Шуточки Лиса

Енчжэ заявился на работу чихающим, как собака, и с красными глазами, проклиная неизвестного сталкера, который прислал ему с утра календулу – аллергия у него на нее, что ли…
Гиперактивный Чоноп, запрыгнувший в кресло перед его столом с видом кота, нашедшего заначку сметаны, тоже настроения не улучшил.
- Чего случилось? – хмуро спросил Енчжэ.
- Я навел справки об этом Химчане, - деловито сообщил Чоноп, складывая ногу на ногу.
- Ну и? – скептически приподнял красивую бровь Енчжэ, витирая сопли красным платочком.
- А то и ну, - буркнул Чоноп, рассерженный тем, что, вопреки надеждам, не вызвал своим сообщением воодушевления в напарнике. – Нет такого человека! В Кунмине нашелся только один Ким Химчан, но ему восемнадцать, а наш лет на десять старше будет, если молодильные яблоки не ест.
- Ну значит он нам соврал про то, что учится, - пожал плечами Енчжэ. – Повод присмотреться к нему повнимательнее, но я все равно не понимаю, чего ты такой перевозбужденный.
Чоноп возмущенно округлил глаза:
- У него нет страховок – это раз, даже медицинской нет, никого похожего на него, - он принялся загибать пальцы. – Машина взята в аренду, между прочим, на имя Ким Убин. – Чоноп победоносно загнул второй палец. – Квартира съемная, собственности за ним не числится… Ни по каким делам не проходил, к уголовной ответственности не привлекался. Не человек, а тень! Какие тебе еще нужны доказательства, чтобы начать его подозревать?
- Доказательство, что у него есть мозг, - пробурчал Енчжэ.
Чоноп возмутился. Искренне, от всей своей справедливой души.
- Ну, знаешь, Енчжэ… Ты вроде нормальный, пока что-то до тебя в частности не касается, а как появляется кто-то, кто тебе не нравится, тут ты все, тебе насрать становится на правду, на логику… Ты тупеешь и дальше носа своего не видишь!
Чоноп удалился так же стремительно, как появился, а Енчжэ округлил губы в ироничном:
- О… - как будто его совсем не задело.

- Переезжал бы уж сюда совсем, раз каждый день таскаешься, - равнодушно заметил Енчжэ, заметив шевеление за своей спиной в дверном проходе.
- А где я буду спать? – грустно спросил Хим, прижимаясь щекой к косяку. Енчжэ сидел перед монитором, наверно, только что из душа – замотанный в полосатый халат и с мокрыми волосами.
- А что, подстилочку блохастую с собой не захватил? Всегда мечтал о преданном песике, которого можно отправить за тапочками, - Енчжэ и не подумал отрываться от компьютера, на котором быстро проглядывал новостную ленту. – А потом мы тебя научим курить и вприсядку… м-м-м… тоже, немножко, танцевать…
Химчан обиделся.
Почему пару дней назад Енчжэ разговаривал с ним нормально (почти), а теперь снова эти незаслуженные оскорбления? Да еще и таким равнодушным тоном.
Хим тихонько оторвался от своего косяка и подошел к Енчжэ, положив ладонь на мокрые волосы – ехидный коп вздрогнул так сильно, что нельзя было сомневаться в том, что он, закончив свою издевательскую речь, в которой сравнил Химчана с собакой, напрочь забыл о его присутствии в комнате.
- Еще раз прикоснешься – сутки проведешь в изоляторе с бомжами, - зло предупредил Енчжэ, скидывая чужие руки с себя.
- Давай, - легко согласился Хим. – Бомжи лучше вздорных сучек.
Пообщался с бриллиантом своей души, называется – Химчан чувствовал, что сейчас может сказать Енчжэ любую гадость, о которой потом сильно пожалеет, но Енчжэ довел его просто до белого каления.
«Какого хрена», - подумал Хим.
А потом беззастенчиво протянул руку к завязкам пояса халата и медленно дернул одну из них вниз – махровая петля неохотно начала распускаться…
- Скотина! – лицо Химчана обожгло – картинка в воображении, на которой Енчжэ стоит перед ним в халате с распахнутыми полами, между которыми видно обнаженное тело, развалилась на пиксели и пропала.
- Не надо было меня собакой обзывать, - вдогонку сбежавшему Енчжэ прокричал Химчан.
Что за черт… Почему он так сбрендил на этом полицейском?
Химчан рассеянно глянул на монитор – и тут же его лицо расплылось в благодушной улыбке: Енчжэ читал твиттер до того, как его попытались раздеть.
Помните, что Химчан говорил насчет паролей? Хорошо, пусть Енчжэ свой никому и не показывал, но Химу воспользоваться возможностью это не мешает.
Химчан, коварно улыбаясь, быстро настрочил сообщение, нажал на кнопку «Отправить» и закрыл вкладку в браузере – если повезет, сразу не найдет, а когда найдет, будет поздно.

Больной на голову сталкер сегодня не прислал веника – и настроение Енчжэ было на один пункт выше обычного. Ему показалось, что когда он шел до своего стола в отделе, где-то раздался тихий хохоток, но Енчжэ только улыбнулся – мало ли у народа настроение хорошее…
Отловили какую-нибудь пакость, наконец.
Енчжэ устроился на своем стуле и полез в тумбочку за кружкой – когда из-за стены выкатился Чоноп и одарил его широкой улыбкой.
Енчжэ подумал, что Чоноп, на самом деле, классный – он никогда долго не обижается. Видимо и теперь уже забыл вчерашний разговор – вон какой веселый.
- Не думал, что у тебя такое специфическое чувство юмора, - хохотнул напарник, стреляя в него глазами.
- О чем ты? Не понимаю, - добродушно ответил Енчжэ, насыпая кофе в кружку.
- Об этом, - Чоноп протянул ему смартфон.
- Ну и? – задал любимый вопрос Енчжэ – на экране мобильника светилась его собственная страничка твиттера.
- Да ты почитай, - посоветовал Чоноп.
Енчжэ опустил глаза на ленту – и почувствовал, как внутри медленно, но неудержимо просыпается Халк. Вчерашний свеженький твитт сообщал:
«Я, Прекрасный и Неприступный офицер полиции Ю Енчжэ, публично признаюсь в том, что я вздорная сучка по причине неизлечимого недотраха, но поскольку я все равно никому не дам, ситуация в ближайшие 100 лет не изменится»
Глаза почему-то зажгло, когда Енчжэ развернул запись: ретвитт Ли Тэмин, ретвитт Чон Енхва, ретвитт Мун Чоноп…
- Убью сволочь, - всхлипнул Енчжэ.

Химчан наутро и сам подумал, что переборщил с шутками – мало того, что недотрогой Енчжэ обозвал, так еще и женскую роль ему выделил: «я все равно никому не дам».
Впрочем, раскаяние сердиться ему все равно не мешало – и цветов этим утром он не посылал.
Зато ближе к обеду позвонил веселый Дэхен и потребовал рассказать, что он сделал с его братом, потому что Енчжэ душил его и требовал выдать адрес «этого мерзкого недостойного слизняка, этой лягушки-олигофрена, которая…» - чем лягушка-олигофрен Химчан так ему насолила, Енчжэ признаться отказался, а Дэхен в отместку не дал ему ни адреса, ни телефона.
- На том и расстались, - карикатурно вздохнул Дэхен. – Так чем ты его довел? Я сто лет не видел Енчжэ таким взбешенным.
- М-м-м, - начал Химчан. – Я не хотел бы говорить, потому что я в самом деле виноват. Если тебе не трудно, передай ему мои искренние извинения.
- Нет уж, - кхекнул Дэхен, - сам и передавай, он тут обещал тебя на ленточки порезать.
- Вот даже как, - поежился Химчан. – Тогда я пару дней воздержусь от визитов к вам, хорошо?
- Не могу не согласиться, что это разумно, - покивал Дэхен.
- Ну вот и чудно, - попрощался Химчан. – Загляну через недельку.
Химчан отключил телефон – отключил насовсем – и подумал, что напакостничать Енчжэ, вообще, было неплохой идеей – пора было приниматься за работу, и нежелание быть «разрезанным на ленточки» служило прекрасным объяснением тому, почему он пропадет на неделю.

Чунхону, очевидно, было очень удобно в кресле Енгука – с первого взгляда было видно, что он сам себя воображает боссом.
- Зачем звал? – поинтересовался Химчан, когда ему надоело наблюдать за парадом самодовольства.
- Вот, - Чунхон бросил на стол папку. – Мы подумали, что ты слишком медленно работаешь – один до судного дня не управишься.
- Ага, я неторопливый, - кивнул Хим, задавив в себе очередной порыв сделать что-нибудь с лицом Чунхона.
В папке, которую Химчан медленно пролистал, оказались досье на все пять его «заказов»: привычки, расписание, знакомые, машины и даже «род деятельности» - и впрямь информация, за которую никаких денег не жалко, особенно учитывая то, что раньше Химчан знал, чем занимаются его жертвы, только по слухам.
- Моя искренняя благодарность, - глумливо поклонился Хим. – Могу быть свободен?
- Можешь, - царственно кивнул Чунхон.
«Гаденыш», - подумал Химчан. А потом решил совершить маленькую месть – в конце концов, если бы не желание Чунхона покрасоваться перед ним в кресле Енгука, у него бы даже повода не было задать этот вопрос.
- А где Енгук? – спросил Химчан, развернувшись в дверях.
- А не твое дело, - улыбнулся Чунхон.
Химчан осклабился, как собака, припомнив разговор Енчжэ по телефону, и бросил:
- А я слышал, что он в Китае?
Всего на полсекунды лицо Чунхона дернулось, но и этого Химу было достаточно, чтобы убедиться в том, что информация Енчжэ верна.
- А ты больше слушай, что тебе плетут, - усмехнулся Чунхон.
- И в самом деле, - наигранно грустно пробормотал довольный собой Хим, закрывая дверь.

Что же, теперь ему есть, над чем подумать.
Химчан открыл полученный от Чунхона файлик и потянулся за своим кофе – мысли без него, казалось, перестают шевелиться совсем.
Кофе – его единственная и самая драгоценная радость. Вот же ирония, да? Хим посмаковал горький американо, вздохнул и вернулся к своему занятию.
С распечатанной странички на него смотрел Ючхон – Химчан долго вглядывался в суровое, но, на удивление, приятно мужественное лицо человека, которого ему не удалось убить, прежде чем принялся за сам текст. Неизвестный составитель досье называл Ючхона корейским оружейным бароном номер один, утверждая, что не менее 60% всего контрабандного оружия на территории Южной Кореи транспортируется через принадлежащие ему подставные компании, тогда как назвать даже примерную цифру масштабов его деятельности вне страны не представляется возможным – с уверенностью можно говорить только о том, что его бизнес очень и очень обширен.
«Значит, оруженый барон номер один», - про себя отметил Химчан, доставая второй файлик.
Почему-то на фотографии оказалось сразу двое: высокий мужчина с лицом аристократа и юноша с очень моложавым лицом и безумной прической – половина головы выбрита, а с другой свешивается гладкое полотно голубоватых волос.
«Топ и Джи Ди» - прочитал Химчан.
Настоящие имена – Чхве Сынхён и Квон Джиён, возраст 30 и 29 соответственно. Похожий на высокомерного дворянского отпрыска Топ продает нелегально намытые алмазы из Африки в Европу и Азию, клиент сумасшедшего парикмахера Джи Ди – наркобарон.
Видимо, составителю досье был не чужд юмор – Химчан нашел в тексте довольно милую фразу: «Никто точно не знает, какого рода отношения связывают Топа и Джи Ди, ходят слухи самые разнообразные: начиная с того, что они братья, вплоть до тех, где их называют любовниками. Учитывая то, что об их семьях известно довольно много, а свое время они предпочитают проводить в компании друг друга, первый слух кажется маловероятным».
Химчан весело хмыкает, когда читает замечание информатора о том, что непонятные друзья довольно безалаберно относятся к собственной безопасности и выходные предпочитают проводить на природе в особняке в пригороде Сеула – конечно же, вдвоем.
«Какая удача, что сегодня четверг», - подумал Химчан, открывая новый файлик, в котором скуднее остальных содержалось текста.
Джей Парк, 35 лет, дипломированный хирург, обучался в США, после переезда в Корею открыл свою клинику.
Химчан уставился на фотографию, сделанную, очевидно, во время какого-то приема – но как хорошо сшитый костюм не скрывал тренированного тела, так и широкая белозубая улыбка не могла сгладить жестких, хищных черт лица – в отличие от предыдущей парочки, этот парень Химу категорически не понравился, и, прочитав следующее предложение, он понял, почему:
«Несколько раз обвинялся в проведении незаконных операций по трансплантации и продаже донорских органов. Обвинения сняты за неимением достаточных доказательств».
Химчана передернуло – возможно, довольно инфантильным было считать, что прегрешения этого человека страшнее, чем деятельность того же Джи Ди, но при мысли о вырезанных почках и еще живых сердцах, которые летят к покупателям в медицинских кейсах со льдом, пока где-то остывает растерзанное тело донора, становилось дурно.
«Мразь», - заключил Химчан, доставая последний файл.
Химчан усмехнулся, взглянув на новую фотографию, тому, с какой любовью составлено досье – все фотографии были, безусловно, хороши, на них криминальные лидеры выглядели, как звезды кино – но вот эта была лучше всех: улыбаясь во все тридцать два, с нее на Химчана смотрело круглолицее нечто во фраке и с тростью, как у комика из немого кино.
«Пио Джихун, - сообщал информатор, - 33 года, владелец нескольких казино и игорных домов. Известен веселым нравом и шумными вечеринками, которые устраивает для друзей».
Подробнее Химчан читать не стал, оставив на потом – задумался о том, что ему известно об убиенном Хонки. Почесав затылок и допив свой остывший кофе, Химчан заключил, что его первая жертва прекрасно вписывается в нескладывающийся в принципе узор только что полученной им информации: за Хонки числилось несколько престижных сеульских борделей и еще он, кажется, крышевал разную мелкую шпану в своем районе.
Получая свой заказ от Енгука той ночью, он думал, что вся шестерка – контрабандисты как минимум. Он думал, что лидер «Мато» пытается избавиться от конкурентов – но, очевидно, его интересы куда как шире. Неужели он планирует прибрать к рукам весь криминальный бизнес в этом городе – от торговли органами до казино?
Вообще говоря, походило на то, что Енгук планирует основать империю зла и обжиться на троне (или предоставить его своему папочке?) – а наивный Химчан ему в этом помогает.
Неприятное чувство, что его используют, как дурачка, зашевелилось внутри и стало тянуть за ниточки, зашептало: смотри, даже если тебя не убьют раньше и ты успеешь выполнить все заказы, кто единственный будет знать о том, какими методами Енгук пришел к власти? Правильно, никто – мертвый снайпер по прозвищу Лис уже никому не расскажет.
Хим закрыл файлик, выбросил стаканчик из-под кофе в мусор и взял куртку.

- Эй, красавчик, развлечемся?
- В другой раз, куколки, - подмигнул Химчан, обходя разочарованных проституток.
Если он еще ничего не забыл, то ему сюда – обшарпанный подъезд, третий этаж. Вонь на лестничной клетке резала глаза, и даже зажимать нос Химу не помогало – от запаха аммиака хотелось блевануть: Химчан подумал, что будет очень обидно, если он зря сюда приперся – если Кан спился, съехал или кто-то, наконец, пристрелил старика, настолько всезнающего и болтливого, что ему дали прозвище «Менеджер».
Перед вымазанной облупившейся зеленой краской дверью Химчан остановился – звонка, конечно, не было.
Пришлось постучать.
Сначала за дверью послышался грохот – Хим уверен, что это бутылки – а потом грубый голос спросил:
- Кто?
- Друзья, - хмыкнул Химчан.
- Все мои друзья при мне, - весело сказали из-за двери, после чего Хим снова услышал звон стекла.
«Алкоголик», - пробормотал Химчан.
- Открывай, Кан, - потребовал Хим, - это Химчан. Ким Химчан.
- Какой еще Кимчан? – ворчливо ответила дверь. – Не знаю никаких Кимчанов. Может, мой карабин знает?
Химчан услышал, как на чем-то большом передвинули затвор, и боязливо посторонился, очень, как ему казалось, по-дурацки объясняя:
- Кан, твою мать, положи пушку. Я Лис. Помнишь Лиса?
- Лис? – недоверчиво переспросила дверь. – Чего сразу не сказал?
К облегчению Химчана, замки за дверью щелкнули – а через секунду и сам Кан появился перед ним: в одной руке бутылка, в другой карабин, рожа мятая, голое без сползших штанов пузо… Все как всегда, в общем – Хим растянулся в улыбке, раскрывая руки, чтобы обнять боевого старикана.
- Вырос лисенок, - Кан похлопал гостя по щеке и толкнул внутрь, - ну, чего на пороге стоишь.
Химчан неосторожно споткнулся об одну из бутылок и влетел в комнату, хватаясь за подлокотник кресла, на котором спал ухоженный с виду пепельного цвета кот, показавшийся Химу странным. Он оглянулся повнимательнее: обстановку комнаты богатой не назовешь, конечно, но и до свинарника, из-за которого он чуть не упал в прихожей, ей было далеко – спрятав улыбку, Химчан подумал, что Кан на старости лет либо обзавелся подругой жизни, либо ему просто на руку притворяться конченым алкоголиком.
- Чего пришел, лисенок? – спросил Кан.
Хим, расстегнув куртку, вытащил из-за пазухи бутылку приличного виски и блок сигарет и протянул подношение Кану:
- Вот, пришел за малую плату малые новости узнать.

Кан с удовольствием затягивался сигаретой из принесенного блока, рассказывая:
- Шлюх Хонки теперь охраняют парни из «Мато».
- Вот тебе на, - сощурил глаза Хим. – Я о «Мато» лучше думал, а они, оказываются, шлюх крышуют.
- Местные сами удивлены, - пожал плечами Кан. – И потом, говорят, Енгук там другие порядки завел.
- Например?
- Половину девочек, которые отказались на него шпионить, выгнал. Там теперь самая обеспеченная та, у которой клиенты разговорчивее. А ты сам знаешь, девочки Хонки только больших чиновников обслуживают.
- Интересно получается, - пробормотал Химчан – выходит, все его выводы подтвердились. – Ладно, Кан, мне пора. Береги себя.
- Да уж наверно, - похохотал Кан. – А ты, лисенок, опять куда-то впутался?
Химчан, остановившись у порога, поджал губы и покивал головой туда-сюда – пожалуй, что и впутался.