Грехи воспитанников и воспитателей

Неблагодарность и прямая плата за добро злом своим воспитателям, учителям и благодетелям

«Будут человецы... неблагодарны» (2Тим.3, 2); «воздаша ми лукавая возблагая» (Пс.34, 12). После родителей ближайшее место в смысле лиц благодеющих занимают для человека воспитатели и наставники его если они есть или были. От родителей каждый, по воле Божией, является на свет: а воспитатели и учителя образуют человека, чтоб он мог жить на свете для пользы общества и собственной. Поэтому воспитанники к своим воспитателям и опекунам, ученики к своим учителям, должны выражать подобные же чувства любви и признательности, какими обязаны к родителям. Затем следуют благодетели нам. Пусть участие в чьей либо жизни благодетеля бывает кратковременнее, чем продолжительный труд воспитателей или образователей молодого юношества: но за то в участии благодетеля выражается большая доброта сердца или дороже оно по крайнему положению человека, а также может быть и радостнее по своей неожиданности. Всего важнее: благодеяние благодетеля дает нам почувствовать милующую нас десницу самого Бога; потому что особенные благодетели в жизни, как например, спасшие чью либо жизнь среди явной опасности, предохранившие кого от неверия или разврата, подавшие иному утешение в горькой печали, не оставившие бедняка своими пособиями в крайних нуждах его, —такие благодетели бывают не иначе, как орудиями Божьего промысла о человеке (Иак.1, 17). Тогда человек невольно говорить: «Бог послал мне благодетеля...»; тогда благодарность к благодетелю необходимо связывается с благодарностью к Самому Богу. И так оставаться вообще неблагодарным - низкое чувство и несомненный грех пред Богом. — Грешно например, не сознавать самых благодеяний, — говорить, будто «воспитатели или учители обязаны были по должности своей, первые—воспитывать, а вторые—учить, благодетель же сделал благодеяние из личных видов или только подстрекаемый именем благодетеля, человека милостивого». (Нужно смотреть на услугу и одолжения, а не на побуждения к этому, которые осуждать, хоть бы они были и нечисты, — все же не воспитаннику или облагодетельствованному, а разве кому-нибудь другому). Грешно не довольствоваться благодеяниями, — говорить, будто они малы, между тем как к ним не был обязан благодетель. Грешно не изъявлять знаков благодарности; например, при встрече с учителем как бы и не узнавать его, не поклониться ему и даже не дать ему дороги или же, и питая в душе чувство благодарности, не хотеть—выразить ее: чего здесь стыдиться или чем стесняться? разве присутствия других? но если это будет первая встреча с человеком, который оказал великое благодеяние, ужели так молча и поздороваться с ним, ужели забыть как бы о его благодеянии? нет; не благодарить при свидетелях не лучше того, что и совсем не благодарить; стыдно ли, тягостно ли благодарить благодетеля и лично пред ним одним? скорее ли искренние и щедрые выражения благодарности явятся заочно и в письме, чем в глаза подвинется язык сказать: «благодарю, искренно благодарю»? но напрасно! сознание благодеяния и выражение благодарности пред благодетелем никогда не унизит человека. Грешно не отклонить случая, которым можно огорчить своего благодетеля, а также не быть готовым защитить его. Грешно употреблять благодеяния не на добро, которого желали лица благодеющие, а на одно зло. Грешно не стараться—воздать благодеяниями или возможными услугами от себя своим благодетелям или же их детям и близкими к ним (Быт.45, 16-20), а когда на это нет сил, то лишь не молиться о них Господу Богу, да воздаст им своими милостями; с другой стороны, и нет ничего доброго в том, чтоб спешить— расплатиться за услуги и благодеяния, чтоб скорее сбросить с себя бремя признательности, и затем иметь повод обходиться с своим благодетелем, как только будет угодно: между тем великого благодетеля в жизни (равно как и дорогого наставника) нужно бы помнить и после смерти их.—Но еще непростительнее прямо платить злом своим воспитателям, наставникам и благодетелям например, пользоваться случаем предать их за что либо ответственности и взысканию, нанести им публичное оскорбление и т.под. Иуда предал своего учителя и благодетеля: не страшное ли тут подобие поступка? Неблагодарный вредит не одному своему благодетелю, но и другим, которые часто должны прибегать к посторонней помощи, —вредит последним тем, что иной благодетель по слабости своего духа, опасаясь той же неблагодарности и со стороны прочих, отказывается благодетельствовать.

Забвение добрых предостережений для жизни со стороны законоучителя или учителя

«Хвалю вы, яко вся моя... помните» (1Кор.11, 2). Умный, благонамеренный и богобоязненный законоучитель—священник, равно как таких же качеств светский учитель, всегда дают своим ученикам для будущего служения их или для простого какого занятия и общежитии добрые предостережения. Может быть, они применяют эти предостережения и к личным качествам воспитанника, а еще чаще к тем опасностям и соблазнам, с которыми воспитанник в скором же времени встретится в жизни. Выходя из под воспитания, юноша и девица и должны принять эти предостережения, как отеческий подарок, —должны помнить их всегда. Лучше ученикам с полным доверием держаться учительских предостережений, чем пускаться на опасности в жизни или же тем самым—испытать злое, чтоб «путем зла дойти до добра» и через это будто бы еще глубже полюбить доброе. Предостережения учительские не догадка, а опыт. Так например, оставаться надолго холостым и по случаю холостой жизни нарушать целомудрие, —этот грех тем виновнее пред Богом, если законоучитель в свое время много и сильно говорил против него.

Непочтение к старым людям

«Пред лицем седаго востани и почти лице старче» (Лев.19, 32). Нужно почитать старость и только за седины ее, если она не имеет никаких других преимуществ: во всех старых людях дитя и юноша могут представлять себе образ своих родителей и предков. Тем более достопочтенна та старость, которая украшается мудростью, многою опытностью и искреннею набожностью (Сиро.25, 6-9). Но пусть между престарелыми бывают и такие, которые не имеют этих достоинств и даже легкомысленнее многих умных юношей. Если долг службы или без службы одно чувство христианской любви к ближнему требуют того, чтоб вразумить таковых стариков, удержать их от пороков: то и тут «старца не укоряй, но умоляй яко же отца.., старицы, яко же матери» (1Тим.5, 12). Престарелому несравненно труднее отстать от своего порока. Поэтому великая находка для нас хоть умоляющим, ласковым словом успеть исправить или остановить его. Таким образом, грешат те люди, которые не хотят почтить старость, например, не уступают престарелому при встрече с ним дороги или в доме место, где сесть; не хотят помолчать, когда он говорит; не оказывают ему услуги, когда он беспомощен, забывая, что и сами в старости будут нуждаться в подобных услугах. Грешат намеренные оскорбители достопочтенной старости дерзким словом или осмеянием, и особенно так публично или при многих, например, на площади, на железной дороге: это сходно с тем, как и оскорблять слабых женщин и несчастных людей; да помнят такие оскорбители, что если оскорбляемые ими и не всегда, по слабости своего характера и немощи сил, могут защитить себя от их оскорблений, то имеют в Боге сильного защитника и отмстителя. Грешат те молодые и современные люди, которые пренебрегают суждениями, советами и заявлениями старых людей потому только, что так рассуждают старики, будто бы «отжившие свой век». Между тем справедливость требует сказать, что многие из самых лучших предприятий нового времени не возникли бы, если б не было для них предварительного кропотливого труда людей, которые жили раньше. Но во всяком случае молодой человек, изучающий науки и наблюдающий за жизнью, не будет опытнее такого старца, который прежде его начал изучать науки и жизнь, да и не перестает по возможности следить за всем этим до последнего времени. Словом, не уважать и прямо оскорблять старых людей (наравне, как мы сказали, с женщинами и несчастными) есть признак самого злого человека.

Старание заслужить любовь у своих воспитанников потворством им

«Никогда же в словеси ласкания быхом к вам» (1Сол.2, 5). Власть воспитателей и образователей юношества можно считать вполне родительскою властью в том случай, если воспитанники не живут на глазах родителей, а находятся под одним надзором и руководством воспитателей (Гал.4, 1). Следовательно, долг воспитателя так же удерживать своих воспитанников от проявлений в них, так называемого, «ветхого человека» или от действий первородного греха, как это признают своим священным долгом и родители. Воспитание и не будет воспитанием, если детям дать волю проявлять безразлично все то, что в них есть по природе, т. е. если не замечать им, почти на каждом шагу, их погрешностей в суждениях, а особенно не направлять к добру действий их, показывая им всякий раз, что делать хорошо и приятно Богу, а что бесчестно и чем оскорбляется Бог. Посему виновны те воспитатели, которые вместо напоминаний своим воспитанникам об ошибках только ласкают—ублажают их, имея при этом единственно цель собственную, личную, чтоб снискать любовь к себе воспитанников и быть названым от них «прекрасным, не строгим, добрым». Например, если воспитанник показывает хорошие способности и учится хорошо, то учитель хвалит его без меры, располагая его таким образом к гордости. Если же другой из воспитанников успевает худо, по слабости ли способностей или по рассеянности, и если это сын или дочь родителей более известных, учитель все-таки ставит знания слабого ученика выше (дает ему больший балл), опасаясь его отзыва не в похвалу себе. Если ученик или ученица обнаруживают добрые качества, учитель или начальник воспитательного заведения, вместо того, чтоб только втайне порадоваться за этих детей и незаметно поддерживать в них хорошие стороны, вместо этого шумно превозносит их и выражают к ним удивление, подстрекая их тем к самомечтательности и беспечному довольству собой. Потворствующий учитель держит себя в отношении к ученикам как равный им, любит с ними шутить, делает им всевозможные уступки и снисхождения, например, относительно небытности их в классе и в церкви, развивая в них этим самым неуважение к старшим, а также и в них самих слишком уступчивую совесть, с которою между тем нельзя быть надежным членом ни семьи, ни общества. Но такой воспитатель не всегда достигает и собственной цели, т. е. чтоб быть любимым от своих воспитанников; потому что дети догадливы, они принимают с сочувствием такое только обращение с ними, которое бывает естественным. Например, если учитель хочет быть ласковым, добрым, то и должен быть таким искренно; если же он желает быть строгим, если гневается и наказывает, то и тут должен быть прямодушным, а не показывать только вид строгого учителя. Что же в особенности до последствий потворства по отношению к воспитанникам: то, без сомнения, это великий вред нравственному направлению всей школы. Это уже не воспитание, а порча воспитания.

Пренебрежение здоровьем воспитанников

«Взять его пестунница его и бежа... и паде и охроме», сказано о няньке сына Ионафанова (2Цар.4, 4). Пренебрежение к здоровью воспитанников может выражаться например, так: нянька дает дитяти что либо усыпляющее, чтоб самой спокойнее проспать ночь; держат детей в удушливом, излишне-теплом и неопрятном помещении (дым, пыль), дозволяют детям оставаться с шарфами на шеях во время классов, как например, в селах; обременяют учеников против силы учебными занятиями, притом—не с чистою жизненною целью, а для одного экзамена; не оберегают у них от раннего повреждения или ослабления тех органов, которые важнее других и легче всего повреждаются, как грудь и глаза: для детской груди, да и для глаз, без сомнения, великий вред от курения табаку, которое между тем не преследуется; вредит груди слишком наклоненное положение тела во время письменных занятий; вредит глазам чтение тотчас после бани, в сумерки и при рассвете (без свечи) или же книг мельчайшей печати (а таковы большею частью учебники); вредят зубам сахаристые вещества; и вот на все это не обращается внимание воспитателей; только лишь начальники и сотрудники воспитательного или учебного заведения не внушают воспитанникам об особенных опасностях для их здоровья, которыми они, по своему легкомыслию, пренебрегают, —не знакомить детей с ядовитыми растениями, не как впрочем с ядом, которым можно вдруг прекратить жизнь, а как только с причиною жесточайших болей; наконец, ее внушают воспитанникам, что, главным образом, они должны дорожить своим здоровьем и жизнью телесною для будущей вечности жизни; потому что чем здоровее человек, тем легче может выполнять обязанности христианские (например, выдерживать строгий пост, выстаивать продолжительную молитву); а чем дальше он живет, тем больше имеет времени приготовиться к будущей жизни. Воспитатели, пренебрегающие подобными мерами для здоровья воспитанников, грешат как пред законами природы, так и пред тем обществом, на служение которому приготовляют своих воспитанников; потому что после такого воспитания, естественно, дети выходят хилыми, мало усидчивыми, или нетерпеливыми в труде, и недолговечными.

Опущение в деле воспитания самого главного: «веры и духа благочестия»

«Начало премудрости страх Господень» (Пртч.1, 7); «телесное обучение вмале есть полезно: благочестие на все полезно есть» (1Тим.4, 6). Не на одних уроках по закону Божию воспитанники должны усваивать себе дух веры и научаться правилам богоугодной жизни (если еще и закон-то Божий преподается правильно, не ограничиваясь для учащихся одною памятью или одним знанием и устными ответами, но оставляя свой след в самых сердцах учеников и действуя на их волю). Нет; каждый предмет, каждая наука в школе или в учебном заведении должны быть в качестве слуги тому главному делу в воспитании, чтоб учащиеся благоговели пред Богом и научились лучше исполнять заповеди Божии. Если человек теперь грешен, если он и «родится во гресех», то вся забота, прежде всего воспитателей его, а потом—его самого, когда он будет возрастным, —вся забота должна состоять в том, чтоб ему «менее и менее грешить»: тогда-то он будет более счастлив в настоящей жизни и приготовит себе в будущей самую радостную участь. И нечего затрудняться в том, —может ли каждый преподаватель по своему предмету, преследуя эту главнейшую цель в воспитании юношества, — может ли извлекать для воспитанников уроки благоговейной веры в Бога и доброй жизни: в самых отвлеченных предметах, как арифметика—математика, если не могут быть заимствованы из жизни христианской и церковной примеры к объяснению их (а нужно же брать где либо примеры): то лишь тон преподавания должен быть смиренным и не высокоумным. Особенно на начальниках воспитательного или учебного заведения (ректорах—директорах, инспекторах и смотрителях) лежат священнейшая обязанность проводить всюду при воспитании дух святой веры и благочестия. Самый же этот дух всем открыт в евангелии, в примерах жизни Господа Иисуса Христа и в житиях святых. Сильнейшими средствами, которые могут воспитывать его в учениках и ученицах, признаются: «чтение евангелия, обучение церковному пению, церковная молитва и пробуждение в воспитанниках искреннего желания принимать таинства исповеди и св. причастия». И так недобрые те воспитатели и учители, которые еще намеренно обходят это главнейшее в воспитании: «дух веры и благочестия»; которые только внушают своим воспитанникам: «учись больше и дольше», а не говорят: «делай больше доброго, сколько и в настоящем положении своем можешь делать»; которые скорее выразят ученику предостережение от худого в таких словах; «не хорошо, не благородно, грубо, по-крестьянски», а не скажут: «грешно пред Богом»; которые обращают внимание воспитанника только на внешние признаки и последствия худого дела, как например, бесчестие от людей, опасение чтоб не донеслось о проступке до «высшего начальства», а не заботятся о том, чтоб от проступка страдало сердце воспитанника, чтоб мучилась его совесть при мысли о Боге святом, милостивом и правосудном, любящем в людях одну чистоту мыслей и дел; которые только лишь на словах или в отчете честят закон Божий главнейшим предметом между прочими науками, а на деле отмежевывают ему едва не последнее место; которые, наконец, кормят своих воспитанников, например, в пансионах, и в великий пост мясною пищею, боясь исхудалости их от постных блюд, а не боясь чрез это сделать их и на всю жизнь неспособными или же не расположенными соблюдать святые посты.

Равнодушие к особенным порокам воспитанников или собственные худые примеры им

«Блюдите (смотрите), да не презрите единаго от малых сих» заповедал Христос-Спаситель (Мф.18, 10); «юным же образ доблий оставлю», говорил Елеазар, учитель семи отроков—маккавеев (Макк.6.28). Что такое пороки, особенно в детском возрасте? Это не такие болезни, которые часто проходят сами собой. Нет, — в детях которые столько всегда живы, часто легкомысленны и при этом еще быстро сочувствующие друг другу, —в детях — воспитанниках известные пороки, вкравшиеся как либо к ним, будут возрастать вместе с обыкновенным возрастом их. Притом, пороки мало помалу дают юноше свое направление, если даже внешние поводы к ним и прекратятся, т. е. они внутренне развращают молодого человека. И так тяжко погрешают пред Богом те воспитатели юношества, которые знают, что например, воспитанники их начинают испытывать вкус вина, делают свои театры и свои детские вечера (у девочек совместно с мальчиками для танцев), вольно рассуждают между собой о предметах веры, иные не ночуют дома, занимаются азартною игрою, например, в карты, - знают обо всем этом, и не принимают никаких мер против зла потому только, что зло этого рода ничем особенно не беспокоит их самих. За небеспокоющими же пороками пожалуй явятся и очень беспокойные, например, публичные рассуждения воспитанников о современных вопросах, общие и настойчивые о чем либо просьбы их (сходки), вмешательство в выборе и назначении учителей, —вследствие чего явятся? В силу внутренней нравственной распущенности их, по ослаблению над ними властного надзора.—Но пусть от воспитателей сокрыты особенные пороки в среде их, так как порок вообще не любит света: и это но оправдывает воспитателей и не может успокаивать их совесть. Добрые воспитатели должны как сами наблюдать за нравственностью своих воспитанников, так и пользоваться посторонними сведениями об их поведении, наконец — предупреждать тайною молитвою к Богу появление и развитие между ними губительных пороков. (Здесь в особенности имеется в виду тайное самоосквернение, или рукоблудие, и вообще потеря воспитанниками детской невинности, полученной в крещении: например, в первом случай заботливый воспитатель обходит весьма часто спальни воспитанников, не дозволяет воспитанникам совместных постелей, требует, чтоб они не закрывались глухо одеялом и руки свои привыкали бы держать поверх одеяла, как только благоприятствует этому теплота комнаты; распространяет незаметно между ними, когда откроется нужда, и чтение против страшно-гибельного онанизма и т. под.). — А еще ответственнее пред Богом поступают те из образователей юношества, которые собственными примерами увлекают воспитанников к злу; так например, одни подают детям пример чрезмерной суетности (молодые учительши); другие и на уроки приходят не трезвыми; третьи нарушают посты, и это иногда допускается даже в сельской простоте сельским учителем (2Макк.6, 1-26); четвертые сами вольно отзываются при воспитанниках о лицах и предметах священных или приглашают кого либо из воспитанников в товарищи своего разгула; иные и нескрытно от воспитанников имеют преступные связи. Таким-то соблазнителям вполне применима угроза—жернов осельский на шею, потому что детский возраст, детские души особенно дороги Искупителю—Иисусу Христу. В таком случае образование приводит гораздо к худшему злу; оно только делает человека не верующим и более смелым на худое, по той самой причине, что в человеке так воспитанном «Бога нет». В таком случае несравненно лучше остаться вовсе необразованным, как иные замкнутые инородцы (например, черемиса), представляющие из себя в полном смысла «детей природы».

Попрек других своим благодеянием

«Взаим дайте ничесоже чающе» (Лк.6, 35). Если так и данное взаймы не следует ценить слишком дорого, то тем более не в духе христианской любви попрекать других теми благодеяниями, которые были оказаны по человеколюбию и за которые воздаст Господь Бог. Благодетель, придающий слишком большую важность своему благодеянию или только любящий напоминать о своем благодеянии, отталкивает других обращаться к нему за помощью, а в том человеке, которому уже оказал благодеяние, охлаждает чувство признательности к себе и как бы этим самым освобождает последнего от обязанности благодарить его. Наконец, когда кто собственно из-за благодарности и воздаяний будет делать необязательное добро другим: тогда добрая деятельность этого человека скоро должна сократиться. В таком случае нельзя ему и быть благодетелем, между тем как это и долг человеколюбия и ближайший путь к спасению души. Почему же нельзя — потому что примеры злой неблагодарности повторяются часто; а еще чаще бывает взаимный спор—гнев, при котором и не было мысли, да и не представлялось серьезной причины, попрекнуть другого своим благодеянием, но по привычке ожидать благодарность как-то легко может выйти попрек. Нет, надобно еще радоваться тому, что Господь Бог помог оказать человеку благодеяние и желать только того, чтоб благодеянием воспользовались, как следует.