Абстрактное мышление как жизненная задача

... О чем-нибудь поговори..

(Из песни.)

В современной психологии есть особое направление — когнитивная псюГологияТодним из разделов которой, пожалуй самым важным, яв­ляется раздел «психология интеллекта». Это: исследования мышления теории, объясняющие его работу; методики, позволяющие фик­сировать качества мышления; методы (способы) познания мышления мыслящим исследователем.

Практически ни одна из работ по психологии мышления прямо или косвенно не обходится без идей швейцарского исследователя интел­лекта Жана Пиаже, который описал стадии развития интеллекта как созревание операциональных структур (возможности человека преобразовывать предмет с целью получения знаний о его свойствах).

Ж. Пиаже так описывает этапы развития интеллекта:

«С появлением языка или, точнее, символической функции, дела­ющей возможным его усвоение (от 1, 5 до 2 лет), начинается период, который тянется до 4 лет и характеризуется развитием символического и допонятийного мышления.

В период от 4 до 7-8 лет образуется, основываясь непосредствен­но на предшествующем, интуитивное (наглядное) мышление, про­грессивные сочленения которого вплотную подводят к операциям.

С 7-8 до 11-12 лет формируются конкретные операции, т.е. операциональные группировки мышления, относящиеся к объектам, которыми можно манипулировать или которые можно схватывать в интуиции.

Наконец, с 11 –12 лет и в течение всего юношеского периода (выделено мной. — Г.А.) вырабатывается формальное мышление, группировки ко­торого характеризуют зрелый рефлексивный интеллект» (21, с. 177).

Что же происходит в вашем возрасте с вашим мышлением? По мнению Ж. Пиаже, с которым нельзя не считаться, именно в этот пе­риод человек научился рассуждать, не связывая себя настоящим. Бу­дущее время становится для него актуальным фактором жизни. Ребе­нок может думать только о том, что видит непосредственно в настоя­щее время, тогда как юноша начинает уже думать о своем собственном мышлении — это называется рефлексией. Он получает возмож­ность строить теории — идеальные объекты, обоснование существования которых он находит и логически использует сам. Как это про-: является при построении «Я»-концепции, концепции другого чело­века и концепции жизни, мы рассмотрим несколько позже.

Ж. Пиаже считает, что такое мышление зарождается в 11-12 лет — [ с того момента, когда человек начинает рассуждать гипотетически, используя дедукцию, т.е. исходит из общих посылок, и может строить умозаключения, опираясь на его форму, не прибегая к ссылкам [ на свой опыт или проявление содержания мышления в конкретных фактах действительности. Ему это становится ненужным. Хотелось \, бы обратить внимание читателей на то, что человек получает возможность пользоваться формой своего мышления — он созрел для этого. [_; Его личный опыт преобразования предметов для получения знаний о их свойствах становится неактуальным. Сам этот процесс рассуж­дения, который будет выглядеть как построение высказываний, предполагает другие операции, чем рассуждения по поводу действия, непосредственно осуществляемого с предметом или воспринимаемо­го с помощью органов чувств предмета.

Формальное мышление потому так и называется, что оно представляет собой размышление над операциями с предметами. Как говорит по этому поводу Ж. Пиаже, это оперирование операциями или | их результатами и, как итог, — группировка этого оперирования. Группировка осуществляется в решении проблем классификации, сериации, перечета, измерения, перемещения или помещения в про­странстве и во времени и т.п. Группировка осуществляется как груп­пировка высказываний, в которых «отражаются» операции.

Содержанием формальных операций будут импликации (включе­ния) и несовместимости высказываний, которые, в свою очередь, вы­ражают классификации, сериации и т.д. На этом фоне и появляется жизненная задача, которую можно было бы назвать задачей станов­ления абстрактного мышления как правильного мышления.

О том, что мышление может быть правильным и неправильным известно давно, и это знание зафиксировано в понятии истина. По­иски истины осуществляются в процессе мышления, которое для вас становится доступным для восприятия как характеристика вашей психической реальности. Сейчас вам уже можно (может быть, нуж­но?) ставить и решать вопрос об искусстве правильно мыслить.

Много. Потому что в них мы теряли себя. Глубинное в себе сделали маленьким и пустым. И большой дворец мысли становится конурой. Какой-то сумбур у меня получается. Передо мной сегодня так мель­тешит многословие. Смешная ситуация на экзамене: меня спрашива­ют, а я не хочу говорить. Физически не хочу. Экзамен: нужен задан­ный набор слов, за которыми может ничего не стоять, кроме памяти. Зачем? Ведь это же мусор. Почему знать — значит помнить? Знать — значит мыслить, чувствовать. Слово имеет значение, если оно выра­жение мысли, выражение меня. Я молчу и не хочу говорить, потому что это — не мое, потому что это— пусто. Мы — мусорщики. И как глубоко вошла в меня привычка мусорить. И сейчас задача научиться выражать себя и свои мысли, вернуть словам их суть. Мы считаем своим делом поддерживать любой разговор и гордимся умением го­ворить ни о чем. Мы все образование и воспитание получили на этом — говорить. Искусство колебания воздуха? Если бы — искусст­во разрушения себя и мира. Кто нашим словам отозвался?

А еще я сегодня почти не тратила времени зря. Как-то автомати­чески возник вопрос: а нужно ли это мне? Мне— части мирового Единства. Что миру оттого, что я этим займусь? И как-то находились неотложные дела, и не было ощущения на душе. У нас так много спо­собов убивать время. Слово-то как подобрано— убивать. Помогает преодолевать это — целесообразность. А цель одна — Общее Благо. Ведь всегда чувствуешь, когда окружает лишь видимость— за кото­рой та самая пустота разрушения. И часто идешь у нее на поводу. По­чему? Ведь так просто: не видишь в этом целесообразности — зай­мись другим. Или про цель забываешь? Именно так. А начинается пу­стота видимости, как только закатываешься в личный мирок, потому что он эта самая видимость и есть. Примерим к себе, и потеряна встреча, потеряно дело, потеряно время.

Я сегодня физически чувствую разрушение. Не могу это объяс­нить, но я физически чувствую, когда разрушаю, а когда создаю. Что? Единение. Ум многое оправдывает, а сердце ноет— пустота. А чув­ство созидания часто находишь в том, что ум считает ничтожным и мелким. Что ли я лучше стала слушать сердце?..»

Вот и открывается новое в самом мышлении — рефлексия на сам процесс, на то, как искать истину — свою истину, свою правду, чело­веческую правду. Об этом писал Ж. Пиаже: «...сама логика не являет­ся (с психологической точки зрения, которой мы в данном случае придерживаемся) только системой независимых операций: она воп­лощается в совокупности состояний сознания, интеллектуальных чувств и поведений с такими характеристиками, социальную приро­ду которых трудно оспаривать, независимо оттого, первична она или производна... она является моралью мысли, внушенной и санкциони­рованной другими...

Сами молодые люди выделяют появление в себе этого качества своей психической реальности и пытаются воздействовать на него. Страницы из дневника Ирины В.:

«Сегодня опять поняла, как мало значат слова и как много то, что за ними стоит. То ли я разучилась их воспринимать? Мы играем в слова, сделали из них шелуху и тонем в ней. А они значат много.

...объективность, потребность в проверке, необходимость coxpaнять смысл слов и высказываний и т.д. — все это в равной мере и условия операционального мышления, и социальные обязанности.

В этом пункте неизбежно встает вопрос: является ли «группировка» I причиной или следствием кооперации? «Группировка» — это координация операций, т.е. действий, доступных индивиду. Кооперация-это координация точек зрения или, соответственно, действий, исходящих от различных индивидов. Таким образом родство «группировки!:; и координации очевидно, но важно выяснить, операциональное ли развитие, внутренне присущее индивиду, делает его способным всту­пать в кооперацию с другими индивидами или же, напротив, извне данная и затем интериоризованная индивидом кооперация заставляй его группировать свои действия в операциональные системы...

Точнее было бы сказать, что каждая группировка, будучи внутренней для индивида, есть система операций, а кооперация образует си стему операций в собственном смысле слова» (21, с. 217 — 220).

Что же, остается повторить за Ириной В. и классиком психологии, что поиск истины — дело не одного человека, а всех. Он сам, взрос­лея, становится готов к этому поиску. Особенность человеческой жизни такова, что постоянный обмен мыслями с другими людьми по­зволяет человеку отделить мир своей психической реальности от других реальностей, создает возможность действовать с разных точек зрения, координировать их в целостном представлении о предмете, i том числе о своей психической реальности как предмете. Без коопе­рации с другими людьми было бы трудно, порой невозможно, сохра­нять за понятиями постоянный смысл и четкость содержания. ЭЦ координация осуществляется в самых разных формах. Одной из наиболее значимых для юности становится чтение.

Я была очень рада, когда встретила практически во всех дневниках описание впечатлений от прочитанных книг. Многие упоминал* в той или иной форме книги Р.Баха, которые вызывали у юных лю­дей новые мысли. Они были уже готовы к порождению этих мыслей и узнавали их в форме текста о Чайке или Лесси... Продолжу, ссылаясь на утверждение Ж.Пиаже того, что «...индивид обладает логикой только благодаря кооперации...» Это сводится просто к принятию тезиса о том, «...что сложившееся у него равновесие операций основывается на его бесконечной способности к взаимодействию с другими индивидами, т.е. на полной реципрокности. Однако этот тезис совер] шенно очевиден, поскольку сама по себе «группировка» есть система реципрокностей» (21, с.219).

Напомню читателям, что реципрокными называются отношением взаимозаменимости. «Группировка» как координация операций, т.е. действий, доступных индивиду, представляет собой систему взаимозаменимых преобразований — один и тот же результат человек может получить разными способами. Возможность соотносить эти способы, вы­делять вообще их существование — это то новообразование в мышлении юношеского возраста, которое позволяет познавать новые свойства ок­ружающего мира как проявление его всеобщих закономерностей, т. е. философствовать, теоретизировать. Это бывает, например, так:

«Зачем нужно единение людей и как оно происходит? Главное осознание смысла взаимодействия, например, по каналу разговора. Ход развития мыслей от более грубых и общих к более тонким и все проникающим. Смотрю на В. и прекрасно вижу, как ее земная часть играет, и это вызывает улыбку, забавно смотреть как «ребенок» все время что-то строит, затем разрушает, а быть смотрящим, самим со­бой намного интереснее, не сам зарываешься в «кубики мысли», а наблюдаешь, причем за многими сразу. Стараюсь так и делать. Ког­да стали углубляться в игру по жизни, выяснили, что везде надо что-то играть. В школе дети, каждый от тебя что-то ждет, для каждого сыграть надо, и получается, что не ты детей ведешь, а они тебя, и не­известно, куда так можно прийти... В жизни, когда стараешься нра­виться, попадаешь в зависимость... Мы с ней пришли к выводу, что единственный способ учить другого это собственный пример. При этом человек учится смотреть на себя через меня «зеркало». Какой чистотой я должен обладать и светом, чтобы человек отразился и увидел себя...» (Из дневника Сергея С).

В мышлении — абстрактном мышлении — часто встречаются попыт­ки обобщения с точки зрения всеобщих истин и мировых закономерно­стей, не ставится под сомнение собственная возможность таких обоб­щений. Можно сказать, что проявляется та позиция «Я», которая связа­на с переживанием себя как целостного мира в огромном Мире. Неда­ром в юности возможны обобщения экзистенциального, сущностного проявления жизни. Это особенно ярко проявляется в литературном творчестве молодых, когда они буквально чувствуют, что «являются ча­стью Вселенной» и стремятся это выразить в стихах или в прозе.

В дневнике Ирины В. есть такие стихи:

Прорастают из Земли хлеба,

Грязь питает солнечные всходы.

Ты меня не мучаешь, судьба,

Ты меня рождаешь для свободы.

Холод, дождь, ветра, удары, зной...

Выстоять, чтоб ярче засветиться,

Так что ты, душа моя, не ной,

Нет других путей заколоситься.

Так что не ломайся, не согнись,

Взращивает жизнь тебя — не губит.

До земли страданьям поклонись!

Кто сильнее бьет — тот больше любит.

В юношеском возрасте при интенсивном росте организма может временно наблюдаться и умственный застой, что переживается самим; человеком как тупость, как нежелание думать, как полное отсутствие; мыслей в голове. Однако это временное явление, связанное с большой затратой энергии на рост организма. Как очевидный жизненный факт: надо принимать представление о том, что осуществление любой рабо­ты требует затрат энергии — мышление это только один из видов ра­боты, который связан и с определенными энергетическими расходами. Наблюдатель и сам человек могут это увидеть как проявление сосре­доточенности, выражающееся в позе человека. Знаменитый «Мысли­тель» Родена — воплощение в скульптуре такой сосредоточенности.

Во многих сферах социальной жизни молодой человек встречается с необходимостью оценки своего интеллектуального уровня — особенно I остро эта ситуация выступает во время экзаменов разного типа. В пси- хологии юношеского возраста есть один из подходов к пониманию закономерностей интеллектуального развития, который, к сожалению, не; всегда реализуется во время экзаменов. Суть его выражена в работе М. \ Рубинштейна (29). Он говорит о том, что было бы большой ошибкой оценивать уровень интеллектуального развития молодого человека только по отдельным психическим функциям. (Вспомните, какое воз­мущение по поводу возможного изменения памяти во время экзамена: было у Ирины В.) М. Рубинштейн напоминает о том, что психологии; известны факты, когда умственно отсталые люди в пору юности демонстрируют блестящую память. Он считает (мне думается, обоснованно и! справедливо), что при нормальных, не задержанных искусственно, ус­ловиях развития молодого человека его умственное развитие надо опре­делять по общему развитию, по его жизненным интересам, жизненной концепции. Цитирую дословно объяснение, почему именно этим способом надо определять умственное развитие человека в юности: «...во­шел в действие фактор, вскрывший ту сферу жизни, которая соединяет юного человека ближе с взрослостью. На сцену в области жизненных соотношений выводится минимум вторая половина человечества, которая! в этом аспекте раньше не принималась во внимание, и естественно жизненные отношения оказываются колоссально осложненными и ведут за собой соответствующий расцвет мысли» (с. 171).

Но с сожалением приходится констатировать, что приток новых пе­реживаний, нового содержания психической реальности, новых взаи­моотношений с другими людьми не дает молодому человеку ничего. Причина остается без видимого позитивного следствия. Это бывает тог­да, когда на пути действия причины поставлены преграды, проявляю­щиеся чаще всего в виде воздействия на «Я», не обладающего большой природной силой сопротивления, которое под влиянием деформирующего его воздействия отказывается от собственных своих свойств— в данном случае от свойств мышления. Как уже отмечалось, развитие че­ловека осуществляется через механизм подражания, который имеется в любом возрасте как соответствие форме активности, существующей вне «Я». Может случиться так, что эта форма не соответствует качествам «Я», а молодой человек ей упорно следует. Так и возникает деформа­ция — его собственные переживания как причина его собственного раз­вития не получают соответствующей им формы и искажаются, вызывая состояния, препятствующие становлению жизненных интересов.

Создается ситуация, когда человек как бы сам мешает развитию своего ума. О таких молодых людях обычно говорят: кажется и умный человек, но потерял себя. Потеря себя ощущается молодыми людьми, часто осознается как несоответствующее себе переживание, но не всегда это приводит к поиску адекватных своему «Я» форм жизни. Часто молодой человек просто не знает о их существовании, так как не встречал в своей жизни, ограничивая ее рамки своим непосред­ственным опытом. Отчасти поэтому очень важно, чтобы жизненный опыт молодых людей не ограничивался искусственно, тем более что современные средства связи и информационного обмена позволяют человеку жить в большом планетарном мире, ориентироваться в кра­сочном разнообразии форм жизни. Доступность этих форм, выбор для подражания не из фиксированного набора, а из потенциально бесконечного — это путь преодоления возможных преград на пути развития мышления молодых людей. Информированность о формах человеческой жизни, знание о том, как живут люди, как можно жить человеку, какими интересами наполнять свою жизнь, как ее органи­зовывать — именно эти сведения могут оказаться наиболее значимы­ми для развития ума молодого человека, именно их переживание по­зволит преодолеть слабость своего «Я», приобрести силы для постро­ения форм своей жизни, для создания своей концепции ее.

Преодоление зависимости от воздействующих чужих форм жизни на жизнь своего «Я» — это еще одна жизненная задача в молодости, о чем будем говорить подробнее в следующей главе. Пока же продол­жим разговор об абстрактном мышлении.

Итак, абстрактное мышление появляется в юношеском возрасте. Именно оно рождает и потребность в себе как потребность «научить­ся думать». Такими словами выразил ее существование в своем внут­реннем мире Владимир Р., студент-первокурсник, который попросил литературу по вопросу, как научиться это делать, чтобы быть самим собой. Такой же была причина трудностей в освоении научных поня­тий психологии на экзамене по психологии у девушки, о которой я говорила в начале книги. Неумение думать видят взрослые в ошибках юности, слепо копирующей чужую жизнь, живущей чужими интере i,

сами, создающей искусственные барьеры для проявления своих ис­тинных качеств, а значит, для переживаний той полноты жизни, ко­торая возможна только в том случае, когда форма и содержание гар­моничны. Тогда возникает переживание красоты и осуществимости жизни, радость от присутствия ее в вашем (нашем) «Я» как проявле­ние его силы, как понимание и переживание смысла жизни.

Учиться мыслить, управлять своими мыслями, избавиться от сум­бура в голове, выражать себя словами, преодолеть сопротивление слов, сделать свои словарный запас больше, знать слова для выраже­ния мыслей, искать свои мысли — это далеко не полный перечень тех задач, которые ставят перед собой молодые люди в своих дневниках. С такими вопросами они прямо или косвенно обращались к препо­давателю при проведении занятий по психологии. Как личное дости­жение в дневниках описываются ситуации, где они смогли выразить свои мысли, не боялись говорить то, что думают, пытались возражать и спорить. И другие люди слушали и слышали их мнение. Это-очень важно в юности — суметь выразить себя и быть услышанным. Знать, что ты услышан. Думаю, вы помните, что об этом было написано у Ирины В., на дневник которой я еще часто буду ссылаться.

Как научиться жить со своим меняющимся мышлением? Как на­учиться его использовать для создания жизни своего «Я»? Попробу­ем поговорить об этом.

Начнем с того, что у каждого из нас есть возможность внутреннего диалога — разговора с самим собой. Она и будет основой для воздей­ствия на мышление. Существуя как проявление качества «Я», диалогич-ность в то же время позволяет нам зафиксировать и не-«Я», т.е. заметить границу своего и чужого. О диалогичности в бытовой речи говорят как о внутреннем голосе человека, частенько делают его предметом шуток, даже опасаются, когда этот голос становится голосом совести — голосом нравственной сущности человека. Мы говорим о повседневной работе диалогичности как качества психической реальности человека — она состоит в создании обоснования для мыслительных операций, в выборе аргументов для осуществления обобщений. Как это происходит, можно увидеть в тех текстах дневников, когда молодые люди проявляют диало-гичность не во внутренней, а во внешней форме:

«Лампочка. Мигаю. Вот еще один, казалось бы, загубленный день. Почему казалось бы? Да потому что я уже не ругаю себя как раньше. Я уже не жду, что проснусь совершенной. А это было познаванием внешнего мира. Через ситуации, встречи, фильмы. Достичь гармонии внутреннего и внешнего? Но я плохо знаю себя внешнюю и внутрен­ний мир. Единство познается через дифференциацию. Есть еще, ко­нечно, во мне разделение. Но я уже сознательно это познаю, а не бьюсь головой о придуманные стены.

Итак, могу уже говорить то, что думаю, контролирую свои поры-

вы. Но сколько же волнения! И голос дрожит. К самообладанию де­лаю еще только первые шажочки...» (Ирина В.).

«Я себе сказал, что я должен, другого пути нет, никто не придет и не сделает за меня. Я сказал — неужели даже слово самому себе ниче­го не значит...» (Сергей К.).

«Понимаю, что не надо обращать внимания на чужие слова, все время себе об этом напоминаю, но бывает очень трудно не слышать их» (Алена П.).

Во внутреннем диалоге — также, как и во внешнем, когда мы го­ворим с другими людьми вслух, — возникает проблема аргумента­ции — выбора оснований для обоснования своих обобщений. Ис­пользование при этом слов как формы абстрактного мышления по­зволяет человеку переживать ту зависимость от этой формы, кото­рую еще называют муками поиска слова. С ее описаниями мы уже встречались на страницах дневников, которые цитировались рань­ше. Никогда так не бывает остра ситуация отношения к языку как к средству мышления, как в юности. Именно в это время пережива­ются как личные основные функции языка, о которых А.А. Ивин сказал: «...наш обычный язык, язык, на котором мы говорим, пол­ноправный соавтор всех наших мыслей и дел. И притом соавтор не­редко более великий, чем мы сами. В известном смысле, он классик, а мы только современники самих себя» (12, с. 15).

А.А. Ивин выделил в языке шесть основных функций, которые позволяют человеку осуществлять аргументацию:

описание — сообщение о положении дел;

норма — попытка воздействовать с целью изменения поведения другого человека;

экспрессия — выражение чувств;

декларация — изменение мира с помощью слов;

обещание — принятие обещания что-то сделать;

оценка — выражение позитивного или негативного отношения к чему-то.

Используя представление об этих функциях языка при построе­нии высказываний во внутренней и во внешней речи человека, мож­но проанализировать, какая система аргументации ему наиболее свойственна, как он обосновывает свою интеллектуальную деятель­ность, какие ошибки он при этом совершает. Да, какие ошибки. Ошибки в аргументации можно выделить и, значит, научиться их из­бегать, т.е. научиться правильно мыслить можно. Доказательством этого служит опыт человечества. Достаточно посмотреть вокруг: было верным мышление — и взлетел самолет (машина — не птица); было верным мышление — и работает компьютер (не человек, а быс­тро соображает); было верным мышление — и вы больше не боитесь говорить то, что думаете.

Какие ошибки наиболее часты при обосновании обобщений в абстрактном мышлении — в мышлении с помощью слов? Эти ошибки давно описаны в логике.

Логика — это науки о законах и формах мышления, методах знания и условиях его истинности. Логика — это и сами законы правильного мышления, правильное сочетание мыслей в рассуждении. Логика — это и связи, отношения, законы развития вещей и явлений материального мира.

Логика говорит о том, что в мышлении возможны формальные ошибки. Суть их состоит в том, что умозаключение как результат обоснован не опирается на логический закон, т.е. суждение, которое человек фомулирует как умозаключение, не оправдано, не аргументировано.

Например, умозаключение «все люди меня не понимают» мож1 рассматриваться как формальная ошибка, так как его посылки и в вод из них могут рассматриваться как нелогичные в ситуации пр мерно такого обобщения:

К. не понял меня.

А. не понял меня.

К. и А. — люди.

Вывод: все люди не понимают меня.

Это явно нелогичный вывод, так как К. и А. — это еще не люди; а только двое из миллионов людей.

Иногда такой тип формальной ошибки называют «не вытекает хотя внешне ситуация выглядит как ситуация обобщения — абстрактного мышления с помощью речи. Возможность воздействия самого человека на содержание такой ошибки и возможность воздействии других людей на нее используются в бытовой практике переубеждений человека или в его диалогическом общении с собой через пересмотр оснований обобщения.

Внешне, если читать или слушать умозаключение человека об от; ношении к нему других людей, все выглядит логично, но нарушено то, что составляет внутреннюю логику жизни вещей, — логические связи подменены эмоциональными.

Подмена тезиса при доказательстве, обосновании или построение умозаключения — это одна из распространенных ошибок мышления! Тезис — это основание доказательства, основание, которое определяет дальнейшее построение обобщения. Как это происходит? Bocпользуюсь простым примером: если он на меня не обращает внимания, я ему не нравлюсь. Ошибочность тезиса— он не обращает н; меня внимания — может быть очевидной (но только не тому, кто вы-; носит это суждение). Внимание может обращаться в форме, которая¹; просто неизвестна автору умозаключения. Как говорят в таких случа­ях, тезис сужен, используется только часть возможного обобщения знаний о способах и средствах выражения внимания к человеку.

Тезис может также расширяться. Примером расширения тезиса в приведенном выше суждении может быть такое умозаключение: «Он мне обращает на меня внимания, на меня вообще никто не обращает (внимания — я ему не нравлюсь, я вообще никому не нравлюсь и ни­когда не понравлюсь...» Ситуация получается, как в латинской пословице о том, что кто доказывает слишком много, тот не доказывает /ничего.

Иногда случается и подмена тезисов, известная в общении как пе­реживание непонимания или непонятое. Выглядит это примерно I как следующий диалог:

— Почему ты сидишь одна?

— Думаю, что надо завтра сделать.

— А меня пригласили на день рождения. Ты же знаешь этого пар­ня. Он сказал, что тоже тебя знает. Почему ты не хочешь со мной раз­говаривать? Ведь не я же приглашала, он же меня пригласил, он сам пригласил...

Наиболее частая ошибка — это обоснование умозаключения с по­мощью ложных аргументов. Она очень часто бывает у молодых людей как в суждениях о самих себе, так и о других людях. Примером может ^ служить следующее умозаключение: «Я не могу быть другим, это я родители так воспитали». Ложность аргумента состоит в том, что человек принимает за истину абсолютную зависимость своей психической реальности от воздействия других людей. В тексте уже много говорилось об активности «Я». Думаю, можно только напом­нить, что отношения людей — это отношения взаимодействия. Дети также воспитывают своих родителей, как и они их. Об этом мы с вами еще поговорим позже.

Еще одной распространенной ошибкой в мышлении является круг в доказательстве — положение доказывается воспроизведением его же, возможно, в другой форме. Типичное суждение: «Я его люблю, потому что он мне нравится». Аналогичную ошибку можно увидеть и в таком суждении: «Он умный, потому что не дурак». Или в суждении: «Она настоящая женщина, сколько в ней женственности»...

Человек, совершающий ошибку в мышлении, обычно не бывает чув­ствительным к ней, он руководствуется своей логикой, а не логикой ве­щей. Отчасти поэтому и существуют такие формы переживаний, кото­рые, как говорят, выводят человека из равновесия (помните, о такой форме переживаний как цели мышления писал Ж.Пиаже). Выведенный из равновесия, человек находится в таком эмоциональном состоянии, которое может быть уравновешено через анализ ошибок в мышлении. Этим занимается современная психотерапия, в частности такое ее на­правление как нейро-лингвистическое программирование (НЛП).

Роберт Дилтс (10) пишет об опыте изменения содержания обоб­щений, которые человек использует для организации своего поведения. Он анализирует убеждения как обобщения какого-либо взаимо-1 отношения между различными проявлениями жизненного опыта! Этот анализ позволил ему выделить типичные виды обобщений: слу-1 чайных взаимоотношений, значимых взаимоотношений и ограничений. Воздействие на их содержание как на содержание качества! мышления человека — переформулировка обобщений через специально организованное обучение — приводят к поразительным результатам. Так, уход от обобщения «Я никогда не смогу этого сделать» к! противоположному— «Я смогу это сделать», естественно, меняет действия человека на противоположные. Идеи (как я уже пыталась! вам сказать, обсуждая тему фантазии) обладают активностью — влияют на организацию психической реальности, они являются формой! «Я». Не забывайте это, организуя свое мышление, управляя им, ведь! время и пространство своей психической жизни человек может создавать и изменять сам..

Молодые люди часто попадают под власть софизмов, которые нетолько являются ошибкой мышления, но еще и тонким, завуалированным обманом. Софизмы создают фантомы сознания — знания, которые человек использует для организации своей жизни, придавая им абсолютную ценность и не отдавая себе отчета (не мысля) об их происхождении. Такие софизмы часто связаны с отношением к сексуальности. Например, есть софизмы о сексуальной ненасытности женщин, об ограниченном природой числе половых актов для мужчины; о зависимости сексуальной силы человека от размеров его половых органов и т.п. Софизм — логически неправильное рассуждение, которое выдается за истину. Наверное, самым знаменитым является софизм «Рогатый», с помощью которого еще древние греки доказывали наличие такого качества у кого угодно. Делалось это так: «Что ты не терял, то имеешь; значит, у тебя — рога».

Софизм построен с нарушением как языковых правил, так и правил логики. В нем эксплуатируется такое свойство языка как метафо­ричность — возможность уподобления, сближения предметов в виде образов, переносное значение, использование омонимов (сходных по форме, но отличающихся по значению слов), многозначность слов (подсчитайте, например, сколько значений может быть у самого | близкого слова мама)...

Софизм всегда возникает в определенном контексте, который способствует многозначности восприятия слов, смешению значений. Они могут создаваться умышленно и основываться на логических ошибках, которые описывались выше. Немногого логически стоят, например, обобщения типа: «Сегодня он волосы отрастил, а завтра он родину продаст.»; «Ничего не понимает, а еще шляпу надел»; «Кури­ца не птица...». Однако они живут и определяют отношения людей. Еще Сенека говорил о мнимой убедительности софизмов и сравни: их с искусством фокусников, когда мы заранее знаем, что они делают не то, что мы видим, но не всегда можем догадаться, как они делают. Однако, как пишет А.А.Ивин, «чтобы успешно справиться с софизмами, встречающимися в процессе аргументации, надо это знать обсуждаемый предмет и обладать определенными на­выками логического анализа рассуждений, уметь подмечать допуска оппонентом логические ошибки и убедительно раскрывать несостоятельность его аргументов» (12, с. 301).

Чтобы уметь все это делать, надо, как минимум, уметь ориентироться в процесс как своего, так и чужого мышления, знать о существовании логических ошибок.

Софизмы — это не только форма интеллектуального манипулирования другим человеком, хотя она может осуществляться блестяще.

Обычно во всех учебных курсах логики рассказывают о знаменитом софизме из «Диалогов» Платона, в котором два древних софиста спрашивали доверчивого Ктесиппа так:

— Скажи-ка, есть у тебя собака?

- И очень злая, — отвечает Ктесипп.

— А есть у нее щенята?

—Да, тоже злые.

— А их отец, конечно, собака же?

— Я даже видел, как он занимается с самкой.

— И этот отец тоже твой?

— Конечно.

— Значит, ты утверждаешь, что твой отец — собака и ты брат щенят!

Становилось смешно, если не самому Ктесиппу, то людям, которые присутствовали при таких диалогах.

Думаю, что и вы смогли по достоинству оценить этот софизм. Логическая ошибка, на которой построен софизм, состоит в том, что заключение не вытекает из принятых посылок... Попробуйте их перефор­мировать и сделать другие выводы. Надеюсь, что у вас получится.

Софисты своим интеллектуальным трудом подготовили появление осознание проблем доказательности мышления. Сегодня они вос­принимаются как проблемы необходимости доказательства или опровержения выводов или аргументов как продуктов или процесса мыш­ления. Задавая свои вопросы, софисты научились сами и научили других ставить проблемы, т.е. задавать вопросы, ответы на которые не были бы очевидными и требовали бы интеллектуальных усилий по сознанию человеком обоснований результатов своего мышления.

Мышление каждого из нас основывается на диалогической природе психической реальности. Таким образом, мы можем использо­вать и сопоставлять разные позиции по отношению к предмету мыш­ления, создавать его целостный образ и уже использовать его, а не отдельные свойства предмета. В этом одна из важнейших особенностей абстрактного мышления, которая может принести к ошибкам в обо­сновании, в аргументации факта существования целостного предме­та. Некоторые ошибочные или, как говорят, некорректные приемы аргументации давно описаны и имеют собственные названия. Пере­числю их, основываясь на уже цитированной работе А. А. Инина (12): аргументация в аудитории (ориентация на ее эмоции по поводу пред­мета мышления, а не на разум); аргумент к личности (обесценивание интеллектуальных возможностей человека); аргумент к массам — де­магогия (использование группового эгоизма, национальных или ра­совых предрассудков и других психологических явлений, которые оп­ределяют жизнь человека в массе; подробнее об этом — в других гла­вах); аргумент к человеку (по принципу «вы же сами говорили» или «ты же сам говорил» и т.п.); аргумент к тщеславию (лесть, чтобы из­менить позицию другого человека); аргумент к несмелости или к ав­торитету (с великими людьми спорить не принято); аргумент к силе («к палке») — угроза; аргумент к незнанию или к невежеству; аргу­мент к жалости.

Хотелось бы заметить, что эти аргументы как формы воздействия в диалоге на другого человека с целью создания обоснований для по­строения целостного предмета диалога (или спора) каждый из нас ис­пользует и во внутреннем диалоге, занимаясь самовоздействием. Од­ним из видов такого самовоздействия являются, например, управля­емое воображение и образное мышление. Именно они помогают че­ловеку заниматься, например, самогипнозом — формировать спои потребности и создавать целостные образы, а с их помощью органи­зовывать свою психическую реальность.

Образы как и понятия являются формой мышления, только не абстрактного, а образного, которое складывается во времени раньше, чем абстрактное. Психическая реальностъ устроена так, что более по­здние во времени образования — для нас это абстрактное мышление отзывают преобразующее влияние на более ранние. Вот и по­лучается, что в молодости человек сам может воздействовать на ран­ние, глубинные образования своей психической реальности. Именно на этой возможности построена работа по самогипнозу, который по­могает человеку в формулировке целей, отработке планов и способов их достижения. При этом самовоздействие человека может оказы­ваться как на отдельные действия, так и всю жизнь — ее он уже мо­жет делать предметом мышления, может воспринимать целостно и выделять в ней существенные закономерности, т.е. мыслить о ней.

Авторы дневников, которых я уже не раз цитировала и буду еще делать это много раз, занимаются самогипнозом как вариантами са­мовоздействия, когда настраивают себя на общение или выполнение какой-то работы и при этом представляют заранее, что и как они будут делать. Чаще всего это связано с описанием этого процесса как настроенностью на то или иное действие. Хочу еще раз сказать чита­телям, что это возможно в юношеском возрасте, потому что: а) есть абстрактное мышление: б) есть внутренний диалог; в) есть влияние абстрактного мышления на содержание образов — они становятся образами целостных предметов, содержат (могут содержать) суще­ственные характеристики этих предметов.

Говоря высоким стилем, человек может стать творцом собствен­ной психической реальности.

Что ему мешает? Возможные ошибки в мышлении, заведомо не­правильная аргументация собственного диалога с самим собой. Кто, как и когда проверяет правильность нашего — вашего — мышления. В философии известно, что критерий истины — практика. У челове­ка много видов практик, их успешность— это здоровая, полноцен­ная, радостная жизнь, которую движет, как писал А.Маслоу. потреб­ность в развитии жизни, а не стремление удовлетворять основные по­требности.

Сегодня каждому человеку становится доступно психологическое знание — то знание, которое еще не в столь отдаленные времена счита­лось тайной за семью печатями и передавалось от мага к магу. Сегодня это знание о способах воздействия на собственную психическую реаль­ность, на психическую реальность другого человека можно преподавать как учебную дисциплину, показывая обоснованность воздействия суще­ствованием закономерностей в самой психической реальности челове­ка. Например, вы можете прочитать и. использовать как практическое руководство книгу Б.М. Алмана и П.Т. Ламбру «Самогипноз» (2).

Как воспользуется человек этим знанием? Готов ли он к созданию и преобразованию своей жизни, существует ли у него для этого жиз­ненная задача? Это вопросы о том, живет ли человек своей жизнью, т.е. жизнью своего «Я». Ответ на них никогда — ни в частной жизни человека, ни в науке — не представлялся линейно простым и одно­значным, так как все мы зависим друг от друга. Об этом и о том. ка­кую это ставит задачу перед юными людьми, речь пойдет в следую­щей главе.