Глава 5. Гермеона вновь оглянулась

Гермеона вновь оглянулась. За ней никто не шёл. Это хорошо, и в то же время немного грустно. Она дрожала всем телом. Разбитая губа противно ныла. Как и предполагал Рон, от Малфоя можно ожидать только плохого, но даже рыжий не мог знать, что плохое будет ТАКИМ!!!

Девушка попыталась дать определение произошедшему. Отчего-то в голову не шло ничего кроме мыслей о том, что она Малфою не безразлична, что он её хочет. Как заманчиво об этом думать, словно о далёких прекрасных островах, на которые тебе предстоит вот, вот отправиться. Гермиона хлопнула себя ладошкой по лбу. Подобные рассуждения просто чудовищны. Она только, что подверглась насилию со стороны слизеринца. Он без зазрения совести причинил ей боль. Она лежала, не имея возможности остановить его домогательства, и проклинала его. И что? … Стоило получить свободу, как тело заскучало по его объятьям. Но не сказать же ему об этом?!

Злая на весь свет, она заявила, что не хочет его в качестве своего первого мужчины. Какая ложь! Сейчас, к своему ужасу, она хотела только Драко, но отдаться просто так не могла, ведь Гермиона Гренджер – это вам не подружка на одну ночь. И все-таки, как же грубо он повёл себя с ней, словно с какой то Пэнси! Почему он не поступил иначе? Да и сама хороша! Вела себя как последняя потаскуха. Вот так легко и просто разрешила ему распустить руки, увидеть обнажённую грудь и дотронуться до того, до чего никого раньше не допускала!
Обходительным и любящим кавалерам она никогда подобного не позволяла, а своему врагу, внезапно возжелавшему её, она всё это позволила!

Дойдя до портрета толстой дамы Гермиона остановилась и в последний раз оглянулась. Никого…
- Батюшки! Милочка! Вы, что повстречались с гоблином? – раздался удивлённый голос из золочёной рамы.

Гермиона растеряно осмотрела себя: вся помятая, верхняя пуговица на блузке оторвана, а каким было её лицо, она даже боялась представить.
Буркнув пароль и не давая никаких объяснений, «лучшая ученица школы» прошмыгнула в гостиную.

К её счастью внутри царил полумрак. Учёников почти не было. Многие усердно выполняли распоряжение Дамблдора – «общались». И только девушка собралась поскорее попасть в свою комнату, дабы стереть с себя все следы Малфоя, как за её спиной прозвучал тонкий голосок Джинни Уизли:
- Гермиона, что с тобой?
Пришлось остановиться. Похоже, объяснений не избежать, но, слава Мерлну, это была Джин, а не Гарри или Рон с их дотошными расспросами и неведомо откуда взявшемся праве влезать в её личную жизнь.
Уизли встала из глубокого мягкого кресла, обитого красным бархатом и подошла к подруге.
На какую-то секунду Гермиона задумалась - сказать правду или соврать? Но, памятуя, чья сестра перед ней, постаралась придать голосу максимум безмятежности.
- Ой, не обращай на меня внимания, я набрала такую уйму книг в библиотеке, что даже не увидела стола и растянулась на полу.
Только безупречная репутация зубрилы смогла заставить нелепую ложь сойти за истину. Хмурый и озадаченный взгляд Джинни сменился брызнувшим смехом.
- Герм, ты страдаешь во имя науки. Хогвартсу давно пора подумать о том, что бы запихнуть всю свою библиотеку во, что-то вроде маггловских компьютеров.
- О нет! Ни что не пахнет знаниями слаще, чем старинный фолиант!
Рыжая вознесла глаза к небу.
- Мерлин! Так даже заправские зубрилы не говорят!
- Зато так говорит Гермиона Грейнджер! - с напускным самодовольством парировала девушка.
Подруги вместе рассмеялись, после чего Гермиона продолжила путь в свою комнату.

Запершись в ванне и включив воду, девушка, наконец, избавилась от дружелюбной улыбки и взглянула в зеркало.
Поразительно! Насколько плохо её подруга знала Гермиону! Какой же слепой надо быть, чтобы поверить в то, что копна растрёпанных волос, обрамляющих до неприличия раскрасневшееся лицо с блестящими глазами и опухшими розовыми губами, а так же мятая, грязная и без пуговицы рубашка, из которой виднелась грудь, покрытая пунцовыми пятнами – это всё результат падения в библиотеке! А может, просто сама Гермиона не знала себя такой? Нет. Гермиона – порядочная девушка, а вот Малфой – подонок!

Она провела кончиком языка по внутренней ранке на губе и тут же скривилась от боли. Затем достала из сумки палочку и применила заживляющее заклинание. Губа вновь стала гладкой, опухоль спала. Как-то, даже немного досадно стало Гермионе оттого, что на ней больше нет его следа.
Девушка села на край ванны, но тут же вскочила, осознав, что под юбкой отсутствует самая интимная деталь туалета. Она вывернула содержимое сумки на пол в надежде на то, что неосознанно запихнула трусики туда, когда бежала из класса.
Перья, учебники, куча пергамента - всё, что угодно, но только не они. Для надёжности пошарила рукой по подкладке, но, увы, и тут пусто. Оставался только один шанс узнать, где сейчас её пропажа и, молясь всем богам о том, чтобы чёртово бельё незаметно лежало в старом классе, Гермиона на цыпочках вышла из комнаты.

Спустившись вниз она обнаружила только Джинни, всё ещё сидящую в кресле, но теперь уже с бокалом белого вина в руке. Мысленно посочувствовав одиночеству подруги, Гермиона прошмыгнула в спальню мальчиков.

Как и ожидалось, там никого не было. Девушка сразу нашла интересующую её кровать и запустила руку в кучу барахла, хранящегося под ней. Уже скоро она извлекла оттуда кусок плотного пергамента, положила его перед собой и, прикоснувшись палочкой, торжественно произнесла:
- Клянусь, что замышляю только шалость!
На пожелтевшей бумаге, словно под рукой невидимого художника, стали вырисовываться извилистые коридоры Хогвартса.

- Прошу, я знаю, что это неодушевлённый предмет, но всё же покажи мне, где сейчас мои трусики? – взмолилась она, при этом так покраснев, словно обращалась не к заколдованному куску пергамента, а непосредственно к создателям карты – Хвосту, Бродяге, Лунатику и Сохатому.

Видимо гриффиндорская взаимовыручка оказалась выше всяких условностей, потому, что яркой точкой на карте запульсировала искомая вещь. Но стоило Гермионе обратиться к тому месту, как на лице её появилось отчаяние. Рядом с её бельём вырисовалось имя Драко Малфоя, который в данный момент находился в недоступных слизеринских подземельях.
- Только не это…- выдохнула она.
Единственное, чем оставалось себя утешать, так это тем, что белье, по крайней мере, не найдено кем-то из преподавательского состава. Ведь при помощи магии хозяйку трусиков будет достаточно легко найти. И как в таком случае ей пришлось бы выкручиваться - неизвестно.
- Шалость удалась, – с тоской произнесла Гермиона и, спрятав карту на место, вернулась в свою комнату незамеченной.

Гриффиндорка вновь зашла в ванную и принялась расстегивать блузку. Внезапно она почувствовала лёгкий аромат, заставивший всё её тело вздрогнуть от нахлынувшей волны эмоций. Она принялась судорожно обнюхивать себя в поисках источника запаха. И очень скоро поняла, что её волосы, руки, грудь - всё пахло Малфоем. Этот факт привёл её в бешенство. Девушка буквально сорвала с себя одежду и залезла в душ. Она неистово мылась всем, что попадалось ей под руку, натирая кожу мочалкой до боли, но его запах всё еще, где ни где проскальзывал.
- Чем же ты мажешься, Малфой!? – раздражённо вопрошала она.
В конец обессилив, Гермиона опустилась на дно ванной и ещё какое-то время молча, сидела под струями воды, пока в дверь раздражённо не постучали.

- Ты же здесь не одна, – буркнула недовольная Парвати, когда Гермиона с пустыми глазами вышла, наконец, из ванной комнаты.

Закинув под кровать грязную одежду, девушка сняла полотенце и залезла под одеяло, наглухо задёрнув плотный балдахин.

Проснулась Гермиона глубокой ночью.
Ей снился сон, в котором пристальные серые глаза прожигали её взглядом, а руки настойчиво изучали её тело. Она явственно ощущала поцелуи горячих губ, слышала его низкий стон, и вот, тогда, когда он был совсем близко, чтобы подарить ей неземное наслаждение, она открыла глаза.

Первое, что она почувствовала – это своё бешеное сердцебиение и огонь во всём теле. Девушка невольно провела руками по бёдрам так, как только что делал во сне он, желая тем самым продолжить сновидение. Но вместо этого на неё навалилась жуткая тоска. Больше всего на свете она сейчас желала, чтобы он оказался рядом, нашёл её такой, какой она была в данный момент – обнажённой и пылающей. Чтобы всё произошло прямо сейчас, а завтра показалось только сном. Но, увы, это было невозможно.

Гермиона вертелась на постели, пытаясь найти удобную позу, для того, чтобы успокоиться и вновь заснуть, но ей это никак не удавалось. В итоге она приоткрыла плотную занавесь и вытащила из-под кровати свою вчерашнюю рубашку. Как и ожидалось, она так благоухала слизеринцем, словно была только, что с него снята. Девушка уткнулась лицом в его запах и, наконец, погрузилась в объятия Морфея.