ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Художественная мысль Леонида Андреева очень часто, подолгу и упорно задерживалась на «вековечных» вопросах и проблемах - о жизни и смерти

Художественная мысль Леонида Андреева очень часто, подолгу и упорно задерживалась на «вековечных» вопросах и проблемах - о жизни и смерти, о загадках человеческого бытия, о предназначении человека и его месте в бесконечном круговороте жизни.

Изображенный Андреевым духовный кризис отца Василия, человека, наивно думающего избавить человечество от зла жизни волею неба, современниками воспринимался как призыв своими силами добиваться правды на земле.

В рассказе «Стена» автор высказал мысль о том, что человек может и должен активно противостоять року. Даже если это противостояние закончится трагически, человечество должно идти вперёд.

Сергей Петрович из одноимённого рассказа понимает, что в социально несправедливом обществе человек не может быть счастлив, и, осознав себя ничтожным, решает покончить с собой.

В рассказе «Жили-были» Андреев нарисовал кусочек вечной, неистребимой жизни, запечатлел её краткое мгновение и показал, что оно может быть для одних безрадостным, бессмысленным, бесцельным, для других - бессмертным, приобщением к вечному и доброму.

В рассказе «Мысль» видна трагедия человека, разрушившего в себе «нравственные инстинкты», и который потом разрушился сам.

Писатель в рассказе «Баргамот и Гараська» утверждал, что даже самый «последний» человек есть тоже человек и называется брат твой.

Ярым противником войны выступил писатель в рассказе «Красный смех».

Рассказ был криком о необходимости спасения человека, людей, народов, человечества от «мировой заразы», насаждающей войны как способ собственного существования и распространения.

Писатель высказывает мысль о том, что будни «обесцвечивают» человека, обесценивают его душу, такой человек заслуживает презрения, но в то же время и жалости («Большой шлем»).

Совершенно по-новому преподносит Андреев тему предательства («Иуда Искариот»). Иуда не может победить его, но он и не может не любить Иисуса. И вся психология предательства заключается тогда в борьбе личности с предопределением в борьбе Иуды с предначертанной ему миссией.

Рассказы о детях заставляют задуматься об украденном детстве и безвозвратно потерянном счастье, которые нужны каждому человеку.

Рассказы Л. Андреева, написанные в конце XIX - начале XX в. остаются актуальными и в наше время. Идеи, высказанные писателем, по-прежнему волнуют современного человека: в мире продолжаются бессмысленные войны; люди все также борются со своей судьбой, одни точно знают, для чего живут, другие просто проживают ее. Именно поэтому творчество Леонида Андреева остаётся актуальным спустя столетие.

Андреев открыл в литературе свой, новый мир, мир овеянных революционным дыханием мятежных стихий, тревожных мыслей, философских настроений. Остро реагировавший на переходность, кризисность всех сфер жизни переломной эпохи, Андреев выступил как художник-искатель, экспериментатор, заражавший самим процессом напряжённых, мучительных поисков всех, кто с ним соприкоснулся. Блок и Горький, Воровский и Вересаев, Бенуа и Киров, Луначарский и Волошин, Короленко и Р.Люксембург - эти и многие другие современники Андреева повторяли, например, что он сделал жизненно необходимой для каждого из них потребность сейчас, незамедлительно и точно, ответить себе и всем вокруг на вечные, «проклятые» вопросы, открытые человечеством в древние времена и актуальные по сей день: о цели человеческого существования, о трагедиях жизни и смерти, о путях разума, веры и чувства, о борьбе с «мировым злом» за победу человека, за победу добра. Самую эту неистребимую потребность Андреева задавать вопросы и требовать на них ответа А.Блок считал характерно русской чертой, резко обозначившейся в революционную эпоху. Андреев задавал свои вопросы старому миру «от самой глубины своей, неотступно и бессознательно», задавал их от лица «великого дитяти - России», выходившей на арену мировой истории в качестве исполнителя главной роли и нуждавшейся в действенных ответах.

«Андреев стоял у истоков ряда явлений, получивших развитие в русском и зарубежном искусстве. Как показывают исследования о конкретных писателях, отдельные художники испытывали на себе его воздействие, целые литературные течения шли по путям, обозначенным его творчеством: опыт Андреева имел большое значение для В. Маяковского и Б. Брехта, без него нельзя установить родословную Ф.Кафки, Л.Пиранделло и О'Нилла; обращение к творчеству Андреева обнаруживает корни таких литературных явлений, как экзистенциализм (А.Камю), интеллектуальный театр и театр абсурда, «философский реализм» в Японии; искания Андреева в области «неореализма» и «универсального психологизма» находятся в русле разнообразных веяний в русском и мировом театре и кино».[4, с 36]

80. «Лето Господне» Проблематика романа. Главная тема романа «Лето Господне» — тема исторической и родовой памяти. Шмелёв считал, что мир будет незыблем до тех пор, пока люди помнят прошлое и строят настоящее по его законам. Это делает мир одухотворённым, «обожествлённым», а значит, осмысленным. Соблюдение древнего порядка помогает человеку быть нравственным. При таком понимании ежедневные дела превращаются в обряд, исполненный смысла. Через будничное проявление жизни детская душа постигает Бога: «Чувствуется мне в этом великая тайна — Бог» («Чистый понедельник»).

Повествование построено по законам благодарной памяти, которая не только сохраняет воспоминания об утраченном материальном мире, но и духовную составляющую жизни. В «Лете Господнем» тема религиозная, тема устремлённости души русского человека к Царствию Небесному связана с семейным укладом замоскворецкого двора «средней руки» купцов Шмелёвых, бытом Москвы восьмидесятых годов XIX века. Если в «Солнце мёртвых» речь шла о разрушении сотворённого Богом мира, то в «Лете Господнем» — о его возникновении и о вечном развитии. Мальчик Ваня и его наставник Горкин не просто проживают земную жизнь с её Благовещением, Пасхой, праздником иконы Иверской Божией Матери, Троицей, Преображением Господним, Рождеством Христовым, Святками, Крещением, Масленицей, но верят в Господа и бесконечность жизни. В этом, по Шмелёву, духовная сущность бытия.

Можно сказать, что мир «Лета Господня» — мир Горкина, Мартына и Кинги, бараночника Феди и богомольной Домны Пан-фёровны, старого кучера Антипушки и приказчика Василь Васи-лича — одновременно и существовал и не существовал никогда. Возвращаясь в воспоминаниях в прошлое, Шмелёв преображает увиденное. Да и сам герой, Шмелёв-ребёнок, появляется перед читателями со всем опытом пройденного Шмелёвым-писателем пути. Восприятие мира в этой книге — это восприятие и ребёнка, и взрослого, оценивающего происходящее сквозь призму времени. Писатель создаёт свой особенный мир, маленькую вселенную, от которой исходит свет высшей нравственности.

Кажется, в этом произведении показана вся Русь, хотя речь и идёт всего лишь о московском детстве мальчика Вани Шмелёва. Для Шмелёва-эмигранта это — «потерянный рай». Книга «Лето Господне» — это книга-воспоминание и книга-напоминание. Она служит глубинному познанию России, пробуждению любви к её старинному укладу. Нужно обернуться в прошлое, чтобы обнаружить истоки трагедии России и пути её преодоления, связанные, по мысли Шмелёва, только с христианством.

Роман начинается с Чистого понедельника — первого дня Великого поста, следующего за Прощёным воскресеньем. Центральный мотив книги — мотив отцовства как земного, так и небесного. Название «Лето Господне» восходит к Евангелию от Луки, где упоминается, что Иисус пришел «проповедовать лето Господне благоприятное». Лето здесь обозначает год жизни в Боге.

Жанр и композиция романа «Лето Господне».

В книге «Лето Господне» реализован принцип кольцевой композиции: она состоит из сорока одной главы-очерка. И.А. Ильин говорил, что «каждый очерк замкнут в себе — это как бы религиозно-бытовые стансы русского бытия, из коих каждый в своих пределах, подобно острову, устойчив и самостоятелен. И все связаны воедино неким непрерывным обстоянием — жизнью русской национальной религиозности...». Кольцевая композиция присуща как всему роману в целом, так и отдельным главам. В центре этой замкнутой вселенной — мальчик Ваня, от чьего имени ведётся повествование.

Композиция каждой главы (кроме третьей, «Скорби») отражает годовой цикл православных религиозных праздников и обрядов. Здесь даны описания и двунадесятых праздников — Благовещенья, Троицы, Преображения, Крещения, Рождества, Вербного Воскресенья, — и великих праздников, и праздников, связанных с почитанием икон и святых, и «праздника праздников» — Пасхи.

В двух первых частях «Лета Господня» рассказано о радостной жизни с верой в Бога, о близости Бога к жизни каждого человека. Третья часть — рассказ о смерти в вере, о переходе души в другой мир («Благословение детей», «Соборование», «Кончина», «Похороны» и др.). Однако мотив смерти не делает роман мрачным, так как душа бессмертна.

Книге Шмелёва давали самые разные жанровые определения: роман-сказка, роман-миф, роман-легенда, свободный эпос и т. д. Тем самым подчёркивалась сила преображения действительности в произведении, жанрового определения которого сам писатель не дал. Но несомненно, что «Лето Господне» — книга духовная, так как её внутренний сюжет — это становление души мальчика Вани под влиянием окружающей действительности.

Действие в романе движется по кругу, следуя за годовым циклом русского православия. Пространство организовано тоже по круговому принципу. Центром вселенной маленького Вани является его дом, который держится на отце — примере жизни «по совести». Это первый круг романа. Второй круг состоит из «двора», мира Калужской улицы, населённого простыми русскими людьми. Третий крут — Москва, которую Шмелёв очень любил и считал душой России. Москва в «Лете Господнем» — живое, одушевлённое существо. И главный, четвёртый круг — это Россия. Все эти круги помещены во внутреннее пространство памяти героя-повествователя.

Каждая глава может быть рассмотрена как отдельное произведение, связанное идейно и тематически с произведением в целом. Композиция главы повторяет композицию романа. В большинстве случаев повествование построено по единому принципу: сначала описаны события в доме или на дворе, затем Горкин объясняет Ване суть происходящего, после этого — рассказ о том, как встречают праздник дома, в храме и во всей Москве. Каждый описанный день — модель бытия.

Стиль И.С. Шмелёва. Отличительной чертой стиля Шмелёва является материальность, «вещность», зримость изображённого, которая создаёт у читателя ощущение присутствия и участия в происходящем. В «Лете Господнем» всё погружено в быт. Каждое событие описано детально: на Масленице — щедрые блины, пасхальные столы поражают изобилием, Постный рынок гудит и торгуется. И.А. Бунин видел в «Лете Господнем» «патоку» «потонувшей в блинах и пирогах России». Но из быта вырастает художественная идея, которая близка к формам фольклора, сказания, как считает литературовед О.Н. Михайлов: «Так, скорбная и трогательная кончина отца в “Лете Господнем” предваряется рядом грозных предзнаменований: вещими словами Палагеи Ивановны, которая и себе предсказала смерть; многозначительными снами, привидевшимися Горкину и отцу; редкостным цветением “змеиного цвета”, предвещающего беду; “тёмным огнём в глазу” бешеной лошади Стальной, “кыргыза”, сбросившего на полном скаку отца. В совокупности все подробности... объединяются внутренним художественным миросозерцанием Шмелёва...»Когда не стало того мира, в котором существовали все описанные Шмелёвым вещи, они перестали быть просто приметами быта, превратившись в бытие России. Обилие «вещных» подробностей объясняется тем, что «у Бога всего много». Лето Господне благодатно, и столы, ломящиеся от яств, символизируют благополучие утраченного навсегда мира. В гиперболичности, избыточности «вещного» мира отразился народный идеал счастливой жизни, где текут молочные реки в кисельных берегах.Обычно в книгах о детстве на первом месте — мир игрушек. В книге «Лето Господне» — это мир слова. Мальчик включён во взрослую жизнь через Михаила Панкратыча Горкина, который ведёт его через все события, воспитывая, объясняя особенности каждого праздника, обычая. Эпически дан в романе поток образов, сквозные действующие лица: плотники, маляры, землекопы и т. д.Великолепный русский язык, которым написано «Лето Господне», отмечали все, кто писал об этом романе. «И язык, язык... Без преувеличения, не было подобного языка до Шмелёва в русской литературе. В автобиографических книгах писатель расстилает огромные ковры, расшитые грубыми узорами сильно и смело расставленных слов, словец, словечек, словно вновь заговорил старый шмелёвский двор на Большой Калужской... Теперь на каждом слове — как бы позолота, теперь Шмелёв не запоминает, а реставрирует слова. Издалека, извне восстанавливает он их в новом, уже волшебном великолепии. Отблеск небывшего, почти сказочного (как на легендарном “царском золотом”, что подарен был плотнику Мартыну) ложится на слова», — пишет О.Н. Михайлов. Из слова писателя рождается «ткань русского быта»: «Рождество...Чудится в этом слове крепкий, морозный воздух, льдистая чистота и снежность. Самое слово это видится мне голубоватым. Даже в церковной песне -Христос рождается — славите! Христос с небес — срящите! —слышится хруст морозный» («Святки. Птицы Божьи»), Шмелёв страстно мечтал вернуться в Россию, хотя бы посмертно. Это произошло 30 мая 2000 года, когда прах Ивана Сергеевича и Ольги Александровны Шмелёвых по инициативе русской общественности и при содействии Правительства России был перенесён из Франции в некрополь Донского монастыря в Москве.