Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Дискордианцы и подобные им люди играют в игру «УТОПИТЬ». 7 страница






— Знай ты меня подольше, заметил бы, что я часто ковыряю в носу, — сказал Сартроподобный призрак. — Фью, — присвистнул Джон‑ Джон Диллинджер, выходя из шатра, — кто бы мог подумать, что в старике ещё столько прыти? Она сказала, чтобы после Мала зашёл Джордж.

Женщина за занавесом светилась. Если бы не это интенсивное золотистое свечение, исходившее от её тела, в шатре было бы темно.

— Подойди ближе, Джордж, — произнесла она. — На этот раз я не хочу, чтобы ты занимался со мной любовью, — я лишь хочу, чтобы ты знал правду. Встань здесь передо мной.

Это была Мэвис.

— Я люблю тебя, Мэвис, — воскликнул Джордж. — Я люблю тебя с тех пор, как ты вытащила меня из тюрьмы в Мэд‑ Доге.

— Посмотри внимательнее, — сказала Стелла.

— Стелла? Что случилось с Мэвис? Я кружу, я кружу…

— Не обманывай себя, Джордж. Ты прекрасно знаешь, что мгновение назад я была Мэвис.

— Это кислота, — вымолвил Джордж.

— Кислота только раскрывает твои глаза, Джордж. Она не творит чудеса, — сказала мисс Мао.

Я кружу, я кружу…

— О Боже! — пробормотал Джордж, подумав: «И будет: всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся».

И снова увидел Мэвис.

— Ты понимаешь, Джордж? Понимаешь, почему не видел всех нас одновременно? Понимаешь, почему, желая заняться любовью со мной, получал то, что хотел, трахая Стеллу? Понимаешь ли ты, что я не одна и не три женщины, а бесчисленное множество женщин?

У него на глазах она становилась краснокожей, желтокожей, чернокожей, смуглой, юной, зрелой и пожилой, превращалась в светловолосую норвежку, черноволосую сицилийку, гречанку с горящими глазами, высокую ашанти, масаи, раскосую японку, китаянку, вьетнамку и так далее, и так далее.

Бледнолицый продолжает менять цвет кожи, как это обычно происходит с людьми, когда ты смотришь на них под пейотом. Сейчас он выглядит почти как индеец. Поэтому с ним легче говорить. Почему люди не меняют цвет? Все мировые проблемы вызваны тем, что люди всегда сохраняют один и тот же цвет кожи. Джеймс многозначительно кивает. Как обычно, пейот открыл ему великую Истину. Если бы у белых, чёрных и индейцев все время менялся цвет кожи, в мире исчезла бы ненависть, потому что никто не знал бы, какой из народов ненавидеть.

В шатре царил полумрак. Чей это был дух, черт побери? — недоумевал Джордж. Убедившись, что его собеседница исчезла, он выскочил из шатра. Никто не обратил на него внимания. Хагбард и все остальные с трепетом взирали на колоссальную фигуру золотой женщины в золотых одеждах с буйно развевающимися золотисто‑ красно‑ чёрными волосами, возвышавшуюся над баварскими соснами. Женщина удалялась крупным шагом и при этом все больше увеличивалась в размерах. В её левой руке сиял громадный золотой шар. Она перешагнула забор, огораживавший зону проведения фестиваля, с такой лёгкостью, словно это был дверной порог.

Хагбард положил руку на плечо Джорджа.

— Трансцендентальной иллюминации, — сказал он, — можно достичь не только в результате массовых смертей, но и в результате многочисленных оргазмов.

Женщина, чей рост достигал сейчас девяноста трех футов, шагала по дороге в сторону стремительно приближавшихся огней. Она смеялась, её смех прокатывался эхом над озером Тотенкопф.

— Великий Груад! Что это? — воскликнул Вернер.

— Это Старуха! — крикнул Вольфганг и злобно оскалился.

И тут она издала клич: «Каллисти!» Этот крик, пронёсшийся над баварскими холмами, прозвучал громче, чем звучала музыка во время ингольштадтского фестиваля. Затем по воздуху, будто комета, оставляя за собой хвост из искр, пронеслось золотое яблоко и упало в самый центр наступающей армии.

Супернацисты, эти живые мертвецы, по‑ прежнему оставались людьми, и каждый из них увидел в золотом яблоке своё заветное желание. Рядовой Генрих Краузе увидел собственную семью, с которой ему довелось расстаться тридцать лет назад (он не знал, что в эти минуты его внуки спасаются бегством по понтонному мосту через озеро Тотенкопф). Капрал Готфрид Кунц увидел свою любовницу (ему было невдомёк, что в 1945 году, после того как пал Берлин, русские солдаты вспороли ей живот, предварительно изнасиловав). Обер‑ лейтенант Зигмунд Фогель увидел билет на Вагнеровский фестиваль в Байройте. Полковник СС Конрад Шайн увидел сто евреев, выстроившихся в ряд в ожидании того момента, когда он нажмёт на гашетку пулемёта. Обер‑ группенфюрер Эрнст Биклер увидел очаг в доме своей бабушки в Касселе и в очаге голубую китайскую супницу, до краёв наполненную кипящим собачьим дерьмом, из которого торчала серебряная ложка. Генерал Ханфгайст увидел почерневшее лицо, вылезшие из орбит глаза и вывалившийся язык Адольфа Гитлера, со сломанной шеей болтающегося на виселице.

Эсэсовцы дрались и убивали друг друга, чтобы завладеть золотым яблоком. Сталкивались танки, артиллеристы опускали стволы орудий и стреляли прямой наводкой по своим.

— Что это? — в панике завизжала Винифред, вцепившись в Вольфганга.

— Посмотри в центр сражения, — мрачно сказал Вольфганг. — Что ты видишь?

— Я вижу престол мира. Один‑ единственный трон в двадцати трех футах от земли, украшенный семнадцатью рубинами, Розовым Крестом, Глазом и обвитый змеем, кусающим себя за хвост. Я вижу этот трон и знаю, что мне предстоит на него взойти и занять его навеки. А что видишь ты?

— Я вижу чёртову голову Хагбарда Челине на серебряном блюде, — огрызнулся Вольфганг, отталкивая её трясущимися руками. — Эрида бросила Яблоко Раздора, и наши супернаци будут убивать друг друга до тех пор, пока мы его не уничтожим.

— Куда она пропала? — спросил Вернер.

— Приняла другую форму и где‑ то спряталась, — ответил Вольфганг. — Превратилась в поганку, или сову, или ещё какую‑ нибудь гадость и хихикает, радуясь учинённому ею хаосу.

Неожиданно Вильгельм стал хвататься пальцами за воздух и поднялся со своего места. Неуклюже, словно слепоглухонемой, цепляясь за что‑ то невидимое, он полез из «мерседеса» фон Рундштедта. Выбравшись из машины, Вильгельм отошёл на десять футов от братьев и сестры и повернулся к ним лицом. Он стоял, окаменев, и смотрел на них немигающими глазами; его брюки вздулись в паху.

Затем из рта Вильгельма раздался глубокий, звучный, елейный и в то же время тошнотворный голос:

— Надо платить по старым счетам, дети Груада!

Голос напоминал сырую нефть, сочащуюся через гравий. Он казался таким же ископаемым. Это был голос существа, появившегося на Земле, когда Южный полюс находился в Сахаре, а высшую форму жизни представляли головоногие моллюски.

Вольфганг забыл о сражении, которое бушевало вокруг.

— Ты! Здесь! Как ты сбежал?

— Не заметил как. Просто геометрические формы перестали меня связывать. Я выбрался и ел души. Свежие души, а не ту жалкую плазму, которой меня кормили все эти годы.

— Великий Груад! И это твоя благодарность? — взорвался Вольфганг. Понизив голос, он шепнул Вернеру: — Найди талисман, по‑ моему, в чёрном ларце, запечатанном Печатью Соломона и Глазом Тритона.

Обращаясь к существу, завладевшему телом Вильгельма, Вольфганг сказал:

— Ты появился в нужный момент. Здесь будет много убийств и тебе на съедение достанется множество душ.

— У тех, кто нас окружает, нет душ. Я чую в них лишь псевдожизнь. Меня от них тошнит.

Вольфганг рассмеялся.

— Значит, даже ллойгор способен испытывать отвращение.

— Меня тошнит уже многие сотни лет, в течение которых вы держите меня запечатанным то в одном пятиугольнике, то в другом, скармливая мне не свежие души, а жалкие экстракты из ваших запасников.

— Мы прекрасно тебя обеспечивали! — воскликнул Вернер. — Каждый год, только для тебя, тридцать — сорок — пятьдесят тысяч смертей в одних только дорожно‑ транспортных происшествиях.

— Обеспечивали, но не свежими душами. Не свежими! Впрочем, возможно, сегодняшней ночью вы сумеете отдать мне долг. Я чую поблизости много жизней, каким‑ то образом привлечённых вами сюда. Они станут моими.

Вернер протянул Вольфгангу палочку с серебряным пятиугольником на конце, а Вольфганг направил её на одержимого Вильгельма. Тот пронзительно вскрикнул и упал на колени. Воцарилась тишина, прерываемая всхлипываниями испуганной Винифред, одиночными выстрелами из винтовок и отдалённым стрекотанием автоматных очередей.

— Эти жизни не для тебя, Йог Сотот. Они предназначены для трансцендентальной иллюминации наших слуг. Но если ты подождёшь, то получишь своё.

— Пока мы тут разговариваем, — перебил его Вернер, — наша армия уничтожает сама себя. Ещё немного, и мы вообще не сможем рассчитывать ни на какие жизни. — Правда? — раздался хриплый голос. — Неужто ваш план пошёл насмарку? Дайте‑ ка я прочту ваши мысли.

Вольфганг ощутил, как его тело покрылось гусиной кожей. Он содрогнулся, когда шероховатые источающие слизь бескостные пальцы начали перелистывать страницы его сознания.

— Ммм. Ясно. Значит, она здесь. Мой древний враг. Было бы неплохо снова с ней сразиться.

— А равен ли ты ей по силам? — с интересом спросил Вольфганг.

— Я никому не уступаю, — последовал гордый ответ.

— Спроси его, почему он попадает в ловушки пятиугольников, — шепнул Вольфгангу Вернер.

— Заткнись! — свирепо прошипел Вольфганг. Ллойгору он сказал:

— Уничтожь её золотое яблоко и спаси мою армию. Тогда я освобожу тебя из‑ под власти этого пятиугольника и подарю тебе жизни, на которые ты рассчитываешь.

— По рукам! — раздалось в ответ.

Вильгельм задрал голову вверх и широко открыл рот. Из его горла донёсся клёкот, будто он задыхался. Потом он рухнул навзничь и распластался на земле. Из рта Вильгельма заструился странный зеленоватый светящийся газ.

Вернер выскочил из машины и подбежал к нему.

— Он жив.

— Конечно, жив, — сказал Вольфганг. — Просто Пожиратель Душ завладел его телом, чтобы общаться с нами.

— Смотри! — взвизгнула Винифред.

Облако зеленоватого фосфоресцирующего газа накрыло мёртвую армию. Оно напоминало паука с бесчисленными ножками, ручками, антеннами и щупальцами. Облако постепенно меняло форму, его свечение усиливалось. Стало светло, как днём. Затем свет померк. Над холмами вокруг озера Тотенкопф воцарилось великое безмолвие, прерываемое лишь отдалёнными радостными возгласами людей, благополучно перебравшихся на другой берег.

— Нельзя терять ни минуты, — сказал Вольфганг Вернеру и Вильгельму. — Вызовите кого‑ нибудь из офицеров. И поищите Ханфгайста.

Но Ханфгайст пропал. Старшим из оставшихся в строю офицеров был обергруппенфюрер Биклер, в сознании которого, сохранявшем жалкое подобие жизни, брезжило унылое видение собачьего дерьма. Четверо первоиллюминатов обнаружили, что Яблоко Раздора стоило им половины войска.

— Вперёд! — проревел Вольфганг. Повинуясь его приказу, остатки мёртвой эсэсовской армии проломили огораживавший зону фестиваля забор и затем ворвались на мост.

Вольфганг стоял в «мерседесе» фон Рундштедта, держась руками в чёрных перчатках за спинку переднего сиденья. Порывы ветра трепали его светлые стриженые волосы, как жнивьё на пшеничном поле. Неожиданно Вольфганга толкнул находившийся рядом Вильгельм.

— Ну что ещё? — прокричал Вольфганг в грохоте наступления.

— Так как насчёт тех жизней, которые мы вот‑ вот получим, — заскрежетал голос ллойгора. — Они ведь мои? Все мои?

— Слушай, ты, энергетический вампир. У нас другие долговые обязательства и другие проекты, которые нужно довести до конца. В отеле «Дунай» ждут трансцендентальной иллюминации наши преданные слуги. Ты получишь своё. Но сначала они. Тебе придётся подождать своей очереди.

— Тогда прощай, — сказал ллойгор. — Увидимся в твой смертный час.

— Я никогда не умру!

— Дурак! — изрыгнули уста Вильгельма. Неожиданно Вильгельм встал, распахнул дверцу машины и бросился с моста в озеро. Плюхнувшись в воду, он поднял тучу брызг и камнем пошёл на дно. Там, где он утонул, чёрная вода осветилась зеленоватым светом.

И тогда их осталось четверо.

Хагбард, стоя на вершине холма, наблюдал, как на мост въезжают танки, за ними чёрный «мерседес» и следом бронетранспортёры. Когда на мост взошла пехота, он опустился на колени и рванул рукоятку взрывной машинки.

Взрывчатка, заложенная дельфинами под руководством Говарда, взорвалась, и мост вместе со всеми, кто на нем был, исчез в гейзерах белой воды. Эхо взрыва прокатилось по приозёрным холмам.

Первыми пошли на дно танки. Когда начал тонуть штабной «мерседес», Вернер Зауре завизжал: «Моя нога застряла!» Затем он ушёл под воду вместе с машиной. На поверхности озера Тотенкопф плавали плачущие Вольфганг и Винифред, и с ними горстка спасшихся супернацистов.

И тогда их осталось трое.

Хагбард крикнул:

— Я его утопил! Я утопил мост Джорджа Вашингтона! — Что‑ то изменилось? — спросил Джордж.

— Конечно, — ответил Хагбард. — Мы остановили наступление нацистов и скоро сможем их добить. Тогда в мире не останется зла. Все будет восхитительно и прекрасно. Сердце Джорджа ёкнуло от недоброго предчувствия — в голосе Хагбарда было больше сарказма, чем торжества.

— Конечно, я допускаю, — рассудительно сказал Фишн Чипе, — что на меня действует чёртов наркотик в кул‑ эйде. И все‑ таки это не может быть галлюцинацией. Тринадцать человек сняли с себя одежды и начали танцевать. И я ясно слышал, как они пели: «Будь благословенна, будь благословенна». Потом откуда ни возьмись появилась гигантская женщина, после чего сирены, ундины и русалки нырнули в воду. Если это Армагеддон, то он происходил не совсем так, как описано в Библии. Я правильно излагаю ситуацию?

Дерево, с которым он разговаривал, не отвечало.

— Будь благословенна, будь благословенна, — продолжала петь Леди Велькор, танцуя против часовой стрелки в кругу тринадцати ведьм, второпях собранных на шабаш. Заклинание сработало: она своими глазами видела Великую Мать Исиду, поразившую злых духов мёртвых католических инквизиторов, которых пытались оживить иллюминаты. Леди Велькор знала, что позднее Хагбард Челине будет хвастаться в оккультных кругах, что чудо сотворил именно он, и скажет, что здесь была эта сучка‑ разрушительница Эрида. Плевать. Она, Леди Велькор, своими глазами видела Исиду, и этого вполне достаточно.

— Теперь я вас спрашиваю, — продолжал Фишн Чипе, обращаясь к другому дереву, показавшемуся ему более общительным. — Что, черт побери, сегодняшней ночью видели здесь вы?

— Я видел великого Мага, — ответило дерево, — или великого мошенника (что, впрочем, одно и то же), сказавшего пару слов и заставившего банду эсидхедов бежать от собственной тени.

Это был Джо Малик, в котором бедный одурманенный кислотой агент 00005 попросту не признал человека. Помолчав, «дерево» добавило:

— Или же я видел последнюю битву Добра со Злом, причём и тех и других поддерживал Гор.

— Тебе тоже дали наркотик, — раздражённо заметил Чипе.

— Можешь в этом не сомневаться, — удаляясь, ответило «дерево». …Я не знаю, как суды намерены это распутывать. С учётом того, что стрелявших было пятеро и они стреляли одновременно, а агенты секретной службы сразу же открыли ответный огонь, никакая криминально‑ баллистическая лаборатория не сможет достоверно восстановить траектории всех пуль. Кого из числа выживших судить за убийство, а когоза покушение на убийство? Вопрос ценой в шестьдесят четыре тысячи долларов и… что? …а… А сейчас, леди и джентльмены, в этих печальных обстоятельствах… ммм… в этот трагический для истории нашей страны час, давайте все вместе обратим особенно пристальное внимание на нового Президента, который сейчас выступит перед нами с обращением.

Что это за черномазый там стоит? — спросил кого‑ то за кадром новый глава исполнительной власти, прежде чем появиться на телевизионных экранах.

«Шевроле‑ стегозавр» въехал на пустующую концертную площадку и остановился. Из окна машины высунул голову гитарист и спросил Леди Велькор:

— Что тут за чертовщина происходит?

— В кул‑ эйд попала кислота, — серьёзно ответила она. — Все одурели и рванули в город.

— Вот дьявол, — сказал гитарист. — Мы впервые должны были выступать перед большой аудиторией. Ну и невезуха!

Он развернулся и уехал. Леди Велькор прочла надпись на заднем стекле его машины: «ИНЦИДЕНТ В ФЕРНАНДО‑ ПО».

— Как ты сейчас, детка? — спросил Саймон.

— Я знаю, кто я, — медленно ответила Мэри Лу, — и думаю, что мой ответ понравится тебе не больше, чем чикагской полиции. — Её глаза были исполнены далёкой печали.

Вольфганг и Винифред почти добрались до берега, как вдруг вода забурлила и вокруг замелькали зловещие веретенообразные тела. Винифред истошно завопила:

— Вольфганг! Ради Груада, Вольфганг! Меня тянут вниз!

Её длинные светлые волосы ещё какое‑ то мгновение оставались на поверхности, затем исчезли и они.

И тогда их осталось двое.

Вольфганг понял, что её утащили дельфины. Он продолжал неистово плыть к берегу. Что‑ то схватило его за брючину, но он брыкнулся, высвободил ногу и выбрался на мелководье, где его уже не могли преследовать морские твари. Он поднялся на ноги и побрёл к берегу. И столкнулся лицом к лицу с Джоном Диллинджером.

— Прости, дружище, — сказал Джон, вскидывая автомат. Тридцать серебряных пуль ударили Вольфганга, словно тяжёлые дуби— ны. Он отлетел обратно в воду и лишился чувств. Мерзкие щупальца сжали его душу. Он услышал гадкий бормочущий смех, перешедший в поистине бездонный хохот, а затем отвратительный голос: Добро пожаловать в место, подготовленное для тебя навеки. Теперь ты и в самом деле никогда не умрёшь. И в этот момент замурованная, словно муха в янтаре, душа Вольфганга Зауре познала, что она останется в заточении на миллиарды и миллиарды лет, и закричала…

И тогда остался один.

Джо Малик, чувствуя себя так, словно он наблюдает за собственной игрой из зрительного зала, подошёл к Нему и протянул руку.

— Поздравляю, — ледяным тоном произнёс Малик. — Ты и впрямь это сделал.

Хагбард взглянул на руку Малика и сказал:

— В прошлый раз ты был любезнее.

— Прекрасно, — сказал Джо. — Мой Господь, мой враг.

Он наклонился вперёд, поцеловал Хагбарда в губы, вытащил из кармана пистолет и аккуратно выстрелил ему в голову.

И тогда не осталось никого.

А вот что произошло наяву. Джо усмехнулся, вытащил из кармана пистолет и протянул его Хагбарду.

— Неожиданная развязка, — сказал он. — Я расшифровал все подсказки, как ты и хотел. Теперь я знаю, что ты пятый Иллюминатус Примус. И ещё я знаю, что ты уничтожил остальных четверых совершенно не ради того, во что заставил нас поверить. Но я не могу доиграть свою роль до конца, потому что все ещё доверяю тебе. У тебя должна была быть веская причина сделать это.

Хагбард открыл рот в совершенно искреннем изумлении.

— Ну так утопи меня! — воскликнул он, начиная смеяться. Занималась заря; «Девять неизвестных», самая загадочная из всех рок‑ групп, нахлобучив футбольные шлемы и встав лицом к Востоку, запели:

Есть лишь ОДИН Бог:

Это Бог СОЛНЦА!

Ра! Ра! Ра!

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.