ГЛАВА 2. Пока Марк Паркер ждал свидания с Китти Фремонт, двое мужчин в другой части Кипра, неподалеку от портового города Фамагуста

Пока Марк Паркер ждал свидания с Китти Фремонт, двое мужчин в другой части Кипра, неподалеку от портового города Фамагуста, что в сорока милях от Кирении, готовились к совершенно иной встрече. Они поджидали кого-то, укрывшись в заброшенной белой хижине на горе, посреди леса, где сосны росли вперемежку с эвкалиптами и акациями. Было пасмурно, на небе — ни звезды. Двое мужчин молча всматривались сквозь тьму в сторону залива в полумиле от подножия горы. Безмолвие время от времени нарушали порывы ветра и их прерывистое дыхание.

Один из них был грек-киприот, лесничий; он явно нервничал.

Второй, спокойный как изваяние, неотступно смотрел на залив. Его звали Давид Бен Ами — Давид, сын Моего Народа. Тучи начали рассеиваться. Слабое мерцание озарило бухту, лес и белую хижину. Давид Бен Ами стоял у окна, и теперь можно было различить его лицо. Небольшого роста, хрупкого телосложения человек двадцати с небольшим лет… Даже при слабом свете его тонкие черты и глубокие глаза выдавали книжника.

Тучи совсем разошлись, и свет полился на поля, на обломки мраморных колонн и статуй, разбросанные вокруг хижины.

Куски камня, бренные останки когда-то величественного города Саламиды, достигшей расцвета и могущества во времена Христа… Какие драмы разыгрывались на этих усеянных мрамором полях! Саламида, построенная в незапамятные времена Тевкром после его возвращения с Троянской войны… Она была разрушена землетрясением, вновь поднялась и еще раз пала от нашествия под знаменами ислама, чтобы уже никогда больше не подняться. Свет мерцал над полем, усеянным осколками тысяч разрушенных колонн, руинами гордого греческого города.

Тучи вновь заволокли небо, опять стало темно.

— Ему уже давно пора быть, — нервно прошептал лесничий.

— Слушай! — приказал Бен Ами.

С моря донесся слабый рокот мотора. Давид поднял к глазам бинокль в надежде на просвет в тучах. Рокот становился все громче.

В море вспыхнул огонек, луч света прорезал тьму. Еще вспышка. Еще одна.

Давид Бен Ами и лесничий выскочили за дверь и бросились по щебню и бурелому вниз к берегу. Бен Ами просигналил фонариком.

Мотор замолк.

Мужская тень перемахнула через борт лодки, человек поплыл к берегу. Давид снял автомат с предохранителя и огляделся — не видно ли английского патруля. Мужчина вынырнул из воды, пошел по мелководью.

— Давид! — сказал он приглушенно.

— Ари! Сюда, быстро!

Встретившись на берегу, все трое пустились бежать вверх, мимо белой хижины, к проселку. Там их ждала укрытая в кустах машина. Бен Ами поблагодарил киприота, сел с Ари в машину, и они помчались в Фамагусту.

— У меня сигареты вымокли, — сказал Ари.

Давид Бен Ами протянул ему пачку. Вспыхнувшая спичка осветила мужчину. Крепкий, полная противоположность низкорослому Давиду. Красивое, мужественное лицо, суровый и жесткий взгляд.

Это был Ари Бен Канаан, один из лучших агентов подпольной организации Моссад Алия Бет.