ГЛАВА 5. – Если говорить о смертельных ловушках, – пробормотал Кэри, – так лучше этой и не выискать.

– Если говорить о смертельных ловушках, – пробормотал Кэри, – так лучше этой и не выискать.

Я кивнула, приглашая его в главный салон личного самолета Гидеона.

– С чего это ты стал смерти бояться? Летать на самолетах безопаснее, чем ездить на машинах.

– А тебе не кажется, что авиастроительные корпорации попросту приплачивают за такие " статистические данные"?

Ткнув его со смехом в плечо, я, честно признаться, с немалым восторгом оглядела великолепный интерьер. Я не в первый раз летела на частном самолете, однако, Гидеон, как обычно, и здесь позволил себе то, что было доступно лишь немногим.

Кабина была широкой, с широким центральным проходом. Палитра отделки отличалась сдержанностью, с акцентом на шоколадно‑ коричневых и льдисто‑ голубых тонах. Слева располагались глубокие вращающиеся кресла со столиками, а по правую руку – угловой диван. У каждого кресла имелась отдельная развлекательная консоль. Я знала, что в кормовом отделе находится спальня, а также роскошная ванна, а возможно, и две. Стюард принял у меня дорожную сумку, забрал багаж у Кэри и жестом предложил выбрать кресла за столиками и занять места.

– Мистер Кросс должен прибыть в течении ближайших десяти минут, – сообщил он. – Могу я пока предложить ва что‑ нибудь выпить?

– Мне, пожалуйста, воды.

Я посмотрела на часы: еще только‑ только минуло семь тридцать.

– " Кровавую Мэрир", если у вас найдется, – распорядился Кэри.

– У нас все найдется, – с улыбкой заверил стюард.

– А что? – поймав мой взгляд, взъерепенился Кэри. – Я, между прочим, не обедал. Томатный сок поддержит меня до тех пор, пока пока мы не подкрепимся, а благодаря алкоголю меня, по крайней мере, не замутит слишком быстро.

– Можно подумать, что кто‑ то возражает, – заметила я и выглянула в окно.

Уже вечерело. Мои мысли, как обычно, обратились к Гидеону. Весь сегодняшний день, с того момента, как встал, он был спокоен. На работу мы ехали в молчании, а в пять, когда у меня закончился рабочий день, он позвонил мне лишь для того, чтобы сообщить: Энгус отвезет меня домой одну, а потом вместе с Кэри доставит в аэропорт, где мы и встретимся.

С учетом предстоящего перелета, я предпочла пройтись до дома пешком, хотя Энгус и заметил, что Гидеон этого не одобрит, пусть даже мой отказ был вежлив и обоснован. Полагаю, Энгус догадывался, что я дуюсь на него из‑ за того, что он подвез Коринн, и в какой‑ то степени был прав. Самой стыдно признаться, но в определенном смысле мне хотелось, чтобы он об этом сожалел, хотя я сама на себя злилась из‑ за такой противной мелочности.

Идя через Центральный парк по извилистой тропесреди высоких деревьев, я решила для себя, что никому, даже Гидеону, не позволю умалить мое достоинство. И не допущу, чтобы наши с ним разногласия помешали мне провести время в Вегасе с моим лучшим другом.

На полпути до дома я остановилась и обернулась, бросив взгляд на вознесшийся высоко над Пятой авеню дом, где был пентхаус Гидеона. Мне было интересно: он сейчас там, собирает вещи и и думает о том, как проведет выходные без меня? Или все еще на работе, наспех доделывает незавершенные дела?

– Ух ты, ох ты, – произнес нараспев Кэри, когда стюард вернулся с подносом, на котором стояли заказанные нами напитки. – Ну и взгляд!

– Что за взгляд?

– Просто дьявольский взгляд. – Он звякнул своим тонким бокалом о мой приземистый и широкий. – Хочешь об этом поговорить?

Ответить я не успела потому, что в этот момент на борт поднялся Гидеон. Выглядел он угрюмо и держал кейс в одной руке и сумку в другой. Передав сумку стюарду, он остановился возле нас, коротко кивнул Кэри и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Это простое прикосновение подействовало на меня, как электрический разряд. А потом он исчез – удалился в хвостовую часть, в отдельную кабину, и закрыл за собой дверь.

– Он чертовски угрюмый, – нахмурилась я.

– И чертовски крутой. Что он с этим костюмом делает…

Как правило, это костюм делает мужчину. Но Гидеон, что казалось невозможным, ухитрялся придавать особый вид своим костюмам‑ тройкам.

– Не сбивай меня с мысли, – буркнула я.

– А ты сделай ему минут. Это гарантированно поднимает настроение.

– Сказано по‑ мужски.

– А ты ожидала чего‑ нибудь иного? – Кэри взял заиндевевшую бутылку с водой и указал на этикетку с логотипом " Кросс тауэрс и казино". – Посмотри. Экий шик.

– Это для " китов", – усмехнулась я.

– Для кого?

– Для игроков высшего класса. Для тех, кто глазом не моргнет, пролетев на сотню тысяч, а то и больше, если карта не так легла. Их всячески пытаются завлечь: и угощеньем, и размещением в шикарных апартаментах, и доставкой туда и обратно. Второй муж моей мамы был как раз из таких. Это стало одной из причин ее развода с ним.

Кэри, глядя на меня, покачал головой:

– До хрена же ты всего знаешь. Так, стало быть, это самолет компании.

– Один из пяти, – сообщил стюард, вернувшийся с фруктами и сыром.

– Господи, это чуть ли не целый чертов воздушный флот, – пробормотал Кэри. Он вытащил из кармана таблетку от тошноты и, отправив ее в рот, запил " Кровавой Мэри". – Не хочешь? – спросил он, постучав упаковкой по столу.

– Нет, Спасибо.

– Хочешь пообщаться с мистером Крутым‑ и‑ Мрачным?

– Не уверена. Не уверена. Лучше, пожалуй, достану свою " читалку".

– Полагаю это будет безопаснее для твоего рассудка, – кивнул он.

Спустяв полчаса Кэри слегка похрапывал в полностью откинутом кресле, прикрыв уши звукоизолирующими наушниками. Некоторое время я молча смотрела на него, довольная тем, что во сне он выглядел умиротворенно и расслабленно: даже морщинки вокруг его рта расслабились.

А потом я встала и направилась к кабине, в которую удалился Гидеон. Сначала собиралась постучаться, но потом отказалась. Он и без того не пускал меня туда, то сюда, а потому я не собиралась предоставлять эту возможность еще и сейчас.

Когда я вошла, Гидеон посмотрел на меня, не выказывая ни малейшего удивления моему появлению. Он сидел за рабочим столом и слушал женщину, говорившую ему что‑ то с экрана спутниковой связи. Его пиджак висел на спинке стула, узел галстука был ослаблен. Скользнув по мне взглядом, он продолжил беседу.

Я начала раздеваться.

Первым делом сняла топик, за ним последовали босоножки и джинсы. Женщина продолжала говорить, то и дело поминая " озабоченность" и " расхождения", но его взор, пылкий и жадный, уже был прикован ко мне.

– Хорошо, Элисон, мы вернемся к этому утром, – прервал он ее, и нажав на кнопку, отключил экран за миг до того, как мой бюстгальтер приземлился ему на голову.

– У меня предменструальный синдром, – заявила я, – но у тебя что‑ то неладно с перепадами настроения.

Он положил лифчик себе на колено и откинулся в кресле, сцепив пальцы и опершись локтями о подлокотники.

– Ты затеяла стриптиз, чтобы поднять мне настроение?

– Ха! Мужчины так предсказуемы. Кэри вот тоже советовал отсосать у тебя, чтобы придать тебе бодрости. Нет…не заводись раньше времени. Этого не будет.

Я засунула большие пальцы за резинку трусиков и покачалась на пятках. Мне хотелось приковать его внимание ко мне, но не к моим грудям.

– Сдается мне, ты передо мной в долгу. И в немалом. Я была исключительно понятливой любовницей при данных обстоятельствах. Ты не находишь?

Его брови выгнулись дугой.

– Это к тому, – продолжила я, – что было бы чертовски интересно посмотреть, что бы ты стал делать оказавшись на моем месте: увидев, как мой бывший парень выходит от меня, заправляя рубашку в штаны. А потом, поднявшись наверх, увидел бы, что койка моя смята, а я как раз вылезаю из‑ под душа.

У Гидеона напряглась челюсть.

– Этого никому из нас лучше не видеть.

– Стало быть мы оба сходимся на том, что с учетом обстоятельств, я вела себя просто потрясающе. – Я скрестила руки на груди, зная, что это его любимая поза. – Ты однозначно дал понять каким образом считаешь возможным меня наказывать. А как ты собираешься меня вознаградить?

– А выбор за мной? – врастяжку произнес он, глядя из‑ под опущенных тяжелых век.

– Нет, – улыбнулась я.

Положив мой лифчик на клавиатуру, он неторопливым грациозным движением поднялся с кресла.

– Ладно, ангел мой, будет тебе награда. Чего ты хочешь?

– Для начала я хочу, чтобы ты перестал дуться.

– Дуться? – его губы скривились в сдержанной улыбке. – Так ведь мало того, что я проснулся один, так у меня впереди еще целых два утра без тебя.

Опустив руки я подошла к нему и уперлась ладонями в его широкую грудь.

– И дело действительно только в этом?

– Ева.

Он был таким сильным, физически развитым мужчиной, но в то же время мог растрогать меня подобной уважительностью.

Я наклонила голову, уверенная, что голос меня выдает. Он был слишком восприимчивым.

Гидеон взял меня за подбородок, поднял мою голову и заглянул в глаза:

– Поговори со мной.

– У меня такое ощущение, будто ты отдаляешься.

Гидеон даже зарычал от возмущения:

– Мне приходится много чего держать в голове. Но это не значит, будто я не думаю о тебе.

– Я это нутром чую, Гидеон. Между нами дистанция, которой раньше не было и в помине.

Его руки соскользнули мне на шею и обвили ее.

– Нет никакой дистанции. Ты взяла меня за горло, Ева. – Его хватка чуть усилилась. – Разве ты не чувствуешь?

Я нервно втянула воздух. Участившееся сердцебиение было физическим откликом на страх, исходивший изнутри. Гидеон, в этом у меня не было никаких сомнений, в жизни не причинил бы мне физического вреда и не подвергнул опасности.

– Порой мне трудно дышать, – сипло выдавил он, обжигая меня взглядом.

Я могла бы освободиться, если бы не его глаза, выдававшие сильное желание и смятение. Гидеон вызывал у меня ощущение полной утраты сил, ощущение того, будто каждый мой вдох целиком зависит от кого‑ то еще.

И тут я совершила нечто прямо противоположное бегству. Откинула голову назад и сдалась‑ и в тот же миг изводивший меня страх отхлынул прочь. До меня дошло, что Гидеон был прав относительно моего желания уступить ему контроль над собой. Таким образом я реализовывала смутную потребность подчиняться, о существовании которой до недавнего времени даже не подозревала.

Последовала долгая молчаливая пауза, наполненная лишь его дыханием. Я ощущала переполнявшие его эмоции и гадала, каковы они, в чем причина таких противоречий.

Наконец он разрядил напряжение глубоким вздохом:

– Что тебе нужно, Ева?

– Ты – прямо в небесах.

Его ладони легли мне на плечи, сжали их и двинулись ниже, поглаживая руки. Потом его пальцы сцепились с моими, а наши головы сблизились.

– Тебя что, сексуально возбуждает способ транспортировки?

– Я получу тебя везде, где только смогу, – ответила я ему, повторив как‑ то сказанную им фразу. – К тому же это, скорее всего, последняя возможность перед вынужденным перерывом из‑ за мои месячных.

– Это ж трахнуться можно!

– Неплохая идея. Сняв с кресла пиджак, он закутал меня в него и вывел меня из кабины.

***

– О боже!

Мои руки вцепились в простыни, спина выгнулась дугой, когда Гидеон, прижав мои бедра к постели, принялся водить языком по моему клитору. Кожу мою покрывала тонкая пленка пота, зрение туманилось, а влагалище похотливо сжималось, готовясь к оргазму. Сердце бешено колотилось в унисон с гулом двигателей самолета.

Я кончила уже дважды, причем меня одинаково доводил до оргазма и его умело и порочно работающий рот, и вид его головы между моми ногами. Трусики на мне он буквально разорвал, а сам при этом оставался полностью одетым.

– Я готова.

Я запустила пятерню в его волосы, чувствуя, как они увлажнились у корней. Сдержанность давалась Гидеону не так просто, но он был заботлив по отношению ко мне, выжидая, когда я увлажнюсь и размякну, чтобы засадить в меня свой огромный член.

– Я сам решу, когда ты будешь готова.

– Хочу тебя внутри…

Неожиданно самолет качнулся, потом провалился в воздушную яму, но Гидеон не шелохнулся, его присосавшийся ко мне рот продолжал возбуждать меня. Я со стоном выдохнула его имя и дугой выгнула спину. Желание ощутить его в себе было всепоглощающим. Сквозь шум в ушах я слышала голос, о чем‑ то оповестивший в громкоговоритель, но слов не разобрала.

– Ты сейчас так чувственна. – Подняв голову, он облизал губы. – Кончаешь как безумная.

– Кончила бы еще круче, будь ты во мне, – вздохнула я.

– Приму это к сведению.

– Плевать, если будет небольшая рана, – гнула свое я. – У меня впереди не один день, чтобы прийти в себя.

В глубине его глаз что‑ то сверкнуло. Он поднялся:

– Нет, Ева.

Резкость его голоса разогнала навеянный оргазмами туман. Я приподнялась на локтях и увидела, что он с быстрой и экономной грацией принялся раздеваться.

– Выбор за мной, – напомнила ему я.

Он избавился от жилета, галстука и запонок, после чего слишком уж спокойным тоном уточнил:

– Ты и вправду хочешь разыграть эту карту, ангел?

– Да, если надо.

– Для того, чтобы я намеренно повредил тебе, требуется нечто большее.

Его рубашка и брюки последовали за предыдущими предметами туалета, но уже медленнее. Да и вообще, стриптиз Гидеона был куда менее соблазнительным, чем мой.

– Боль и наслаждения для нас взаимно исключающие понятия.

– Я не имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду.

Стянув трусы‑ боксеры, он выпрямился, а потом опустился на колени в ногах кровати и двинулся ко мне ползком словно крадущийся леопард.

– Тебе больно оттого, что мой член не внутри тебя. И ты скажешь все, что угодно, лишь бы его заполучить.

– Да.

Он навис надо мной, его волосы темной завесой падали вокруг лица, тело отбрасывало на меня тень. Наклонив голову, он коснулся моих губ и слегка провел по ним кончиком языка.

– Ты жаждешь этого. Чувствуешь себя пустой без этого.

– Да, черт тебя подери!

Ухватившись за его бедра, я прогнулась ему навстречу, чтобы ощутить его тело. Наибольшей близости с ним мне удавалось достичь именно тогда, когда мы занимались любовью, и как раз в такой близости я нуждалась именно сейчас, нуждалась в том, чтобы полностью прочувствовать, как нам хорошо вместе перед предстоящей на выходные разлуки.

Он пристроился у меня между ног, его твердый, горячий член лежал на моих половых губах.

– Когда я введу его полностью, тебе будет немножко больно, этого не избежать: у тебя маленькая, тугая щелка, и я заполняю ее целиком. Порой я теряю самоконтроль и малость зверею. С этим тоже ничего не поделать. Но о том, чтобы я умышленно причинил тебе боль, меня и просить нечего. Этого я не могу.

– Хочу тебя, – выдохнула я, бесстыдно натираясь своей увлажнившейся промежностью о его пышущий жаром член.

– Еще рано, – он покачал бедрами, прилаживая толстую головку своего члена, мягко навалился на меня и разложив меня под собой, слегка, лишь чуть‑ чуть ввел самый конец. Это проникновение извергло из меня стон, все тело напряглось. – Ты еще не готова.

– Трахни меня. Боже… Просто трахни меня!

Опустив руку, он придержал меня за бедро, унимая мои попытки насадить себя на его штуковину. То, что это могло быть больно, меня ничуть не волновало. Зато казалось, что не заполучив его в себя, я тронусь умом.

– Дай мне это.

Гидеон взял меня за волосы, чтобы удержать в той позиции, в какой желал.

– Смотри на меня.

– Гидеон!

– Смотри на меня!

От приказного тона его голоса я застыла и уставилась на него. Все мое недовольство расстаяло при виде медленного, постепенного преображения его лица.

Сначала его черты напряглись, словно от боли, брови хмуро сдвинулись. Рот раскрылся, грудь тяжело вздымалась. Челюсти словно свело судорогой, мускулы спазматически вздулись, кожа сделалась обжигающе горячей. Но больше всего меня гипнотизировали его пронизывающие голубые глаза и угадывавшаяся за затягивавшей их поволокой несомненная ранимость.

Мое сердце отозвалось на произошедшие в нем перемены учащением пульса. Матрас, в который он уперся ногами сдвинулся…

– Ева!

Дернувшись, Гидеон кончил, пустив в меня жаркую струю. Его сладострастный стон прокатился по мне, а член в смазке извергнутого им семени проскользнул вглубь, до самого конца.

– Ах… Господи!

Все это время он смотрел на меня, показывая лицо, которое обычно прятал в изгибе моей шеи. Я видела, что он хотел, чтобы я видела… не упустила того, что он желал показать.

Нас ничего не разделяло.

Двигая бедрами, он довел оргазм до конца, опустошив меня и смазав мое лоно так, что ни о каком болезненном трении и речи быть не могло. Бедро мое он отпустил, позволив мне податься ему навстречу, извиваясь, подмахивая, чтоюы добиться лучшего давления на мой клитор. Не сводя с меня глаз, он перехватил меня за запястья и сначала одну руку, а потом и другую завел мне за голову и зафиксировал в такой позе.

Пришпиленная к постели его хваткой, весом и неослабевающей эрекцией, я была полностью отдана на его милость. Последовали размеренные толчки его толстого, длинного члена, раздвигавшие дрожащие стенки моего влагалища. Он заявлял о своем праве на меня. Обладал мною

– Кроссфайр, – прошептал Гидеон, напоминая мне " пароль безопасности".

Я застонала, моя щель туго сжалась вокруг его члена, жадно выдаивая последние капли спермы.

– Чувствуешь? – Гидеон облизал мою ушную раковину, обдав ее влажным дыханием. – Ты держишь меня за горло и за яйца. Где дистанция, ангел мой?

В течении последующих трех часов, ни о какой " дистанции" даже речи не шло.

***

Управляющая отелем распахнула перед нами двойные двери номера, и Кэри протяжно присвистнул.

– Ни черта себе, – произнес он, увлекая меня в комнату. – Ты только посмотри, площадь какая. Тут можно колесом пройтись.

Он был прав, но чтобы убедиться в этом, мне следовало подождать до утра. Уж больно дрожали мои ноги после вступления в " Небесный клуб".

Прямо перед нами открывался ошеломляющий ночной вид на Полосу Лас‑ Вегаса. Угловое окно было от пола до потолка, и там стояло пианино.

– Почему во все номера люкс непременно напиханы пианино? – поинтересовался Кэри, подняв крышку и пробежавшись пальцами по клавишам.

Я пожала плечами и обернулась к управляющей, но она уже уходила, бесшумно ступая каблучками по толстому белому ковру. Номер был оформлен в стиле, который я назвала бы голливудским шиком пятидесятых. Двусторонний камин был отделан грубым серым камнем и украшен произведением искусства, напоминавшем колпак от колеса машины. Диваны были цвета морской волны, а деревянные ножки‑ почти такие же тонкие, как шпильки управляющей отелем. Царивший в помещении дух ретро был чарующим и притягательным.

Может быть, даже чересчур. Я, конечно, ожидала, что попаду в хороший номер, но не рассчитывала на президентский люкс. Я уже было решила отказаться, но Кэри, широко ухмыльнувшись и подняв оба больших пальца, заставил меня передумать. Не хватало только испортить ему кайф. Я промолчала, надеясь, что мы не лишили Гидеона прибыли от более выгодных клиентов.

– Все еще хочешь чизбургер? – спросила я его, заглянув в меню, лежавшее на консольном столике у дивана.

– И пиво. Закажи два.

Кэри последовал за менеджером в расположенную слева от гостиной спальню, а я сняла трубку выполненного в стиле ретро, с вращающимся диском телефонного аппарата и сделала заказ.

Спустя полчаса, наспех освежившись под душем и переодевшись в пижаму, я сидела скрестив ноги, на ковре и уминала цыпленка под соусом " Альфредо". Кэри, вгрызавшийся в свой бургер по другую сторону кофейного столика, взирал на меня совершенно счастливыми глазами.

– Обычно ты такого на ночь не лопаешь, – заметил он, когда прожевал кусок.

– У меня вот‑ вот месячные.

– Зуб даю, это еще и сказывается тренировочка, что была у тебя в полете.

Я, прищурившись, уставилась на него:

– А ты откуда знаешь? Ты же дрых без задних ног.

– Дедуктивный метод, детка. Когда я засыпал, вид у тебя был раздраженный. А когда проснулся, ты выглядела так, словно крутой косячок забила.

– А как выглядел Гидеон?

– Да все так же: напряженный и злой, как черт.

Я пошуровала вилкой в вермишели.

– Это несправедливо.

– Какая разница? – Кэри обвел жестом помещение. – Ты посмотри, как он тебя обхаживает.

– Кэри, я в папиках не нуждаюсь.

Он захрустел картошкой фри.

– А ты вообще думала о том, в чем нуждаешься? К твоим услугам его время, его обалденное тело и доступ ко всему, чем он владеет. Совсем неплохо.

– Неплохо, – согласилась я, ковыряя вилкой. По опыту моей мамы, специализировавшейся на браках с богатеями, занять собой как можно больше их времени, едва ли не важнее всего, потому как это наиболее ценная составляющая их жизни. – Совсем неплохо. Только недостаточно.

***

– Вот это жизнь, – блаженно произнес Кэри, развалившийся в шезлонге рядом с бассейном. В бледно‑ зеленых шортах и темных очках, он, как всегда, привлекал взгляды проходивших мимо бассейна женщин. – Не хватает только мохито. Это дело просто необходимо отпраздновать.

Мой рот скривился. Я загорала в шезлонге рядом с ним, наслаждаясь жарким солнцем и редкими брызгами. Я ухмыльнулась. Что‑ что, а праздновать Кэри любил и делал это со вкусом.

– Что именно ты собрался праздновать?

– Лето.

– Ладно.

Я спустила ноги с шезлонга, и, прежде чем встать, обернула бедра саронгом. Волосы мои, еще не высохшие после того, как я искупалась в бассейне, были собраны наверх и скреплены зажимом. Солнечный жар воспринимался кожей, как чувственный поцелуй, чего было вполне достаточно, чтобы не так уж смущаться из‑ за приближавшихся месячных.

Я направилась к бару при бассейне, разглядывая сквозь фиолетовые стекла солнцезащитных очков соседние шезлонги и кабинки. Пляж был полон гостей, среди которых попадалось немало достаточно симпатичных, чтобы мне захотелось бросить на них второй, а то и третий взгляд. Одна пара заинтересовала меня тем, что напомнила нас с Гидеоном. Блондинка лежала на животе, подложив под себя руки и игриво подергивая ногами. Ее темноволосый спутник растянулся на раскладном кресле с ней рядом; одной рукой он подпер гошову, а другой поглаживал спину своей спутницы.

Но стоило блондинке понять, что я на нее смотрю, как ее улыбка мигом исчезла. Глаз ее, прикрытых черными очками Джеки О, видно не было, но я знала, что она вперила взгляд в меня. Улыбнувшись, я отвернулась, прекрасно понимая, что она почувствовала, заметив, как другая женщина оценивает ее мужчину.

Протиснувшись к бару, я подала знак бармену, что готова сделать заказ, как только он сможет его принять.

Потолочные вентиляторы, приятно освежающие кожу, соблазнили меня занять неожиданно освободившийся стул у стойки.

– Что пьем?

Повернувшись, я увидела обратившегося ко мне мужчину:

– Пока ничего, но подумываю о мохито.

– Позвольте угостить вас. – Он улыбнулся, продемонстрировав белые, но не совсем ровные зубы, и протянул красивую мускулистую руку. – Дэниел.

Я пожала ее:

– Ева. Рада знакомству.

Он скрестил руки на барной стойке и слегка наклонился:

– Можно узнать что привело вас в Вегас? Дела или развлечения?

– Отдохнуть и расслабиться. А вы?

На правой руке Дэниела красовалась заинтересовавшая меня странная татуировка на иностранном языке. Его нельзя было назвать красавчиком в традиционном понимании, однако ему была присуща спокойная уверенность, которую я ценила в мужчинах выше чисто физической привлекательности.

– Работа.

Я бросила взгляд на его плавки:

– А то я, похоже, выбрала не ту.

– Я продаю…

– Прошу прощения…

Мы вдвоем обернулись к вмешавшейся в наш разговор женщине, плотной брюнетке в темной рубашке поло, на которой было вышито " ШЕЙЛА" и логотип " Кросс тауэрс и казино". Гарнитура в ухе и пояс со спецсредствами не оставляли сомнений в том, что она сотрудник службы безопасности.

– Мисс Трэмелл, – приветствовала она меня с кивком.

У меня поднялись брови.

– Да?

– Вам могут доставить заказ прямо в вашу кабинку.

– Спасибо. Но я не имею ничего против того, чтобы подождать здесь.

Поскольку я не двинулась, Шейла переключила внимание на Дэниела:

– Сэр, если вы перейдете в другой конец бара, бармен проследит, чтобы ваши напитки незамедлительно оказались там.

Он небрежно кивнул, после чего улыбнулся мне и сказал:

– Спасибо, но я тоже неплохо чувствую себя здесь.

– Боюсь, вынуждена настаивать.

– Что? – на смену улыбке пришел хмурый взгляд. – В чем дело?

Я моргнула, гладя на Шейлу, и тут до меня дошло: Гидеон приставил ко мне надзирателей. Решил, что может контролировать меня и на расстоянии.

Шейла выдержала мой взгляд, сохраняя невозмутимое спокойствие.

– Мысс Трэмелл, я провожу вас до вашей кабинки.

Меня так и подмывало послать ее подальше, а может быть, даже взять да поцеловать Дэниела, просто чтобы таким манером передать привет моему избыточно властолюбивому любовнику, однако мне удалось сдержать себя в руках. Эта особа просто делала то, за что ей платят: уж если кто и заслужил хорошего пинка под зад, так это ее босс.

– Прошу прощения, Дэниел, – произнесла я, краснея от смущения. То, что со мной обходились как со шкодливым ребенком, не могло не раздражать. – Приятно было познакомиться.

Он пожал плечами:

– Если передумаете…

Я направилась к своему шезлонгу, но, чувствуя спиной взгляд Шейлы, вдруг обернулась к ней:

– Вас только в таких ситуациях обязали встревать? Или у вас их целый список?

Она помедлила, потом вздохнула. Можно было лишь гадать, что она думает обо мне, симпатичной белокурой стерве, настолько не заслуживающей доверия, что ее даже на людях нельзя оставить без присмотра.

– Целый список.

– Ну конечно. Какже иначе.

Гидеон, надо думать, предусмотрел все. Интересно, этот хренов список он составил после того, как я упомянула Вегас? А, может, он у него и раньше был заготовлен? Еще до меня, для другой женщины? Скажем, для Коринн.

Чем больше я об этом думала, тем больше злилась.

– Это ж обалдеть, на хрен, можно, – пожаловалась я Кэри, когда она отошла на приемлемое растояние, как будто эдного этого уже было достаточно, чтобы я забыла о ее существовании. – Ко мне няньку приставили.

– Что?

Я рассказала ему о случившемся и увидела как напряглась его челюсть.

Ну, Ева, это уже дурдом какой‑ то.

– Чистой воды. И я этого так не оставлю. Он у меня усвоит, что подобные вещи в наших отношениях неприемлемы. Особенно после всей той лапшы, которую он вешал мне на уши насчет доверия. – Я обмякла на шезлонге. – Как можно говорить, будто он доверяет мне, и приставлять надсмотрщиков, чтобы отпугивали незнакомцев?

– Я просто ошалеваю, Ева. – Кэри даже сел. – Это нехорошо.

– Думаешь, я этого не понимаю? И ведь надо же, женщину приставил: принял, черт возьми, во внимание мой пол. Это он и для того, чтобы она и в туалет со мной таскалась. А может, просто не доверяет парню стеречь меня?

– Ты серьезно? Тогда какого черта ты загораешь, вместо того, чтобы преподнести ему сюрприз?

В этот момент у меня в мозгу уже вызревала идея.

– У меня есть задумка.

– Вот как? – Его губы скривились в ухмылке. – Выкладывай.

Взяв смартфон с маленького, украшенного мозаикой столика, я нашла в списке контактов номер Бенджамина Клэнси, телохранителя моего отчима.

– Привет, Клэнси. Это Ева, – сказала я, как только он ответил после первого же гудка.

Глаза Кэри расширились за стеклами очков.

– О‑ о‑ ох…

Я встала и одними губами произнесла:

– Иду наверх.

Кэри кивнул.

– Все в порядке, – ответила я на вопрос Клэнси, зашла в номер, оставив следовавшую в нескольких шагах позади Шейлу снаружи, и продолжила: – Но у меня есть одна просьба.

***

Едва я закончила разговор с Клэнси, как телефон зазвонил, и, увидев по определителю, кто меня вызывает, я ралостно ответила:

– Привет, папуля!

Он рассмеялся:

– Ну, как там моя дочурка?

– Создает проблемы и ловит от этого кайф. – Я расправила саронг и села на стул в столовой. – А ты как?

– Да вот, мешаю создавать проблемы и, бывает, тоже от этого кайф ловлю.

Виктор Рейес служил в полиции Оушенсайда, в Калифорнии, почему я и выбрала университет в Сан‑ Диего. Мама моя в ту пору разбиралась со вторым мужем, а я переживала бунтарский период в своей жизни, вытворяя черт знает что в попытке вытравить из памяти столько грубое и долгое надругательство Натана.

Так или иначе, решение избавиться от удушающей материнской опеки оказалось одним из самых удачных, какие мною когда‑ либо принимались. У отца я была единственным ребенком, и его неизменная, неколебимая любовь изменила всю мою жизнь. Он предоставил мне, пусть и с четко обозначенными пределами, свободу, в которой я так отчаянно нуждалась, и свел меня с доктором Трэвисом, с чего начался мой пусть к восстановлению и моя дружба с Кэри.

– Мне тебя не хватает, – сказала я ему.

Маму я любила и знала, но мои отношения с ней были весьма непростыми, не то что с отцом.

– Ну, коли так, тебя, наверное, порадуют мои новости. В ближайшие две недели – через неделю после наступающей – я, похоже, смогу выбраться к тебе, если тебя, конечно, это устроит. Мне бы не хотелось появиться некстати.

– Господи, папуля, да разве ты можешь появиться некстати? Я всегда рада тебя видеть.

– Я ненадолго. Нагряну в четверг ночным рейсом, а в воскресенье улечу обратно.

– Великолепно! Уже начинаю строить планы. Мы с тобой классно оттянемся.

От его мягкого смешка у меня потеплело на душе.

– Вообще‑ то, я лечу посмотреть на тебя, а не на Нью‑ Йорк. Так что не особо заморачивайся с достопримечательностями и прочим.

– Не беспокойся. Я позабочусь о том, чтобы мы могли побыть вместе и побездельничать всласть. И тебе обязательно нужно встретиться с Гидеоном.

При мысли о том, что эти двое встретятся, у меня сжало сердце.

– С Гидеоном Кроссом? Что‑ то ты на сей счет отмалчивалась…

– Ну да… – я наморщла нос. – У нас с ним были свои заморочки. Я уже думала, что уже все, проехали.

Последовала пауза.

– Это серьезно?

Я тоже ответила не сразу, неловко поерзав. Мой отец отличался наблюдательностью и то, что в наших отношениях с Гидеоном‑ и сексуальных, и прочих – присутствует определенная напряженность, все равно заметил бы сразу.

– Да. Не все просто. Есть над чем поработать. Мне есть над чем поработать, но мы стараемся оба.

– Он хоть ценит твои усилия? – Голос отца прозвучал резко и озабоченно. – Мне плевать, сколько у него денег, и ты не обязана ему ничего доказывать.

– Да все совсем не так.

Уставившись на подогнутые, покрытые лаком пальцы ног, я поняла, что встреча может оказаться куда сложнее, чем просто знакомство отца с новым парнем его дочего. У папы, тут уж спасибо мамуле, было особое отношение к богачам.

– Ну а как это на самом деле, ты сам увидишь, когда с ним встретишься.

– Ладно, – отозвался он с изрядной долей скептицизма в голосе.

– Я правду говорю, папуля.

Его озабоченность была вполне понятна, ведь это мои саморазрушительные эскапады с совсем не подходящими парнямии вынудили его обратиться за помощью к доктору Трэвису. Особенно нелегко далась отцу моя связь с популярным певцом, для которого я была чуть больше, чем таскающаяся за ним повсюду поклонница, и мастером художественной татуировки, которого отец тормознул на дороге, когда ему отсасывали шишку – и занималась этим не я.

– Гидеон тот, кто мне нужен. Он мне подходит.

– Ладно, постараюсь быть беспристрастным. А когда куплю билет, сообщу по электронной почте, чтобы точно знала, когда меня ждать. Ну а как дела на работе?

– Да вот, начинаем рекламную кампанию кофе с привкусом голубики.

Снова последовала пауза:

– Прикалываешься, да?

Я рассмеялась:

– Если бы. Пожелай нам удачи в попытках это кому‑ нибудь втюхать. И будь готов к тому, что я непременно дам тебе попробовать.

– А я‑ то сдуру думал, ты меня любишь.

– Всем своим сердцем. Кстати, а как твои дела на любовном фронте? Свидание прошло хорошо?

– Да…не скажу, что плохо.

Фыркнув, я уточнила:

– А ты собираешься встретиться с ней снова?

Пока об этом думаю.

– Ты просто кладезь информации, папа.

Он снова хмыкнул, и я расслышала, как заскрипело, когда он сменил позу, его любимое кресло.

– Ну не можешь же ты и вправду хотеть знать все о любовной жизни твоего старого папаши.

– И то сказать.

Правда, порой я пыталась представить себе, на что были похожи его отношения с мой мамой. Он был молодым латиноамериканцем, явно не ее уровня, а она золотоволосой светской красавицей, в голубых глазах которой, знак доллара был запечатлен от рождения. Мне казалось, что все у них было чертовски круто.

Мы поговорили еще несколько минут, взаимно радуясь тому, что скоро сможем увидеться. Мне хотелось верить, что после того как я, окончив колледж, сменила место жительства, мы не отдалимся друг от друга. Именно поэтому я обязательно звонила ему каждую субботу. Ну а его визит лишь способствовал ослаблению этого беспокойства. Стоило мне повесить трубку, как явился Кэри, с ног до головы выглядевший моделью. Кем и являлся.

– Все плетешь заговоры? – спросил он.

Я встала:

По этой части все уже сделано. Я сейчас с отцом разговаривала: он через неделю нагрянет в Нью‑ Йорк.

– Правда? Ну. здорово. Он у тебя классный.

Вдвоем мы перешли на кухню, где Кэри достал из холодильника два пива. Я уже успела заметить, что в номере присутствовали предметы обихода, которыми я, как правило, пользовалась дома, и теперь гадала, то ли Гидеон был таким наблюдательным, то ли добыл информацию другим путем: например, ознакомившись с моими счетами. Чему вряд ли стоило удивляться, коль скоро он, судя по тому, что ухитрился приставить ко мне стражу, вообще с трудом признавал существование между нами каких‑ либо границ.

– А когда твои родители в последний раз оказывались в одном штате? – поинтересовался Кэри, открывая бутылки. – Я уж не говорю в одном городе.

" Господи…"

– Не знаю… Наверное, до моего рождения? – Я сделала большой глоток пива. – Но я не планирую сводить их вместе.

– Бывает, что жизнь планы меняет. – Он чокнулся со мной горлышком пивной бутылки. Взять, например, меня. Я уж совсем было собрался перепихнуться с цыпочкой, с которой познакомился в бассейне, но вместо этого притащился сюда, наверх. Подумав, что нам с тобой лучше не разлучаться, а провести время вместе.

– Польщена, – буркнула я. – А вот я как раз собиралась спуститься.

– Там, снаружи, жуткая жарища, солнце так и палит.

– Такое, как в Нью‑ Йорке, что ли?

– На все‑ то у тебя ответ есть. – Его зеленые глаза блеснули. – Как насчет того, чтобы почистить перышки и двинуть куда‑ нибудь на ланч? Я угощаю.

– Классная идея. Боюсь только, Шейла потащится за нами следом.

– Да клал я с прибором на нее и ее босса. И почему, на хрен, богатеи так и норовят все контролировать?

– Они потому и богатеи, что все контролируют.

– Плевать. Мне больше по душе наш тип помешательства, мы если кого и дрючим, так в основном сами себя. – Кэри привалился в углу к стене и скрестил руки на груди. – И ка ты собираешься разбираться с этой выходкой?

– Зависит от обстоятельств.

– Каких?

Я, ухмыляясь, попятилась к своей спальне.

– Будь готов. Выложу тебе все за ланчем.