Альтернативы

Вопрос о том, куда именно идти человечеству, какими способами ему избав­ляться от гнетущих его проблем, пожалуй, самый острый и дискуссионный из всех названных ранее проблем. Он в максимальной степени связан с идео­логической установкой исследователя, с его ценностной ориентацией. Вмес­те с тем выдвижение позитивных вариантов обычно венчает всю предыду­щую систему рассуждений, фактов, аргументов. Поэтому авторы глобальных

¹ Имелась в виду акция нефтедобывающих стран по резкому повышению цен на экспортиру­емую ими нефть.

проектов особенно дорожили именно последней частью своих разработок, рекламировали ее в названиях собственных работ.

Однако именно здесь исследователей поджидала одна из самых трудных методологических процедур. Поскольку речь идет о процессах большой общности, то авторы склонны были формулировать предлагаемые челове­честву цели в категориях высокой абстракции, в духе всеобщего гуманиз­ма и т. п. Когда же они вплотную подходили к разработке сценария пере­хода из одного состояния в другое, то сталкивались с необходимостью перевода общих понятий на операциональный язык измеряемых эмпири­ческих показателей, что удавалось далеко не всегда. И вот тогда многие прокламируемые вначале ценности теряли свою реальность и не доводи­лись до уровня решения конкретных задач. Так всегда случается, если концептуальные тезисы проекта не сопоставлены с возможностями их измерения.

Проследим, как это получалось у Я. Тинбергена. Авторы доклада провоз­гласили необходимость создания нового всемирного порядка, «при котором жизнь с достоинством и в благополучии становится неотчуждаемым правом каждого» (с. 4). Далее их ценностная позиция определилась в неконкрети-зируемом понятии «справедливого социального порядка». Наконец, чита­теля подводят к идее «гуманистического социализма» (с. 63), основанного на общечеловеческих ценностях, т. е. опять же на достоинстве, справедли­вости, участии и проч. Однако достижение подобных целей требует серь­езных корректив в формах и методах развития человечества.

Один из центральных пунктов позитивной части доклада — критика «идеологии роста». С этим следует разобраться подробнее. Довольно часто, сетуют авторы, путают понятия «рост» и «развитие». Но разница между ними становится все более значимой. Вопрос отнюдь не только в том, сколько произведено, но и в том, как и что произведено. И это не тривиально. Ведь существует своего рода культ высоких темпов роста, успех развития страны обычно оценивают именно по этому показателю. Но массовая нищета, ока­зывается, вполне может существовать при высоких темпах роста. Валовой национальный продукт не есть показатель социальной удовлетворенности. Погоня за количеством, расточительное отношение к ресурсам неизменно оборачиваются манией потребления, которая ставит под угрозу важные че­ловеческие ценности. «Пример массовой моторизации и проблема засорения дают два хороших доказательства саморазрушающейся природы философии роста» (с. 75).

Главное — структура роста. Такова альтернатива развития, выдвигаемая в докладе. То есть низкий рост при справедливом распределении может ока­заться предпочтительнее. Повышение трудоемкости иногда целесообразно, если обеспечивает широкую занятость. Надо быть готовыми жертвовать высокой производительностью ради сохранения среды. Технологические успехи следует поверять социальной ценой. Поэтому мелкие кустарные пред-

Ч.ип.М. ИДГАЛШМ

Главам. ИД1 АЛ МОРАЛЬНЫЙ

приятия с ручным трудом не всегда необходимо вытеснять автоматизиро­ванными гигантами, а продукты народных промыслов — синтетикой. Так что правильное развитие означает «ходить на двух ногах»: эффективность и социально приемлемую технологию.

В особенности эти призывы обращены к «третьему миру», где некоторые тенденции развития вызывают беспокойство, и в первую очередь —стрем­ление подражать западным образцам. В докладе с тревогой отмечается, что это приводит к деградации национальной культуры, к разрушению челове­ческих ресурсов и ценностей.

В стратегии развития «бедных» стран важную роль должны играть «опора на себя», стремление к самообеспечению. Они призваны более рачительно использовать собственные возможности, не полагаясь только на помощь индустриальных наций.

Но и на «богатые» страны возлагается большая ответственность за судьбы человечества, за решение его проблем. Они нуждаются в переходе от гос­подствующей в них «философии роста» к некоему «всеобщему благосостоя­нию», к подчинению технологии социальным ценностям, к переливу капи­талов и продукции в «бедные» страны. Индустриальные нации настойчиво призываются к самоограничению, например, через определение верхних пределов потребления ценных продуктов питания (особенно мяса). Целая серия таких «максим» будет способствовать убеждению в том, что потребле­ние свыше означенных пределов не только расточительно, но и предосуди­тельно по отношению ко многим бедным и к своим потомкам.

На пути человечества к новому мировому порядку, согласно докладу, необходимо также новое толкование национального суверенитета. Централь­ная проблема здесь — «решения с внешним эффектом», когда действия одних стран вызывают непреднамеренные последствия для других. Со временем объем подобных решений с косвенными последствиями для других стран возрастает в результате все усиливающейся экономической, экологической и прочих взаимозависимостей. Один из примеров — последствия испытания французской водородной бомбы для Австралии и Новой Зеландии. Поэтому очевидной кажется неизбежность перехода от «территориальной» концепции суверенитета к «функциональной». Последняя означает добровольное регу­лирование поведения разных стран наднациональными авторитетами, т.е. совместно созданными органами или форумами, с учетом роли каждой страны в мировом равновесии. Отсюда же вытекает и принцип «общего достояния человечества» — интернационализации некоторых природных ресурсов (Мировой океан, атмосфера).

И все же главное — в необходимости снижения различий между «бога­тыми» и «бедными» мирами. Разница в соотношении доходов на душу насе­ления между ними совершенно неприемлема, утверждалось в докладе, как в отношении человеческого достоинства, так и в связи с вероятной полити­ческой нестабильностью.

Здесь начинается изложение самого проекта желаемых изменений. Пред­лагаются три альтернативы развития человечества по трем параметрам: рост численности населения, доходы на душу населения и потребности в продо­вольствии.

Но те ли это индикаторы, которыми можно выразить понятие «гумани­стический социализм»? А как же справедливость, равенство, достоинство, свобода каждого, которые были идейным стержнем концептуальной части доклада? Слов нет, человеческое достоинство немыслимо без обеспеченности продовольствием и сносным доходом. Но также несомненно и то, что эти высокие ценности никак не исчерпываются указанными показателями. Ибо известно, что может быть много продовольствия и ни капли достоинства... Что же это такое: пока шла речь о целях работы, использовались категории, употребляемые для описания самого смысла человеческого существования, а дошло дело до планирования — все свелось к тоннам и долларам? Вполне понятно, что есть серьезные трудности и ограничения в конкретном выра­жении понятий большой общности, в переводе социально-философских ка­тегорий на операциональный язык. Но не следует ли тогда предварительно соизмерить возможности реализации исходной концепции с выводимой из нее программой?

Очевидный разрыв между концептуальной и расчетной частями делит всю работу Я. Тинбергена на две непересекающиеся линии, параллельно несущие разные сюжеты, причем читатель не получает уверенности в том, что движение по ним идет в одном общем направлении. Так, практическая часть излагается сценарным методом, предлагающим разные способы сбли­жения «бедных» и «богатых» стран по упомянутым выше показателям. Весь процесс рассчитан на 42 года, и планируемые состояния должны быть до­стигнуты к 2012 году. Варианты А (I) и Б ориентированы на низкий демо­графический рост, в чем как будто бы заинтересованы все народы. Вари­ант А (I) к тому же рассчитывает на самоограничение развитых стран в росте своих доходов на душу населения не выше 1, 2% в год, что ниже уров­ня их развития за последние десятилетия. Производство же продовольствия в мире в любом случае должно поддерживаться на уровне 3, 1% прироста в год. Вариант А (И) предусматривает демографический прирост в пределах 0, 1% во всем мире. По варианту Б рост среднегодового дохода на душу на­селения будет равен 5% в развивающихся странах и 3, 3% в развитых, и тогда к 2012 году разрыв между ними снизится с 13: 1 до 13: 2. По вариан­там А (I) и А (II) сокращение этой дистанции к тому же сроку дойдет до 13: 4 (примерно 3: 1). А это уже неплохо.

Но добиться поставленных целей нелегко. Для этого-то и нужно изменить мировой порядок, и не только экономический. Так, надо отработать меха­низм решений главным образом через наднациональные авторитеты, кото­рые устанавливали бы лимиты на рост и потребление, облагали бы между­народными налогами за отклонение от них, загрязнение среды, оценивали

Члс ть IV. ИДЕАЛИЗМ

Гплна 14. ИДЬЛЛ МОРАЛЬНЫЙ

бы характер развития стран, регионов и т.д. «Третьему миру» следует усилить контроль над своими ресурсами, как это сделали страны ОПЕК, использовать зависимость индустриальных стран от своего сырья. Новый порядок преду­сматривает отказ «богатых» стран от части своей производительной способ­ности, имея в виду скорейшее достижение равновесия в мире. Они должны заняться индустриализацией «третьего мира», улучшением там образования, управления. Им следует создавать специальные фонды для развития «треть­его мира». Наконец, «богатым» странам пора перейти и к регулярным от­числениям из своего бюджета в пользу развивающихся стран, с тем чтобы довести их потом до 1, 0% от валового национального продукта. Так пред­ставляли себе разрешение проблем современного мира авторы доклада Я. Тинбергена.

Э. Ласло фактически обходит проблему перевода концептуальных понятий в эмпирические показатели: его результаты есть следствие экспертных оце­нок. Как поступали сами эксперты, какими показателями и источниками они пользовались — неясно.

Доклад «Цели для человечества», как уже указывалось, выдвигал задачу достижения мировой солидарности на основе формирования у людей, а также социальных групп и правительств глобально ориентированного мышления в направлении четырех основных целей: безопасность, обеспе­чение продовольствием, оптимальное использование энергии и ресурсов, развитие. В докладе содержится также попытка оценить степень прибли­жения к глобальным целям 19 развитых и развивающихся стран примени­тельно к разным сферам национальной политики. Делалось это следующим образом: на страну составляется диаграмма, где каждую сферу политики изображает вертикальный прямоугольник, на нижнем конце которого, т. е. на «нулевой» точке, расположены антиглобалистские (читай: эгоцентри­ческие, краткосрочные, с ограниченной ответственностью) трактовки целей в данной области; на верхнем, десятом делении — полностью глобально ответственные интерпретации тех же целей. Так, например, нижняя версия экономической политики означает: «установка на быстрый и недифферен­цированный рост», верхняя — «установка на избирательный рост, ориен­тированный на услуги»; соответственно, в сельскохозяйственной политике «нулем» оценивается «максимизация прибыли», а «десяткой» — «предпоч­тение технологиям, наиболее удовлетворяющим мировые потребности в продовольствии», и т. д.

Четыре указанные глобальные цели на диаграмме представлены несколь­ко детальнее. Кроме того, внутри каждого прямоугольника изображены пять социальных сил (правительство, народ, бизнес, религия и интеллектуалы) в виде кружков разного диаметра (что отражает степень их влияния в данном секторе национальной политики) и на разных уровнях (что символизирует степень приближения каждой из них к глобальному мышлению). Более того, дается оценка глобальной ответственности по каждой сфере национальной

политики и выводится средний индекс этого признака для поведения страны в целом по той же десятибалльной шкале. Это попытка «выставить балл» каждой стране и даже внутринациональным группам.

Венцом всей работы служит набор «сценариев», демонстрирующих воз­можности совершения «революции мировой солидарности» — именно так называется в докладе процесс преодоления «внутренних границ» человече­ства и осознания им своих глобальных целей. Упомянутая «революция» провозглашается как «великий императив нашей эры» (с. 415), а пути ее осуществления мыслятся как варианты действий разных социальных сил (указанных выше) в направлении продвижения сознания всего общества к глобальной ответственности.

7. УЧЕНАЯ ПРОПОВЕДЬ?

Обратившись к социальным проблемам глобального развития, Римский клуб признал тем самым ограниченность «узкосырьевого» или чисто «эко­логического» подходов в рассмотрении судеб человечества, доминировав­ших в начале деятельности клуба. Однако истинного соединения «социоло-гизирующего» подхода с ранее освоенными все же не произошло.

Ценными представляются соображения авторов о новых реальностях современного мира и их роли в развитии человечества: экономическая вза­имозависимость, экологическое единство, общечеловеческие формы соб­ственности, организационное объединение и др.

И все же почему так заметен разрыв между значением, масштабом под­нимаемых проблем и их научной проработкой? Возможно, к рассмотренным выше докладам вообще не следует предъявлять особых логико-методологи­ческих требований, имея в виду их морализирующий жанр?

В самом деле, доклады Римскому клубу вряд ли можно отнести к разряду научных исследований и разработок в принятом значении этих слов. И не только из-за нестрогости, даже отсутствия исходных определений, нетеоре­тичности, зыбкой аргументации, но в значительной мере из-за насыщенности текстов иррациональными элементами: опорой на веру и интуицию, идеа­лизацию будущего и т.д. К тому же, насколько можно судить, авторы не рассчитывают на принятие своих рекомендаций в качестве практической программы деятельности правительств. Их задача скорее в «пробуждении» общественного мнения; они больше предназначены для того, чтобы взывать к чувствам и долгу.

По-видимому, жанр рассмотренных работ следует охарактеризовать как особый вид социальной проповеди. Особый в том смысле, что занимаются этим профессиональные ученые. Это очень нужная проповедь, но свидетель­ствующая о преднаучном состоянии поставленного вопроса.

В пользу такого понимания жанра подобной литературы говорят и заметные в ней эсхатологические настроения (выраженные еще в работе Д. Медоуза),

Частью. ИДЕАЛИЗМ

чувства вины и сострадания, призыв к всеединству, морализация и т.д. Пока­зателен в данном отношении и известный утопизм позитивной части докладов, стремление проектировать образ будущего как идеального, непротиворечиво­го состояния человечества.

Не исключено, что, обратись упомянутые авторы с подобными призывами, так сказать, в чистом виде, они не привлекли бы такого внимания; представ­ленные же в научном обрамлении как специальные проекты, эти работы получают гораздо большую силу внушения и авторитета. Отсюда становится понятным, почему математическая, статистическая и вообще методическая часть глобальных проектов выглядит гораздо более продвинутой в сравнении с концептуальной.

Все еще прав А. Эйнштейн: человечество имеет мощные средства при весьма неопределенных целях.

" > 'с -к -к