II. О генезисе башкирских тамг

В таблице XI показаны сравнительные и относительные к тамгам башкир примеры знаков других племен и народов минувших веков. Причем в таблицу включена лишь небольшая часть тамг восьми башкирских племен, т. к. они, на наш взгляд, являются наиболее характерными и типичными. Как видно из таблицы, в большинстве случаев между башкирскими тамгами и тамгами перечисленных племен и народов существует, за незначительным исключением, типологическое сходство. В таблицу не включены тамги татар, чувашей, мари, удмуртов, венгров и других народов, хотя такую же аналогию с башкирскими тамгами нашли бы и у них.

Как было сказано выше, символические знаки культово-магического характера появились у родовых групп еще в глубокой древности. Но после распада родового строя и с появлением частной собственности менялось не только содержание родовых знаков, но и значительным изменениям подвергались их формы. Дробление племен и родов на новые группы и смешение их не только с родственными, соседними, но и пришлыми этническими группами приводило к интеграции различных по своему происхождению родовых атрибутов, в том числе и родовых тамг. Поэтому возникает сложность в классификации собственно башкирских тамг, присущих только им, отличных от тамг других народов. Но, как отмечает В. С. Драчук, совпадение по форме тамг отдельных народов еще не означает их генетической общности. Заимствование тамги соседних народов, отмечает он, противоречит смыслу тамги, т. к. каждый род или семья форму тамги брали из окружающей среды

и собственного бытия (31). Чтобы избежать заблуждения в данном вопросе, необходимо учитывать не просто формальную типологию знаков, но и историю развития местных племен и народов в их взаимосвязи, начиная с глубокой древности. Только при учете этих факторов можно осветить генезис древних символов, и в том числе прототипов башкирских тамг.

Наглядным и убедительным примером в этом отношении является основная, исходная тамга башкирской родо-племенной группы Бурзян (Борьян), называемая «Сукеш» (молоток) или «Сукыш» (клюв птицы) —

Эта тамга встречалась в некоторых родовых разделах катайцев и кипчаков (Кыпсак). Очень интересна эволюция и вариация этой тамги. В некоторых бурзянских и катайских деревнях, по наблюдению Д. Н. Соколова, встречается тамга — тоже с названием «Сукыш»

(клюв). Он как скрупулезный исследователь отмечал, что слово «Сукыш» надо понимать не просто «клюв» птицы, а как загнутый крючком—«клюв» хищной птицы (2). Другое башкирское название тамги — молотка «Ягалбай» Д. Соколов не понял, хотя по смыслу оно идентично с термином клюв. Но в свое время это слово зафиксировал А. Л. Игнатович. Он писал, что.герб бурзянцев состоит из молотка и называется «ягалбай» потому, что очень походит на ястреба породы ягалбай (20). Эта мысль подтверждается еще тем, что ястребы и соколы являлись символической птицей — атрибутами многих башкирских родов. Башкиры-бурзянцы из ара Аргынбай (Старое Субхангулово) имели тамгу — , которая как бы является схематическим изображением птицы.

Примечательно то, что такие же тамги, как у бурзян-субхангуловцев, высечены на надмогильных камнях у мавзолея Хусаин-бека, которые датируются XIV— XVI вв. (13).

Отмеченные факты говорят о том, что тамга-молоток и тамга-клюв составляют неотделимое друг от друга единство и являются двумя сторонами одной и той же медали. Если так, то мы можем полагать, что основная тамга бурзянцев и отчасти катайцев связаны с тотемати-ческими представлениями древних племен Прикамья и Приуралья. Как известно, боевые чеканы и клевцы — символы власти племенного вождя и некоторые другие предметы ананьинско-пьяноборского времени сопровождались головками или когтями хищных птиц. Следова-

тельно, родовой знак бурзянцев является ничем иным, как пережитком родового символа-тотема, существовавшего в Прикамье и Приуралье еще в первобытное время.

Кроме того, надо иметь в виду и то, что на горшке сармат из Бишунгарского кургана, датированного А. X. Пшеничнюком III—II вв. до н. э., отмечена такая же тамга, как у башкир-бурзянцев (рис. 2).

Не менее интересны также небольшие каменные «молотки» культового назначения, которые, по мнению М. Г. Мошковой, нередко встречаются в памятниках сарматской культуры Приуралья (32).

Тамгу-молоток бурзянцев в данном случае можно толковать как схематическое изображение боевых секи-ров-чеканов или как продолжение традиции сармат-культовые «молотки». Южный Урал являлся таким регионом, где смыкались и сплетались угро-финские и сармато-аланские традиции и обряды.

Но существует и иное толкование тамги-молотка бурзянцев. Это связано с тем, что точно такая же тамга, как у бурзянцев, встречается и у казахов Малой Орды (табл. XI). Они совпадают не только по форме, но и по названиям: у башкир—«ягалбай», а у казахов тамга «балга» рода «Джагалбайлы». Но в связи с этим Д. Н. Соколов не без основания ссылается на замечания А. Н. Доб-росмыслова о том, что «казахи-джагалбайлинцы» по физическому типу удивительно похожи на башкир-бурзянцев (2). Выше было уже сказано о разбросанности башкирских селений, и в том числе в степях Оренбургского края. Такое расселение башкир происходило в основном в XVII—XVIII вв. во времена башкирских восстаний. Так что «казахи»—джагалбайлинцы — это часть башкир-бурзянцев, которые смешались с казахами и переняли их образ жизни, но сохранили кое-какие родо-племенные символы. Поэтому отождествлять тамгу башкир с казахской несостоятельно и ошибочно.

Тамга-сумес или ижау (ковш) — являлась основ-

ной тамгой племени Табын. Кроме табынцев, такие же тамги встречались в некоторых подразделах племен Бурзян, Тангаур и Сальют, а в среде самих табынцев нередко встречались чужеродные знаки. Можно было бы предположить, что тамга «сумес» заимствована от казахов, т. к. в подродах Средней и Малой Орды были знаки, аналогичные знакам башкир.

Мы не исключаем возможность взаимосвязи между тамгами казахов и башкир. Но допускаем это лишь в том

смысле, что казахи могли заимствовать тамгу «сумес» от башкир. Известный историк-краевед М. Ф. Чурко документально доказывал, что в прошлые века башкиры заселяли территорию бывших Кустанайского и Тургайско-го уездов (33). Кроме того, мы уже сослались на мнение В. С. Драчука о том, что тамгу народы берут из собственной окружающей среды и бытия.

Если говорить о семантике тамги «Сумес», то можно полагать, что она своим происхождением связана с культово-магическими представлениями древних обитателей нашего края. Башкирские деревянные ковши с изображением различных животных и птиц на ручках характерны как для самих башкир, так и для некоторых других народов Приуралья и Поволжья. В своей статье «Тамга-Таш в Башкирии» мы их сопоставляли с культовыми ковшами из Горбуновского и Шигирского торфяников Приуралья.

Бронзовые ложки культового назначения известны по материалам Подчеремского клада и Плесинского могильника. В одном из курганов у дер. Ст. Халилово в Дуванском районе Башкирии найдена бронзовая ложка с изображением головы медведя на ручке. Бронзовые и костяные ложки найдены в сарматских курганах и в Уфимском могильнике. Если учесть, что в большинстве случаев они обнаружены в могилах, и среди них преобладают небольшие ложечки-подвески с отверстиями для подвешивания, то едва ли можно сомневаться в культовом характере этих предметов.

Башкирский ученый просветитель М. Уметбаев в своей работе «Ядкарь» (памятники) перечислял у башкир юмран-табынцев пять родо-племенных атрибутов: тамга-ребро, дерево-лиственница, птица-ореол, Уран (пароль)—

Салават, посуда ()— Сихр (), что в переводе

с фарси означает волшебство, чародейство (34).

Загадочной и оригинальной по исполнению посудой у башкир являлись деревянные ковши с зооморфными сюжетами на ручках. Все это подтверждает мысль о том, что башкирская тамга — «ковш» или «сумес» является отражением символики культовых «ложек», известных еще с времен древних обитателей края. Не случайно академик Б. А. Рыбаков отмечает: «Ковш — вообще один из наиболее устойчивых видов ритуальной посуды».

Среди башкирских родо-племенных групп Дуван, Тангаур, Табын и в некоторых подразделениях айлинцев, улу-катайцев, Тамьян, Юрматы бытовали тамги в виде

круга или полукруга — , связанные с космогоничес-

кими представлениями. Широкое распространение культа солнца и луны среди обитателей края не оставляет сомнения в том, что эти тамги возникали на почве трансформации первобытной религии у родо-племенных групп древности. В памятниках Башкирии часто встречаются бронзовые зеркала и большие дисковидные бляхи с орнаментом розетки и концентрических кругов и разнообразные круглые подвески с ажурным орнаментом или в виде колесика со спицами. Бляшки-лунницы найдены в Бирском, Уфимском и других могильниках. Кстати, здесь следует вспомнить записи Ибн-Фадлана о том, что в среде 13 культов башкир главную роль играл у них культ неба.

Д. Н. Соколов полагал, что в процессе длительной эволюции древняя семантика была забыта, и вместо «ай» (луна)-тамга появились новые названия: «урак» (серп)-тамга, «кармак» (крючок), «дага» (подкова)-тамга и др. Следует, однако, отметить, что, не исключая такую метаморфозу в семантике тамг, нельзя отрицать, при позднейших поколениях, возможность появления новых форм и содержания тамг, связанных с теми или иными трудовыми и бытовыми явлениями.

Как видно из таблицы XI, тамги в виде круга и полукруга бытовали у многих племен и народов. Такие знаки встречаются в памятниках Салтовской культуры (25), на гончарных изделиях ранних болгар на Волге, на древних предметах Енисейских кыргыз и др. Здесь прежде всего' нас интересуют Салтовские и болгарские. аналогии, т. к. подобные знаки встречаются на горшках кушнаренковского типа в Башкирии (табл. 1-5а). О взаимосвязи такой исторической цепочки разговор ниже.

В родовых группах усергян, туркмян-кипчаков, мин-цев, юрматинцев и в некоторых других родо-семейных коллективах башкир встречались тамги в виде крестиков, двух пересеченных наклонных линий, образующих равнобедренные угольники и ромб в различных вариантах — , а также тамги из вертикальных линий с симметричными развилинами на концах

Мы здесь не берем их с разными дополнительными черточками и вариациями, сделанными руками позднейших поколений. Если внимательно разобраться в этих изображениях, то нетрудно убедиться в том, что такие

формы нередко повторяются на башкирских орнаментальных мотивах тканей, на хараусах, вышивках и резьбе по дереву. В орнаментах они имеют вид симметричных крестиков, крюкастых ромбов, треугольников, роговидных или растительных узоров. В результате соединяется нить поколений между творчеством древних племен и современных башкир. Поэтому мотивы этих тамг трудно изучать изолированно и в отрыве от орнаментальных сюжетов башкир.

Тамга Усергян из косых крестиков получила название ауырна (шлея), а ее вариации с ромбовидным на-вершьем — койошкан (подхвостник). Тамга второго типа называлась (вилы). Как видно, они именовались

чисто по внешним эпитетам, что связано с трудовой деятельностью. Но башкирские тамги являлись одним из атрибутов родо-племенных групп, т. е. происхождением они связаны с древностью. Поэтому указанные названия едва ли определяют их первоначальную семантику. Думается, что если исходная форма первых типов тамг связана солярной символикой, то тамги второго типа, возможно, связаны антропоморфными или растительными сюжетами. Для убедительности достаточно привести

такие же тамги в круге — , а для второго типа—тамги

сопоставить с формой бляшки из Хусаиновского кургана VIII—IX вв.— . Более древними аналогами для тамги

второго типа могли бы служить схематические человеческие фигуры Мурадымской пещеры (табл. I).

Такие знаки (тамги) имели обширный ареал распространения среди племен и народов, начиная с глубокой древности. В таблице XI показана часть таких знаков, встречаемых на археологических предметах Урала, Сибири, Средней Азии и юга нашей страны.

Основная тамга кари-кипчаков состоит из парно-вертикальных черточек — , которая в отдельных

случаях называется кабыргалар (ребра), а в других случаях — баганалар (столбики). Тамга из парных черточек.характерна не только для кари-кипчаков. Такая тамга оттиснута на каменном надгробии племени Дувани (15), а у племени минцев они отмечены в 30 рукоприклад-ных знаках документов первой половины XVIII в. (сборник, т. III).

Знаки из парных черточек встречаются на горшках сарматского кургана (7, табл. XXVII, рис. 3). Вертикальными знаками из одной и парных черточек закраше-

ны каменные стены нижнего этажа Каповой пещеры (табл. I). Кстати, отметим сходство между тамгами

башкир кипчаков — , вариант, зафиксированный Р. Г.

Кузеевым (18), с такой же тамгой на горшке из Манякского могильника (рис. 3).

У рода Кипчак Средней Орды казахов также известна тамга в виде парных вертикальных черточек. В данном случае совпадают не только знаки, но и родовые имена башкир и казахов, что, вероятно, говорит о далеких этнических связях между этими племенами. Тамга башкир Кари-Кипчаков кабыргалар (ребра) примечательна тем, что даже простые черточки связываются с частью тела животного, что указывает на тотемическое происхождение ее.

В правильности такого толкования можно убедиться на примере тамги башкир туркмян-кипчаков в виде вилки — , называемой (ножка глухаря).

Почти такая же по форме тамга — встречается

у тамьянцев, минцев, табынцев, кубовцев, называемая то тауыкаяк (ножка курицы), то казаяк (гусиная лапка). Все эти названия являются отражением пережитков культа пернатых, который был широко распространен у древних племен Прикамья и Приуралья. Такие знаки встречаются на горшках Бирского могильника и на пряслицах Кушнаренковского селища (рис. 3). Схожими знаками отмечены предметы Хазарии и Волжских болгар (табл. XI). Аналогичны орнаменты Сарматского зеркала из Киишки и курильницы Прохоровской культуры (табл. I). У башкир Карагай и суун-кипчаков основными

видами тамги, по Д. Н. Соколову, являлись

с названием лук, коромысло или петля ремня, а их

варианты — лук со стрелой. Аналогичные тамги

встречались у туркмян-кипчаков, айлинцев и в некоторых других родо-племенных группах.

Тамга в виде лука со стрелой вырезана на щитке перстня Стерлитамакского могильника VIII—IX вв. н. эры (табл. I). Знаки в виде древнегреческой омеги, называемые башкирами коромыслом, встречаются в Сент-Миклошских надписях Венгрии, в среде орхоно-ени-сейских знаков, на флягах Новочеркасского музея Северного Кавказа; Г. Ф. Турчанинов последние определяет, как аланские буквы IX—X вв. н. эры. (26).

Как видно, у башкир-кипчаков (Кыпсак) было по Д. Н. Соколову четыре начала: Кари, Карагай,

Туркмян и Суун. Р. Г. Кузеев по тамгам группирует их на три части: 1. Карый-Кипчаки, 2. ГЭРЭЙ, Карагай, Суун-Кипчаки и 3. Туркмян-Кипчаки, а разнообразие тамг между ними считает просто вариантами исходной тамги. У кипчаков существовали еще Бушман, Сарыш, Сянкин и другие родо-семейные группы.

Как бы то ни было, различие начальных эпитетов родо-семейных групп кипчаков является, по нашему мнению, показателем их этнической неоднородности.

Если судить о названиях тамг Карагай и Суун-Кипчаков, то термин «коромысло», вероятно, позднего происхождения, но другое дело с названием лук. Как пишет Д. Б. Шилов, у гуннов сложный лук приобрел значение не только боевого оружия, но и символа власти и могущества (35). Не случайно подвески и бляшки с изображением лука со стрелой и колчана нередко встречаются в комплексе археологических предметов, в том числе и в Башкирии (табл. I).

Один из распространенных видов тамги минцев, с ее вариациями встречается в различ-

ных регионах, в том числе в сармато-аланских древностях, в пиктограммах Хорезма, в памятниках Северного Кавказа, салтовской культуры, на сфереконосах при-камских болгар, на калмашской плите, у казахов М. Орды и в знаках печенегов и т. д. (табл. XI).

Подобные знаки из Хумаринского городища В. К. Кузнецов относит к числу древнетюркских рунических надписей и приписывает болгарам IX—-X в. н. эры (36). В. С. Драчук считает их сарматскими знаками царского типа первых веков н, э. (37). Такие тамги минцев часто встречаются на наскальных памятниках Кандрыкуля, Асликуля и дер. Ташлы (рис. 5, 6, табл. V—VIII).

У юго-западных минцев, кроме сказанного, по классификации Р. Г. Кузеева (18), встречается тамга , которая аналогична тамге на костяном скобеле из бугра — «Убалар» (рис. 2, 4), а тамга кубоу-минцев аналогична знаку Тамгаташ (рис. 1).

В некоторых подразделах племен Сальют и Катай бытовала тарак (гребешок) тамга . Для таких

знаков масса примеров в орнаментальных мотивах глиняных горшков срубной и андроновской культур, на предметах сарматов (табл. I, 2-в, 8-д), в орнаментах народного творчества башкир, надгробиях Акзирата в Чишминском районе и в знаках Тамга таш. Может быть, она является тоже вариантом тамги айлинцев и минцев?

Аналогичная тамга была у манси Верхоторского уезда Сибири в XVII в. (38).

По легенде, у башкир существовал волшебный гребешок, из которого якобы вырастал лес. Быть может, тарак-тамга связана с этой волшебной легендой, т. е. древним культом растительности?

Как свидетельствуют документы сборника Башкирии первой пол. XVIII в., у племени Бюляр и Герей были зафиксированы тамги. Такого типа знаки

высечены на скале Тамгаташ в Бирском районе, такие же знаки на калмашской плите (табл. III), в надписях Сент-Миклошского клада Венгрии, в рунике баклажек Новочеркасского музея, на камнях Маяцкого городища на Донце.

Трудно судить о происхождении и смысле этих знаков. Д. Н. Соколов сравнивал их с тамгой свияжских татар. Быть может, они являются творчеством самих бюлярцев и герейцев.

Редко встречаются башкирские тамга-кармак (крючок) и тамга в виде равнобедренного угольника , с их

вариациями. Они характерны для знаков калмашской плиты (табл. III) и для племени тангаурцев и лишь единицами для других родовых групп башкир.

Знак в виде крючка вырезан на костяной подвеске из Шиповского могильника, а знак в виде угольника с боковыми черточками на курильнице из сарматского кургана Киишки (табл. I). Такие же формы можно наблюдать в орнаментальных сюжетах сармат, на глиняных и металлических предметах.

Д. Н. Соколов башкирские тамги сопоставлял с орхоно-енисейскими знаками, т. к. сходство между ними очевидно. Но такие знаки, как башкирские, встречаемые на монетах с арабскими надписями первой половины X в., А. В. Фомин относит к типам рунического происхождения (27). Кроме того, необходимо отметить сходство между башкирскими тамгами и буквенными знаками древней Греции VI—V вв. до н. э. (112), а наскальные знаки Северного Йемена, датированные IX—VIII вв. до н. э., уверенно можно поставить рядом с наскальными знаками Башкирии (113).

., Отсюда вывод: сравнительный анализ наскальных знаков Башкирии со знаками других регионов, хотя они представляют определенный интерес, не может непосредственно решать вопрос их происхождения.

Как было сказано, знаки в виде башкирских тамг, по археологическим источникам, известны на Южном Урале со времен раннего железного века, а начиная с середины первого тысячелетия нашей эры, они встречаются не только на отдельных предметах, но и в наскальных памятниках края.