Жизнь и творчество В.Вулф. Реализация принципов модернизма в романе “Миссис Дэллоуэй”.

В «Миссис Дэллоуэй» Вулф стремится наиболее полно воплотить эти художественные принципы. Этот роман – прекрасный пример модернистского субъективизма. В центре повествования – фактически одно-единственное событие, вечеринка в доме Клариссы Дэллоуэй. Эта вечеринка оказывается центром водоворота мыслей, ощущений, воспоминаний, намерений. Повествование ведется от третьего лица, но, словно в эпистолярном романе, авторский голос отсутствует – точка зрения постоянно сдвигается, каждое событие, происходящее во внешней реальности, описывается через призму множества сознаний, каждому из которых это событие представляется по-разному. Нельзя сказать, чтобы «Миссис Дэллоуэй» была написана в чистой технике потока сознания, т.е. непрерывного, как бы не подвергнутого авторскому отбору и отшлифовке потока мыслей одного человека. В «Миссис Дэллоуэй» фигурирует множество сознаний, и имплицитное присутствие автора как некоего фильтра для этого потока, отбирающего релевантные элементы, ощущается в романе Вульф гораздо сильнее, чем, например, в эпизоде «Пенелопа» из «Улисса» Джойса, считающемся классическим примером потока сознания. Главная задача «Миссис Дэллоуэй» – утвердить человека не мерой всех вещей, как то предлагали ренессансные гуманисты, но гарантом существования всех вещей и мира в целом. Искусство, к которому стремится Вулф, должно не просто отражать поток жизни, но и в самой хаотичности этого потока подчеркивать цельность, когерентность, приятие мира. Кларисса Дэллоуэй наделена даром не только устраивать приемы, но и очищать связи между домашними и связи между людьми в обществе от всего наносного, проявлять в них сокровенно улавливаемый смысл бытия, цельность, которая, как говорит нам интуиция, присуща реальности, — способность очищать, превращая это в центр своего существования. < …>. Функция Клариссы Дэллоуэй в романе заключается в том, чтобы собрать < …> силы жизни вокруг себя, и устраиваемый ею прием — естественное проявление этого ее стремления. < …> Вирджиния Вулф — писательница, стремящаяся к трансцендентному, достигающая метафизической полноты. < …> Роман кончается своеобразным приятием жизни как она есть, признанием настоящего — и писательница явно разделяет эту позицию, веря в светлую силу мгновения.

Содержательная канва “Миссис Дэллоуэй” поначалу представляется скудной: описывается всего один день августа 1923 года в жизни двух главных героев – романтической светской лондонской дамы Клариссы Дэллоуэй, отправляющейся рано утром купить цветы для своего званого вечера; в то же самое время на улице появляется скромный клерк Септимус Смит, контуженный ветеран первой мировой войны. Женщина и мужчина не знакомы друг с другом, но живут по соседству. Весь роман – это “поток сознания” миссис Дэллоуэй и Смита, их чувств и воспоминаний, разбитый на определённые отрезки ударами Биг-Бена. Это разговор души самой с собой, живое течение мыслей и чувств. Звон колоколов Биг-Бена, отбивающий каждый час, слышат все, каждый со своего места. Быть может это название лучше объясняет субъективный процесс восприятия распадающегося на отдельные моменты бытия тонкие “зарисовки”, показывающие одиночество каждого и общую нерадостную судьбу всех. Подмеченные переживания героев часто кажутся ничтожными, но тщательная фиксация всех состояний их души, того, что Вулф называет “моментами существования”(moments of being), вырастает во впечатляющую мозаику, которая слагается из множества изменчивых впечатлений, норовящих ускользнуть от наблюдателей – обрывков мыслей, случайных ассоциаций, мимолётных впечатлений. Для Вулф ценно то, что неуловимо, невыразимо ничем, кроме ощущений. Писательница суперинтеллектуальными средствами завершает процесс дезинтеллектуализации, обнажая иррациональные глубины индивидуального существования и образуя течение мыслей как бы “перехваченных на полдороге”. Протокольная бескрасочность авторской речи – фон романа, создающий эффект погружения читателя в хаотический мир чувств, мыслей, наблюдений.

Освоение способов душевного анализа у Вулф шло своим чередом. Элементы “потока сознания” как средства психологического анализа всё больше проникали в её творчество, становясь характерным изобразительным приёмом. Созданные ею романы значительно отличались по своей технике от традиционного викторианского. Следуя обретённой эстетической доктрине, она реализовала свои творческие задачи на практике. Подлинная жизнь далека от той, с которой её сравнивают, - утверждала Вулф: “Сознание воспринимает мириады впечатлений -–бесхитростных, фантастических, мимолётных… Они повсюду проникают в сознание непрекращающимся потоком. Писатель, опираясь в своей работе на чувство, а не на условность, описывает всё то, что выбирает, а не то, что должен… Жизнь – это не серия симметрично расположенных светильников, а светящийся ореол”. Между тем, рассуждает Вулф, литераторы пребывают в светлой, но узкой комнате, в которую их заперли, ограничив их движения, вместо того, чтобы дать простор и свободу. Писательница противопоставляет т.н. “материалистам” поэтическую структуру, фиксирующую малейшие нюансы в настроении и ходе мыслей персонажа. В высшей степени значимый в своей индивидуальной специфичности, в жанровом и стилевом отношениях, роман “Миссис Дэллоуэй” трудно поддаётся анализу как его формы (стиль, жанр, композиция, речь художественная, ритм), так в особенности и его содержания (тема, фабула, конфликт, характеры и обстоятельства, художественная идея, тенденция). Разумеется, это следствие того, что писательницу интересует не реальный мир, а лишь его преломление в сознании и в подсознании. Отрешаясь от реальной жизни с её проблемами, она уходит в мир переживаний и чувств, богатых ассоциаций и меняющихся ощущений, в мир “воображаемой жизни”. Она побуждает читателя проникнуть во внутренний мир героя, а не изучать причины, пробудившие в нём определённые чувства. Отсюда и импрессионистская манера изображения и описания: стилевое явление, характеризующееся отсутствием чётко заданной формы и стремлением передать предмет в отрывочных, мгновенно фиксирующих каждое впечатление штрихах, вести повествование через схваченные наугад детали.