Выступление для МГУ.

В данном исследовании рассматриваются особенности перевода лексического корпуса и экспрессивного синтаксиса романа Э.М. Ремарка " На западном фронте без перемен".

Эрих Мария Ремарк занимает особое место в истории немецкой литературы, так как и до сих пор ведутся споры вокруг его произведений. Такой непрекращающийся интерес доказывает, что у писателя действительно присутствует свой круг проблем и наличествует своя манера. Слава пришла к писателю сразу же после публикации его первого романа – «На Западном фронте без перемен» (1929 г.), где он правдиво описал будни Первой мировой войны: смерть на передовой, ежедневный подвиг простого солдата, потерю веры в возможность возвращения. Стоит отметить, что творчество Ремарка, несмотря на непреходящую популярность, не так часто становится предметом серьезных исследований, чем и обусловлен наш интерес к его известному произведению. Как отмечает ремарковед Роман Романович Чайковский, Ремарк в России был и остается культовым писателем, которого любили и читали не только на пике популярности, пришедшемся на Хрущевскую оттепель, но и сейчас. Однако, несмотря на обилие переводов его произведений, которые продолжают появляться и в наши дни, интереса к самому качеству этих переводов со стороны литературоведов, переводоведов и историков перевода почти не проявлялось. [n1] Желанием восполнить данный пробел в исследовании творчества одного из лучших прозаиков ХХ века и обусловлена актуальность данного исследования.

В данной работе рассматривается оригинальный текст романа, перевод на английский язык 1929 года, выполненный Артуром Уэсли Уинном, поскольку он был сделан фактически сразу же после первого издания романа, а переводчиком выступил бывший военный, который не понаслышке знаком и со всеми тонкостями ведения боевых действий, а также перевод на русский язык, выполненный одним из самых известных переводчиков Ремарка в России, Юрием Афонькиным в 1985 году.

Методом сплошной выборки из оригинала романа и его переводов, была отобрана 101 единица лексики тематических групп «война», «оружие», «повседневная солдатская лексика». В данном исследовании остановимся подробнее на нескольких наиболее показательных примерах:

Mü ller V, der noch Schulbü cher mit sich herumschleppt und vom Notexamen trä umt; im Trommelfeuer bü ffelt er physikalische Lehrsä tze [n2].

Mü ller, who still carries his school textbooks with him, dreams of examinations, and during a bombardment mutters propositions in physics [n3].

Мюллер Пятый, который до сих пор таскает с собой учебники и мечтает сдать льготные экзамены; под ураганным огнем зубрит он законы физики

[n4].

Здесь переводчик Артур Уинн применил прием генерализации. В немецком языке слово “Trommelfeuer” передает дополнительный оттенок интенсивности ведения артиллерийского огня, а именно “ураганный огонь”. Дополнительное коннотативное значение, заложенное автором, переводчик решил не передавать, сосредоточив внимание на передаче семантического значения – “bombardment”. К значительному искажению это не привело, однако необходимо заметить, что при использовании генерализации текст перевода потерял определенную экспрессию. Учитывая тот факт, что автор описывает непосредственно боевые действия со всеми соответствующими трудностями и опасностями, есть смысл говорить о небольшом переводческом недочете. Юрий Афонькин, в свою очередь, сохранил заложенное автором коннотативное значение и отразил его в своем переводе.

Und endlich Stanislaus Katczinsky, das Haupt unserer Gruppe, zä h, schlau, gerissen, vierzig Jahre alt, mit einem Gesicht aus Erde, mit blauen Augen, hä ngenden Schultern und einer wunderbaren Witterung fü r dicke Luft, gutes Essen und schö ne Druckposten [n2].

And finally Stanislaus Katczinsky, the leader of our group, shrewd, cunning, and hard-bitten, forty years of age, with a face of the soil, blue eyes, bent shoulders, and a remarkable nose for dirty weather, good food, and soft jobs [n3].

И, наконец, Станислав Катчинский, душа нашего отделения, человек с характером, умница и хитрюга, – ему сорок лет, у него землистое лицо, голубые глаза, покатые плечи, и необыкновенный нюх насчет того, когда начнется обстрел, где можно разжиться съестным и как лучше всего укрыться от начальства [n4].

И в этом случае переводчик Уинн применил прием генерализации. В немецком языке выражение «dicke Luft» носит жаргонный характер и среди артиллеристов означает «сильный обстрел». Выбор именно такой лексической единицы в тексте оригинала носит вполне объяснимый характер – на фронте солдаты зачастую используют жаргонные выражение, придающее речи дополнительную эмоциональную окраску, в отличие от литературного языка или терминологии. При переводе было использовано выражение «dirty weather», которое не имеет особого коннотативного значения и переводится дословно – «плохая погода», «ненастье» [n5]. Следовательно, применение генерализации в данном случае носит неоправданный характер. Она не показывает заложенное в тексте оригинала коннотативное значение, в частности, отношение к ведению боевых действий, что приводит к некоторому искажению смысла. Переводчик Афонькин, в отличие от Артура Уинна, прочувствовал заложенное автором значение. В русском варианте мы видим слово “обстрел”. Афонькин обошелся без определения, у него также не получилось передать разговорный оттенок фразы, а значит, коннотативное значение передать не удалось, однако семантическая составляющая передана верно, что и позволяет говорить о пусть и неполной, но адекватности перевода, в отличие от английского варианта.

Schmeiß t die Kerle 'raus, dann gibt es auch Frieden [n2].

Smash through the johnnies and then there will be peace [n3].

Вышвырните этих французишек, тогда можно будет и мир заключить [n4].

В данном случае переводчик Артур Уинн воспользовался приблизительным переводом. Немецкое слово «Kerle» (рус. «парни») в широком контексте приобрело негативную коннотацию, обозначающую неприязнь немцев к французам, против которых на тот момент велись активные боевые действия. Поскольку главным здесь является именно приобретенная коннотация, переводчику необходимо было передать ее любым доступным способом. Он решил, как не использовать транскрипцию или транслитерацию, так и обойтись без пояснительного перевода, увеличивавшего объем текста. Из словарных вариантов «guy» [n5], «boy» [n5], «fellow» [n5], «lad» [n5], «chap» [n5], «Johnny» [n5] в целях подчеркнуть уничижительное значение слова в данном контексте был выбран последний из приведенных вариантов – «Johnny». Чтобы подчеркнуть пренебрежительное отношение, выраженное автором в тексте оригинала, переводчик употребил имя собственное в качестве нарицательного, к тому же в форме множественного числа. Как семантическое, так и коннотативное значение передано без искажений.

Переводчик Афонькин пошел другим путем, что отражает специфику восприятия русского читателя – в нашем языке практически нет форм, отражающих пренебрежительное отношение, связанных с именами собственными. В подобных случаях в русском языке к этнохрониму добавляется суффикс с соответствующим коннотативным значением, что приводит к образованию слова с уничижительным оттенком значения. Применение данного способа полностью передает значение, заложенное в оригинале романа.

Landsturmmann Kantorek, Dienst ist Dienst und Schnaps ist Schnaps, das sollten Sie selbst am besten wissen [n2].

Territorial Kantorek, business is business and schnapps is schnapps, you ought to know that well enough [n3].

В текст оригинала автор ввел поговорку “Dienst ist Dienst und Schnaps ist Schnaps“ – рус. “Дружба дружбой, а служба службой”. При переводе Артур Уинн решил образовать неологизм, использовав одновременно две переводческих трансформации – транслитерацию и калькирование. Это сделано вполне оправданно, поскольку необходимо помнить, что главными героями романа являются именно немецкие солдаты, а это значит, что даже при переводе на английский язык необходимо сохранять именно те образы, которые использовал автор оригинального текста, немец по происхождению. Первая часть поговорки была переведена калькированием, что полностью сохранило семантическую и коннотативную составляющие лингвистической единицы. Вторая часть – транслитерацией, без последующего пояснения иностранной реалии “Schnaps”.

Мы можем предположить, что переводчик имел основания не сопровождать эту реалию каким-либо описанием, поскольку на момент выхода перевода в печать абсолютное большинство читающих англичан знали о существовании подобной лингвистической единицы и понимали ее без перевода. Можно сказать, что данное решение актуально и по сей день, поскольку, несмотря на то, что слово “Schnaps” относится к группе культурных немецких реалий, значение этой лингвистической единицы известно далеко за пределами Германии.

Мы можем сделать вывод, что как семантическая, так и коннотативная составляющие фразеологического оборота были переданы полностью и без искажений.

Переводчик Юрий Афонькин перевел данную единицу эквивалентом из русского языка, сохранив при этом и смысловое, и коннтативное значение, и объем текста.

В целом, оценивая проделанную обоими переводчиками работу и принимая во внимание сложность перевода художественной литературы ввиду необходимости сохранить и адекватно передать стилистические особенности автора и культурные аспекты употребляемых лексических единиц, мы можем сделать вывод, что оба переводчика справились с поставленной задачей. С одной стороны, в приведенных примерах наблюдаются некоторые неточности, но с другой стороны, они не несут глобального характера, и в общем и целом, серьезно не сказываются на передаче смыслового и коннотативного значений. Не стоит сбрасывать со счетов сложность перевода вышеуказанных примеров, поскольку они представляют собой лексические единицы особого характера, при переводе которых нужно продемонстрировать не только отличное знание языка, но и фоновые знания.

Теперь мы можем перейти к особенностям эмоционального синтаксиса произведения.

Несмотря на то, что явление экспрессивности является легко распознаваемым, проблема экспрессии весьма актуальна в лингвистике. Наиболее подробно вопросы экспрессивности были описаны франко-швейцарским лингвистом Ш. Балли. Балли впервые выделил «экспрессивную стилистику» – науку, изучающую экспрессивно-эмоциональный аспект языка. В отечественном языкознании интерес к экспрессивности появился в 1950-х гг. XX века. Экспрессивно-выразительной стороне языка отведено важное место в трудах В. В. Виноградова, В. А. Звегинцева, О. С. Ахмановой.

Её актуальность заключается в задаче сохранить и передать особенности авторского стиля, поскольку именно он является одной из главных характеристик художественного произведения. Задача переводчика состоит в том, чтобы не утратить, сохранить «узнаваемость» автора, особенности его синтаксиса, чтобы в процессе чтения реципиентам не приходилось задумываться над тем, читают ли они произведение в переводе или в оригинале. Именно стиль задает тон всему повествованию, и его правильная передача значительно облегчает процесс понимания текста читателем и работу самого переводчика по созданию адекватного перевода.

Остановимся на некоторых примерах подробнее: