаться как можно крепче.

– Ш‑ ш‑ ш. – Он обнял меня сильнее, сжал до того, что мне стало трудно дышать. – Ты во всем сомневаешься и доводишь себя до безумия.

– Не выношу этого, – прошептала я. – Я не должна так сильно в тебе нуждаться. Это болезнь.

– Вот тут ты не права.

Его сердце громко колотилось под моим ухом.

– К тому же я беру ответственность на себя. В чем‑ то да, настаиваю на лидерстве, но в ином уступаю его тебе. Тебя, ангел, это смущает и беспокоит, о чем я весьма сожалею. Гораздо легче просто двигаться вперед.

Я чуть отстранилась, чтобы посмотреть на его лицо, и у меня перехватило дыхание, когда наши глаза встретились и он пронзил меня немигающим взглядом. Теперь я наконец уловила разницу – увидела в нем спокойствие, твердость и безмятежность, каким‑ то образом оказавшие воздействие и на мое внутреннее состояние. Дыхание мое замедлилось и выровнялось, беспокойство уменьшилось.

– Так‑ то лучше. – Он поцеловал меня в лоб. – Вообще‑ то, я собирался завести этот разговор ближе к выходным, но раз уж выпал случай, поговорим сейчас. Нам с тобой надо прийти к соглашению. И уж когда оно будет достигнуто, назад не поворачивать. Понимаешь?

Я тяжело сглотнула:

– Пытаюсь.

– Ты знаешь, каков я. Видела меня в наихудшем виде. Но вчера ночью сказала, что все равно меня хочешь… – Он выдержал короткую паузу, дождавшись моего кивка. – И это меня просто изводит. Я не доверял тебе принимать решения самой за себя. Надо бы, но меня удерживала избыточная осторожность. Ева твое прошлое пугает меня.

Мысль о том, что Натан, пусть косвенно, отнимает у меня Гидеона, была мучительной. Я сжалась в комок, подтянув колени к груди.

– Не пасуй перед ним.

– Я и не собираюсь. Но ты должна понять, что на любой вопрос вовсе не обязательно существует лишь один ответ. Кто сказал, что я обалденно тебе нужен? Кто сказал, будто это болезнь? Не ты. Ты несчастна, потому что заставляешь себя сдерживаться.

– Мужчины не…

– Черт возьми! Никто из нас не типичен. И это прекрасно. Просто отключи тот звучащий в голове голос, который без конца тебя дрючит. Поверь мне, я знаю, что тебе нужно, даже когда ты думаешь, будто я не прав. А я поверю в твою решимость быть со мной, невзирая на мои закидоны. Годится?

Я прикусила нижнюю губу, чтобы скрыть ее дрожь, и кивнула.

– Ты не выглядишь убежденной, – мягко заметил он.

– Боюсь, Гидеон, что я теряю себя в тебе. И всерьез боюсь заново потерять часть себя, обретение которой снова далось мне нелегким трудом.

– Я никогда не допущу, чтобы такое случилось, – пламенно заверил он. – Чего я хочу, так это чтобы мы оба чувствовали себя в безопасности. Чтобы ты и я не вытягивали, как сейчас, друг из друга соки. Должно быть нечто общее, надежное, как скала, на что мы сможем положиться.

При этой мысли мои глаза защипало от слез.

– Мне этого хочется, – прошептала я. – Так сильно!

– И я собираюсь дать тебе это, ангел. – Гидеон наклонил свою темноволосую голову и слегка коснулся губами моих губ. – Собираюсь сделать это ради нас обоих. И ты должна мне позволить.

***

– Ну что ж, на этой неделе все вроде бы выглядит получше, – заявил доктор Петерсен, когда мы с Гидеоном в четверг вечером явились к нему на парный терапевтический сеанс.

На этот раз мы сидели рядом, сцепив руки. Подушечка большого пальца Гидеона поглаживала костяшки моих пальцев, а я посматривала на него с улыбкой, умиротворенная этим контактом.

Открыв планшетный компьютер и устроившись поудобнее в кресле, доктор Петерсен поинтересовался:

– Может быть, вам хотелось бы обсудить что‑ то конкретное?

– Вторник был нелегким, – тихо сказала я.

– Могу себе представить. Давайте поговорим про ночь понедельника. Ева, могу я услышать, что тогда случилось?

Я рассказала ему, как, проснувшись из‑ за собственного ночного кошмара, обнаружила, что угодила еще и в кошмар Гидеона. А затем последовательно изложила ему события ночи и следующего дня.

– Итак, – уточнил доктор Петерсон, – теперь вы спите порознь?

– Да.

– Что касается кошмаров, – он поднял взгляд на меня, – как часто они случаются?

– Редко. До того как я начала встречаться с Гидеоном, последний случай имел место почти два года назад.

Отложив стилус, доктор Петерсен принялся быстро набирать текст. Что‑ то в его угрюмой торопливости насторожило меня.

– Я его люблю, – вырвалось у меня.

Сидевший рядом со мной Гидеон напрягся.

Доктор Петерсен снова поднял голову, посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Гидеона и снова посмотрел на меня.

– В этом я не сомневаюсь. Ева, а что подтолкнуло вас к такому заявлению?

Я неловко пожала плечами, физически ощущая взгляд Гидеона.

– Она ищет вашего одобрения, – мрачно заявил Гидеон.

У меня было такое ощущение, словно он прошелся по мне наждачной бумагой.

– Это правда? – спросил у меня доктор Петерсен.

– Нет.

– Черта с два «нет», – напряженно прохрипел Гидеон.

– Вовсе даже нет! – полезла я в спор, хотя, что бы понять это, мне потребовалось, чтобы он высказался вслух. – Это… это чистая правда, и все. Я так чувствую. – Я взглянула на доктора Петерсона. – Мы должны проделать эту работу. Мы твердо намерены проделать эту работу, – добавила я с нажимом. – Мне лишь необходимо знать, что вы на нашей стороне. Необходимо знать, что вы понимаете: неудачу мы не приемлем.

– Ева, – доброжелательно улыбнулся он, – вам с Гидеоном действительно предстоит приложить немало усилий, но из этого вовсе не следует, будто препятствия непреодолимы.

У меня вырвался облегченный вздох.

– Я люблю его, – повторила я с решительным кивком.

Гидеон поднялся, крепче сжав мою руку:

– Прошу прощение, доктор, мы на минуточку.

Смущенная и несколько встревоженная, я встала и вышла с ним в пустую приемную. Секретарша доктора Петерсена уже ушла домой, поскольку в этот день мы были его последними пациентами. От матери мне было известно, что такие вечерние консультации оплачивались по особому тарифу, и я была рада, что Гидеон соглашается тратиться на них даже не единожды, а дважды в неделю.

Как только дверь за нами закрылась, я повернулась к нему:

– Гидеон, клянусь тебе, это не…

– Ш‑ ш‑ ш. – Он взял мое лицо в ладони и поцеловал меня нежно, но требовательно.

С перепугу мне потребовалось пару секунд, чтобы запустить руки ему под пиджак и обхватить его талию, а когда его язык проник мне в рот, у меня вырвался низкий стон.

Он отстранился, и я подняла взгляд. Это был тот же великолепный бизнесмен в темном костюме, что и при первой встрече, только вот в глазах у него…

У меня обожгло горло.

Мощь и жгучая настоятельность, голод и потребность. Кончики его пальцев скользили по моим вискам, по щекам, к горлу. Он приподнял мой подбородок и мягко прижался своими губами к моим. Он не произнес ни слова, но в том не было нужды. Все итак было ясно.

Снова сцепившись со мной пальцами, Гидеон повел меня обратно в кабинет.