Глава 27. Путешествовать в обличье духа совсем не то же самое, что в собственном теле

Путешествовать в обличье духа совсем не то же самое, что в собственном теле. Оно дает тебе силы, но и увеличивает риск. Зато дух может видеть то, что не заметно простому человеческому глазу. Я все выше поднималась над Миром Иным и увидела его во всей красе и силе. Люди и предметы были охвачены сиянием. Некоторые, вроде Дориана, светились ярче других, словно маленькие солнца. Все, что окружало его, прочих людей, и составляло Ольховое Царство, сверкало своей собственной аурой, которая необычным образом взывала ко мне. Покидать ее казалось мне странным. Я словно оставила там часть себя.

Что касается меня, то моя душа отрастила крылья, когда я пересекла границу Царства Мертвых. Я приняла изящное обличье темной, почти черной птицы, стала Черным Лебедем, своим тотемом, обрела вид, привычный для путешествия по разным мирам.

Когда-то я вообще не использовала эту форму. Сначала обнаружила, что мой дух способен перемещаться в Мир Иной практически в том же виде, какой он имел в обычном мире. Позже я научилась переноситься сюда в своем обычном теле.

Но здесь вам не Мир Иной. Мне требовалась защитная маска птицы. Земля мертвых не любит расставаться с душами. По мере приближения к ней риск все сильнее. Мне оставалось лишь молиться о том, чтобы Кийо еще не достиг врат.

Чувствовать его было нетрудно. Мое физическое тело лежало близко к нему. Между нами существовала достаточная духовная и психологическая связь, чтобы я могла найти его след.

Но выходило так, что он оказался намного впереди меня. Слишком далеко. Кийо вошел в Черные Врата. Если я пойду за ним, то мне тоже придется пересечь границу Мира Мертвых. Тогда мое возвращение станет весьма сомнительным.

Все же я не могла просто так отпустить его. Ведь он погиб из-за меня, пришел мне на помощь, несмотря на то что я его отвергла. Мы столь многое делили друг с другом.

Я летела вперед, чувствуя потоки силы под крыльями. Самих Врат я не увидела, но почувствовала, когда очутилась по другую сторону их. Связь с физическим телом пошатнулась, и я поняла, что в этот миг поставила ее под угрозу. Если я пробуду здесь слишком долго, то она прервется окончательно.

Одновременно с осознанием этого меня пронзило еще одно ощущение, внезапное и жгучее, словно оплеуха. Словно я упала животом на замерзшую лужу – великолепное сравнение, учитывая, что душа не испытывает никаких физических ощущений. По крайней мере, мне так объясняли. Я не знала ни одного шамана, который побывал бы здесь, а потом вернулся и рассказал о своих ощущениях. Реально оказавшись в этом мире, я испытала вполне тактильные ощущения, похожие на теплую волну, пронизанную ледяными иголочками.

Я на мгновение увидела мир столь прекрасный, что меня пронзило болью. Он оказался красочным, светлым, изумительным. Видя его, я чувствовала свою связь с чем-то настолько великим, что это невозможно было понять в мирах смертных. Я купалась в этом чувстве, в этой пылающей неге, по сравнению с которой бледнела даже эйфория магии. Пусть лишь на мгновение, но я практически познала смысл жизни и смерти.

Но тут вдруг все исчезло. Я оказалась в темноте и безмолвно закричала, желая вернуться в этот прекрасный мир. Куда он пропал? Почему не возвращался?

Мне ответил голос, смутно напоминающий женский. Он раздался прямо в моем сознании, отразился внутри всего моего существа:

«Что ты принесешь сюда, таким этот мир и станет. Что ты взяла с собой?»

Тьма изменилась, стала густой. Я не видела источника-света, но вполне могла ощущать пространство перед собой. Появилась земля, холодная и мертвая. Черные, острые, уродливые скалы торчали во все стороны под разными углами. Меня охватил озноб. Поле зрения ограничивалось этим странным освещением. Все за его пределами казалось мне непроницаемой тьмой. Перед собой я различала еще более темный участок, окруженный призрачным сероватым светом. То ли дверь, то ли туннель.

Где я? Неужели я сама создала эту холодную тьму?

Опять послышался тот же голос:

«Этот мир таков, каким ты его создаешь».

Внутри туннеля я почувствовала Кийо, забыла обо всем и бросилась за ним. Тьма снова сомкнулась вокруг меня. В этот раз я очутилась посреди закрытого пространства, будто в пещере. Меня окружал все тот же холодный камень. Неизвестно откуда по ней разливался резкий свет. Выхода не было. Я чувствовала, что Кийо по-прежнему впереди, но не могла понять, как мне добраться до него. Тропа, по которой я прибежала сюда, исчезла.

Тут я внезапно поняла, что больше не одинока. Вокруг меня стали возникать образы. Я узнавала почти каждого. Кер. Фахан. Финн. Несколько йесинов. Всевозможные духи. Еще большее разнообразие монстров. Все, кого я изгнала в этот мир. Они толпились вокруг меня, заполняя собой практически все пространство.

Их лица были чудовищны. Уродливые подобия существ, которые встречались мне в жизни, разевали рты, крича от ужаса и боли, пережитых в тот миг, когда я убивала или изгоняла их. Призраки окружили меня, они протягивали руки, пытались вцепиться в меня, ранить, содрать кожу.

Кожу? Да, мои перья исчезли. Я стояла в человеческом обличье, в обычном виде, в привычной одежде. Руки и лица призраков продолжали приближаться. Я закричала, когда вся эта толпа накинулась на меня и стала рвать в клочья. Мучительная, чудовищная, изнуряющая боль пронзила меня насквозь. Я опустилась на пол, пытаясь отогнать этих монстров.

«Что ты дашь нам взамен? – безмолвно спрашивали они. – Что ты дашь нам за то, что мы пропустим тебя?»

– Что вам нужно?

«Ты без колебаний отправила нас сюда, вырвала нашу суть из одного мира и переправила в другой. Знаешь ли ты, каково приходится, когда твоя сущность рвется на куски?»

– Так покажите мне это, – прошептала я.

Они показали.

Все началось изнутри. Словно маленькая, едва заметная искорка, укол статического электричества. Потом негативное чувство стало нарастать, расползаться, как скопище извивающихся червей, пожирать меня изнутри. Это походило на… рак души. Я чувствовала, как все внутри меня распадается. В первую очередь исчезали несущественные детали, вроде любви к пижамам и «Def Leppard». Потом дело дошло до тех понятий, которые определяли меня, делали уникальной – мои физические способности, мастерство шамана, недавно обретенная магия. Следом начали рваться эмоциональные связи, вынуждая забыть всех, кого я знала и любила. Родители, Кийо, Дориан, Тим, Лара испарились, воспоминания о них унесло ветром. Наконец настала очередь уничтожить саму мою сущность, меня как физическое и психическое явление. Эжени Гвен Маркхэм. Женщину. Наполовину женщину, наполовину блистающую. Все исчезло, я превратилась в ничто. Мне хотелось кричать, но было нечем.

Тут я вернулась. Я сидела, сжавшись в комок, посреди пещеры. Выпрямилась и поняла, что по-прежнему цела. Самосознание вернулось. Все еще дрожа, я посмотрела наверх и увидела, что дверной проем снова появился. Это был выход, путь к Кийо.

Я пошла по следующему коридору, снова погружаясь в темноту. Когда он окончился, я оказалась в пещере, выглядевшей в точности так, как и первая. Только на этот раз я была не одна. У дальнего ее края спиной ко мне стоял человек, изучавший стену. Он почувствовал мое присутствие и обернулся.

У него были рыжеватые, тронутые сединой волосы, доходившие почти до плеч. Резкие черты лица, квадратная челюсть и острые скулы создавали какую-то грубую красоту. Он был одет как джентри. Большую часть фигуры окутывал плащ, по богатству не уступавший нарядам Дориана. Насыщенный фиолетовый бархат, полы, расшитые драгоценными камнями. На голове корона, сделанная из блестящего металла, слишком яркого для серебра.

Я решила, что это платина. Это был шедевр ювелирного мастерства, сплошные завитки и волны, имитирующие облачный циклон. Концы обруча встречались в небольшой точке над лбом короля, образуя острый клинышек. Бриллианты и аметисты, вставленные в кружевные изгибы металла, сверкали при странном освещении.

Но по-настоящему меня привлекли его глаза. Они не могли удержать какой-то один цвет, постоянно менялись, словно облака в ветреный день. Лазурно голубые. Серебристо-серые. Темно-фиолетовые.

– Здравствуй, отец, – сказала я.

Когда он посмотрел на меня, эти глаза приняли ровный темно-синий оттенок.

– Ты не такая, какой я тебя представлял.

– Прости.

– Не важно. Ты справишься. В конце концов, ты – лишь сосуд. Твоя магия возрастет, все, кто окажется рядом с тобой, увидят, что задуманное свершилось, когда наконец ты родишь ребенка.

Я помотала головой.

– Я не рожу тебе наследника.

– Значит, ты не пройдешь дальше, умрешь здесь.

Я промолчала. Злоба ожесточила его черты, и без того не мягкие. Испарилась даже та невеликая привлекательность, которая была свойственна им. Я вспомнила реакцию мамы, ее чистую, неколебимую ненависть к нему. Глаза короля Бурь снова вспыхнули, превратились из синих в темно-серые, почти черные.

– Ты – глупая, недоразвитая девчонка, которая понятия не имеет о том, что происходит. Судьба двух миров зависит от тебя, но ты слишком равнодушна и слаба, чтобы что-то с этим сделать. Не важно. Ты не единственная, кто может воплотить мою мечту.

– Ты имеешь в виду Жасмин?

Он кивнул.

– Ей недостает твоей силы и воинских талантов, но и она, опять же, только сосуд. Важнее то, что девчонка сама этого хочет. Эзон постарался на славу. Он приходил к ней долгие годы, прежде чем забрать ее. Она знает свой долг и исполнит его.

Холодный тяжелый комок заполнил мой желудок. Я изо всех сил старалась не забеременеть, но Жасмин поступит иначе. Она будет стремиться к этому, намеренно пытаясь родить наследника короля Бурь. Тогда вся моя самоуверенная контрацептивная теория пойдет прахом.

Король Бурь читал мои мысли.

– Возможно, став той самой избранной, ты смогла бы контролировать ситуацию. Наверное, быть матерью наследника вовсе не так уж и плохо. Если же избранной станет твоя сестра, то никаких послаблений не будет.

– Ты пудришь мне мозги, пытаясь добиться своего. Не выйдет.

Глаза короля Бурь потемнели.

– Как хочешь. Не будет никакой разницы, если ты сдохнешь здесь, рядом со мной.

Я посмотрела на ровную дальнюю стену и пожелала, чтобы камень открыл проход. За ним я чувствовала Кийо, ускользавшего от меня. Мое сердце, если оно вообще было в этом обличье, забилось быстрее.

Я зажмурилась.

– Чего ты хочешь от меня?

– Подчинись один лишь раз, и сможешь идти, – сказал мне на ухо Эзон, появившийся неизвестно откуда.

Он притянул меня к себе, и я попыталась отогнать накатывающую тошноту. Где-то в глубине сознания я чувствовала, что все это не имеет никакого значения. Я была здесь не в физическом теле, не могла забеременеть. Это все понарошку.

Тем не менее все казалось очень реальным. Если честно, так оно и было. Руки Эзона на мне. Его дыхание на моей шее. Я чувствовала это в точности так же, как если бы он делал все в реальности, как собирался раньше.

Я открыла глаза и увидела, что отец смотрит на меня. За его спиной Кийо удалялся все дальше и дальше.

– Хорошо, – ответила я и едва узнала собственный голос.

Эзон развернул меня к себе и поцеловал, грубо, жестко, нимало не заботясь о том, что я не отвечала ему. Он опустил меня на землю, прижал спиной к острым каменным выступам. Прежде чем снова погрузиться во тьму, я увидела короля Бурь, холодно и равнодушно смотревшего на меня.

Я зажмурилась, попыталась отогнать мысленную и физическую боль, снова открыла глаза и поняла, что сижу на земле, прижав ладони к ее твердой поверхности. Как и раньше, я не чувствовала боли. Моя одежда вроде была в порядке. Вот еще одна иллюзия. Мое тело даже не вспомнит о ней, но она наверняка застрянет в моем сознании на какое-то время.

Я поднялась и пошла вперед, к Кийо.

В следующей пещере меня кое-кто ждал. Прежде я не видела этого маленького, щуплого человечка, одетого в красное бархатное платье странного покроя. Он держал в руках небольшой сверток, обернутый тканью, и нервно ходил туда-сюда. Когда человечек заметил меня, его лицо посветлело от облегчения.

– Вот и вы, ваше величество! – воскликнул он. – Я все ждал вас.

– Ждал? Зачем?

Он протянул мне сверток.

– Чтобы отдать вашу корону. Вы должны ее надеть.

Я нервно посмотрела на сверток, потом на гладкую, ровную стену, разделявшую нас с Кийо.

– Мне нужно пройти еще и через это? Просто надеть корону?

Человечек кивнул, переминаясь с ноги на ногу.

– Торопитесь, время на исходе.

Я понимала, зачем нужна корона, знала, что сделал Дориан под стенами крепости Эзона. Неизвестно как, но я унаследовала Ольховое Царство и стала его королевой. Впрочем, я этого совершенно не хотела. Если только выберусь отсюда живой, то уж как-нибудь решу эту проблему. Если надевание короны положит конец всему этому садизму, то я ее нахлобучу. По сравнению с тем, что мне уже пришлось пережить, это будет совершенно легко.

– Отлично. Давай сюда.

Человечек вручил мне сверток. Я развернула его и едва не выронила, когда увидела, что в нем лежало.

Эзон носил золотой обруч. Корона Дориана, которую он надевал редко, тоже была простой. Она напоминала венок из листьев, выкованных из различных металлов – серебра, золота, меди. Вероятно, Майвенн и прочие правители Мира Иного носили похожие штучки.

Но это был не просто обруч. Корона оказалась тяжелой, платиновой, причудливым сплетением металла с бриллиантами и аметистами. Как у короля Бурь, только поменьше и поизящнее. Впору для женщины.

– Это еще что?! – воскликнула я.

Человечек озадаченно посмотрел на меня.

– Ваша корона.

– Это корона моего отца, а не Ольхового Царства.

– Но вам больше нечего надеть, ваше величество!

Я попыталась всучить ее обратно.

– Мне она не нужна. Я ее не надену.

Человечек сделал шаг назад.

– Вы обязаны. Другого выхода нет.

Он умоляюще смотрел на меня, словно ему так же сильно, как и мне, хотелось, чтобы я поскорее шагнула на новый уровень в этой игре. Но долго просить меня не пришлось. Я тоже хотела сделать шаг вперед. Очень. Так сильно, что, в конце концов, подняла корону трясущимися пальцами и возложила ее себе на голову.

В следующее мгновение я перенеслась из пещеры, встала на высокий зазубренный пик и увидела долину, расстилавшуюся подо мной. Темное небо сплошь было затянуто облаками, среди которых плясали молнии. Внизу, в долине, повсюду, насколько хватало глаз, кишели армии, орды джентри, духов и самых разных тварей, населявших Мир Иной. Тяжелая корона давила мне голову, но почти не сдерживала волос, развевавшихся на ветру. Платье из темно-синего бархата облегало мое тело, а за плечами вздувался черный с серебром плащ. В левой руке я держала волшебную палочку, а на сгибе правой – младенца.

Он спал, завернутый в белые пеленки. Густые волосенки непонятного цвета трепал ветер. Я понятия не имела, кто его отец, даже не ведала, мальчик это или девочка, но где-то в глубине души знала, что это мой ребенок. Я осторожно протянула пальцы и дотронулась до этих милых волосиков. Они казались мягкими как пух, как тончайший, нежнейший шелк, который только можно представить. Ребенок немного пошевелился от прикосновения и прижался ко мне. В ответ внутри меня тоже что-то зашевелилось.

Я подскочила, когда чья-то рука обняла меня за талию, а теплое тело придвинулось ко мне. Дориан!.. На боку у него висел меч, а на голове сияла новая корона, еще более причудливая, чем прежний венок из листьев, золотая, массивная и так богато украшенная драгоценными камнями, что в глазах рябило. Но и она была не так велика, как моя.

– Они ждут твоего приказа, – сказал король.

Я посмотрела туда же, куда и он, на поля, полные людей, и заметила, что все они стоят предо мной на коленях, опустив головы до земли. В небе над ними грохотал гром, ярилась неугомонная буря.

– Не знаю, что надо делать, – сказала я Дориану.

– Делай то, что должно.

Словно повинуясь собственной воле, моя рука с волшебной палочкой взмыла в воздух. Все поднялись с колен, словно я была кукловодом, управлявшим армией марионеток. Они оглушительно ревели, мечи колотили по щитам, вспыхивали магические салюты. Одно лишь движение, и ад разверзнется по моей воле. Рев стал громче. Дориан придвинулся ближе. Ребенок снова заерзал.

Моя рука отяжелела и начала опускаться…

Я стояла в пещере одна. Ни человечка. Ни короны. Появился новый проем, и я бросилась в него. Меня охватила тьма. Готова поклясться, коридор стал уже, чем прежде. Я продолжала двигаться, чувствуя, что Кийо все ближе и ближе, бросилась вперед, желая прикоснуться к нему.

А вот и он.

На небольшом постаменте, высившемся посреди этой новой комнаты, вытянулся Кийо, принявший свое человеческое обличье. Он лежал на спине, невредимый, идеальный, сложив руки на груди, прямо как Спящая красавица.

Я шагнула к нему, но путь мне преградила женщина.

Не знаю, как я не заметила ее раньше. Я посмотрела на нее, моргнула, пытаясь сфокусироваться, но ничего не получилось. Ее внешность постоянно менялась. Одно мгновение она была золотистой красавицей, с волосами медового оттенка, ниспадавшими до самых щиколоток. В следующий миг эта особа становилась бледной как смерть, хоть и сияющей какой-то пугающей красотой. Черные волосы развевались за ее спиной, как погребальный саван. Сама Персефона встала у меня на пути.

Я знала, что пройти мимо нее не удастся.

– Позволь забрать его. Пожалуйста. Я прошла все испытания, как ты этого и хотела.

«Я хотела? – Это был тот же самый голос, который я слышала раньше, но теперь он звучал удивленно. – Это не имело никакого отношения ко мне. Это не мои испытания, а тот мир, который ты принесла с собой. Почти все мертвые приносят сюда вину и сожаление. Ты же взяла с собой свои страхи».

Я посмотрела на Кийо, лежавшего у нее за спиной. Моя душа закричала, зовя его.

– Чего ты хочешь? Что мне сделать, чтобы забрать его?

«Почему ты думаешь, что я отдам его тебе? Он мой. Я честно получила его. Мертвые не покидают моего царства».

Я изо всех сил напрягала мозг, вспоминая известные мне истории или мифы.

– А как же Орфей? Ты ведь позволила ему забрать Эвридику?

«Но в итоге она не покинула этот мир. Ему не хватило сил, и Эвридика осталась тут».

– Он не нужен тебе, особенно теперь, когда я прислала сюда столько других душ.

«Ты делала это ради меня или все же ради своих собственных нужд?»

– Какая разница!

«Может, и никакой. Но теперь у меня на две души больше. Я не желаю их отпускать».

– Тогда просто смилуйся! – взмолилась я.

«Смиловаться? – Ее изумление росло. – С чего бы это вдруг?»

– Потому что я верно служила тебе. Кроме того, мы так похожи. Я тоже заперта между двумя мирами, не знаю, как мне вырваться. Я тоже разорвана на две части.

Я дотронулась до черно-белой бабочки, выколотой на моем плече. Она была такой же, как Персефона, проводившая половину своего существования в роли богини весны, а другую – повелительницы смерти. Такой же, как я, – наполовину человек, наполовину джентри, то любовница, то убийца. В «Лебедином озере» Одиллия черный лебедь, а Одетта – белый, но обе партии исполняет одна танцовщица.

Персефона молча смотрела на меня, и я отчаянно пыталась что-то придумать.

– Ты сказала, что этот мир таков, каким мы его делаем? Я принесла в него и любовь. Неужели это ничего не значит?

Она задумалась.

«Это – значит. Но откажешься ли ты от своей любви? Пожертвуешь ли ею предо мной? Дашь ли обет никогда не приближаться к нему, бросить своего возлюбленного?»

Я смотрела на неподвижное тело Кийо и думала лишь о том, каково это – никогда больше не увидеть его. Что-то внутри меня оборвалось, но я не колебалась.

– Хорошо. Я согласна.

Персефона на секунду вгляделась в меня, потом Кийо исчез.

«Все свершилось».

– Ты отправила его душу назад? Он будет жить?

«Если его тело скоро исцелится, то да, он будет жить».

Она продолжала смотреть на меня, и тут я поняла, что нет никакой уверенности в том, что сама я смогу вернуться. Связь с телом и прежде была еле уловимой, а теперь я ее совсем не чувствовала.

«Ты попалась», – подтвердила Персефона.

– Я знаю. Ничего. Оно того стоило.

Я и в самом деле думала так. Жизнь Кийо была важнее моей.

Она не сводила с меня своих сине-черных глаз, потом вдруг вздохнула, что показалось мне невероятным.

«Отправляйся назад, к своему двойственному существованию. Однажды я снова увижу тебя, и тогда ты останешься здесь навсегда».

Ее пальцы коснулись моего лба, и меня пронзила обжигающая боль. Мое обличье растворилось в ворохе перьев и крыльев. Я почувствовала, как неведомая сила выталкивает меня из этого мира.

В самый последний момент, перед тем как полностью исчезнуть, я снова услышала голос Персефоны, звучащий устало и, может, немного грустно:

«Да и любовь свою забирай. Она мне больше не нужна».

Через мгновение я очнулась в своем теле, жадно хватая ртом воздух и возвращаясь к жизни.