Депрессивная позиция развития ребенка в теории М. Кляйн

Согласно Мелани Кляйн, депрессивная позиция является центральной в развитии ребенка, наступающей вслед за параноидально-шизоидной позицией. В рамках этой позиции происходит интеграция чувств любви и ненависти к объекту, а также внешней реальности с интрапсихической реальностью или фантазией. Депрессивная позиция начинает развиваться на третьем-четвертом месяцах жизни и сохраняется на протяжении всей жизни индивида. Его нормальное развитие и способность любить зависят от того, насколько его эго способно к проработке этой жизненно важной позиции [5, с.145].

В теории Мелани Кляйн депрессивная позиция занимает центральное место, которое в теории З. Фрейда отведено Эдипову комплексу - признание депрессивной позиции служит отличительным признаком кляйниаского аналитика [5, с.115]. Достижение депрессивной позиции, сопровождающейся сбалансированным взглядом на реальность и объекты, считается вершиной психологического прогресса [13, с.153].

Словарь Ж. Лапланша и Ж.-Б. Понталиса определяет депрессивную позицию так: это «модальность объектных отношений, возникающая на четвертом месяце жизни и постепенно преодолеваемая в течение первого года» [7, с. 543-545]. Мелани Кляйн пишет о том, что для младенца наиболее важная утрата любимого объекта - это утрата совершенной, идеальной матери, когда он обнаруживает ее несовершенство. Грудь, которая кормит его, является в то же самое время матерью, которая заставляет его ждать. Таким образом, депрессивная позиция формируется как следствие остроты восприятия амбивалентных импульсов [13, с.140]. Когда мать ощущается как расщепленная, внутренний конфликт не возникает.

Самый болезненный конфликт человека возникает тогда, когда он обнаруживает, что ненавидит кого-то, кого он также и любит, и, более того, думает, что он даже нанес вред тому человеку, которого он любит. Когда мир расщеплен на хороших и плохих, чувство вины невозможно. Когда человек ненавидит и преследует ненавистного врага, ему не за что себя упрекнуть. Депрессивная позиция - это стадия развития, на которой человек учится сдерживать свою агрессию, хотя бы частично [2, с.3-5].

Существует два основных типа защит от депрессивной тревоги (или чувства вины): параноидные и маниакальные защиты. Чтобы избежать ситуации, когда любовь и ненависть направлены на один и тот же объект, субъект расщепляет его на частичные объекты - только хорошие и только плохие. [6, с.129]. С другой стороны, когда агрессия к объекту слишком сильна, чтобы субъект мог выдержать чувство вины, может возникнуть такое расщепление, когда субъект воспринимает себя, как только плохого, а свой объект - как только хороший. Тогда в самообвинениях аккумулируется вся ненависть, направленная на объект. Возникает психическое заболевание.

Центральным для маниакальных защит является всемогущественное представление о том, что объектные отношения не имеют большого значения. Эго как бы говорит себе, что любимый объект, который был убит или испорчен, не имеет никакого значения, и субъект вполне может обойтись без него. [6, с.132]. Всемогущество основано на отрицании, и, прежде всего, отрицании психической реальности. Другие типичные маниакальные защиты - умаление («не важно, что этот конкретный объект разрушен, есть еще много других»), контроль (чтобы уменьшить страх перед объектом и иметь возможность восстановить его по своему желанию), а также идеализация. «Без частичного и временного отрицания психической­ реальности Эго не может переносить несчастья, которые, как оно чувствует, ему угрожают Всемогущество, отрицание и идеализация позволяют раннему Эго устоять в некоторой степени против внутренних преследователей и против рабской и рискованной зависимости от его любимых объектов, и таким образом достичь новых успехов в развитии» [5, с.152].

В норме чувство вины вызывает заботу об объекте, когда субъект стремится возместить причиненный ущерб. Для описания такой ситуации Мелани Кляйн ввела термин репарация. Репарация - это не отдельная позиция, это как бы прогрессивная модификация депрессивной тревоги. С другой стороны, это и не совсем механизм защиты, поскольку это скорее модификация тревоги, а не попытка уйти от нее. Репарацию можно поставить в один ряд с сублимацией, поскольку она является методом управления импульсами, а не защиты против них («механизм принятия»). Репарация подразумевает, что субъект способен выдержать чувство утраты, вины, ответственность за утрату и в то же время чувствует, что не все потеряно, что несчастье поправимо.

В 1946 году Мелани Кляйн опубликовала статью «Заметки о некоторых шизоидных механизмах». Мелани Кляйн восприняла критику Фейрберна, утверждавшего, что параноидная позиция представляет собой не только комбинацию защит против депрессивной позиции, но важна сама по себе. Фейрберн подчеркивал важность процесса расщепления и выступал против отодвигания на задний план истерии и диссоциативных механизмов, которые составляли первоначальную основу психоанализа. Он считал, что необходимо уделять большее внимание шизофрении и шизоидным состояниям, в противоположность к доминирующему в то время интересу психоаналитиков к маниакально-депрессивным состояниям. Под влиянием Фейрберна Мелани Кляйн признала, что не уделяла должного внимания первым месяцам жизни ребенка (поскольку она считала, что депрессивная позиция возникает во второй четверти первого года жизни ребенка). Не отказываясь от своего утверждения о центральной роли депрессвиной позиции, Мелани Кляйн согласилась с Фейрберном, что вхождение в депрессивную позицию зависит от адекватной проработки параноидной тревоги. Она признала вклад Фейрберна, соединив его термин «шизоидная позиция» со своим собственным термином «параноидная позиция», в результате чего получился термин «параноидно-шизоидная позиция» [10].

Критика Фейрберна подсказала Мелани Кляйн идею: ощущение «расколотого» Эго шизофреника можно считать результатом действия инстинкта смерти изнутри. «Действие инстинкта смерти внутри организма приводит к тревоге, которая ощущается как страх аннигиляции (смерти) и принимает форму страха преследования» [5, с.179]. Первичная тревога, лежащая в основе всех остальных тревог, вызвана внутренним действием инстинкта смерти: некий объект внутри Эго (организма) стремится уничтожить его [13, с.159]. В более ранней версии об отклонении инстинкта смерти наружу субъект боится реинтроецированного внутреннего преследователя. Малейшее неудовольствие ребенок воспринимает как угрозу жизни. Он пытается освободиться от своей ненависти, проецируя ее. Цена этого освобождения от своей ненависти - зловещий окружающий мир, полный преследователей. Чтобы уберечь образ исключительно хорошей матери от своей ненависти, ребенок расщепляет его на два, создавая второй образ матери, на который он и проецирует источник того, что доставляет ему неудовольствие и, следовательно, угрожает его жизни. При таком восприятии мир населен либо плохими объектами, от которых исходит угроза, либо хорошими, которые несут с собой только любовь [8]. При другом объяснении, именно расщепление ведет к проекции частей Эго в другие объекты [13, с.156].

По Фейрберну, «главная проблема шизоидного индивидуума - как любить, не разрушая своей любовью, тогда как главная проблема депрессивного индивидуума - как любить, не разрушая своей ненавистью». Мелани Кляйн считает, что при таком подходе «не учитывается фрейдовская концепция первичных инстинктов и недооценивается роль агрессии и ненависти» [6, с.179]. Вот ее собственная версия: «Я осознаю, как трудно провести четкую линию между содержанием тревоги и чувствами параноидной и депрессивной­ личности, так как они очень близко связаны друг с другом. Но они могут быть отделены друг от друга, если в качестве критерия дифференциации рассмотреть, является ли тревога преследования главным образом относящейся к сохранению Эго - и в этом случая она параноидная - или к сохранению хороших интернализированных объектов, с которыми Эго идентифицируется как целое». И еще одно отличие: «Я также не согласна с его [Фейрберна] взглядом, что вначале интернализируется только плохой объект... Я придерживаюсь мнения, что интроецированная хорошая грудь формирует жизненно важную часть Эго» [6, с.123-124].

Процесс расщепления является фундаментальным для параноидно-шизоидной позиции. Однако М. Кляйн больше интересовала взаимосвязь расщепления с процессами интроекции и проекции. До 1946 года Мелани Кляйн соглашалась с З. Фрейдом в том, что первым действием эго является проекция: инстинкт смерти проецируется вовне, что влечет за собой риск интроекции злобного и пугающего преследователя. В 1946 году она описала первую интроекцию иначе. При изучении депрессивной позиции она сделала вывод о важности хорошего внутреннего объекта, и поэтому стала рассматривать интроекцию хорошего и любимого объекта как первичную активность­ эго. В результате внутренний хороший объект образует фокус, вокруг которого возможна интеграция эго. Колебания между интеграцией и дезинтеграцией связаны с появлением и исчезновением внешнего хорошего объекта. В состоянии фрустрации внутренний хороший объект утрачивается, и восстанавливается при появлении внешнего хорошего объекта [14].

Фантазии о яростном выделении экскрементов занимают особое место. По словам Р. Хиншелвуда, это был «доминирующий интерес Кляйн» [14]. «Вместе с этими вредными экскрементами, выделяемыми в ненависти, расщепленные части Эго также проецируются на, или точнее, в мать. Эти экскременты и плохие части собственной личности означают не только повреждение, но также контроль­ и обладание объектом. И, поскольку мать теперь содержит плохие части собственной личности, она воспринимается не как отдельная личность, а как плохая часть себя. Большая часть ненависти против частей себя направляется теперь на мать. Это приводит к специфической форме идентификации, которая устанавливает прототип агрессивных объектных отношений» [6, с.183].

«Избыточное расщепление и выделение во внешний мир части Эго ослабляет его, поскольку агрессивные компоненты чувств и личности тесно связаны с силой, потенцией, знаниями и другими полезными качествами». С другой стороны, проецируются не только плохие, но хорошие части личности. Если проекция слишком сильная, личность как бы утрачивает свои хорошие части, эго ослабляется. В результате - слишком сильная зависимость от других людей (олицетворяющих свои собственные хорошие части), утрата способности любить (объект любят только как олицетворение самого себя) [13, с.163].

Позже, когда Мелани Кляйн обратилась к изучению зависти - ее последнее важное теоретическое исследование - она показала, что проективная идентификация и зависть тесно взаимосвязаны - в случае зависти проективная идентификация используется для вторжения в другую личность с целью разрушить ее самые лучшие качества [13, с.179].

Мелани Кляйн нашла истоки зависти на самых ранних стадиях развития и мальчика, и девочки. «Оральная зависть - один из источников стремления детей обоего пола проникнуть в тело матери и связанного с ним желания знать», - писала Мелани Кляйн в 1932 году в работе «Психоанализ детей». Введение понятий «параноидно-шизоидной позиции» и «проективной идентификации» открыло новые возможности для понимания переноса шизофреников, в результате чего материал, ­ связанный с завистью, все больше и больше становился объектом внимания. У таких пациентов фантазию о вхождение в хороший объект и разрушении его и его содержания можно назвать превалирующей. Эта фантазия является первичным проявлением инстинкта - инстинкта смерти. Если раньше предполагалось, что инстинкт смерти обращается на внешний, вероятно, произвольный, объект, то теперь Мелани Кляйн описала другое направление действия этого инстинкта. В своей книге «Зависть и благодарность» Мелани Кляйн показала, что этот инстинкт может быть обращен против «хорошего объекта» [4].

Зависть связана со стремлением разрушить хороший объект именно в силу его «хорошести», это не ненависть к фрустрирующему объекту, который удерживает для себя то, что он имеет, и это также не враждебные чувства к сопернику, который удерживает хороший объект для себя. Мелани Кляйн отмечает, что в анализе зависть может вызывать именно правильная, удачная интерпретация.

Обе позиции (параноидально-шизоидная и депрессивная) возникают под приматом оральности, отображают определенные конфигурации объектных отношений, тревог и защит и не совпадают ни с одной из постулированных З. Фрейдом этапов развития. Основным аффектом параноидально-шизоидной позиции является страх преследования, тогда как при депрессивной позиции развивается беспокойство за объект и его благополучие, что приводит к попыткам справиться с тревогой депрессивной позиции посредством «возмещения».

Согласно М. Кляйн, индивид никогда не в состоянии полностью проработать эти позиции и достичь полной интеграции, поскольку защита от депрессивного конфликта активизирует регрессию к параноидально-шизоидным феноменам. Так что индивид вынужден постоянно колебаться между ними двумя [4].

То, как ребенку удастся справиться с этими позициями, в определенной мере зависит от ухаживающей за ним матери. Как считает Кляйн, способность получать полное удовольствие от первого отношения с материнской грудью образует основу переживания удовольствия [4, с.45].

В то же время врожденное чувство зависти у младенца, обусловленное стремлением к смерти, может, согласно М. Кляйн, привести к фрустрированию взаимоотношений с матерью. Таким образом, она считала значимость объекта вторичной по сравнению с влиянием врожденно обусловленной зависти.

Зависть может включиться во все более поздние отношения. Завистливый человек постоянно находится в трагической коллизии, ибо любой человек, превосходящий его в каком-либо отношении, порождает в нем депрессивное чувство того, что по сравнению с ним он не имеет никакой ценности, и это возбуждает в нем невыносимую боль и желание унизить и уничтожить благополучный объект.

Заключение

При подведении общей оценки взглядов М. Кляйн следует отметить, что ее теория раннего детского развития содержит в себе положения, оспариваемые психоаналитиками, и по сей день. Эти положения сводятся к тому, что существует врожденное влечение к смерти, ранней формой проявления которого является зависть; новорожденный обладает неким «врожденным» знанием.

В теории М. Кляйн особый акцент делается на интрапсихическом развитии первого года жизни, при одновременном игнорировании последующего развития психических структур, а исключительное внимание фиксируется на феномене переноса, вследствие чего упускается из вида вопрос об изменении благодаря новому опыту. Преимущественное молчание аналитика, свойственное технике классического анализа, заменяется в практике М. Кляйн новым методом - немедленной интерпретацией бессознательных фантазий в типичных для сторонников учения М. Кляйн терминах «хорошей» и «плохой» груди. Детские игры признаются эквивалентными свободному ассоциированию взрослого пациента.

В тоже время следует отметить, что учение М. Кляйн оказало большое влияние на развитие психоанализа. Общепризнанна важность ранних объектных отношений для нормального и патологического развития младенца. Значительна подчеркиваемая М. Кляйн роль агрессии на ранней фазе развития ребенка, даже при отвержении влечений к жизни и смерти. Широко признано отнесение М. Кляйн формирования Эдипова комплекса к двум-трем годам жизни ребенка, а также ее представление о том, что доэдиповы факторы и конфликты влияют на психосексуальное развитие и формирование характера. Также важен вклад М. Кляйн в разработку концепций бессознательных фантазий, ранних механизмов защиты и внутренних объектных отношений.

Проведение М. Кляйн разделение «абсолютно плохих» и «абсолютно хороших» образов объектов объясняют важную идею наличия специфической психологической защиты для психически переживаемой дифференциации, что обеспечивает необходимый базис для последующей структурализации психики.

В целом, мы можем сказать, что теория М. Кляйн является переходной между классическими психодинамическими теориями влечений и теориями объектных отношений, в которой учитывается влияние внешних объектных отношений на развитие ребенка.

Список литературы

1. Абрахам К. Исследования о самой ранней прегенитальной стадии развития либидо // Психоанализ детской сексуальности / З. Фрейд,
К. Абрахам, К.-Г. Юнг и др. — Спб.: Союз, 1997. — С.117 — 153.

2. Айзекс С., Кляйн М., Райвери Д. Развитие в психоанализе. – М.: Академический проект, 2001. – 512 с.

3. Гуревич П. С. Психоанализ: уч. пособие для студентов вузов/ П. С.Гуревич. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - 479 с.

4. Кляйн М. Зависть и благодарность. – СПб., «Б. С.К.», 1997. – 96 с.

5. Кляйн М. Психоаналитические труды. В 6-ти томах. Том 1. Развитие одного ребенка.- Ижевск: ERGO, 2007. – 396 с.

6. Кляйн М. Психоаналитические труды. В 6-ти томах. Том 2. Любовь, вина и репарация и другие работы 1929-1942гг.- Ижевск: ERGO, 2007. – 386 с.

7. Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б. Словарь по психоанализу. – М.: Высш. шк., 1996. – 623 с.

8. Пантелеева И. В. Мелани Кляйн как основатель наиболее влиятельной колы современного психоанализа. – М.: Московская секция кляйнианского психоанализа, 2008. – 64 с.

9. Сегал Х. Техника Мелани Кляйн // Топорова Л. Творчество Мелани Кляйн. - СПб.: Издательский дом «Бизнес-пресса», 2001. – С.87-110.

10. Старовойтов В. В. Современный психоанализ: интеграция субъект-объектного и субъект-субъектного подходов. - М.: ИФ РАН, 2004. – 202 с.

11. Томэ X., Кэхеле X. Современный психоанализ. Т. 1. – М.: Прогресс-Литера, 1996. – 576 с.

12. Фрейд 3. Психология бессознательного/ Пер, с нем. — М.: ACT: ACT Москва: Хранитель, 2007. - 605 с.

13. Хиншелвуд Р. Д. Словарь кляйнианского психоанализа. – М.: Когито-Центр, 2007. – 566 с.

14. Хиншелвуд Р. Д. Проективная идентификация// Журнал практической психологии и психоанализа. - № 3. сентябрь, 2006. [Электронный ресурс]// Http: //psyjournal. ru/j3p/pap.