Злорадование несчастью ближнего

«Да не порадуешися... в день погибели их» (Авд.12). Злорадования еще нет в том, когда кто бывает доволен, как раскрываются злоупотребления известного человека с неизбежным бесчестием для него или падает чей либо вред­ный проект какого дела. Нет! Здесь только видно бла­городное сочувствие торжествующей истине и прекращению или уменьшению зла. Злорадованием считается, когда ближний, которого постигло зло и несчастье которого вот иные радуются, ни пред делом ни пред ними не виноват или же не особенно виновен. Можно и зложелательствовать тайно ближнему, но еще не чувствовать и не выражать ра­дости, когда зло уже на самом деле постигло его. Затем, если иной радуется неблагополучию своего врага, который сделал ему много обид, то здесь злорадование будто и ожи­далось. Но без всякой причины не жалеть ближнего в несчастье, но без всякой со стороны его досады или оби­ды радоваться его несчастью, —только потому, что он пре­восходнее нас чем либо или более успевал в чем: это показывает каменную душу. Чем же, обыкновенно, выра­жается такое злорадование? —Чувством удовольствия, когда застигает ближнего что либо неприятное, например, когда ему отказали в просьбе или случилось с ним прямое неблагополучие, —болезнь, потеря службы и тому подобное. Завистник все смотрел невесело: а как только случилась беда с ближним, которому он завидовала, которого не любил, — тотчас же его взгляд проясняется: эта ясность, веселость его взгляда особенная, с злым оттенком, как и вообще ни одно чувство столь сильно не выражается в глазах, как зависть. Что другому печаль и горе, то для завистника составляет радость и удовольствие: несчастье ближнего он считает своим счастьем, неудачу его своим успехом, тревогу его—своим покоем.—Злорадование выражается и на словах, притом—не только заочно, но иной раз пря­мо в глаза. В таком случае оно более виновно, потому что это значит ругаться ближнему в несчастье его. Иног­да говорит прямо: «что теперь каково тебе»? Иногда же намеренно ведут разговор о том, как хорошо этому че­ловеку жилось дотоле, чтоб таким образом сильнее он чувствовал свое новое положение.—Нет! ты христианин, держись на сей раз таких правил: неприятностям и несчастью ближнего сострадай, как в свою очередь и ра­дости его сочувствуй, сорадуйся. Сострадание ближнему го­раздо для нас легче, чем сорадование; потому что в первом случае не требуется еще особенное самопринуждение по пословице: «лежачего не бьют», т.е. сострадание является само собой, а в последнем, т.е. чтоб счастливому не только не завидовать, но и сочувствовать, сорадоваться, —для этого нужна уже возвышенная, благородная душа. Ведь к зависти склонны все люди, как склонны и мы сами; например, иной высокопоставленный или даровитый — умный человек всегда может относительно себя думать, что если у него и немного врагов, то завистники ему едва ли не все. И так начнем хоть с легкого-то, т. е. чтоб не чув­ствовать удовольствия и не выражать радости, когда ближнего, нашего, того самого, который раньше красовался пред нами своим счастьем, постигло зпополучие.