Живые и Мёртвые

Мы уходим? – спросил Оливер с ощутимым облегчением после изложения плана Мими.

Она ворвалась в его комнату с убийственным взглядом, он на минуту забеспокоился о своей безопасности. К счастью, все, что она сделала, это попинала подушку, которая упала на пол, а она опустилась в его ложе.

- Я подкупила одного из демонов флаконом моей крови. Бог знает, чего он хочет. – Мими вздрогнула. – Он сказал, если мы хотим выбраться отсюда, то нам нужно поймать некоторый поезд, который отвезет нас прямо в Ад.

- Что с Кингсли? – Спросил он.

- А что Кингсли? – Снова убийственный взгляд.

Оливер включил телевизор. И начал смотреть шоу – иностранец, который был частью семьи, играл кукол – только бессмасленная пустота, он рад был найти повод, чтобы перестать смотреть это. Затем он осторожно подошел к Мими.

- Он не вернется с нами?

- Нет, - сказала Мими, задев ногой журнальный столик. – Ой! – завизжала она, держась за свою ногу. – Я не хочу говорить об этом, хорошо?

Оливер кивнул.

- Ладно.

Мими вернулась в свою комнату. Она хотела побыть одной. Её сердце – сломано, разрушено на части, но она ничего не чувствовала. Только оцепенение. Она жила этой любовью – этой надеждой – что найдет свое счастье в один прекраный день. Но здесь для неё ничего не было. Было ясно, что и никогда не было. Она считала всё это неправильным. Кингсли никогда не любил её. Больше он не чувствовал себя также, как она, а, возможно, что и никогда не чувствовал. Её путешествие закончилось и не удалось. Она вернётся в Ковен, где надеется собрать свою жизнь снова и воссоединиться с вампирами. Она не знала, что делать дальше. Посмотреть на своего брата? Отомстить? Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы думать о мести в этот момент. Ей нужно хорошо выплакаться, но она не хотела удовлетворять Кингсли этим. Она надеялась, что сделала ему больно, когда ударила его. Его щеки покраснели, но потрясенный взгляд и потерянное лицо сказали об этом лучше слов.

Послышался стук в дверь.

- Уходи, - зарычала Мими. – Оливер, я сказала, что не хочу говорить об этом!

Но дверь все равно открылась.

- Это не Оливер. Это я. – Кингсли завис в дверном проёме, гладя устало и нервно.

Его левая щека, как заметила Мими, была розового оттенка.

- Чего ты хочешь? – Спросила она.

- Я пришел попросить прощения, - ответил он, сутулясь к стене.

- Ты был груб со мной, чтобы приносить извинения. Я не хотела веселить тебя.

- Как бы ни было, - ласково посмотрел на неё Кингсли, - я искренне сожалею, что разочаровал тебя. Я… очень польщен, что ты проделала весь этот путь и заботилась обо мне.

- Так ты по мне не скучаешь… совсем? – осмеливаясь, спросила она один из тех вопросов, которые уже давно прокручивала у себя в голове. Если он все неправильно понял? То, как он смотрел на неё, прежде чем исчез и то, как просил её разорвать свои узы и укрыться с ним, всё это было сном? Все это время она была огорчена, плакала и мечтала о нём, задумывала способ вернуть его… все это было зря? Он никогда не чувствовал того же к ней? Как она может быть настолько глупа?

- Мне очень жаль, - сказал он, поглаживая её по спине, как будто она была ребенком.

Боже мой, если он говорит это, чтобы утешить её, то он делает это хорошо. Она чувствовала себя школьницей, влюбленной в своего учителя.

- Правда? – Спросила Мими. Она просто хотела, чтобы он ушел из её комнаты, из ёё жизни. Она никогда больше не хотела видеть его снова. Еще одну вещь она ненавидела сильнее, чем равнодушие Кингсли, это его жалость. - Я думаю, ты должен идти.

Но он упорно отказывался это сделать.

- Послушай, давай ты съездишь со мной. Я хочу кое-что тебе показать. Оно может объяснить всё лучше, чем я…

Мими вздохнула:

- Должна ли я?

- Я обещаю прекратить беспокоить тебя, если ты сделаешь это.

- Хорошо.

Они уехали из города, в бесконечную пустоту, чем окружен Тартар. Неисчислимая темная пустота, где ничего не росло и никто не жил, здесь находились только мертвые. Они ехали по бесплодной земле к черному облучению, по опустошенной долине, где бушевал Черный огонь с начала времен. В середине бесконечной тьмы они остановились, Кингсли жестом позвал Мими следовать за ним. Он опустился на обочину дороги и попросил сделать её тоже самое. Она присела рядом с ним.

- Видишь? – Спросил он, указывая на маленький красный цветок, что прорастал из пепельной и черной пустыни. – Помнишь, что здесь было раньше? Никто не мог расти здесь. Но сейчас стало всё по-другому. Она меняется. Подземный мир меняется, и я – одна причина этого.
Это был просто сорняк, Мими не хотела прерывать ожесточенную гордость его существования.

- Это может занять много времени, и, возможно, здесь никогда не будет так же красиво, как на земле, но, кто знает.

Он коснулся цветка кончиком пальца.

- Там ничего нет для меня, ты знаешь. – Сказал он тихо. – Моё место здесь.

Она умела читать между строк. Это было одной причиной того, что он никогда больше не вернётся на землю. И не вернётся к своему бывшему образу жизни – это принесет ему боль. В середине мира Кингсли Мартин – изгой. Он не Ангел и и не Демон. Он – Серебряная кровь, вампир, который избегал и не доверял своему собственному народу. Может быть, он и любил её, но это не имело значения. Что он любил – прошло. Возможно, он никогда не был реальным. Только его гордость в этот растущий цветок – вот, что реально. Мими, наконец, поняла, она все отрицала с того момента, как увидела его. Теперь Кинсгли выглядел иначе, потому что был другим. Здесь, внизу, он весь, тот самый, настоящий. Он не страдает от тысячи криков в его душе, хотя он – Серебряная кровь. Теперь она поняла сказанное Хелдой: «Если ты сможешь заставить его уйти с тобой, ты его получишь». Кингсли никогда не оставит преисподнюю. Здесь всё для него: приключения, новые впечатления. Он, как Ангел Араквиель, принесет жизнь в эту мертвую землю. Она не хотела отбирать у него все это. Если она любила его, как сказала, то она сделает все, чтобы он был самим собой. Может быть, это и есть та любовь, которую называют жертвенной и самоотверженной. Это не означает сердца, цветы и счастливый конец, а то, что получить чужое благополучие важнее своего собственного. Это так ужасно: вырасти и понять, что не можешь получить всего, что хотела, думала Мими.

- Я рада, что ты счастлив, - сказала она, наконец, когда они шли к машине.

- Никто не счастлив здесь. Но я доволен, может быть, этого достаточно для меня.

Они поехали обратно в Тартар в тишине. Мими боялась сказать, о чем пожалеет, а Кингсли потерялся в глубокой задумчивости. Когда они вернулись во дворец, тролли почувствовали их настроение. Небыло тех, постоянно парящих над тобой, рабов, предлагающих торты, шампанское или горячие ванны. Кингсли пошел с Мими в её комнату.

- Я понимаю, что это – прощай, да?

- Да, хорошо.

Он остановился в дверях.

- Это прекрасно, что ты пришла. Было очень приятно видеть тебя снова, Форс. Приходи еще когда-нибудь, если будешь в этом районе.
Наглец. Он знал, что они никогда больше не увидят друг друга. Она приехала в Ад во сне, а теперь пришло время просыпаться. Её Ковен в ней нуждается, много времени потрачено впустую.

Мими знала, что это прощание, но она не знала, как сказать это – есть ли у неё силы, если это продолжится слишком долго. Таким образом, она слегка пожала плечами и поспешила отвернуться. Затем она вспомнила:

- Я могу вернуть тебе это. – Она полезла в карман и достала оттуда маленькую лапку кролика, брелок. Она нашла его среди своих вещей и проводила по нему, вспоминая, как он вертел им в воздухе, подбрасывал его и ловил.

- Я потерял его в Нью-Йорке. – Сказал он. Брелок – его особенная вещь: он приносил удачу снова и снова. У него определенная привязанность к порочным и уродливым вещам.

- Я знаю. Я нашла его.

- Ты хранила его? Все это время?

- Это напоминало мне о тебе. – Она пожала плечами. Мими хранила его, думая, что это станет признаком их новой встречи. А он по-прежнему смотрел на него с удивлинеим. Всё, что хотела сделать Мими в эту минуту, это быстрее выйти из этой комнаты. Это испытание – мучительно.

- Подожди, - сказал он хрипло и потянул её за руку. Она, пронизанная энергией его тела, хорошенько встряхнула его, давая понять, что между ними нет обид. Они были друзьями. Это все, что было. Друзья. С неё хватит. Его рука все еще сжимала ее. Она попыталась вырваться, но он только сильнее сжимал её руку, в это время она почувствовала, как первый цветок надежды цветет в её сердце. Но она не хотела идти по этому пути снова. Этот путь првел их сюда. Но Кингсли ничего больше не делал. Это было похоже на то, что они застывают во времени. Наконец, Мими осмелилась посмотреть наверх. Когда она это сделала, то увидела его текущие слёзы. Их глаза встретились, и весь его дух рухнул. Как будто изношенная лапка кролика напомнила ему о чем-то, что они пережили в Нью-Йорке, возможно, или, наконец, он понял, зачем она спустилась в ад – ради него. И как бы то ни было, он сломался, сдался любви, что чувствовал все это время, любви высокомерного и равнодушного шпиона. Но вместо того, чувствуя триумф, сказанную правду, наконец, показывая ей истинную природу своего сердца, когда они прощались, Мими просто почувствовала нежность и защиту.

- Конечно, я скучал по тебе, - прошептал он. – Как я мог зыбать…

- Кингсли, - сказала она, но он уже потянул её к себе, и на этот раз она не оттолкнула его.