Глава 24. Какие бы ехидные комментарии Дориан и Майвенн ни отпускали насчет Тусона, это было лучшее место на свете

Какие бы ехидные комментарии Дориан и Майвенн ни отпускали насчет Тусона, это было лучшее место на свете. Вечером, стоя на перекрестке посреди пустыни, я замерла на миг, чтобы впитать в себя окружающую красоту, прежде чем отправиться в Мир Иной. Королевство Дориана было, бесспорно, прекрасным, но другим. Оно не являлось моим домом. Мягкий порыв ветра прорезал сухой воздух, взлохматил мои волосы и шепнул, что вскоре весна уступит место лету.

Ветер нес с собой все изумительные ароматы пустыни. Я почувствовала легчайший запах мескитового дерева, но не тех поленьев, на которых готовили барбекю, а тонкую нотку, испускаемую его пушистыми желтыми цветами. В небе надо мной висело безжалостное солнце, заставляющее слабаков убираться к черту. С резким поднятием температуры туристический сезон пошел на убыль, но мне нравилось это время года.

Повсюду вокруг меня, даже под этим палящим, неумолимым солнцем, чувствовалась незримая вода. Она была и в сагуарах, и в кактусовых крапивниках – местных длиннохвостых пичужках, и в могучих корнях мескитовых деревьев.

Несмотря на явную сушь, она висела крошечными капельками даже в воздухе. Повсюду жизнь, повсюду вода. Чувствовать ее теперь для меня было абсолютно естественно, но призывать эту влагу я по-прежнему никак не могла.

Я закрыла глаза, позволила своему разуму достичь границ и переправить меня в Мир Иной. В отношении переходов повторение и в самом деле оказалось матерью учения. Теперь они давались мне без малейших усилий, как и ощущение воды. Мое тело понеслось к сообщающейся точке перехода, расположенной возле замка Дориана.

Однако, не успев достичь ее, я мысленно потянулась к пружинке-шагалке, в которой хранилась частица моей сущности, чтобы она как магнит оторвала меня от дороги и притянула к себе.

В мгновение ока я оказалась на кровати Дориана, тут же спрыгнула с нее и пробормотала:

– Какая самонадеянность.

Потом я схватила пружинку и покачала ее в руках, глядя на кольца, изгибающиеся арками.

– Это вы, сударыня? – послышался робкий голосок, а через пару секунд из другой комнаты показалось юное личико Ниа. – Его величество в консерватории. Изволите следовать за мной?

Ничего себе. Никогда не слышала, чтобы у кого-нибудь была личная консерватория, не считая игры в «Ключ»^[12].

Ниа ввела меня внутрь, и я обнаружила Дориана, стоящего перед холстом с палитрой и кисточкой в руках.

«Дориан в консерватории, да еще и с канделябром, – пронеслось у меня в голове. – Пардон, с кисточкой».

Король заметил меня и улыбнулся.

– Леди Маркхэм, вы как раз вовремя. Может, отвлечете Рюрика? Он стал ужасающе неблагоразумен.

Я посмотрела на другой конец залы, где Рюрик, могучий воин с платиново-белыми волосами, облаченный в полный доспех из кожи и меди, сидел в изящном креслице, обитом бархатом лавандового цвета. Меня даже передернуло от такой вот близости к нему.

– Я и не думал быть неблагоразумным, ваше величество, – процедил он сквозь зубы. – Но сидеть здесь неподвижно, да еще и в доспехах, не так-то просто.

– Ба, да ты жалуешься! Это совершенно недостойно благородного человека. Должен сказать, что леди Маркхэм часами может сидеть неподвижно, причем в намного менее комфортных условиях.

Рюрик кинул на меня удивленный и приятно заинтригованный взгляд.

– Не шевелись! Поверни голову, как была.

Ухмылка Рюрика испарилась, он повернулся к своему королю. Холст стоял ко мне обратной стороной, так что я понятия не имела, как выглядит шедевр Дориана. Уже направилась к нему, чтобы полюбопытствовать, но король лишь махнул на меня кисточкой.

– Нет-нет. Пока не закончу, не подсматривать.

Я пожала плечами, пододвинула еще одно лавандовое кресло – кстати говоря, вся комната была выдержана в этом цвете – и опустилась в него.

Дориан заговорил, не отрывая глаз от работы:

– Итак, что вы сегодня делали, дорогая моя? Что-нибудь занимательное?

– Вовсе нет. Выспалась, изгнала одну сущность, потом читала почти весь день. Ничего интересного.

– Что же вы читали? Я, честно говоря, восхищаюсь трудами одного смертного, вот только имя его позабыл. Он был довольно известен одно время. Секспир?

– Шекспир?

– Да, он самый. Ничего новенького не написал?

– Гм, за последние четыре или пять столетий – вряд ли.

– Какая жалость. Так о чем же вы тогда читали?

– О погоде.

Кисть Дориана застыла на полпути к холсту.

– О чем именно?

– О природе возникновения гроз. Как молекулы воды выстраиваются и конденсируются, как заряженные частицы разряжаются, образуя молнии. Да, и еще что-то про высокое и низкое давление, но мне придется еще разок перечитать эту часть. Там не очень понятно.

Мужчины наградили меня короткими озадаченными взглядами, потом Дориан вернулся к работе.

– Понятно. Значит, вы думаете, что это ускорит ваше обучение?

– Не уверена. Но мне нравится представлять себе конечный результат таким, каков он должен быть.

Наступила тишина. Дориан продолжил рисовать. Рюрик по-прежнему сохранял жалкий вид. Он периодически испускал громкие вздохи, красноречиво говорившие о его недовольстве. Я так и не простила этого типа за тот случай с ледяным элементалом, так что зрелище его страданий доставляло мне определенное удовольствие. К несчастью, через некоторое время мне это наскучило.

Я скрестила руки и уселась поглубже в кресло, чем привлекла его внимание.

– Сир, ваша дама беспокойна. Уверен, у вас есть куда более интересные занятия для нее. Мы можем закончить портрет в другой раз. Я не возражаю.

– Чепуха. Я уже почти закончил.

На лице Рюрика впервые появилось радостное выражение, но оно испарилось, когда Дориан развернул холст и показал результат. Мы уставились на портрет.

– Сир, у меня лук?

Я склонила голову набок.

– Да, похоже на то. Но в остальном… боже, это просто великолепно. Не думала, что вы такой замечательный портретист.

Дориан зарделся.

– Что ж, спасибо. Я и вас могу как-нибудь нарисовать, если вам угодно.

– Но это же лук! – сопротивлялся Рюрик.

Дориан посмотрел на холст, потом опять на воина.

– Он хорошо подходит к креслу. Мне пришлось его дорисовать, иначе ты смотрелся бы негармонично.

Дориан вернулся в спальню и занялся привычными делами: скинул серебристо-серый плащ и налил бокал вина. Казалось, сегодня он запивал смущение.

– Ты готова?

Я села в кресло, торчавшее посреди спальни, и кивнула. Я уже говорила, что не думала, будто книги по метеорологии дадут мне значительное преимущество, но, прочитав их, почувствовала себя куда более вдохновленной, словно взяла обучение в собственные руки.

Дориан сделал еще глоток, достал новые шнуры, подошел ко мне, подбоченился и посмотрел так внимательно, словно изучал свою картину.

– Какая прелестная блуза.

Я глянула вниз. Это был черный топ с вышивкой в виде гирлянды из маленьких красных маргариток.

– Ладно. Давай попробуем вот этот.

Он оставил без внимания шнуры пастельных оттенков, вытащил черный и красный, положил мои руки на подлокотники и начал крестообразно привязывать их черным шнуром, на манер того, как балерины завязывают свои туфли, а потом повторил то же самое с красным.

– В отличие от прежних эти больше напоминают тесьму, – заметила я. – Или ленточки. Неужели ты знаешь все виды вязи, известные человеку?

– Практически все, – подтвердил он. – Ладно, давай начинать. Вода стоит там.

Он показал на столик у окна, но я и так уже знала, где она, уселась поудобнее, уставилась на кувшин и немедленно велела своему разуму потянуться к нему. Он сигналил мне, словно маяк. Помимо этого я чувствовала и другую воду, имевшуюся в комнате, – во мне, в Дориане, в вине и влажном воздухе. Я сосредоточила ощущения на кувшине.

«Я чувствую тебя. Приди ко мне».

Но, как и в предыдущие разы, одного желания оказалось мало. Боже, как меня это раздражало. Честно говоря, я не представляла, как Дориан выносит наши занятия. Должно быть, для него это была адская скукотища.

«Мне тоже скучно, поэтому надо, наверное, что-то сделать.

Нет-нет! Это неправильное отношение. Забудь о скуке. Сосредоточься на задании».

Часы тянулись без конца. Если Дориан еще не уснул, в чем лично я сомневалась, то скоро он должен закончить урок. Мысль об этом раздражала меня. Я уже начала уставать, веки слипались. Я стала моргать чаще, фокусировать взгляд, чтобы глаза не так сохли.

Думаю, поэтому-то я и заметила то, что произошло в этот момент.

– Дориан, посмотри на кувшин.

Он тут же сел и поглядел туда же, куда и я. Через миг король подошел и провел пальцами по краю кувшина. Вода тихо бежала по боку керамической посудины, разливаясь по стеклянной поверхности столика.

Медленная радостная улыбка озарила лицо Дориана.

– Ты ухватила ее. Она слушается тебя. Теперь заставь ее выйти, полностью покинуть кувшин.

Я увидела ощутимый прогресс и наполнилась вдохновением. Я усиленно думала о том, что делаю, когда пыталась повторить успех. Примерно через минуту вода все быстрее и сильнее полилась по бокам кувшина. Лужа на столе стала такой большой, что вода принялась течь на пол.

– Я испорчу тебе ковер.

– Забудь о нем. Тащи сильнее. – В его голосе чувствовалось нетерпение.

Где-то в глубине души я воспринимала ковер как объект, сложный для преодоления, и прогресс с водой замедлился. Вскоре я решила, что это только мои мысли.

«Ковер – пустяк. Только моя власть над водой имеет значение».

Как только я додумалась до этого, вода заструилась по ковру извилистым ручейком, словно змея. Она достигла моих ног, и я почувствовала, что жидкость ждет дальнейших приказаний. Только вот я не знала, что ей велеть, лишь хотела, чтобы она пришла ко мне.

Едва я успела сформулировать эту мысль, как вода взлетела предо мной и повисла в воздухе. У меня отвалилась челюсть, когда я увидела, как сотни капель застыли в воздухе, словно хрустальные бусины. Я была изумлена и просто понятия не имела, что же делать дальше. Моя связь с ними стала слабеть, и капли превратились в густой туман. Через несколько секунд облако расплылось в стороны, наполнило влагой воздух по всей комнате. Когда оно исчезло, пропало и острое эйфорическое ощущение, переполнявшее мою кровь.

До сих пор ни Дориан, ни я не проронили ни звука. Потом я начала неудержимо хохотать. Это было так чудесно. Я хотела повторять такое снова и снова, но воды больше не было, а вино могло все перепачкать.

Тут мне в голову пришла хорошая мысль. Я чувствовала влагу в воздухе и послала свою силу прямо в пространство перед собой. Внезапно крошечные капельки воды сконденсировались на моей коже, словно меня обдало легким туманом. Я снова расхохоталась.

Дориан, улыбавшийся так же широко, как и я, подошел, дотронулся до моих щек и потер кончики пальцев, словно хотел убедиться в том, что вода настоящая.

– У меня получилось.

– В самом деле.

Его глаза сияли от неподдельного удовольствия. Можно было подумать, что это сделал он сам. Забавно, что Дориан так радуется моему успеху. Мне казалось, это такой пустяк по сравнению с его магией.

Он развязал меня, взял за сложенные руки и помог подняться.

– Думаю, это стоит отпраздновать.

Король налил еще один бокал вина и передал его мне. Мы чокнулись.

– За талантливых учеников.

– И их хороших учителей.

Он сделал глоток.

– Это вряд ли. Большую часть урока я сегодня проспал.

Я расхохоталась, как пьяная.

– Неужели ты тоже что-то чувствуешь, когда используешь свою магию?.. Я не знаю, как описать… Что-то правильное, горящее в тебе. Словно удовольствие или опьянение, но не только от осознания, а…

Я не могла это сформулировать, но по его лицу поняла, что он знает, о чем речь.

– Да. Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Это изумительно, правда?

Я хлебнула еще вина.

– Да. Так оно и есть.

– Просто погоди. Ты только попробовала, совсем чуть-чуть, а когда войдешь в полную силу, даже не сможешь представить себя без нее.

Я усмехнулась. Я была так довольна собой и жизнью, что просто не могла в это поверить. Когда еще я была так счастлива, если не считать отношения с Кийо? Если я сейчас могу испытать подобное чувство, что будет, когда мой прогресс станет значительнее? Дориан говорил об этом как о пристрастии. Пусть так, но оно, конечно же, было хорошим.

Я подняла глаза и увидела, что он смотрит на меня.

Король поставил бокал и тихо, едва ли не с удивлением проговорил:

– Знаешь, ты вся светишься. Тебе идет сила.

В этот миг я была счастлива так, как никто другой в целом мире. Тепло росло в моей груди, расплывалось по всему телу. Не знаю, как это отражалось на моем лице, но, наверное, в нем было что-то особенное, потому что Дориан нагнулся и поцеловал меня.

В его поцелуе чувствовался жар и вкус вина. Одной рукой он обнял меня, другой осторожно забрал мой бокал и, все еще прижимая к себе, опустил на кровать. Я настойчиво, требовательно отвечала его нежным, дразнящим поцелуям.

Дориан быстро среагировал на подобную смену стиля. Он опрокинул меня на спину, прижался всем телом, запустил руку в мои волосы и придерживал голову. Нетерпеливое желание внезапно наполнило его поцелуи. Он жадно пил мои губы, беззастенчиво скользнул рукой мне между бедер и начал ласкать меня через джинсы.

Мое тело выгнулось навстречу ему. Я ощутила, как болезненный крик вздымался в моем горле, но лишь для того, чтобы исчезнуть под его прижатыми губами. В этот момент я поняла, что все наконец произойдет. Опасный соблазн, эксцентричность любовной связи с тем, кто по-прежнему оставался темной лошадкой, все это лишь сильнее возбуждало меня.

Мы сделаем это. Мы кончим вместе, я подчинюсь ему.

Да, подчинюсь.

Какое-то напряжение сдавило мне грудь, резко противореча всему остальному телу, пылающему от наслаждения. Прикосновения Дориана заставляли меня желать большего, едва ли не умолять его, и все же какая-то злобная часть моего сознания снова подавала голос. Она кричала, что, если я сделаю этот выбор, добровольно отдамся королю джентри, значит, уступлю врагу. На самом деле я не понимала, кто конкретно мой враг, но это не имело значения. Инстинктивное чувство страха и самосохранения билось во мне. Оно противоречило всему остальному организму, потребностям тела и даже моим осознанным желаниям. Я знала и любила Дориана, так почему же не могла преодолеть этот глубинный страх, хотя он даже приятно возбуждал меня в некотором роде? Мне казалось, что все проблемы исчезнут сами собой, если я смогу преодолеть этот первый пик страха.

Но, черт подери, пик этот оказался слишком высоким.

Как и в прошлый раз, Дориан почувствовал мое сопротивление. Он разорвал объятия, резко отдернулся от меня. Но прежде чем король успел отвернуться, я увидела на его лице эмоции, которых не замечала раньше. Отчаяние. Печаль.

– Дориан, – позвала я. – Дориан!.. Мне так жаль.

Он потер лицо руками, вздохнул и сказал почти спокойно:

– Уже поздно, Эжени. Тебе не стоит теперь возвращаться домой.

Он встал, потянулся и когда наконец повернулся ко мне, его лицо снова было спокойным. Мрачное выражение исчезло, привычной бодрости тоже не было. Дориан просто выглядел усталым.

– Я лягу на кушетку в кабинете, а ты займешь кровать.

– Нет, я…

Он, не оглядываясь, направился в другую комнату. Жестом дал понять, что разговор окончен, и сказал:

– Оставайся. Ты выспишься так, как никогда в жизни.

Французские двери искусной работы соединяли обе комнаты. Он закрыл их за собой, оставив меня наедине с угрызениями совести.

Я села на огромной кровати и попыталась разобраться в чувствах, раздиравших меня.

Что со мной не в порядке? Почему я не смогла сделать все так, как следовало бы? Я спала с парнями, которые нравились мне куда меньше, чем Дориан. Почему я не сумела пересечь эту границу? Почему я все еще сопротивляюсь?

Прежде чем снять джинсы и забраться под покрывало, я задула свечи и погасила факелы во всей спальне. Эта кровать и вправду оказалась самой удобной из всех, на которых мне когда-либо доводилось лежать, но, к несчастью, заснуть я так и не смогла. Я все думала и думала о своей магической эйфории, сомнительных желаниях и фиаско, последовавшем за ними. Мое тело желало Дориана, да и разум тоже. Лишь инстинкты продолжали сопротивляться.

Сама удобная в мире кровать, наверное, была оскорблена моим ерзаньем и перекатыванием с боку на бок, хотя ее размеры вполне позволяли все это вытворять.

Мои глаза достаточно быстро привыкли к темноте. В скудном свете луны я могла различать очертания мебели и углы комнаты. По ту сторону огромного окна сияли мириады звезд. Их было куда больше, чем я наблюдала в ночь, проведенную в обществе астрономов-любителей. В нашем мире мы потеряли звезды, несмотря на все усилия, направленные на то, чтобы достичь их. Люди и джентри были двумя сторонами одной монеты. Первым с избытком хватало того, чего недоставало вторым, и наоборот.

Я долго искала решение проблемы своих отношений с Дорианом, и оно пришло, хоть и нескоро. За окном все еще стояла кромешная тьма, когда я наконец встала и пробралась в соседнюю комнату. Двери бесшумно открылись, и я замерла, не решаясь коснуться короля джентри. Кушетка была ему коротка, так что ноги Дориана свисали с нее. Он лег не раздевшись, лишь набросил сверху тоненький плед. Лицо обращено ко мне, глаза закрыты. Одну руку Дориан подложил под себя. Волосы рассыпались по его щеке. В еле уловимом свете луны их огненный цвет был совершенно неразличим.

Это был король, повелитель тысяч подданных. Из-за меня он лежал тут, съежившись на маленькой кушетке. Его вроде как невозможно было обидеть, но я ухитрилась сделать это. Я долго стояла в тихой темной комнате, думала об этом, потом опустилась на колени и неуверенно протянула к нему руку.

Но Дориан открыл глаза прежде, чем я дотронулась до него.

– Что случилось? – спросил он.

Его голос был встревоженным, обеспокоенным.

Я не сразу нашла ответ. Вокруг разливалась тишина, густая, как тьма, окружавшая нас. Пока я колебалась, Дориан сидел молча и тихо. Он лишь смотрел и ждал.

– Я хочу, чтобы ты меня связал.

У Дориана было одно замечательное качество. Почти все в такой ситуации стали бы колебаться, задавать вопросы, но только не он. Король прошел за мной в соседнюю комнату и быстро достал те же самые шнуры, которые использовал раньше.

Я пристроилась на кровати, не уверенная в том, какое положение лучше принять, но Дориан осторожно направил меня. Он начал было поднимать мне руки над головой, потом остановился, опустил их к животу, взялся за края топа и вопросительно взглянул на меня. Я кивнула, и Дориан аккуратно стянул его через мою голову. Потом он снова поднял мои руки и неторопливо стянул запястья. Вторым шнуром король привязал их к причудливому резному орнаменту изголовья, потом взял еще один и закончил дело. Теперь мои руки довольно расслабленно лежали на подушках у меня за головой, но кисти и запястья были надежно связаны. Это странно, но что-то внутри меня расслабилось, когда я поняла, что теперь оказалась в ловушке. Продолжительность связывания изумила меня. Мне казалось, что Дориан захочет ускорить процесс, но его терпение, похоже, было безграничным. Он откинулся назад и, как всегда, поглядел на меня. Несмотря на почти кромешную темноту, я, одетая лишь в нижнее белье, чувствовала себя выставленной напоказ и лишь гадала, что же так увлекало Дориана – мое полуобнаженное тело или шелк шнуров.

Скорее всего, сочетание того и другого.

Он соскользнул с кровати, встал и начал раздеваться. Одежда падала на пол, тело короля постепенно обнажалось. В лунных лучах его светлая кожа казалась сияющей. Белоснежностью тела и гладкостью линий он походил на какую-нибудь греческую или римскую статую.

Дориан снова опустился на кровать и взглянул на меня сверху вниз. Теперь, вдалеке от окна, объятый тенью, он казался значительно больше и сильнее меня. Освободиться я никак не могла, разве что изобразила бы какое-нибудь безумное дрыганье ногами.

Время шло, и напряжение между нами возрастало. Это тревожило и возбуждало меня.

Почему он тянет? Почему не прикоснется ко мне? Почему он лишь смотрит на меня?

Наконец Дориан опустился на колени возле моих ступней и поцеловал кончики больших пальцев. Это прикосновение оказалось едва заметным, но после столь долгого ожидания все мое тело пронзила дрожь. Он поочередно играл то с одной, то с другой ступней, ласкал губами пальцы и щиколотки, а потом размеренно двинулся вверх по моим ногам. В самую первую нашу ночь Кийо вел себя точно так же. Я подумала, что на основе того, откуда парень начинает действовать, сверху или снизу, наверное, можно сделать определенное психологическое исследование или анализ личности.

Губы Дориана поднимались все выше и выше. Мышцы живота напряглись от предвкушения, я почувствовала нарастающую влажность между бедер. Но он почему-то оставил без внимания нижнее белье и продолжил ласкать живот, неторопливо водил ладонями по гладкой коже, осторожно обходя уже заживающую рану, оставленную на мне фаханом. Покончив с животом, король передвинулся к шее, но не коснулся груди. Шея у меня тоже была довольно чувствительная, и его губы принялись целовать ее со все большей страстью.

Я неровно, взволнованно задышала и не смогла сдержать отчаянную просьбу:

– Почему ты пропускаешь самые чувствительные места?

Он остановился, оторвался от меня на волосок.

– Ты хочешь, чтобы я спустился ниже?

Я прикусила губу. Он пытался заставить меня управлять им, но я желала совсем другого. В этот раз мне не хотелось быть сильной. Вот отчего я просила его связать меня. Я хотела лишиться возможности выбора, поэтому промолчала.

Он снова принялся ласкать шею, двигаясь от ключицы и плеча к щеке и уху. Вскоре наши губы снова соединились. Я попытался передать ему свое нетерпение и страсть в этом поцелуе, как делала это раньше, но теперь Дориан держался вне досягаемости, лишь дразнил меня, но не выполнял мои желания. Я изо всех сил выгнулась и попыталась прикоснуться к нему, насколько это было возможно, но король опять же легонько отстранился. Это было невыносимо. Переполненная желанием, я забыла о том, что не собиралась руководить им.

– Ладно, спустись ниже.

Он повиновался так же быстро, как и тогда, когда я просила его связать меня. Дориан придерживал изящными пальцами мои груди и принялся ласкать их губами. Я закрыла глаза, запрокинула голову, забылась в обжигающих прикосновениях его виртуозного языка. Он нежно посасывал соски, пробуждал каждую клеточку моего тела. Когда Дориан наконец оторвался, я негромко, протестующе вскрикнула, но сразу поняла, что именно он собирался делать дальше.

Пальцы короля скользнули вдоль краев моих трусиков, потянули их вниз, но внезапно остановились на середине бедер.

В этот миг я подумала, что он снова дразнится, потом все поняла и объяснила задыхающимся голосом:

– Это называется восковая эпиляция.

– Ох, – изумленно ответил он. – Ничего себе.

Его пальцы коснулись этой нежной области, одновременно удовлетворяя его собственное любопытство и возбуждая меня. Со счастливым вздохом Дориан снял с меня оставшееся белье и осторожно развел в стороны ноги. Потом он прижался ко мне ртом и одним быстрым движением провел языком по самому чувствительному месту.

Это было похоже на искру, попавшую в бочонок с порохом. Внутри прокатилась жаркая волна возбуждения, меня встряхнуло, и я почти жалобно застонала. Руки Дориана скользнули вверх. Они надежно удерживали меня на месте, снова напоминали о том, что я сейчас бессильна. Все та же противоречивая смесь страха и желания всколыхнулась во мне. Меня пугало, что Дориан мог делать все, что ему угодно, хотя отчасти я именно на это и надеялась.

Король окончательно убедился в том, что я больше не стану отстраняться, и снова опустил руку мне на бедра. При этом его язык не переставал лихорадочно ласкать меня, но теперь к нему присоединились пальцы. Они проникли в меня и размеренно двигались в такт его языку. Я снова застонала от этих прикосновений, запрокинула голову и выгнула спину. Дориан обладал необъяснимым, безошибочным чутьем. Он раз за разом оттягивал приход оргазма, поэтому едва ли не застиг меня врасплох, когда наконец позволил мне кончить.

Мое тело пылало, искрилось от восхитительных ощущений. Я содрогалась каждый раз, когда мускулы сокращались, а обжигающий экстаз переполнял все тело. Когда эта волна все же схлынула, Дориан все еще не отрывал губ, продолжал ласкать и исследовать меня, пока я не начала умолять его остановиться, уже не в состоянии вынести поток этих ощущений.

На сей раз он исполнил мою просьбу, оторвался, лег на меня сверху и прижался ко мне всем телом, таким восхитительным и сильным. Я извивалась под ним, моля о большем. Король взял меня за плечи, снова прочно удержал на месте и прижался губами, заставляя испробовать мой собственный вкус. Сопротивляться было бесполезно.

Когда он закончил целовать меня, его лицо лишь на долю дюйма отодвинулось от моего.

– Я знаю, почему ты делаешь это, – сказал Дориан. – Почему хочешь оставаться связанной. Ты не желаешь отвечать за принятое решение. Ты заранее знала, что пути назад не будет, стоит тебе оказаться здесь. Тебе не придется обременять себя добровольным решением кончить одновременно со мной. В данном случае у тебя нет выбора, следовательно, ты избавляешь себя от любых опасений или чувства вины. – Он поцеловал меня в щеку, потом еще на миг задержался возле моего уха. – Клянусь, через секунду я сорвусь и возьму тебя так, как ты захочешь, если тебе от этого будет легче. Но твой выбор еще не сделан. Мы можем остановиться, только намекни. Я готов развязать тебя. Скажи, чего ты хочешь, и соединись со мной, но не как жертва, а как равная.

Слова готовы были сорваться с моих губ: «Да, развяжи меня. Люби меня. Трахай меня. Я хочу быть с тобой».

Я могла сказать все, что угодно, изменить соотношение сил, вернуть себе свободу и возможность управлять ситуацией и все же не проронила ни слова. Может, это был единственный способ покончить со всем, или же мне просто так хотелось, даже нравилось. Так или иначе, но я промолчала.

Дориан понял мой ответ, поднялся, навис надо мной. Он был захватчиком, пришедшим брать свое, а я – желанной добычей, воплощенной похотью, только и ждавшей удовлетворения. Прежний страх опять всколыхнулся, и я упивалась им. Это было восхитительно, волнующе. Я отказалась от власти, отдавалась ему.

Он привстал, снова раздвинул мои ноги и погрузился в меня. Я вскрикнула не столько от физического, сколько от психического потрясения. Дориан входил в меня, сопровождая каждый мощный удар негромким, почти неосознанным гортанным вскриком.

Я хотела дотянуться до него, обхватить руками, притянуть к себе, но могла лишь просто лежать, в то время как мой желанный враг снова и снова вонзался в меня.

Он передвинулся, снова полностью накрыл меня своим телом, двигаясь по-прежнему властно и нетерпеливо. Теперь я практически не могла пошевелиться. Король держал меня железной хваткой. Я превратилась в сплошной кусок жаждущей, пылающей плоти; я позволяла ему брать меня так, как он того желал, парила где-то на теплых, светлых волнах, словно окутанная золотистым шелком. Блаженство растекалось по всему моему телу.

– Я же говорил, что ты придешь ко мне, – проронил Дориан с неровными вздохами. – Теперь я понимаю, что мог взять тебя в тот самый миг, когда впервые связал тебя. Ничего иного тебе и не нужно. Ты, сама не подозревая, жаждешь, чтобы твой любовник брал тебя так, как ему этого хочется. – Он на секунду остановился, сглотнул и перевел дух. – Ведь я прав, не так ли? Я мог взять тебя в любой угодной мне позиции, в любом угодном мне месте, и ты бы наслаждалась каждым мгновением.

Я была абсолютно не способна выдать какой-либо связный ответ, издавала лишь примитивные бессвязные вскрики. Мне хотелось сосредоточиться на том, что мы вместе, на чувствах, которые я испытывала, когда он вонзался и скользил во мне, на том, что чувствовал любовник, погружаясь в меня. Я съехала почти к самому изголовью, рискуя врезаться головой в спинку кровати.

Внезапно он резко остановился и откинулся назад. Его глаза, такие темные в свете луны, следили за мной, и я узнавала это недвусмысленное, игривое выражение лица. Мы оба задыхались. Я ждала, когда он продолжит, чувствовала, что эта пауза выводит меня из себя, снова была на грани оргазма. Отчего-то мне казалось, что он прекрасно это знает.

– Что ты делаешь?

– Я жду, когда ты велишь мне продолжать.

Дориан не был ни жесток, ни коварен. Король просто дразнил меня, точно так же как привык подначивать своих подданных.

– Какая же ты сволочь, – с нежностью сказала я.

Он рассмеялся.

– Это должно означать, что ты хочешь, чтобы я продолжал?

– Ты знаешь, чего я хочу.

– Ну так скажи это. Иначе тебе придется встать и взять меня самой.

– Я когда-нибудь говорила тебе, что ты сволочь?

– Вели мне не останавливаться. Умоляй меня, и мы будем продолжать делать это всю ночь.

Это была просто игра, кое-что новое в этом соревновании сил, в его доминировании надо мной. К моему огромному огорчению, действовало все это возбуждающе.

– Пожалуйста, – прошептала я.

– Что?..

– Пожалуйста, не останавливайся. Я хочу, чтобы ты продолжал…

– Что продолжал?

Я вздохнула.

– Я хочу, чтобы ты продолжал меня трахать.

Не успела я произнести это, как он снова прижался ко мне. Через несколько мгновений запоздалый оргазм все-таки настиг меня, и я опять вскрикнула. Меня сотрясало это ослепительное, обжигающее, пронизывающее чувство. Все это время наши тела продолжали двигаться в такт. Лицо Дориана было совсем рядом с моим. Он с удовольствием наблюдал за тем, как я задыхалась и билась от практически непереносимого удовольствия.

– Ненавижу тебя, – выдохнула я.

Он рассмеялся и осыпал поцелуями мое лицо.

– Нет!.. Ты врешь.

Да, я врала.