Казахстан

Керамика – самый распространенный артефакт среди археологических находок. Зачастую, археологические памятники обнаруживаются именно по керамическим фрагментам. Коллекции керамики составляют основу археологических фондов музеев, служат основанием для датировки памятника, выявления археологической культуры.

Обожженная глина сохраняет на века все особенности материальной и духовной жизни общества. Из нее производилась не только посуда, очаги и дастарханы, но и культовые предметы: идолы, курильницы, светильники, скульптурки божеств. Долгое время специальные керамические сосуды служили вместилищем останков умерших. Тот объем информации, который несет в себе керамика, не сравним с другими артефактами. С развитием археологической науки и применением точных естественнонаучных методов проведения анализов, вполне возможно, что роль изучения керамики несколько изменится, но, очевидно, это будет не скоро.

До прихода ислама излюбленными были изображения, обозначавшие определенные культы. Эти образы получали отражение и в керамике. В языческой культуре отмечается преобладание культа плодородия. В керамике караханидского периода (XI–XII вв.) на первом месте стоял культ солнца.

На протяжении длительного времени одним из преобладавших был культ козла или барана, сохранившийся на территории Средней Азии начиная с эпохи палеолита. В авестийской мифологии (период бронзового века) козел занимал еще скромное место. Позже, в раннем железном веке (с середины I тыс. до н.э.), эта тема становится излюбленной на большей части степной зоны Евразии и прослеживается на изображениях в петроглифах, коропластике, ювелирном деле, керамическом производстве. В эпоху финальной бронзы и раннего железного века козел – излюбленный образ для изображения на наскальных рисунках в Центральной Азии. Часто его изображения встречаются на керамике средневекового периода. Более распространены S-образные, V-образные, спиралевидные и другие виды стилизации рогов.

В раскопанных слоях городища Жуантобе (городище в среднем течении реки Арысь), датируемых VII–IX вв., на множестве сосудов сохранились явные следы культа барана (например, налепы в виде стилизованных рогов).

Подобные изображения были распространены по всему течению реки Арысь и шире – от Памира до Арала. В среднем течении Арыси в средние века находилась область Кенджде с центром в Караасмане (ныне Караспан), которая была этнонимической наследницей Кангхи Авесты и Кангюя. В нижнем течении Арыси расположен Отрар-ский оазис. На всей этой территории проживали племена с родственной материальной и духовной культурой, производившие керамику, по которой и была выделена археологическая культура, получившую название Отрарско-Каратаусская. Справедливости ради, необходимо отметить, что сходство проявлялось не только в керамике, но и по большинству совокупности предметов материальной и духовной культуры.

Безусловно, с развитием культур в них накапливались и различия, обусловленные и территориальными этнокультурными контактами. Кроме типично кангюйского, а в VII–VIII в. кангарского орнамента на керамических сосудах региона отражены все культурные и этнические взаимовлияния.

Так, с VI в. появляется тюркский орнамент, с рубежа VI–VII вв. прослеживается отделка сосудов и дастарханов орнаментом с крестами, что, видимо, связано с широким распространением христианства в регионе. Многие исследователи связывают это и с традиционными представлениями авестийского круга, где крест являлся одним из главных солнечных символов. Однако неоднократно встреченный орнамент в виде четырех совмещенных крестов, явно отличающийся от равноконечного креста – солнечного символа, может свидетельствовать о распространении в регионе именно христианского орнамента.

Керамика средней Арыси, несмотря на значительные этнокультурные влияния, сохраняет свои яркие отличительные признаки и выделяется на фоне даже соседних регионов. Многочисленные шишечки, которыми украшалась столовая посуда, говорят о бытовавшем культе плодородия. Потеки темным ангобом сосудов – о пожеланиях изобилия и процветания. Традиционный орнамент, кроме перечисленных функ-ций, выполнял еще и функции оберега от «дурного глаза».

Часто изделия керамистов имели тамги – знаки принадлежности к тому или иному роду или семье. Знак-тамга изображался в нижней части сосуда под ручкой. Основная масса керамических сосудов была чисто утилитарного назначения и не покрывалась тонким орнаментом, но в большинстве своем и эти сосуды несли на себе печать времени и рук мастера, иногда и в буквальном смысле.

Анализ изобразительных мотивов и сюжетов свидетельствует о значительной синкретике в культуре населения бассейна реки Арысь доисламской поры. Здесь успешно происходило развитие кангюйского орнамента во взаимопроникновении с тюркским, синтез языческих образов и христианской символики. Подавляющее большинство сосудов было местного производства, а найденные привозные, в основном согдийские (более тонкие, вылепленные исключительно на круге), лишь ограниченно воздействовали на традиционные способы керамического производства.

Кроме религиозных изменений, затрагивающих в целом духовную культуру, распространение ислама в IX в. принесло и значительные изменения в область культуры материальной. С началом применения жженого кирпича кардинально изменился облик городов. Все важные административные и культовые здания сооружались теперь из него и затем облицовывались глазурованными изразцами, расписанными с учетом новой идеологии. Керамика также покрывается глазурью и подглазурной росписью, основы орнамента которой составляют сюжеты, «канонизированные» исламом. Таким образом, облик старой, традиционной, и новой, мусульманской, культур резко отличался. Производство керамики с применением новых технологий и с учетом новых норм становится все более унифицированным, в отличие от разнообразия производства керамики доисламского времени.

Вместе с тем, преемственность в форме, как культовых сооружений, так и керамики сохранялась. Например, один из излюбленных мотивов, изображаемых на сосудах – налепы в виде рогов барана, ручки под стилизованные рога, сохраняются до XVII–XVIII вв., хотя их становится значительно меньше. Такое явление как караханидская резная и штампованная керамика, получившая развитие и распространение в Южном Казахстане, также основана на местном способе производства, а основу сюжетов ее орнаментов составляют народные орнаменты доисламской поры. Обе разновидности керамики – зримое проявление такого явления как мусульманский ренессанс.

В окончании хочется отметить, что археологические коллекции, полученные в результате раскопок на нескольких городищах и могильниках региона, нуждаются в систематизации и классификации, так как в результате исследований по государственной программе «Культурное наследие» база данных керамических артефактов пополняется ежегодно, а керамика является своеобразной «визитной карточкой» арысского региона доисламского времени.

БОТАЙ

Ботайская керамика отличается следующими признаками: 1) округлость дна; 2) прямостенная и профилированная форма тулова; 3) прямой и отогнутый венчик; 4) открытые и закрытые сосуды; 5) следы гребенчатого штампа на внутренней поверхности сосудов вследствие выравнивания стенок; 6) преимущественное использование в формовочной массе дресвы и другие. Круглодонная керамика характерна для памятников атбасарской культуры, хотя она очень малочисленна и фрагментарна. Возможно, слабо профилированные и прямостенные сосуды с округлым дном имеют автохтонное происхождение. Косвенным подтверждением этому являются формы сосудов из Железинского неолитического могильника Павлодарской области (7; с. 7, р. 1). Все три сосуда круглодонные, а два из них имеют близкие к ботайским сосудам пропорции. Третий сосуд отличается нехарактерной для ботайской культуры приземистостью. Круглодонность характерна и для неолита Западной Сибири. Здесь округлодонность присутствует на керамики второго хронологического пласта неолита с отступающе-ямочной и гребенчато-ямочной орнаментацией (8; с. 41; рис. 2). Круглодонный сосуд вертикальных пропорций обнаружен на поселении «VIII пункт» на Андреевском озере в сосновоостровском комплексе II. Для этого комплекса характерна орнаментация гребенчатым штампом, присутствие в тесте песка и шамота, прямые венчики с плоским, округлым или волнистым срезом, который часто бывает приострен за счет скоса с внутренней стороны (9; с. 125, рис. 5, 13). Помимо гребенчатой орнаментации на сосуде нанесен ряд ямок под венчиком. Круглодонность характерна и для керамики западных регионов начиная со среднего энеолита до ранней бронзы включительно (10; с. 124, табл. 39, 6-11, 27, 32, 33). Так круглодонная посуда характерна для керамических комплексов Нижнего Поволжья: Латошинка; Алтата; Царица I; Кошалак; Шонай; Исекей (10; с. 114; табл. 29). Здесь, так же как и в ботайской керамике, наибольший диаметр сосудов приходится на середину высоты тулова. Круглодонность характерна и для керамики Хвалынского могильника (10; с. 104; табл. 19, 2, 3). Обнаружена круглодонная керамика и в первых подкурганных погребениях Поволжья – Бережновка, к. п, п. 22 и Политотдельское, к. 12, п. 15 (10; с. 115, табл. 30, 1, 3). Однако, оформление верха посуды соответствует местным традициям еще с эпохи неолита – устье сосудов стянуто за счет чего образуется резкая профилировка тулова. Это отличает нижневолжскую керамику от ботайской, но в то же время форма дна и нижней части тулова показывает, что в степном регионе существовала керамическая традиция формирования тулова сосудов, отличная от более северных регионов, где (и в Приуралье и в Зауралье) оно имело коническую колоколовидную форму. Профилированные круглодонные сосуда с отогнутым наружу венчиком свои аналогии в неолитической посуде находят только среди керамики балахнинской культуры, которая оказывает воздействие на восточные и южные территории в позднем неолите (11; с. 102; с. 97, рис. 25, 3-6; с. 103, рис. 27; с. 111; с. 97, рис. 25, 7-9). Возможно, что появление профилированных сосудов с отогнутым наружу венчиком в энеолите Зауралья связано именно с этим процессом, так как для данного региона, как и для Приуралья на всем протяжении неолита были характерны только сосуды закрытых форм с острым дном и прямым венчиком, имевшим наплыв с внутренней стороны. В энеолите закрытость форм не исчезает, но появляется отгиб венчика наружу, прекращается традиция формовки утолщения с внутренней стороны венчика. Интересно, что подобная эволюция идет параллельно с увеличением роли гребенчатого штампа в орнаментации зауральской керамики. Для ботайской керамики характерны сосуды вертикальных пропорций. Для атбасарской керамики соотношение вертикальных и горизонтальных размеров сосудов провести затруднительно ввиду фрагментарности материала (12; с. 117, 115). У сосудов волго-камской культуры и Зауралья вертикальные и горизонтальные размеры либо совпадают, либо горизонтальные преобладают над вертикальными (13, с. 48. рис. 1, с. 56, рис. 4; 11, с. 69, рис. 19, 15, с. 77, рис. 20, 1-4). Вертикальные пропорции характерны для кельтеминарской керамики. Однако, помимо сосудов вертикально-вытянутых пропорций в керамическом комплексе кельтеминарской культуры присутствую еще и посуда не имеющая аналогий в ботайской культуре: реберчатые сосуды, чаши, ладьевидные сосуды. Посуда преимущественно закрытых форм. Отличаются и примеси. Кельтеминарцы использовали, в основном, песок и шамот. Отличен стиль орнаментации керамики – прочерченный и накольчатый (14; с. 66, 70, 81, 88, 92). Таким образом, кельтеминарская керамика очень своеобразна и в целом не могла быть основой в формировании ботайской керамики, хотя вертикальность ее пропорций еще на ранних стадиях неолита могла распространиться на соседние территории в процессе миграции кельтеминарского населения. Это предположение тем более вероятно, что наблюдается увеличение вертикального показателя сосудов энеолитической керамики в области Тургайской ложбины от меньшего на северных памятниках (Бестамак, Ливановка, Евгеньевка II) к большему – на южных (Кожай I, Кумкешу I) (15; с. 79, рис. 20: с. 81, рис. 21, с. 83, рис. 22) Вертикальные пропорции керамики характерны для, уже упоминавшихся нами, энеолитических памятников Поволжья и Северного Прикаспия. В этом отношении привлекает к себе внимание неолитическая керамика Волго-Окского междуречья. Для нее уже с самого начала характерны вертикальные пропорции, прямое горло с плоским или слегка скошенным наружу (скошено-приостренным) венчиком, который имеет легкий отгиб наружу (ст. Малоокуловска) (16; 11, с. 95, с. 97, рис. 25, 1, 2). К тому же для нее характерна примесь в глиняном тесте дресвы в качестве единственного отощителя. Важным является и широкое распространение в орнаментации керамики балахнинской культуры веревочного штампа, который является отличительной особенностью в орнаментации ботайской керамики. Важным технологическим признаком керамики является состав глиняного теста. Ботайская керамика отличается преимущественным употреблением при ее изготовлении дресвы в качестве отощителя. В атбасарской керамике в качестве отощителя применялись различные виды примесей: песок, дресва, растительность, что свидетельствует о неоднородности населения памятников культуры. Для зауральской керамики характерны примеси талька и песка в глиняном тесте (17, с. 11, 127; 6). В волго-камской культуре примесями служили песок и шамот (11, с. 62-63). Для ранне- и среднеэнеолитического населения Самарского Поволжья и Северного Прикаспия характерным было подмешивание к глине дробленой раковины, травы и шамота (18, с. 218, 222, 228), для кельтеминарской культуры – растительная примесь, реже шамот и песок (14, с. 66, 93, 105). И только в керамике балахнинской культуры Волго-Окского междуречья мы встречаем такую же роль дресвы в качестве отощителя, как и в ботайской культуре (19, с. 57). Причем дресвяная примесь в Волго-Окском междуречье использовалась с начала неолита и до IX-X веков нашей эры. Таким образом, поиск прототипов форм ботайской керамики показывает, что однозначно ответить на вопрос об истоках ее формирования очень сложно. Круглодонная форма была характерна для неолитических памятников Казахстана (Железинский могильник и, предположительно, атбасарская керамика). Традиция круглодонности керамики характерна для ранне- и средненеолитической керамики западных степных и лесостепных территорий (Поволжье и Северный Прикаспий), для керамики Лесного Зауралья на сосновоостровском этапе и для волго-камского неолита. Вертикальный характер пропорций ботайских сосудов характерен для части кельтеминарской посуды, Ранне- и среднеэнеолитической посуды Самарского Поволжья и Северного Прикаспия, для неолитической посуды балахнинской культуры и территорий западнее ее. Профилированные ботайские сосуды с отогнутым наружу венчиком аналогии находят себе также в керамике балахнинской культуры и в поздненеолитической посуде Волго-Камья, сформированной под ее же влиянием. Состав формовочной массы так же аналогичен, прежде всего, рецептам балахнинской керамики. Хотя в качестве одного из отощителей дресва использовалась атбасарским населением. Выявленные аналогии ставят нас перед нелегким выбором более реального источника формообразования ботайской керамики. С одной стороны, есть свидетельства о существовании ряда морфологических признаков ботайской керамики в местной неолитической керамике – круглодонность, вертикальность пропорций сосудов, дресвяная примесь. Однако наличие этих признаков носит более вероятностный характер ввиду ограниченности возможностей источника. С другой стороны, ряд аналогий присутствует в неолите на смежных с Северным Казахстаном территориях. По всей видимости, искать один какой-то центр или источник формирования морфологических признаков ботайской керамики было бы неправильно. В эпохи неолита и энеолита территория Северного Казахстана могла подвергаться многим миграционным и этническим процессам, о которых мы пока имеем самое отдаленное представление. Скорее всего, форма ботайской керамики сложилась в результате контактов местного населения с соседними племенами, в ходе которых происходило восприятие тех или иные керамические традиции, либо распространение собственных. Вместе с тем мы не можем обратить внимание на те достаточно серьезные черты, которые сближают ботайскую керамику с керамическими традициями Волго-Окского бассейна эпохи неолита. В.Н. Логвин, С.С. Калиева, В.С. Мосин (15, с. 136-139; 20) считают, что приоритет в появлении на позднеэнеолитических памятниках Северного Казахстана принадлежит керамике с веревочной техникой орнаментации. В связи с чем В.С. Мосин придает ключевое значение проблеме происхождения веревочной техники орнаментации ботайской керамики в выяснении процессов формирования энеолитических культур региона. Именно керамика балахнинской культуры имеет такие признаки, как веревочная техника орнаментации, примесь дресвы, круглодонность, отогнутый наружу венчик, заглаживание внутренней поверхности зубчатым штампом, которые характерны для части ботайской посуды. Однако, несмотря на то, что прослеживается продвижение балахнинских племен на юг и восток (11; с. 113), пока не открыто памятников, которые могли бы заполнить пространственную лакуну между Северным Казахстаном и Средним Поволжьем. С другой стороны, в своей основе, несмотря на распространенность веревочной орнаментации, балахнинская керамика является ямочно-гребенчатой, что создает определенные трудности в объяснении процесса ее трансформации в веревочно-ямочную.