Состояние материальной части 2-го механизированного корпуса на 20 июля 1941 г. 29 страница

На юго-западе по линии Степковка — Перегоновка против главных сил XXXXIX горно-стрелкового корпуса (1 и 4 горно-стрелковые дивизии) оборонялся 37-й стрелковый корпус 6-й армии. На тот момент в составе корпуса находились 80, 132, 173-я стрелковые дивизии, 441-й и 445-й корпусные артиллерийские полки.

189-я, 197-я стрелковые дивизии и 211-я воздушно-десантная бригада БЫВОДИЛИСЬ в резерв командующего 6-й армией с целью рокировки на левый фланг построения.

Несмотря на сжимающиеся «клешни» окружения, сообщение с тылом Южного фронта до конца июля еще не было прервано полностью. С 28 по 30 июля из 6-й и 12-й армий было вывезено 3620 человек раненых.

Состояние артиллерии и основного подвижного соединения двух армий, 2-го механизированного корпуса см. в табл. 4.4 и табл. 4.5. [415]

Таблица 4.4. Состояние корпусных артиллерийских полков 6-й и 12-й армий

Таблица 4.5. Состав 2-го механизированного корпуса на 1 августа 1941 г.

Примечание. Таблица составлена по данным о боевом составе артиллерии Южного фронта на 28 июля 1941 г. (Сб. боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 39. С. 110–111).

Корпус Ю.В. Новосельского на момент окружения двух армий все еще был достаточно силен. Но отсутствие топлива и боеприпасов вскоре превратило эту силу в груду металлолома.

Малое кольцо окружения, вокруг области 40 на 40 км восточнее Умани, сомкнулось 2 августа. Это было сделано пришедшей от Белой Церкви 9 танковой дивизией корпуса фон Виттерсгейма:

«...02.08 бойцы наступающей с запада 1 горнострелковой дивизии и наступающей с востока 9 танковой дивизии встретились у Синюхи и пожали друг другу руки»{475}.

Тем временем была сменена пехотой и брошена на юго-восток 11 танковая дивизия. Замкнувшая кольцо 9 танковая дивизия фон Хубицки сдала свой участок на стыке между горными стрелками Хуберта Ланца и эсэсовцами Дитриха танкистам Крюве-ля и направилась на юг. Эсэсовцы «Лейбштандарта», пришедшие вместе с 9 танковой дивизией в составе XIV моторизованного корпуса остались на северо-восточном фронте окружения и приняли самое активное участие в боях у Умани. Таким образом, 11 танковая, 16 моторизованная дивизии и моторизованная бригада «Лейбштандарт Адольф Гитлер» стали единственными подвижными соединениями 1 танковой группы, скованными боями с окруженными советскими армиями. [417] Остальные к моменту замыкания кольца уже были в свободном плавании на просторах южной Украины. Дивизия Г.-В. Хубе вышла ко 2 августа на ближние подступы к Первомайску:

«16 танковая дивизия достигла Надлака и к востоку.от Ямполя вновь встретилась с неприятелем. Несмотря на проливной дождь 2.08, войска под командованием генерала Вагнера захватили Лысую Гору в 20 км к северо-востоку от Первомайска»{476}.

Бои 6-й и 12-й армий в окружении. Дальнейшие события мне приходится освещать, в значительной мере опираясь на немецкие источники. Документы окруженных частей не сохранились, а воспоминания участников событий из тактического звена, к сожалению, не дают оперативной картины попыток прорыва кольца окружения.

Нельзя сказать, что в штабе Южного фронта полностью отсутствовала объективная информация о положении армий И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделина. Решения принимались отнюдь не вслепую. Например, положение 6-й и 12-й армий в боевом донесении № 0023/ОП от 1 августа командующего Южным фронтом оценивалось так:

«Группа Понеделина, сдерживая натиск противника с севера, запада и юго-востока, с боями отходит на р. Синюха, частными атаками на Нв. Архангельск обеспечивает выход из наметившегося окружения»{477}.

Как мы видим, И.В. Тюленев прекрасно знал о наличии немецких войск, препятствующих отходу двух армий в восточном направлении. Однако неверно оценивались возможности и глубина построения немцев. Предполагалось, что достаточно сбить немецкий заслон у Новоархангельска и дальше не будет полков и дивизий, препятствующих снабжению армий И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделина.

На чем же базировался подобный оптимизм? В той же оперсводке № 0023/ОП находим ответ на этот вопрос: «Для обеспечения выхода правого крыла (группы Понеделина), 223 с*трелковая** д*ивизия** во взаимодействии со 116 с*трелковой** д*ивизией** наносит удар в общем направлении Шпола, Звенигородка. Сводный отряд Нв. Миргород *в** составе 1000 штыков наносит удар Нв. Архангельск»{478}. [418]

18-й армии ставилась задача нанести контрудар в северном направлении с целью смыкания флангов с группой Понеделина.

Тем временем из войск поступали тревожные донесения. Ранним утром 1 августа П.Г. Понеделин направил в штаб Южного фронта телеграмму:

«Положение усугубляется, противник занял Легезино. Резервы использованы. Телефонная связь нарушена. Выезжаю *в** войска»{479}.

На рассвете 1 августа Военными Советами 6-й и 12-й армий было подписано следующее донесение в адрес Военного Совета Южного фронта и в копии Комитету обороны при СНК СССР:

«Положение стало критическим. Окружение 6 и 12 армий завершено. Налицо прямая угроза распада общего боевого порядка 6 и 12 армий на 2 изолированных очага с центрами Бабанка, Теклиевка. Резервов нет. Просим очистить вводом новых сил участок Полонистое, Терновка и Нов. Архангельск. Боеприпасов нет, горючее на исходе.

Понеделин, Музыченко, Любавин, Куликов, Грищук, Попов, Груленко...»{480}

На документе имеется пометка «Принят 1.8.41 14.30».

Получив телеграмму такого содержания, вечером того же дня С.М. Буденный вызвал И.В. Тюленева к аппарату БОДО и потребовал объяснений:

«Я только что получил копию телеграммы Понеделина и Музыченко, адресованную вам.

1) Отвечает ли эта телеграмма действительному положению? Если да, то что вы предпринимаете?

2) Почему они оказались без огнеприпасов и горючего?

3) Как предполагаете им доставить горючее и огнеприпасы?

4) Какое направление намечаете им дать для выхода?

5) Я беспокоюсь о новой 223 *стрелковой дивизии**, чтобы она не попала изолированно под удар; что касается 116 и 212 стрелковых дивизий, они связаны противником; их совместное действие, как вы просите, является не весьма реальным делом. Все»{481}.

И.В. Тюленев сообщил о мерах, которые предпринимаются для восстановления положениями удара изнутри фронта 6-й и 12-й армий и со стороны Черкасского плацдарма и полосы 18-й армии. Трудности со снабжением командующий Южным фронтом отрицал, утверждая, что армии И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделина успешно снабжаются. Свой резон в словах И.В. Тюленева был, немецкое кольцо окружения на тот момент имело большие просветы:

«Широкая брешь открылась между обоими горно-стрелковыми полками к западу, юго-западу и югу от Копенковатое и к востоку от леса, прямо там, где противник все время усиливался. «Котел» все еще оставался неплотным»{482}.

Однако все планы И.В. Тюленева начали рушиться один за другим. Беспокойство командующего Юго-Западного направления о судьбе 223-й стрелковой дивизии оказалось не напрасным. На юг от Киева повернул III моторизованный корпус. Прибывавшая по железной дороге из Харьковского военного округа в район Кировограда 223-я стрелковая дивизия генерал-майора Филиппова должна была, как мы помним, нанести удар в направлении Нового Миргорода — Звенигородки. Из района разгрузки на станции Шестаковка, завершившейся 1 августа, дивизия пешим маршем направилась к Новому Миргороду. Задачей дивизии было с утра 2 августа наступать на Шполу, навстречу 6-й и 12-й армиям. Готовясь к наступлению, дивизия заняла оборону в районе Нового Миргорода. Но вместо наступления утром 2 августа 223-я стрелковая дивизия попала под удар 14 танковой дивизии корпуса Э. фон Маккензена и, понеся тяжелые потери, отошла на Чечеливку и далее на Кировоград. Представить себя на месте солдат и офицеров 223-й дивизии просто страшно. Соединение было сформировано наспех, вооружено собранным с бору по сосенке на складах Харьковского военного округа оружием. Состояла дивизия из необстрелянных, плохо обученных людей, еще вчера стоявших у станка или работавших в поле. [420] И вот после нескольких дней в теплушках и утомительного марша по раскисшим дорогам эти люди попадают под страшный удар авиации, танков и мотопехоты, вооруженной орудиями калибром до 210 мм. Было бы удивительно, если бы 223-я стрелковая дивизия удержала удар танкистов 14 танковой дивизии.

К сожалению, на сохранившейся копии приказа командующего Южным фронтом не проставлено время. Поэтому мы не знаем, поступили ли к И.В. Тюленеву на момент его написания сведения о том, что 223-я стрелковая дивизия скована боем в районе Нового Миргорода. Сам И.В. Тюленев в своих мемуарах не потрудился рассказать, как было дело. Если судить по нумерации директив, приказ 6-й и 12-й армиям был отдан до получения информации о судьбе 223-й дивизии. Он выглядит так, словно ничего не произошло. Директива штаба фронта № 0040 от 2 августа снова требует:

«Группе Понеделина, прикрывшись с запада и северо-запада, активными действиями в восточном направлении уничтожать прорвавшегося противника, занять и прочно удерживать рубеж — Звенигородка, Нов. Архангельск, Терновка, Краснополье. Штарм — Нв. Миргород. Ликвидировать просочившегося (? - А.И.) противника восточнее указанного рубежа»{483}.

На прорыв 223-й стрелковой дивизии надеялись и окруженные. 2 августа П.Г. Поне-делин просит:

«Снаряды не поступают. Осталось по два-три выстрела. Торопите 223 с*трелковую** д*ивизию** *в район** *Ново**Архангельск, Тишковка»{484}.

Тем временем войска 6-й и 12-й армий продолжали отходить в район Новоархангельска, уже находясь в кольце окружения. Местность, в которой развернулись последние бои армий И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделина, не давала решительных преимуществ ни той, ни другой стороне. С одной стороны, в районе Новоархангельска сливаются устья рек Ятрань, Большая Высь, Синюха с притоками. Опираясь на этот район, отходящие войска получили возможность сохранять некоторую устойчивость. С другой стороны, наличие этих рек в тылу имело и отрицательное значение, так как усиливало оборону 11 танковой дивизии и бригады СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», закрывающих пути отхода на восток, и горно-стрелковых дивизий корпуса Кюблера, поставивших заслон в южном направлении. [421]

Постоянные указания пробиваться только на восток или в крайнем случае на юго-восток привели к тому, что 12-я армия вплоть до 5 августа предпринимала попытки прорыва кольца окружения именно в этих направлениях. Только ночью 5 августа П.Г. Понеделин доносит:

«Решил пробиваться в направлении Первомайск»{485}.

Быстрее всего в обстановке сориентировался И.Н. Музыченко, который уже 1 августа запрашивал штаб Южного фронта:

«Прошу в срочном порядке сообщить положение войск 26-й и 18-й армий. Без этого невозможно определить правильное направление прорыва из окружения»{486}.

Через несколько часов он требует санкционировать прорыв в южном направлении:

«Просим санкционировать прорыв на юго-восток через Терновка, Покатилово, прорыв произвести самостоятельно, координируя действия с Понеделиным. Промедление истощит армию и приведет к катастрофе»{487}.

Нам неизвестно, дождался И.Н. Музыченко разрешения на прорыв или нет. Зная характер командарма-6, можно предположить, что нет. Тем не менее утром 2 августа он бросает наиболее боеспособное соединение армии, 80-ю стрелковую дивизию, в направлении Покотилово (населенный пункт примерно в 10 км южнее Подвысо-кого). С 18-й армией была установлена связь по радио. 3 августа 80-я стрелковая дивизия из района Копенковатое пыталась пробиться к переправам через Ятрань у Покотилова и Лебединки. Поскольку 4 горно-стрелковой дивизии корпуса Кюблера в то же время ставилась задача наступления на Подвысокое, бой 3 августа принял форму встречного сражения:

«В 2.30 (утра) 91 горно-стрелковый полк как раз отразил первую вражескую атаку. До обеда последовало еще 5, частично при поддержке танков. Собственное наступление было отложено. 13 горно-стрелковый полк захватил мост через Ятрань у Перегоновки и образовал плацдарм в направлении Копенковатое (высота 193 взята 2 батальоном 13 горно-стрелкового полка). Ширина фронта дивизии составляла к вечеру еще 20 км с значительными брешами»{488}.

Наступательные задачи соединениям по обе стороны фронта ставились, поскольку целью советского командования был силовой прорыв из окружения, а целью немецкого — сокращение фронта и уплотнение порядков для обеспечения прочной обороны внутреннего обвода «котла». [422]

Встречный бой продолжился и в ночь с 3 на 4 августа, и днем 4 августа. 80-я стрелковая дивизия наступала из района Копенковатое с задачей захватить переправу у Покотилово — Лебединка. В 17.00 4 августа к 80-й дивизии присоединились 173-я и 189-я стрелковые дивизии. Последняя получила задачу прикрытия фланга наступления. Противник армии И.Н. Музыченко, 4 горно-стрелковая дивизия, усиленная полком пехотной дивизии пыталась в тот же день наступать в противоположном направлении:

«4 августа наступлением было сокращено расстояние между двумя полками до 3 км. Взятие деревни Копенковатое, которая находилась перед фронтом 13 горно-стрелкового полка, не удалось, в то же время 18 вражеских атак были отбиты, прежде всего перед 91 горно-стрелковым полком. Справа дивизия соединилась с 1 горно-стрелковой дивизией, слева — с 97 легкопехотной дивизией. Только что подчиненный дивизии 477 пехотный полк (257 пехотной дивизии) был выдвинут на передовую линию между 3 и 2 батальонами 91 горно-стрелкового полка. Эти два полка должны были ударить по Подвысокое при поддержке 10 батарей, в то время как 13 горно-стрелковый полк, наконец, должен был овладеть Копенковатое. Во время этих приготовлений к наступлению русские ударили по полкам утром 5 августа большими силами пехоты. 1 батальон 91 горно-стрелкового полка отразил все атаки, последние — в рукопашном бою. По этой причине собственное наступление отложили до 11.30. Намеченное продвижение было очень небольшим. Частично подразделения должны были к вечеру возвратиться на исходные позиции (1 батальон 477 полка), чтобы восстановить взаимосвязанный фронт. 13 горно-стрелковый полк во второй половине дня все еще отражал сильные атаки из Копенковатое. Неуспех этого дня может быть объяснен только значительными силами противника, которые связали фронт, несмотря на образование местных очагов и на сосредоточение артиллерийского огня»{489}. [423]

К 5-му числу на юг были брошены остатки 16-го механизированного корпуса, 3-й противотанковой артиллерийской бригады и группы Фотченко с целью попытаться последней отчаянной атакой пробить себе дорогу из окружения. Однако эта атака поставила фронт окружения на грань прорыва. Еще раз предоставим слово Юлиусу Брауну, историку 16 дивизии:

«Вдруг около 2.20 раздался ружейный и пулеметный огонь, вперемешку с выстрелами противотанковых пушек. Вспышки огня поднялись вверх, шум сражения стал все сильнее. «Кажется, рутинная местная перестрелка!» Но огонь не уменьшался. Похоже, проснулся весь фронт. На горизонте перед дивизионным командным пунктом видны разрывы трассирующих снарядов противотанковых пушек. Шум боя переместился на юг. Приказ по дивизии уже готов, но неразумно высылать связных на передовую линию. Звонит телефон. Докладывает адъютант 94 горно-стрелкового полка: «Слышны звуки гусеничных машин. Бой приближается. Штаб готовится к отражению атаки!» — «Объявите тревогу разведывательному батальону!» — «Так точно. Я немедленно позвоню!» Время — 2.45. 13 горно-стрелковый полк докладывает только: «Идет атака противника из Копенковатое на позиции 3 батальона 13 горно-стрелкового полка». Линия связи с полком повреждена. В 3.00 оттуда поступает открытый радиосигнал: «Танки». Потом полк уже не появляется в эфире (не докладывает). Неожиданно русская пехота напала на позиции 2-х батарей тяжелых полевых гаубиц восточнее Перегоновки. Орудия временно попадают в руки противника. Около 6.00 раздались первые выстрелы на восточной окраине Перегоновки. Части 1 противотанковой роты 525 полка, 3 саперной роты 94 полка, 1 взвод 3 саперной роты 73 полка и охрана штаба дивизии заняли позиции. Русская колонна автомобилей въезжает между тем в Перегоновку из юго-восточного направления, пока она не была полностью сожжена огнем. Русская пехота отброшена при попытке перейти Ятрань вброд. Движение русской моторизованной колонны после этой неудачи поворачивается на Полонистое. Там она встречена 1 саперной ротой 73 полка и взводом 4 роты ПВО 61 полка. В распоряжении дивизии больше не остается резервов. Кабельная (телефонная) связь с критическими позициями повреждена. В эти часы командир дивизии полагается на выдержку и боевую силу своих частей. [424] И он в этом не разочаровался. По радио следует приказ: «Образовать круговую оборону! Держаться! Командное крыло Перегоновка». Около 7.00 на дивизионном командном пункте представляют положение следующим образом: атаки пехоты при поддержке танков на перекресток 5 км юго-западнее Подвысокого захлебнулись в крови. Моторизованные части вклинились в брешь между 3 батальоном 477 пехотного полка и 3 батальоном 91 горно-стрелкового полка. Перед 477 пехотным полком только небольшие боевые действия. От 94 горного разведывательного батальона и 94 горно-стрелкового полка нет никаких известий. На позициях 13 горно-стрелкового полка с большими потерями противника отражены попытки прорыва при поддержке танков и моторизованных пехотных частей. У Перегоновки — также успешная оборона. У Полонистое бой продолжается. Фланги стоят крепко. В центре положение полностью неопределенное. Вероятно, противнику удалось вклиниться, а может, даже и прорваться. Напряжение продолжалось до полудня. Затем положение прояснилось благодаря воздушной разведке, передовым наблюдателям, показаниям военнопленных, радиосообщениям отдельных групп сопротивления, а также запросам командира дивизии: противник, сосредоточив силы, с 2.00 попытался осуществить прорыв из района Подвысокое через пересечение дорог в 5 км юго-западнее Подвысокого, из района леса северо-западнее от этого места, и прежде всего из Копенковатое. Атаки преимущественно силами пехотных частей против 3 батальона 91 горно-стрелкового полка и 477 пехотного полка успеха не имели»{490}.

Реальный шанс вырваться из малого кольца окружения как организованная вооруженная сила был с 29 июля по 3 августа, когда фронт 18-й армии проходил достаточно близко к окруженным армиям. Так, 2 августа правый фланг 18-й армии был всего в 15–20 км южнее войск И.Н. Музыченко. 3 августа расстояние также не превышало 20 км. Пробить фронт 91 горно-стрелкового полка 4 горно-стрелковой дивизии на Ятрани было куда реальнее, чем пытаться взломать оборону 11 танковой дивизии на Синюхе. Совместными действиями наиболее боеспособных частей двух армий было возможно пробить коридор для выхода из окружения. [425]

Уже 3 августа обстановка сложилась так, что прорыв кольца окружения на Ятрани давал шанс лишь на выход разрозненными группами без тяжелого оружия и оставив всю технику. Как армии, корпусам и дивизии прорваться уже было нереально. В этот день 16 танковая дивизия Хубе направилась к Первомайску:

«В то время как основная часть дивизии все еще вела ожесточенные бои северо-восточнее Лысой Горы, часть танкового полка вместе со II батальоном 79 мотопехотного полка, 3 ротой 16 саперного батальона, 3 батареей 16 артиллерийского полка и I батальоном 64 мотопехотного полка, невзирая на размытые дороги, начали 3 августа наступление на Первомайск и излучину Буга, сквозь бесконечные колонны русских, пытавшихся уйти на восток»{491}.

Боевая группа 16 танковой дивизии ворвалась в Первомайск и в ходе скоротечного боя овладела городом. Взрыв мостов немцам удалось предотвратить, провода к зарядам взрывчатки были перерезаны в последний момент. На следующий день образовалось еще одно кольцо окружения:

«4 августа плацдарм на южной стороне Буга был расширен и укреплен. Боевые группы на другом берегу Буга, прикрытые с фланга рекою, продвинулись на юг и установили связь с венгерскими войсками»{492}.

Фактически у Первомайска немцы добавили к окруженным армиям И.Н, Музыченко и П.Г. Понеделина части правого фланга 18-й армии А.К. Смирнова. Ее фронт удалился к югу от Первомайска. Окруженных в районе Подвысокого отделяли от армии А.К. Смирнова десятки километров, преодолеть которые не представлялось возможным. Более того, попытки И.Н. Музыченко организованно пробиться на юг были парированы немцами выдвижением обратно к уманскому «котлу» 9 танковой дивизии фон Хубицки. По имеющимся у автора данным, это было сделано по просьбе командующего XXXXIX корпусом Людвига Кюблера:

«Командующий горным корпусом просил о том, чтобы танковая группа пришла на помощь его стрелкам, ударив на запад; но командование группы армий отказало. Только 9 танковая дивизия, сосед справа 16 танковой дивизии, повернула на запад, нанося удар на Терновку, павшую 4 августа»{493}. [426]

Таким образом, к 5 августа, когда П.Г. Понеделин решил присоединиться к попыткам И.Н. Музыченко пробиваться на юг, шансы вырваться из кольца для большей части солдат и офицеров двух армий уже отсутствовали. Плацдарм, на котором сгрудились в этот день окруженные войска, около 65 000 человек, не превышал размера 10x10 км.

Командующий Южным фронтом доносил 4 августа:

«Группа Понеделина продолжает оставаться в прежнем положении, причем совершенно непонятна медлительность в выполнении неоднократного приказа о выводе его частей на р. Синюха... От Понеделина получена радиограмма панического содержания, что организованный выход из боя без уничтожения своей материальной части или без немедленной помощи извне якобы невозможен. Эта оценка положения Понеделиным неверна, и сплошного фронта нет. Имеются промежутки до 10 и более километров. Топтание на месте Понеделина другим иначе объяснено быть не может, как только растерянностью, нераспорядительностью, неэнергичностью. Обстановка в районе Ново-Миргород, Ново-Украинка не дает возможности помощи Понеделину войсками, кроме авиации, которая все время на него работает. Понеделину вновь подтверждаем приказ ночными атаками пробить себе путь.

Тюленев, Запорожец, Задионченко, Романов»{494}.

Тюленев оперировал устаревшими сведениями. «Разрывы до 10 км» были в первые два-три дня августа. Надо сказать, что хороши были в данной ситуации обе стороны. И.В. Тюленев бездумно приказывал пробиваться на восток, а П.Г. Понеделин столь же бездумно пытался это делать. В это же время реалист И.Н. Музыченко активно прощупывал пути выхода на юг. О 16 танковой дивизии у Первомайска он, видимо, не догадывался.

Нажим с востока и севера вынудил войска двух армий в конце концов сгрудиться вокруг села Подвысокое. К северо-востоку от Подвысокого был густой дубовый лес, Зеленая Брама, ставшая символом последних боев соединений 6-й и 12-й армий. В трагические дни августа 1941 г. Зеленая Брама дала войскам последнюю опору и защиту от бесконечных атак с земли и воздуха. [427]

Принятое 5 августа в штабе 12-й армии решение прорваться своими силами было реализовано в ночь на 6 августа. Попытку эту можно назвать только актом отчаяния, поскольку фронт 18-й армии в это время уже был за Южным Бугом. Затем силы окруженных окончательно иссякли, и наступила катастрофа. 7 августа части XXXXIX горно-стрелкового корпуса вели бои уже на окраинах Подвысокого.

Начальник штаба 12-й армии генерал Арушанян вплоть до 7 августа поддерживал связь по радио. Предпоследняя в этот день его радиограмма гласила:

«Попытка выхода из окружения не удалась. Прошу в течение дня и ночи 6 на 7.8 авиацией методически бомбить...» И последняя радиограмма (в искаженной редакции): «6 и 12 армии окружены... Боеприпасов, горючего нет. Кольцо сжимается. Окружение огневое. Располагаю 20 000 штыками. Арьергарды с севера... удар на Первомайск на соединение с 18-й армией...»{495}

К вечеру 7 августа окруженные войска стали неуправляемыми. Оба командарма, генерал Музыченко и генерал Понеделин, попали в плен; начальникам штаба 12-й и 6-й армий генералам Арушаняну и Иванову (без штабов) удалось выйти к своим войскам. По данным Южного фронта (оперативная сводка № 098), только за период с 1 по 8 августа из окружения вышло до 11 000 человек и 1015 автомашин с боевым имуществом. Оставшиеся в живых, в большинстве раненые и больные солдаты и офицеры 6-й и 12-й армий, 7 августа 1941 г. попали в плен. В плен попал командир 49-го стрелкового корпуса (ранее командир 10-й танковой дивизии) С.Я. Огурцов, прошедший с боями от Радзехова до Подвысокого. На долгие четыре года пленниками немцев стали командиры других корпусов окруженных армий: командир 13-го стрелкового корпуса Н.К. Кириллов, 8-го стрелкового корпуса М.Г. Снегов.

Многие командиры частей и соединений погибли. 5 августа был смертельно ранен командир 44-й танковой дивизии Василий Петрович Крымов. В последние дни окружения погиб в бою ветеран Испании, командир 8-й танковой дивизии (к тому моменту группы Фотченкова) Петр Семенович Фотченков. Попал в плен и погиб там командир 16-го механизированного корпуса комдив Александр Дмитриевич Соколов. [428] Погибли в окружении командир 24-го механизированного корпуса генерал-майор Владимир Иванович Чистяков и его начальник штаба, полковник Александр Иванович Данилов.