О синхитических понятиях

Логически можно различными способами объяснить факт так называемых неясных понятий разговорного языка. Манифестация сферической организации нашего знания в целом свидетельствует о том, что во многих случаях актуального словоупотребления достаточно вместо содержания понятия как-то определить его объем, то есть область употребления знака в ряду других. Напомним о следующем: Й. фон Крис в своей оригинальной «Логике»[182] уделяет много внимания явлению, обозначаемому им термином «синхитическое образование понятий». Известно, например, что юристы сталкиваются со значительными трудностями, когда они должны с достаточной точностью и простотой определить, что обозначают в том или ином законе понятия «дом», «транспортное средство», «авария». Как полагает фон Крис, причина заключается в том, что группы предметов, за которыми закреплены эти названия в обиходном языке, организуются по не очень точно фиксируемому многофакторному подобию, а не на основе одного-единственного показателя. Оставим в стороне детали концепции Криса; я, например, не согласен с ним, когда он причисляет к синхитическим понятиям обычные названия цветов — rot «красный» и blau «синий» — и считаю, что здесь анализ Херинга более точен, но в том, что касается понятий Haus «дом» или Diebstahl «кража», он, возможно, и прав.

Общая область синхитических понятий, по существу, совпадает с областью назывных слов разговорного языка, которые характеризуются следующими двумя признаками: Во-первых, они имеют в повседневном языке курсовую значимость, которую нельзя однозначно установить ни при помощи еще живого, ощутимого этимона, ни научно. И Во-вторых, при этом речь идет о предметах, которые в соответствии с нашей дифференцированной культурой ныне сильно отличаются друг от друга, хотя и сохраняют прежнее название класса. Что значит «ein Buch»? В настоящее время имеется множество объектов, соответствующих этому названию, — печатные книги, записные книжки, коммерческие «книги» — записи на отдельных листках в картотеке. Очевидно, было бы проще передать содержание понятия «Buch», если бы после введения эффективного повседневного шрифта (буквенного письма) каждое письменное сообщение, в том числе и письмо, называлось Buch, и еще проще, если бы в качестве материала для письма использовалась только буковая кора. Тогда каждый исписанный кусок буковой коры, а не что-либо иное, был бы книгой.

Что значит «ein Hund»? В современном немецком языке этимон мертв, но зоология заботится там, где это необходимо, о сохранении дефиниции класса (в этом ничего не меняет забавное Grubenhund «рудооткаточная вагонетка'). Раньше, когда этимон был еще жив, один из наших предков мог сказать: это животное называется Hund «собака», так как оно ловит дичь. Допускаю, что к этому объяснению говорящие на английском языке могут еще добавить hound «собака, гончая», принимая во внимание специфическое значение Jagd—hund «охотничья собака» и blood—hound «ищейка». Но для этого необходимо, чтобы они осознавали родство с hunt «охотиться». Однако для немецкого слова Hund я не в состоянии найти такие актуализирующие внутреннюю форму примеры. Если, экспериментируя, привлечь, например, прилагательное hü ndisch «собачий; льстивый», то оно либо останется нейтральным в ряду многих других объективно известных свойств собаки, либо приобретет оскорбительный оттенок аналогично тому, как греки называли последователей известной школы философов киниками, возможно, за их подчеркнутое (практически и теоретически) бесстыдство. Но с охотой в «Hund» и «hü ndisch» нет ничего общего. Короче говоря, для меня угас этимон, поскольку изолированно взятое слово и при сравнениях не раскрывается в языке. Изоляцию в словарном составе историк языка считает наиболее частым явлением, сопровождающим (как причина или следствие) стирание этимона.