Первые блокпосты

Семья из религиозных соображений всегда была абсолютно аполитичной. Когда в стране начался " майдан" и гражданское противостояние – молились и ни во что не вмешивались. Отец говорил: " Мы ни за правых, ни за левых". Он и ранее принципиально не ходил на выборы, тут же и подавно " в политику не вмешивался". Однако политика сама вмешалась – впёрлась обеими ногами в жизнь этого дома: вначале бунт и государственный переворот в Киеве, потом гражданская война в Донбассе.

Женьке крепко запомнился один момент из этих первых дней. Когда киевские силовики дошли до самого Луганска, на блокпостах под Станицей встал " Айдар". В тот день Анатолий Леонтьевич забрал в Станице детей из музыкальной школы и повез домой. Их битком набитую " Славуту" остановили. Проверили. Упырок в камуфляже, потехи ради, гаркнул в открытое окно: " Слава Украине! " - и замер в ожидании. В машине молчали. Он повторил. В ответ упрямое молчание пяти пар растопыренных детских глаз. " Айдаровец" взбеленился:

- Чи не знаете, шо надо отвечать?! Говорить надо " Героям слава! " Понятно?!

И вновь упорная тишина. Отец сидел прямо и смотрел вперед. Женька говорит, что отчетливо видела его побелевшие костяшки на сжатом руле.

Вояка начинал сатанеть – сунул в салон машины автомат и как-то неожиданно тонко, срывая голос, провизжал: " Слава Украине!!! ". И тут случилось нечто: хорошо поставленный хор детских голосов слажено ответил: " Слава Богу! ". У постового случился культурный шок. Он завис, потом неловко стушевавшись, промямлил в ответ: " А… Ну, тада, спасибо…". И потом, чуть просветлев взглядом, неожиданно добавил: " Езжайте с богом". На этом блокпосту к ним больше не приставали.

Позывной " Ангара"

Перед войной у Женьки был девичий роман. Общались с парнем почти три года, правда, в основном по телефону. Весной 2014-го она окончила свой колледж. Мир уже летел в тартарары. Планы на будущее по своей обдуманности напоминали " русскую рулетку". В этих условиях они вдруг впопыхах расписались, хотя родители были категорически против. Следом, с началом боевых действий и первых обстрелов, она уехала жить к свекрови в Курск. Устроилась на работу в ателье, но всё как-то не задалось, и к сентябрю, с окончанием активных обстрелов, молодая вернулась домой.

Возвращение вышло шокирующим – тут она впервые напрямую соприкоснулась с войной. Дорога из Счастья до Станицы заняла более трех часов – езда черепашьим шагом с постоянными остановками и изматывающие, унизительные " шмоны" на каждом украинском блокпосту. Да ещё на большаке, прям позади их автобуса начался бой. За малым к ним " не прилетело". Приехала же – словно высадилась в пустыне. Людей нет, маршрутки не ходят, попуток тоже не видно – без машин вообще, пустая дорога. Притом, что добралась до Станицы под вечер, часов в шесть. Вокруг гнетущий антураж – пустые дома, много разрушений и зияющих провалов выбитых окон, безлюдные улицы. Мысли соответствующие:

- Ну, все – попала. Стою одна, связи нет. В Станице, знаю, орудует нацгвардия. Смеркается… - вспоминает Женька.

Спас сосед, каким-то чудом оказавшийся в нужном месте, в нужное время. Не без приключений добрались до родного села – по дороге их тормознули на очередном блокпосту и не хотели пропускать. И лишь увидев дату рождения (дело было на следующий день после именин), " айдаровец" смилостивился, через губу поздравил с " прошедшим" и все же пропустил.

С молодым мужем жизнь тоже не сложилась. Он оказался, инертным наблюдателем, считал, что надо находиться, как можно дальше от происходящего. Мол, " дурных нема подставляться - разберутся без нас". Её воротило от этой позиции: " Почему за меня должен решать кто-то? Это моя жизнь. Это мой город. Это моя страна" … Сама же тянулась к друзьям-ополченцам – вчерашним ребятам из Камброда, рядом с которыми она жила у своей тетки и бабушки в годы учебы в колледже.

Да и в целом неглупая девчонка прекрасно видела и понимала, что сделали с её городом. Как он пострадал от варварских, неоправданных обстрелов. Знала, как выживали люди. Не раз сама сталкивалась с киевскими силовиками. Слетающие с её языка термины: " укропы", " каратели", " хунта", " фашисты" и " полицаи" - не ругательства, а осмысленные выводы сложившегося мировоззрения.

Тем временем Отец продолжал поддерживать семью. Работал, возил в блокадный город молокопродукты. И на блокпостах " айдаровцев", и на позициях ополченцев всегда оставлял молоко и брынзу. Не в виде дани или задабривания " человека с ружьем". Он просто жил по Писанию. Для него действительно не было " ни эллина, ни иудея", а лишь только люди, разделенные и озлобленные войной. Зная об этом, его уважали бойцы по обе стороны фронта. Один раз такое отношение спасло и Женьку. Ведь она, даже начав сотрудничать с ополченцами, все равно еженедельно моталась к своим – в семью. На одном из досмотров у неё как-то обнаружили георгиевскую ленточку. Было всё – угрозы, оскорбления, маты, но дело не дошло даже до побоев: " Та це ж дочка Леонтійовича". Отпустили.

Вскоре она начала уже всерьез помогать бойцам батальона " Заря". В ответ дома начались ежедневные скандалы. Девчонка упрямая – заступила в " Заре" на службу у КПП. У мужа начались форменные истерики. Она ушла. Сказке конец. Так Женька стала " Ангарой".