Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






По северо-западу России






К.К. СЛУЧЕВСКИЙ

 

(Отрывки из книги)

 

Посещение г.Острова. Лукаши. Приезд в Опочку. Собор. Историческое. Вопрос о подрезанном месте. Две чудотворные иконы. Крестные ходы. Местные историки: Травин, Замыцкий и Бутырский. Поплешные пошлины. Исчезнувший водный путь. Вид на город с вала.

 

Покинув Порхов 17-го июня, путники проехали к станции варшавской железной дороги Новоселье тем же путем, каким направлялись накануне в Порхов. Та же довольно пустынная местность, те же лесистые, болотистые трущобы, та же «Грива»; эти места, в двойном смысле слова, «на охотника», и не удивительно, что именно из Порховского уезда, из так называемых «Островов», идут знаменитые лукаши, получающие под Петербургом до 100 руб. в месяц жалованья, а летом проживающие здесь на покое, в ожидании новой зимы. Когда-то уезд был богат помещиками, число которых доходило, говорят, до 350 семейств; теперь их не более 200; между ними есть и богатые люди, и у них хорошие усадьбы; есть, правда, и семьи совсем захудалые, таковы князья Костровы: это – крестьяне, пашущие землю и даже не носящие неподходящего им по положению титула.

 

К пяти часам вечера поезд прибыл в город Остров. Отсюда предстояла длиннейшая почтовая дорога, так как приходилось перерезать вдоль и поперек губернии Псковскую, Новгородскую и восточную часть Петербургской, и это все на лошадях.

От Острова до Опочки ровно семьдесят верст пути по хорошо содержимому, отличающемуся совершенно новыми мостами, шоссе. Но погода, становившаяся очень дурною, делала и без того унылый пейзаж дороги еще более унылым, и тянувшееся прямой струной шоссе вторило погоде и пейзажу своим однообразием. В десять часов вечера замелькали из дали, словно порванные огневые нити, огоньки Опочки.

 

Опочецкий собор отличается, по сравнению с другими соборами уездных городов, своим высоким, просторным куполом. Внутренность храма вся белая, и потому с особенною резкостью выдаются темные иконы в рамах, расположенные в барабане купола тремя горизонтальными кольцами; иконостас – белое с золотом, с обилием фигурчатых украшений. Направо и налево от входа в церковь, в особых божницах, поставленных посреди церкви, помещаются наиболее чтимые иконы: в правой божнице чудотворная икона Богоматери Себежской, перенесенная сюда стрельцами в 1634 году Опочка – это тоже один из небольших сиротных городов наших, с 4500 человек жителей, составлявший в былое время одно из воинственных звеньев тех боевых ожерелий, которыми окружали себя Господин Великий Новгород и Псков в защиту от всяких врагов – немецких, польских, шведских и литовских. Опочка принадлежала к псковскому ожерелью; земляной вал ее, величественные очертания которого видны и теперь, насыпан псковичами в 1412 или 1414 году, затем подняты деревянные стены и башни. Крепостца опиралась на две горы: Безыменную и Выползавую; на постройку ее употреблено всего две недели, и псковская летопись, сообщая об этом, говорит, что таким образом возник не новый города возобновлен и передвинут на двенадцать верст город Коложо, разоренный литовцами за шесть лет до этого. Это передвижение наших старых городов – отличительная черта их возникновения; все они будто испытывали места, приурочивались и, если придержаться только имени, а не места, то прав будет митрополит Евгений, историк княжества Псковского, утверждающий, что Опочка существовала еще до 1341 года.

Опочки касается один из любопытных исторических фактов, вызвавших множество противоположных мнений и окончательно не разъясненных. Вопрос идет об очень хитроумном способе самозащиты, имевшим место при нападении Витовта Литовского в 1442 году. На помощь опочанам Псков прислал только 50 человек; главная помощь

заключалась в ехидстве осаждаемых. Еще до прихода неприятеля, перед входом в крепость, повешен был ими на веревках тонкий мост; когда осаждающие взбежали на него, осаждаемые подрезали веревки, мост рухнул, и видимо-невидимо врагов попадали на острые колья и добиты из крепости каменьями и бревнами; после этого разразилась великая буря, так что сам Витовт, будто бы обхватив руками шатерный столб, в ужасе вопил: «Господи, помилуй!» и, испуганный, отступил. Карамзин, Татищев. Щербатов, Погодин, Соловьев придерживаются разных мнений: одни признают местом крушения моста Опочку, другие Псков, и, вероятно, тут всегда будет некоторое сомнение. Насколько витовтовские нашествия были беспощадны, видно, между прочим, из расправы его с соседними Коложо и Воронечем: «Витольдовых из сечи, а иных поведе в свою область. А всего в полон взято 11 тысяч мужей и жен, и детей. А под Воронечем городом наметаша рать мертвых детей две ладьи. Не бывало пакости таковой, как и Псков стал». Эти «две ладьи» мертвых ладьи – какая картина! И зачем они понадобились Витовту?

Как лежала Опочка на пути Витовта, так лежала она и по пути войск Константина Острожского и Стефана Батория, но вообще отделывалась довольно дешево, хотя след литовского простреливания имеется налицо на чудотворной иконе Спасителя, причем остается неразрешенным, в какое именно нападение Литвы совершенно чужеземцами это святотатственное деяние? Много чтимых образов на Руси, начиная от Соловков, несут на себе следы участия их в боях, и раны эти всегда вызывали бодрость и стойкость в защитниках земли Русской.

Относительно времени поранения опочецкой иконы высказано определенное мнение очень любознательным местным летописцем – Леонтием Травиным. Этот Травин родился в 1732 году от дворового человека графа Ягужинского и написал собственноручную автобиографию, начинающуюся 1741 и кончающуюся 1808 годом; написана она, говорит Травин, им, «уроженцем из бедного состояния родителей происшедшего в достоинство благородства», - он умер провинциальным секретарем, - «писана для сведения и пользы потомкам ево» и касается различных обстоятельств и приключений его самого и жены. Как автобиография, так исторические сведения об Опочке, собранные Травиным, не лишены интереса; по его мнению, икона прострелена Константином Острожским в 1426 году.

Эта чудотворная простреленная икона, хранящаяся в Спасопреображенском соборе, в особой божнице, направо от входа, одна из святынь города; другая – это чудотворная икона Оаочецкой Божией Матери, называемая в просторечии Себежскою, принесенная или возвращенная из Себежа, вероятно, в 1634 году и находящаяся в том же соборе; в сказаниях о чудесах этого образа много раз поминается об исхождении слез из обоих очей Богородицы.

Обе иконы совместно совершают ежегодно крестный ход ко Святым Горам, для чего выступают из Опочки в восьмую пятницу по Пасхе и возвращаются на одиннадцатый день. Существованию того крестного хода теперь уже двести лет: причина его возникновения неизвестна. Эти странствия икон переживают у нас города и те городища, в которых зародились; например, в Ярославле обходят крестным ходом доныне по тем местам, где некогда стояли несуществующие более стены, то есть фактический крестный ход совершается, если можно так выразиться, по очертаниям призрака.

Хотя история Опочки особенного интереса не представляет, но Травину, которого только что назвали, предшествовал в описании Опочки и ее уезда некто Замыцкий – в1562 году, а в 1849 окончил свой труд собрания документов о городе, до начала XVIII века, Иван Бутырский. «Я сделал, что мог, пусть сделают лучше люди, опытнейшие и искуснейшие меня», - писал последний в конце своей работы, и нельзя не признать, что это внимание скромных местных людей к своей старине, как бы незначительна она ни была, достойно уважения и могло бы служить примером очень многим гораздо более значительным городам.

Любопытно сведение, сообщенное Бутырским о том, что в Опочке имелись свои посадники; ни в псковской летописи, ни в истории княжества Псковского об этом факте не говорится; но еще недавно на здешней иконе Спасителя имелась дощечка, свидетельствовавшая о существовании таковых, и называла даже нескольких по именам.

В длинном ряду всяких сообщений старинной хроники Опочки Бутырского, под 1606 годом, есть сообщение о том, что в город приезжал от епископа боярский сын Иван Надмихих для сбора «поплешных пошлин», причем из Николаевского монастыря дано ему 23 алтына и 2 деньги. Бутырский приводит несколько царских грамот, в которых упоминаются и «поплешные», и объясняет это слово тем, что, как он слыхал в детстве, в старину наши священники и диаконы не допускали зарастать волосами то место на голове, на котором совершались иерархическое пострижение, и что сам он видал священников, у которых небольшое место на маковке головы, называвшееся «гуменец», было выстрижено. Не за разрешение ли остригать ежегодно это место взималась в пользу епископа или архиепископа «поплешная пошлина»? Жаль, что хроника умалчивает о том, какой именно существовал 1684 году водный путь от Пскова к Опочке, по которому присланы были тогдашнему опочецкому начальнику от псковского воеводы, князя Щербатова, 165 тюков фитиля. Чего-чего у нас не исчезало. Нет в хронике сообщения и о том, что когда в 1780 году Императрица Екатерина П совершала свое путешествие, то сделано было распоряжение, дабы «ученые» протопопы или священники встречали государыню в церквах «короткою» речью. Подобного «ученого» духовного лица в тогдашней Опочке не нашлось, и надо было довольствоваться командированным из псковской семинарии.

В Опочке шесть церквей, одна лютеранская кирка и один еврейский молитвенные дом; отсюда к югу и западу евреев много; главный предмет торговли лен, с годовым оборотом в один миллион рублей. Обороты городского общественного банка достигают 3766000 руб., а гребеневского ссудо-сберегательного товарищества – 1246000 руб., цифры крупные, не по внешности города. Ближайший пункт железной дороги – город Остров, лежащий отсюда в семидесяти верстах. Путь этот – роскошное шоссе Императора Николая, с широкими обочинами и станциями, отнюдь не худшими многих вокзалов наших железных дорог.

Перед самым отъездом из города, погода, прояснившаяся еще с утра, была настолько хороша, что предстояла возможность полюбоваться с вала древней крепости прекрасным видом. Река Великая, расплываясь в этом месте двумя рукавами, очень мелка и образует остров. На самой вершине древней насыпи виднелся хорошенький павильон, и подле лестницы его торчали из земли найденные на месте две пушки. С вершины вала открывается кругозор верст на пятнадцать – так высока насыпь; церкви Успенская, Николаевская, Лукинская, собор ясно выделяются своими куполами на синеющей дали, а Великая уходит от крепости довольно широкими излучинами. Чуть-чуть пониже поставлен на мураве крепостного вала крест, обозначающий место алтаря церкви, сгоревшей в 1774 году; икона Спасителя была прострелена именно тут, сюда и направлялись самые отчаянные вражеские нападения. Соборная церковь выше других, но во внешности ее бросается в глаза одно из довольно обычных у нас архитектурных безобразий: пять куполов ее синие, а шпиль колокольни зеленый; зачем эта разноголосица красок?

 

Случевский Константин Константинович (1837-1904), русский поэт, камергер. Путешествовал в свите великого князя Владимира Александровича по северу и западу России. Посетил Опочку 1887 году.

 

 

2.5 «ВЫСОЧАЙШЕЕ ШЕСТВИЕ» ПО ОПОЧЕЦКОМУ УЕЗДУ

 

Ю. КОВРИЖКИН

 

Императрица Екатерина II 9 мая 1870 года выехала из Царского Села через Псковскую губернию в новоприсоединенные белорусские земли. «Не для того, чтобы осматривать местность, но чтобы видеть людей», - как она сама говорила.

Одновременно проверялся ход административных реформ по Закону «Учреждения для управления губерний» 1775 года. Для лучшего представления о положении дел были высланы анкеты с шестнадцатью вопросами об отправлении дел в созданных судах, присутственных местах, о недоимках, оброчных доходах, населении, преступниках-колодниках, торговле, «съестных припасах» и ценах на них, состоянии дорог и т.д. Доклады из губерний поступали, как правило, оптимистичные. Однако, как признавал граф де Дама, «учреждения находятся в зачаточном состоянии, у домов существуют только фасады, никто не знает хорошенько своего дела».

 

В обязанности секретаря императрицы А.А.Безбородко входило устройство разных удобств при поездке и ведение дневных о ней записей. По заданию императрицы он же составил инструкцию, которой должны были руководствоваться сопровождающие ее сенаторы граф Брюс и граф Строганов, сам Безбородко и полковник Турчанинов при осведомлении о каждом городе, о порядке в управлении, о нуждах и пользах всякого места. Безбородко не был доволен составом свиты и своим положением: «Выспавшись довольно, поминутно дремлю и зеваю», Но главным его делом была политическая подготовка договора с австрийским императором Иосифом П на переговорах в Могилеве, за успех в которых он был награжден – к величайшей зависти и беспокойству Г.Потемкина.

На границе Опочецкого уезда императрицу встречал предводитель дворянства подполковник М.Е. Рокотов, а также верхоконные дворяне в парадных мундирах и на лучших лошадях со сбруей и бахромой. Провинциальное дворянство, конечно, не могло тягаться с сопровождавшими императрицу гвардейцами в роскоши и щегольстве мундиров: «Они (мундиры гвардейцев) были из голубого сукна с красными отворотами, покрытые чем-то вроде серебряной кирасы, на которой выпукло выступал золотой императорский орел». Серебряными были и каски, увенчанные черными перьями, и бляхи на руках и сапогах, что делало лейб-кирасир похожими на средневековых рыцарей.

Царский поезд (десятки карет и повозок) переправился через реку Великую по плавучему мосту у Синего Устья и покатил по земле Опочецкого уезда. Возможно, Екатерина путешествовала в своем знаменитом экипаже, запряженном тридцатью лошадьми и состоявшем из кабинета, гостиной на восемь человек, библиотеки и уборной.

«Высочайшее шествие» «Вожделеннейшей Гостьи» имело целью упрочить престиж верховной власти, верноподданнические чувства дворянства, купечества и простого народа.

Несколько повозок было загружено бочками с железными обручами, заполненными монетами для личных издержек императрицы, для раздачи толпе, помощи бедным, для чрезвычайных наград.

По пути следования царского поезда первыми на опочецкой земле были земли (с. Гораи и др.) опочецкого помещика гвардии поручика и кавалера И.И.Корсакова и его жены Агафьи Григорьевны Коновницыной. Едва завидев экипаж Ее Величества, вопреки запрету, крестьяне бросились ниц пролежали так все время проезда императорского поезда. Когда первые головы решили подняться, императрица была уже далеко.

При въезде в опочецкий «пригородок» – центр волости Велье – были сооружены триумфальные ворота. Царицу встретили хлебом-солью и колокольным звоном. После торжественной службы в церкви, как рассказывал очевидец, «Ее Величество соизволили совершить в сопровождении своей свиты и господ псковских дворян первых классов пешее хождение к местному озеру Чадо, где на большом лугу для высочайшего отдохновения приказано было поставить ставок, из коего смотреть изволили кошение на том лугу травы крестьянами, во многочисленном народе до ста, а может, и более душ мужиков и их жен, и девок. И как ими окончено было кошение, то все сии подданные стали водить караводы и песни увеселительные петь, на которые Ее Величество смотреть благосклонно изволили и хвалили тако: «Господа, с умилением взирали мы на забавы сих чистых сердцем детей. Природы и Отечества нашего. Мню я, что сей народ столь прекрасно поет и пляшет потому, что в благоденствии пребывает и о зле не думает». (В правление Екатерины П жаловаться крепостным рабам на своих управителей и господ и докучать высочайшей особе просьбами было строжайше запрещено – за это могли засечь плетьми или сослать в Сибирь. Времена Елизаветы Петровны, когда беглый каторжник мог упасть в ноги императрицы, безвозвратно прошли». «По окончании отдохновения Ее Величество приказали поезду следовать, спустя некоторое время, к городу Опочке, про который прежде они были наслушаны еще в Пскове».

Очарованная красотами местной природы, Екатерины П решила построить в Велье свой загородный дворец и подарила волость своему молодому фавориту А.Д.Ланскому. Выдающийся архитектор Джакомо Кваренги составил проект грандиозного дворца (фасад – более ста десяти меторов) и многочисленных служб. Однако война с Турцией и неожиданная смерть Ланского помешали постройке в Опочецком уезде царского дворца.

Далее кортеж следовал по почтовому тракту, устроенному З.Г.Чернышевым в 1772 году, через Варыгино и Войские горы к Опочке. До сих пор эта дорога называется «Екатерининской», а в Белоруссии - «Кацярининский шлях». На тракте были устроены следующие почтовые станции: Синск (26 верст от Острова), Ворсула(17 верст от предыдущей), Опочка (23 версты от Иссы). Следующая за Опочкой станция Лыкошково (на месте современной Заверняйки) была уже на территории Себежскго уезда Полоцкой губернии.

При въезде в Опочку Екатерина П сидела в позолоченной карете с открытыми окнами и на обе стороны кланялась горожанам. Ее сопровождали эскадрон лейб-кирасирского полка и запряженные шестериком кареты придворных, среди которых были ее секретарь и будущий канцлер Безбородко, граф И.Г.Чернышев, князь Потемкин, которому опочане ошибочно приписывали постройку Петровской мызы и двух каменных корпусов на площади, где были устроены квартиры для высоких особ из Петербурга. Если Екатерина осыпала своих подданных

Милостями, жертвовала храмам, богадельням, на заведение училищ, то Потемкин добился отставки и ссылки генерал-губернатора Якова Сиверса, а в Могилеве лишил чиновников всех заготовленных наград.

Среди сопровождавших императрицу первых лиц Псковской губернии, конечно, был предводитель псковского дворянства, опочецкий помещик Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов, инженер-генерал-поручик, сенатор и кавалер, отец великого русского полководца.

Программа путешествия предполагала торжественные встречи, приветственные речи, приемы, представление чиновников и дам с целованием руки, что императрице было ненавистно, и над чем она весело шутила: «После Пскова девица Энгельгардт, старшая фрейлина (племянница Г.Потемкина), заведует охраной моих глаз вот таким образом: перед представлением мне дам, она приводит в порядок их перья и цветы, от которых я получила столько ужасных щелчков в Пскове. Вот что, значит, путешествовать, многому научишься!»

Екатерина пыталась бороться с французской роскошью, установив, однообразие в одежде и костюмах дам, избрав для себя и приказав носить всем так называемый «русский наряд» из алого бархата, в котором она и путешествовала. Указом воспрещались замысловатые прически – выше четверти локтя, отчего великая княгиня Мария Федоровна проплакала целую неделю, но все-таки вынуждена была подчиниться, пожертвовав частью своих великолепных волос.

Ночлег в Опочке императрица имела в наскоро выстроенном и обмеблированном деревянном дворце на берегу реки Великой за зданием присутственных мест, об использовании которых был дан указ Я.Е.Сиверсу. Екатерина II избегала наспех оштукатуренных, а потому сырых, каменных зданий даже губернском Полоцке из-за боязни простудиться, а в старых деревянных – из-за обилия там тараканов.

Переночевав в Опочке, Екатерина П выехала в Полоцк, куда прибыла в половине седьмого, и в районе озера Рубежное на границе Опочецкого уезда и губернии была встречена белорусским генерал-губернатором З.Г.Чернышевым, сопровождавшим ее до Могилева.

Проехав версту от Опочки, при въезде в село Петровское (имение графа К.Г.Разумовского) у кареты Августейшей Путешественницы сломалась чека. В ожидании починки чеки местным кузнецом, императрица, по преданию, стояла на мосту, видимо, любуясь на реку Великую, лес и имение с большим барским домом, службами, парком, прудами, мельницей.

На почте Лыкошково (д.Заверняйка Опочецкого района) императрица отпустила сопровождавших ее псковского наместника Я.Е.Сиверса и губернаторв П.Д.Мансурова и «всемилостивейше указать соизволила всем в Пскове объявить благоволение свое одним словом: «Всем спасибо». «Сие достопамятное монаршее благоволение» было сообщено вице-губернатору А.И. Голохвостову из села Петровское.

На почтовой станции Долосцы, пока меняли лошадей, Екатерина писала сыну Павлу: «Вчера выехала я из Острова в Опочку, а оттуда выехала сего утра и на 18-й версте въехала в Белоруссию; с самого Острова тянутся все холмы да холмики, между которыми множество озер, что очень красиво; население здесь самое разнородное, сплошь да рядом обитают православные, католики, униаты, евреи, русские, поляки, чухонцы, немцы, курляндцы. Словом, не увидишь двух крестьян, одинаково одетых и говорящих правильно на одном наречии; смешение племен и наречий напоминает Вавилонское столпотворение».

На следующий день в Полоцке Екатерина II с восхищением осмотрела коллегиум ордена иезуитов, о чем писала: «Нигде еще не смогли устроить что-то подобное их школам». Через несколько лет по указу императрицы создается сеть народных училищ по всей России (в Опочке малое – в 1787 году).

В Пскове императрица дала указание провести с 1781 года генеральное межевание земель для прекращения земельных споров; в результате был создан уникальный кадастр земель и угодий.

После 35-дневного путешествия Екатерина II вернулась в Царское Село 12-го июня. В этот же день от ее имени сенатор граф А. Строганов передает повеления о пожаловании денег уездным городам Псковской губернии на строительство соборов, закладку домов неимущим гражданам, устройство школ, на монастыри, богадельни.

В следующем, 1781 году, по этому же Белорусскому тракту через Опочку Екатерина II отправит в путешествие в Западную Европу наследника Павла и его жену.

 

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.