Глава 15. Хань торчал третий час в кресле

Хань торчал третий час в кресле. Он честно пытался уснуть ещё до полуночи, но Дэн не сообщил о возвращении блудного телохранителя до сих пор. Отсутствие новостей сводило с ума. Сначала Хань гипнотизировал взглядом телефон, но помнил прекрасно, что Кай на звонки отвечает редко, причём предсказать, когда Каю возжелается на звонок ответить, было невозможно.

Хань наблюдал за ним, но так и не понял, как работает эта чудная система. Либо же никакой системы не существовало, и Кай отвечал на звонки просто под настроение и по обстоятельствам. В последнем случае Хань мог не тратить время и силы попусту ― Кай точно бы не ответил на его звонок.

После неудачной попытки силой мысли заставить Кая позвонить Хань отправился в кровать. Он жмурился, потягивался, вертелся с бока на бок, в итоге закрутился в одеяло и перебрался в кресло, прихватив с собой бутылку вина. Бокал брать не стал, пил прямо из горла. Наверное, зря, потому что точно выпил больше, чем собирался. Осознав это, Хань решил, что много не мало, поэтому останавливаться на достигнутом уже не нужно.

Дэн явился как раз в ту самую минуту, когда вина в бутылке не осталось.

― Мастер Кай вернулся, ― коротко доложил он и вежливо пожелал напоследок спокойной ночи, прикрыв за собой дверь.

― Не прошло и года... ― пробурчал Хань и закопошился в кресле. Он планировал дойти до кровати, но на полпути передумал, подобрал волочившийся по полу хвост из одеяла и дошёл до двери.

Вряд ли Кай будет в восторге от столь позднего визита, но у Ханя накопилось слишком много " хочу сказать". Если не выговориться в ближайшие полчаса, то можно взорваться. Попялившись немного на дверь комнаты Кая, Хань решил, что хозяину дома стучать не обязательно. Он добросовестно попытался придать тоге из одеяла презентабельный вид, перекинул хвост через плечо и гордо прошествовал внутрь помещения. Часто заморгал от неожиданности, потому что внутри свет не горел. Странно, ведь Дэн доложил о возвращении Кая сразу же. Не мог же Кай уже уснуть...

Или мог?

Хань добрался до кровати и убедился, что Кая там до сих пор не ночевало, зато разглядел тонкую полоску света под дверью ванной. Воинственный настрой немедленно сменился любопытством и грешными помыслами. Хань с ужасом обнаружил в себе вуйаериста, целую минуту предавался отчаянию, покаялся и смирился, ведь совершить преступление ему не удалось до этого дня, после чего с чистой совестью двинулся в ванную за обретением неоспоримых доказательств своей вуайеристкой сущности.

Приоткрыв дверь и умудрившись проникнуть в ванную без шума, Хань замер на месте, в очередной раз поражённый до глубины души изображённой на стенах оргией. Под винными парами оргия воспринималась свежо и небанально. Хань чуть ли не носом уткнулся в изображения и изучал одно за другим, пока не добрался до стоявшего под душем Кая. Оргия мгновенно вылетела из головы.

Хань затаил дыхание, вцепившись пальцами в складки одеяла на груди. Он уже видел Кая без одежды раньше, но это был именно тот случай, когда насмотреться вволю невозможно.

Кай стоял, уперевшись левой рукой в стену и слегка наклонив голову. Сверху на него обрушивались хлёсткие струи ― вода шла под сильным напором. Из-за шума льющейся воды он не услышал шагов Ханя, а если добавить до кучи период спада после " касабланки" и рекордно низкий уровень омега-феромонов, то и почуять Ханя он тоже не мог. И Ханя это только радовало в данный конкретный отрезок времени.

Хань смотрел. Или нет, упивался, как вином. Упивался видом обнажённого смуглого тела, блестевшего от влаги, склонённой головой с тёмными волосами ― с прядей стекали ручейки или срывались прозрачные капли, чертили на коже причудливые узоры, упивался широкими плечами, гибкой спиной, узкими бёдрами и сильными ногами, аккуратными ступнями... Упивался так, что далеко не сразу заметил кровоподтёки, порезы и царапины, полуотклеившиеся пластыри и даже ожоги.

Кай правой рукой провёл по лицу, откинул волосы со лба и запрокинул голову. У Ханя разжались пальцы, и одеяло бесшумно упало на пол. Он не собирался ничего делать, только смотреть, но мысль о том, что он свободен от уз, наложенных природой, как и Кай ― из-за " касабланки", порушила все благие намерения. Сделать всего один шаг и прижаться к смуглой спине оказалось так легко. Под щекой ощущались горячие и твёрдые узлы напряжённых мышц. И Хань уверенно обхватил Кая руками за пояс, прижавшись плотнее.

― Уйди.

― Неа, ― пробормотал в спину Каю Хань, ничуть не волнуясь о том, что губами прикасался к влажной коже. Прикасался недолго, потому что Кай резко сбросил его руки и развернулся. Если Кай намеревался добить Ханя своим видом, то в этом уж точно преуспел. Ханю глаз не хватало, чтобы смотреть сразу на всё. Потом не хватило и времени. Кай сжал его плечо ладонью и, кажется, вознамерился невежливо выставить из ванной, но не смог. Тяжело опёрся о плечо Ханя, несколько мгновений стоял вроде бы нормально, а потом его повело в сторону. Хань машинально поймал его и удержал от падения, озадаченно уставился на тёмноволосую голову. Кай уткнулся лбом в подставленное плечо, и этот лоб оказался чертовски горячим. Ненормально горячим.

― Кай?

Невнятное глухое бормотание в ответ заставило забеспокоиться сильнее. И меньше всего это походило на обещание жаркой ночи.

Хань закинул руку Кая себе на плечо и медленно потащился в комнату, там сгрузил Кая на кровать и запихнул под одеяло. На всякий случай потрогал ладонью лоб и вновь убедился, что тот слишком уж горячий. Хуже того, Кай не реагировал на прикосновения. Он казался спящим, но Хань сомневался, что он просто спит. У спящих людей пульс и дыхание размеренные и глубокие, но Кай этим похвастать не мог: дышал неровно, а сердце билось быстрее, чем в обычном состоянии. Если бы не отсутствие реакций, Хань решил бы, что Кай просто валяет дурака и притворяется. Однако он достаточно хорошо уяснил, что Кай скорее позволит себя убить, чем проявит слабость сознательно. Стало быть, сейчас это точно было бессознательно.

А потом вдруг всё пропало ― и пульс, и звук дыхания. И даже кожа под пальцами Ханя стала быстро остывать. Он ещё никогда так сильно не пугался и так быстро не трезвел. Поднёс ладонь к губам Кая, продержал так долго, как смог, но не уловил движения воздуха. Тогда бросил ладонь на грудь, туда, где полагалось биться сердцу. И ничего не ощутил, только гладкую кожу и твёрдые мышцы под ней. Он хотел отнять руку, помедлил и лишь в этот миг уловил один-единственный удар ― сильный, глубокий. Второго удара пришлось ждать достаточно долго, но дождаться удалось. Пульс был, слишком медленный, но был.

Хань низко наклонился и, прикрыв глаза, прислушался. Он так просидел минут пять, зато убедился, что Кай дышит, правда, так же медленно, как медленно билось его сердце.

Хань включил лампу рядом с кроватью и растерянно взлохматил светлые волосы. Сходу он не мог припомнить случаи с подобными симптомами, да и многое уже позабыл из академического курса. В конце концов, он учился на фармакологическом отделении, занимался фармакологией и никогда не проходил практику в смежных медицинских сферах. Конечно, общая программа предлагала внушительный объём знаний, и он получил весь этот объём. Только если чем-то долго не пользоваться, оно со временем начинает забываться. Вот и теперь Хань толком ничего не мог вспомнить.

Поразмыслив немного, осторожно прикоснулся пальцами к лицу Кая, тронул веко и слегка оттянул вверх. Едва не отшатнулся, потому что Кай смотрел прямо на него. Зрачок расширился так сильно, что заполнил почти всю радужку. И зрачок не реагировал на свет. Кай смотрел, но не видел. На потерю сознания это никаким боком не походило.

― Кай? ― тихо позвал Хань, пытаясь уловить хоть что-то, хоть какой-то отклик. Напрасно. Кай неподвижно лежал на спине: почти не дышал, сердце билось слишком медленно, глаза не реагировали на свет. Хань тронул его руку и попытался согнуть в локте, но не смог. Кай весь как будто оцепенел, мышцы затвердели до такой степени, что напоминали камень.

Хань осмотрел все раны, лишний раз убедился, что они не представляли никакой опасности. Закусив губу, окинул Кая беспомощным взглядом с головы до ног и обратно.

А если...

Он аккуратно запустил пальцы в густые влажные пряди и ощупал голову Кая. Не нашёл никаких следов от ушибов, скрытых ран, ничего такого, лишь под самый конец нащупал плотный пластырь на шее. Хань с трудом перевернул Кая на живот и отвёл тёмные волосы в сторону. Кусок толстого пластыря белел как раз у основания черепа и спускался на шею, сантиметра на четыре. По центру белого прямоугольника расплылось бурое пятно.

Хань опознал пластырь ― такими пользовались хирурги. И это означало, что под пластырем наверняка обнаружатся следы скальпеля и швы. Но откуда это, чёрт возьми? Хань пожалел сто раз о том, что в своё время не увлёкся хирургией, поэтому теперь бесполезно было отдирать пластырь и смотреть на результат операции ― он всё равно бы ничего не понял. Однако ему хватило познаний, чтобы списать нынешнее состояние Кая на послеоперационные последствия. Слишком мало времени прошло, вероятно. После любой операции полагалось лежать на койке, а не бегать по городу. А Кай наверняка перепутал последовательность ― сначала побегал, потом решил поваляться, когда организм не вынес подобного небрежного обращения с собой.

Операцию провёл доктор Чжан, Хань не сомневался в этом. Кай вряд ли позволил бы подобное кому-то другому. У доктора Чжана прекрасная репутация и нет ни одной причины желать Каю смерти, стало быть, можно не насиловать телефон и не названивать Чжан Исину, но что, чёрт возьми, это такое? Кай попал в неприятности? Какие? Не пулю же он в голову получил. Если б получил пулю в такое место, то давно бы беседовал со Всевышним. Зачем же тогда надо было резать именно тут вот, в основании черепа?

Хань перевернул Кая на спину, подложил подушку под голову и закутал в одеяло. Потом целую минуту пялился на смуглое лицо с заострившимися чертами. И его осенило. А если в кровь попало что-нибудь? Что-нибудь... Чёрт!

Хань галопом промчался по коридору, оленем попрыгал по ступеням лестницы и зашарил в лаборатории. Пока нашёл сумку с тестовыми материалами, изрядно освежил в памяти нецензурные познания сразу в двух языках. Анализатор, к счастью, всегда валялся на видном месте из-за частого использования.

Вниз по лестнице Хань пропутешествовал тяжело нагруженным осликом, добрался до комнаты Кая и принялся искать, куда можно подключить оборудование. Пришлось разбудить Дэна для поисков удлинителей, переходников и прочей технической мути.

Спустя час Хань с гордостью полюбовался на включенное оборудование и применил его по назначению. Сонный Дэн заодно сварил кофе на двоих, ещё раз пожелал спокойной ночи не собирающемуся спать Ханю и убрёл к себе.

Хань свернулся клубком в кресле у кровати и уткнулся носом в монитор анализатора. Пока что результаты всех тестов были отрицательными. По крайней мере, никаких ядов в крови Кая обнаружить не удалось. Ещё полчаса истратились зря ― вспомогательные вещества тоже по нулям. От отчаяния Хань провёл общий анализ. В ходе анализа задремал на пару минут, но подорвался от писка прибора. Потерев лицо ладонями, посмотрел на монитор и вытаращил глаза.

― Это ещё что такое?..

Хань спросонья подумал, что забыл основы, правда, через пару минут осознал абсурдность подобного предположения. Ничего он не забыл, но картина на мониторе любого заставила бы усомниться в незыблемости даже закона всемирного тяготения. Общий анализ всегда выдавал карту биовида. Эта карта рассчитывалась по наличию обязательных признаков, составу крови и ряду традиционных физиологических показателей. Сама карта выглядела как концентрат показателей цветовой шкалы от красного до фиолетового оттенков и вшивалась в документы. Например, у альфы показатели преимущественно размещались в полях от красного до жёлтого, концентрат ― в оттенках жёлтого или оранжевого. У беты показатели большей частью попадали в зелёную зону и давали концентрат от оттенков серо-коричневого до зелёного. У омеги концентрат обычно выходил в синих или сиреневых тонах. И Хань точно знал, как дважды два равно четыре, что красный ― или фиолетовый ― концентрат невозможен. Ну не бывает такого. Для каждого человека оттенок концентрата уникален, но быть чистым красным ― или чистым фиолетовым ― концентрат не может. У того же майора Ву на его карточке " Интернационала" концентрат был ярко-оранжевым. Хотя... если подумать о гаммах, то вот у них концентрат мог быть чистым фиолетовым. Но не красным.

Красного не бывает!

Но! Он был.

Красным.

Чистым красным.

Хань, опомнившись, вывел на монитор полную карту со всеми показателями на этапе до вычисления концентрата и ошарашенно уставился на график. Все показатели были в красной зоне. Все до единого. Причём у крайней левой границы ― ещё чуть-чуть, и там уже не чистый красный светит, а весь инфракрасный. И это ― из области фантастики. Нет таких показателей. В учебниках ― точно.

Оторвавшись от монитора, Хань посмотрел на вытянувшегося на кровати Кая, на выглядывавшую из-под одеяла руку, к которой крепились датчики анализатора. Может, в спешке попутал датчики и прикрепил не те и не туда? Да нет, всё правильно. Ошибиться он не мог даже с закрытыми глазами ― слишком часто проводил подобные процедуры, собаку на этом съел.

Что же это за ерунда?

С одной стороны, эта ерунда объясняла, почему Кая не оставили на армейской службе ― такую альфа-проблему вот с этими вот показателями, как у него, и в ступе не утолчёшь, с другой стороны, этого не могло быть просто потому, что быть не могло.

Но было.

Интересно, Чжан Исин проводил Каю общий анализ? Вообще хоть кто-нибудь проводил Каю этот грёбаный анализ? И что, черти бы их взяли, ни у кого вопросов не возникло? Вот прямо ни одного? Даже нецензурного?

Хань вывалился из кресла и метнулся к столу, перерыл там всё, огляделся, кинулся к книжным полкам, скинул всё на пол, покопался, влез в шкаф и принялся шарить по карманам в одежде Кая. Обыскать драную куртку в ванной он решил в последнюю очередь, там-то и нашёл искомое ― документы. Концентрат красно-оранжевого оттенка, но не чистый красный.

Хань сел прямо на куртку Кая и растерянно повертел в руках документы. Не красный... Но на мониторе его анализатора ― красный, краснее некуда. И никакого оранжевого.

Хань поёрзал, тихо выругался и пошарил под собой. Выудил шоколадный батончик, машинально разорвал обёртку и принялся грызть добычу, с подозрением разглядывая документы Кая.

Ошибка? Вряд ли, группа крови и прочие детали указаны верно, расхождение только в оттенках концентрата. Незначительная смена оттенка, разумеется, возможна, только обычно для этого требуется целая жизнь. Но чистый красный... это предельные альфа-показатели. Однако Кай не кидался с кулаками ― или кое с чем иным ― на всё, что шевелится. Вспыльчивый, да, резкий, непримиримый, своевольный, но в пределах нормы. При этом серьёзный, настойчивый и... добрый, пожалуй, а ещё странно равнодушный к омегам. Даже стычки он воспринимал скорее как дружеские состязания, эдакая спортивная агрессивность без внутренней злобы. Откуда тут вообще предельные альфа-показатели?

Хань прикончил батончик и схватился за голову, потому что она уже шла кругом. Анализатор не мог ошибаться, но то, что он показывал, выходило за все разумные рамки. Хань ничего не понимал.

Кстати, какой у Кая, к дьяволу, период спада, если анализатор не обнаружил в его организме никаких посторонних веществ? Вообще никаких. А от " касабланки" должно же было хоть что-то остаться! Хоть капелька какая! А фигу.

Хань вскочил на ноги, метнулся в комнату, выключил анализатор, снял все детали, которые снимались, протёр специальным составом для ухода за прибором, даже датчики обработал, потом подключил всё заново и запустил общий анализ по второму кругу.

Чистый красный. Ядрёный. Часть показателей ушла в инфракрасную зону.

Зашибись.

Он проверил пульс ― сердце Кая билось ещё медленнее. Более того, прикоснувшись к коже на груди, Хань обнаружил, что температура тела здорово упала. Проверил глаза и вообще не смог разглядеть радужку ― всё стало чёрным. Кай дышал, но Хань не смог уловить его дыхания, сколько ни слушал, бесполезно, даже зеркало, поднесённое к губам, почти не запотевало.

Он проводил анализ ещё два раза. И с каждым разом показатели менялись, всё больше сдвигаясь в инфракрасный сектор. Необъяснимо, но факт. Пульс ― двадцать ударов в минуту. Бред какой-то. В последний раз анализатор выдал: " Наличие в крови и тканях микрочастиц ферроволокна. Неопознанные реакции..." ― и отказался работать, собака такая. То есть, анализатор не сломался, но при новой попытке провести анализ отказал Ханю в доступе.

Хань мог охарактеризовать своё состояние только одним словом ― " охренел". Его собственный анализатор с доступом только для одного пользователя внезапно отказывал этому самому пользователю в доступе. Что это вообще за беспредел? Он торопливо скормил анализатору все затребованные пароли и попытался ещё раз начать анализ. И был послан: " В доступе отказано".

― Но пароли ведь правильные! ― зарычал Хань на прибор.

" В доступе отказано".

― Эй! Это вообще-то именно я твой хозяин!

" В доступе отказано", ― равнодушно и терпеливо сообщил ему анализатор.

Хань затосковал, потом вспомнил о портативном модуле лабораторного компьютера. Компьютер ― это круче анализатора, да и функций у него намного больше. Приободрившись, Хань сбегал в лабораторию, прихватил модуль и прискакал обратно. Радостно потёр руки, вырубил к чёрту взбесившийся анализатор, подключил модуль, наставил на Кая кучу датчиков и с предвкушением успеха запустил программу анализа.

" В доступе отказано".

― Да чтоб тебя!..

Хань уронил голову на руки, тихо зарычал, а потом разразился потоком ругательств. В последний момент передумал бить модулем об стенку, взял себя в руки, громко уверяя безучастного Кая, что трудности временные, и принялся бомбить модуль кодами и паролями. Модуль благосклонно принимал жертвы, но доступ всё равно не предоставлял.

Через полчаса Хань притащил тестовые ампулы с омега-феромонами от различных носителей и принялся подсовывать образцы один за другим Каю. Испытал все ― от первого до последнего. Нулевая реакция. На все. И это при предельных альфа-показателях?

Картина мира в представлении Ханя стремительно менялась на нечто невообразимое. Всё, чему учили учебники и увесистые многотомные труды, вдруг перестало работать. Без причины и без объяснений.

В семь утра Хань ощутил себя полностью измученным. Он, конечно, планировал провести ночь насыщенно, но с Каем и физически, а не с техникой и умственно.

― Незабываемая ночь траха, ― грустно подытожил Хань, обыскал куртку Кая, но утешительного приза в виде второго батончика не получил. Из вредности потыкал в кнопки модуля и полюбовался в очередной раз на неизменное: " В доступе отказано".

― Скотина!

" Завершение работы".

― Ещё скажи, что обиделся.

На мониторе появился значок выключения, отдалённо похожий на международный жест с использованием среднего пальца. Бред, конечно, но Хань почувствовал себя так, словно его и впрямь послали в пешее эротическое путешествие.

Обидевшись на компьютер и на весь белый свет в целом, Хань влез в бар, которым Кай явно не удосужился ни разу воспользоваться, глотнул из бутылки виски, тихо пошипел и полез в кровать. Он слишком устал, чтобы выбирать место для сна, поэтому со спокойной совестью потеснил Кая ― тот всё равно ни на что не реагировал, и это здорово достало. Хань пару минут перебирал пальцами тёмные волосы, рисовал невидимые узоры на шее и подбородке Кая, потом закрыл глаза и уснул.

Проснулся он намного раньше, чем собирался. Причём не понял сразу, почему. Потом дошло ― Кай снова был горячим. И во сне Хань умудрился устроиться почти поперёк кровати, положив голову Каю на грудь. И сейчас под его щекой ровно и сильно билось сердце. Зажмурившись, Хань машинально отсчитывал удары. Шестьдесят в минуту. Стало быть, Кай вернулся в норму. Знать бы ещё, откуда он в эту норму вернулся. Надо бы глаза проверить...

Хань приподнялся немного и уставился на лицо Кая, сдвинул руку, однако передумал и вместо того, чтобы оттянуть веко, провёл кончиком пальца по нижней губе, обвёл по чёткому контуру и заинтересованно наклонился ниже, ещё немного... Он замер, когда ощутил на губах собственных тёплый выдох, помедлил, но всё же легонько поцеловал. Слегка отстранившись, задумчиво прикрыл глаза и, когда разобрался во впечатлениях, понял, что маловато будет.

Широко распахнув глаза, Хань ещё раз посмотрел на лицо Кая, внимательно изучил, даже придирчиво, и решил, что тот просто чертовски привлекательный, вот и всё. Во-первых, красивый; во-вторых, ещё и альфа. Вполне естественно, что Хань думает о нём, испытывает интерес и хочет... Ладно, неважно.

Кай шевельнулся, выпростал из-под одеяла левую руку, тыльной стороной ладони провёл по лицу, заодно откинув волосы со лба, и уронил руку на подушку за головой. Слегка прикусив нижнюю губу, глубоко вздохнул, потянулся и притих расслабленно.

Хань скользнул взглядом по обнажённому плечу и левой стороне груди, задержался на тёмном кружке, потом медленно опустил голову Каю на грудь. Под щекой билось сердце, а у самых губ заманчиво темнел сосок. Хань неторопливо прикоснулся к нему губами, согрел дыханием и попробовал на вкус кончиком языка.

Интересно даже, какой была бы его реакция на Кая? Реакция того Ханя, не этого, который был сейчас. Наверное, он сошёл бы с ума, увидев Кая в первый раз.

Он пальцем нарисовал воображаемый круг на смуглой коже.

С другой стороны, если подумать о том, что случилось в Театре, то Хань и впрямь сошёл с ума. Он всегда предпочитал иметь дело с бетами и старался держаться от альф подальше. Кай стал исключением из правила.

Хань нарисовал круг на коже поцелуями ― поверх предыдущего.

А ещё стоило вспомнить, что в Театре решать мог Хань, но не Кай. И та ночь тоже была на совести Ханя, а ведь прежде он никогда не делал ничего подобного.

На ум невольно пришло предупреждение Исина о пресловутой духовной стороне дела. И тут же ушло. Кай не реагировал на Ханя. Ни разу. Он " слышал" Ханя как омегу, но не реагировал. Правда, он сказал, что Хань ему понравился. Звучало жалко, в общем-то. " Сойти с ума" и " понравиться" явно располагались в различных плоскостях. Если сойти с ума, то это все равно как ни с кем и никогда. А вот понравиться может и обычный яблочный сок. На разок глотнуть.

Хань сердито фыркнул. Ну вот и чем он тут занимается? Старательно портит себе настроение? А зачем? У него для этого Кай есть ― пусть отрабатывает свои деньги. И Хань со спокойной душой припал губами к груди Кая, правда, почти мгновенно испуганно замер.

― Несанкционированное воздействие на внешний контур с неопределёнными целями.

― Что? ― Хань подскочил на месте и изумлённо уставился на Кая. У него даже дар речи пропал, вытесненный за пределы бытия попытками сопоставить произнесённые слова и постичь их смысл.

Кай моргнул, медленно открыл глаза ― привычно холодный взгляд. Разглядывал Ханя примерно минуту, после чего откинул одеяло в сторону, спрыгнул с кровати и исчез за дверью ванной.

Приходя в себя от возмущения, Хань тоже заморгал, только так часто, будто хотел взлететь на ресницах, как на крыльях. Деловито завернувшись в одеяло, он прошлёпал босыми ногами к ванной и «поцеловался» с запертой дверью.

― Быстро открывай эту чёртову дверь!

Вместо ответа за дверью зашумела вода, полившаяся из крана.

― Эй! ― Хань сердито пнул дверь ногой и зашипел, запрыгав на одной конечности, попытался побаюкать вторую ― ушибленную, но получилось не ахти. ― Ты!.. Немедленно открой дверь!

Из-за двери донеслось приглушённо-безразличное:

― Зачем?

― Спинку тебе... чтоб тебя... потру, ― обманчиво сладким голосом предложил Хань, опустившись на корточки и обеспокоенно ощупав ступню. Вроде бы все кости целы, а ощущения такие, словно десять пальцев сразу сломал ― да, вот прямо на одной ноге все десять.

― В этом нет необходимости.

― Где ты был вчера?

― Это моё дело.

― Но ты вернулся поздно! ― Хань выпрямился и поправил тогу для придания себе солидности. ― И устроил бардак.

― Я не мог устроить бардак, потому что спал.

― Спал?! Это ты спал? Ты мне анализатор сломал!

― Вычти. Заплатишь мне меньше в этом месяце.

― Да я тебе вообще не заплачу!

― Анализатор такой дорогой?

― Э... ― Анализатор стоил ― если с большой натяжкой ― в два раза меньше, чем Хань собирался платить Каю. ― Нет. Слушай, открой дверь, а? Я не могу разговаривать, когда не вижу тебя.

― Для " не могу" у тебя удивительно хорошо получается.

Хань представил, что двери нет, и он хватает Кая за шею и душит, душит, душит... С другой стороны, вряд ли, потому что Кай точно не станет безучастно наблюдать за процессом удушения себя. Душить надо было тогда, когда он " спал". Такая возможность оказалась упущена...

― Так ты...

― Нет.

Хань обиженно обфыркал дверь и забился в кресло, потыкал в кнопки модуля и приготовился обложить неприличными выражениями красную надпись. Модуль прекрасно включился, заработал и даже не попросил парочку паролей. Хань непонимающе таращился на таблицы с названиями файлов и программ.

" Выбор блока, пожалуйста", ― настойчиво замигало на мониторе.

Хань опасливо отодвинул модуль в сторонку. На всякий случай. Чтоб не укусил. Выдерживал характер он от силы две минуты, после чего вцепился в модуль обеими руками, как чёрт в душу грешника, и заклацал клавишами. Проводить анализ сейчас было не на ком, зато в распоряжении Ханя имелись данные предыдущих анализов. Он вынул чип памяти из анализатора, запихнул в модуль и радостно велел считать информацию.

" В доступе отказано".

― А-ы-ы-ы! ― в голос взвыл Хань и едва удержался от желания побиться головой о монитор.

Дверь ванной распахнулась, и Хань кубарем скатился с кресла, запутался в одеяле, но на пол не загремел. Подлетев к Каю, уткнул ему в грудь палец и обвинил сразу во всём:

― С тобой что-то не так! Что с тобой сделал доктор Чжан?

Кай молча убрал палец Ханя от своей груди и двинулся к шкафу с одеждой.

― Я с тобой разговариваю! ― Он от души пнул Кая по лодыжке. Эффект получился примерно тот же, что в случае с дверью. Кай понаблюдал за прыжками на одной ноге, пожал плечами и выудил из шкафа брюки и рубашку.

― Эй!

― Ничего не случилось. ― Вжикнула молния на брюках.

― Да? А что означало твоё утреннее ― несанкционированное что-то обо что-то?

― Не помню такого. ― Рубашка перекочевала на плечи Кая.

― Я своими словами передал суть.

― Да? ― Кай вдруг поймал хвост одеяла, дёрнул, припечатал Ханя спиной к дверце шкафа и вместил всю желанную ночь в один долгий глубокий поцелуй. Хань едва не сполз спиной по дверце вниз, но благополучно уцепился за широкие плечи и повис на Кае, повис с бешено колотящимся в груди сердцем, сбитым дыханием и изумлённо распахнутыми глазами. Горячие губы скользнули по его шее.

― Надеюсь, этого достаточно, чтобы ты унялся хотя бы на один час? ― прозвучало возле уха.

― А что... что будет через час?

― Не будет. Меня не будет в непосредственной близости от тебя. И ты сможешь выносить мозг кому-нибудь ещё.

― Нет, не хватит. Надо ещё раз, ― подумав, решил Хань. ― И даже тогда ты слишком легко отделаешься. У меня много вопросов.

― Выбирай что-то одно. Или ещё раз, или вопросы.

Хань провёл ладонью по спутанным тёмным волосам, пропустив пряди меж пальцами, покосился на чётко очерченные губы и упрямый подбородок. Потом едва слышно выбрал:

― Ещё раз. И я уймусь. Ровно на шестьдесят минут. Только... ― Он накрыл губы Кая ладонью и торопливо добавил: ― Погоди, один вопрос. Нет, не о том, о чём ты подумал. Кстати, а ты о чём подумал? Хотя... Тебе понравился аэробайк? Ты же опробовал его, да? Он тебе подходит? Ну то есть...

Хань умолк, поскольку Кай небрежно смахнул его ладонь со своих губ и повторил поцелуй, заставив забыть обо всём прочем. Потом Хань остался стоять у шкафа и смотреть на захлопнувшуюся дверь.

Показалось? Или Кай в самом деле прошептал ему на ухо " спасибо"?