Глава 15. Сначала ничего не произошло.

Сначала ничего не произошло.

Никаких привычных рывков за живот, никакого ощущения полета. Гермиона замерла в ужасе, подумав, что заклинание могло быть неправильным или, возможно, при наложении маскировки на принципиарное перо разные чары смешались друг с другом и их взаимодействие вызвало какие-то непредвиденные помехи. Она уже хотела вскочить, как вдруг почувствовала, как едва ощутимо задрожал пол. Гермиона бросила взгляд на Люциуса – тот тоже смотрел себе под ноги. У нее пронеслась паническая мысль, что с заклинанием она переборщила, тряску могут ощутить охранники, поднимут тревогу, а они с Люциусом до сих пор еще тут! Но тут Гермиона заметила, как от обломков пера, которые они с Малфоем до сих пор судорожно сжимали в руках, распространяется хоть и слабое, но заметное невооруженным глазом голубоватое свечение. От волнения у нее совершенно пересохло во рту, и поэтому она толкнула Люциуса локтем – мол, смотрите!

Свечение становилось все сильнее и буквально за несколько секунд окутало и ее, и Люциуса. Он прижался плечом к плечу Гермионы и удивленно прошептал:

– Что это?

– Понятия не имею, – только и успела шепнуть она в ответ, как вдруг ее с невообразимой силой куда-то потянуло. Ощущения были такие же, как при перемещении с помощью обычного портключа, только во много, много раз сильнее. Она ахнула, изо всех сил сжав в руке обломки принципиарного пера, которое со страшной мощью куда-то ее тащило. В лицо ударил резкий ледяной ветер. Мантию нещадно трепало, очки Скитер сорвало с переносицы и отшвырнуло прочь, а глаза сразу же заслезились. Гермиона не знала, сколько времени это продолжалось – по ее ощущениям, намного дольше, чем обычное путешествие портключом – но в конце-концов ветер резко стих и она, потеряв от неожиданности равновесие, рухнула ничком – хорошо еще не с очень большой высоты. И тут же зашипела от боли, чувствительно приложившись обеими коленками и левым локтем обо что-то твердое. А через секунду раздался страшный грохот и сдавленное проклятие, которое, судя по голосу, принадлежало Малфою.

Гермиона хотела встать, но почти сразу же ощутила, как одежда становится ей впору, волосы удлиняются и падают ей на глаза, а зрение стремительно обретает резкость – действие Оборотного зелья закончилось. Надо было ей выпить немного больше – она ведь могла превратиться бы обратно в себя прямо на глазах у охраны! Но что сделано, то сделано, волноваться уже нет смысла – самая опасная часть их плана теперь позади.

Она, радуясь тому, что стала наконец сама собой, встала, потерла ушибленные коленки и откинула растрепавшиеся пряди со лба. Ура – портключ сработал как надо, она находилась в маггловской квартире!

Гермиона обернулась и увидела лежащего Люциуса, а рядом с ним – большую каменную глыбу, в которой виднелось кольцо, удерживающее цепи от наручников. Значит, вместе с ними переместился и кусок Азкабана! Интересно, много было шуму? Потому что если много, охрана немедленно прибежит посмотреть, что произошло, и обнаружит побег раньше времени. Надо спешить!

Болезненно кривясь – падение определенно не прошло незамеченным для его травм, какими бы они ни были – Люциус с трудом поднялся на ноги и пораженно выдохнул:

– Не может этого быть!..

Гермиона радостно подскочила к нему:

– Мистер Малфой, у нас получилось! Получилось! – и она с таким пылом кинулась его обнимать, что тот сдавленно охнул:

– Вы спасли меня из Азкабана, а сами сейчас мне доломаете еще оставшиеся целыми кости! И все ваши труды пропадут зря, потому что я не смогу двигаться.

Гермиона отстранилась и внимательно на него посмотрела. Люциус улыбался – так, как она никогда бы не думала, что он может улыбаться – искренне, от всей души:

– Вам раньше говорили, мисс Грейнджер, что вы большая умница?

Гермиона слегка покраснела.

– Мне... Нам... – забормотала она, вдруг непонятно почему почувствовав неловкость и смущение, но тут дверь резко распахнулась и на пороге возник мистер Паркинсон с палочкой наизготовку:

– Ну, как все прошло? Люциус! – широко улыбающийся юрист взмахом палочки убрал наручники и каменную глыбу и крепко обнял Малфоя – Поздравляю с успешным побегом!

Гермиона тихо стояла рядом. На нее вдруг нашел странный ступор и пошевелиться она не могла, хотя понимала, что ей надо поторапливаться, пока по всей магической Великобритании не объявили тревогу.

– Сколько же времени прошло... Несмотря на все, что наговорила мне эта девушка, я все равно не верил, что ей удастся вытащить тебя, – говорил тем временем мистер Паркинсон.

– Ты даже не представляешь, какая она упорная и настойчивая, – улыбнулся Люциус, сел на диван и с тихим стоном откинулся на спинку: – Мерлин, как же приятно ощущать за спиной не холодный камень!

– У вас еще много дел, не расслабляйся, – предупредил его мистер Паркинсон.

– Я и не расслабляюсь. Просто позволяю себе минутку понаслаждаться мыслью, что я не в Азкабане.

– Я пойду за вещами, – наконец подала голос Гермиона, – и мы немедленно отправляемся!

– Хорошо, – кивнул ей юрист, – а я пока немного побеседую со старым другом.

Гермиона быстро вышла в соседнюю комнату, а мистер Паркинсон сказал:

– Знаешь, Люциус, мисс Грейнджер придумала совершенно безумный в своем безрассудстве план. Хотя он выглядел безукоризненно, я все равно до последнего момента не был уверен, что у нас получится его осуществить. Но вот ты, сидишь передо мной, хотя из Азкабана за все столетия его существования удалось бежать только одному человеку! Уверен, что и дальше у вас все пройдет без сучка, без задоринки!

– Поменьше патетики, Николас. Лучше скажи мне, что теперь будет с моим сыном? Драко же теперь не дадут спокойно жить. И, чего доброго, еще обвинят в организации моего побега и посадят в Азкабан. Прямиком на мое место, благо камера теперь вакантна.

– Мисс Грейнджер рассудила так: после побега тебя будут искать по всей Великобритании, так что безопасно тебе и твоей семье может быть только заграницей. Вряд ли аврорат обратится к Министерствам магии других стран – они не просили посторонней помощи даже во времена войны с Вольдемортом и вряд ли будут из-за тебя поднимать на уши весь магический мир. Так что я купил дом в Штатах, твой сын и жена уже там. Еще я перевел из Гринготтса достаточно средств, чтобы несколько грядущих поколений твоей семьи ни в чем не нуждались.

– Погоди-ка, – прервал его Люциус. – А каким образом я окажусь в Америке?

– Полетишь на самолете, как обычный маггл. Это идея мисс Грейнджер, и я полностью ее одобрил – где-где, а в маггловском аэропорту тебя искать точно не будут.

– На самолете? – поразился Люциус.

– Вот именно, – подтвердила входящая в комнату Гермиона. Она принесла сумку с вещами и стакан с густой зеленоватой жидкостью. Сумку она положила рядом с диваном, а стакан поставила на журнальный столик, чудом уцелевший после их бурного прибытия из Азкабана. – Причем я полечу вместе с вами.

– А документы? Ведь у меня нет никаких бумаг, подтверждающих мою личность, а, насколько мне известно, на границе нужен паспорт? – Малфой вопросительно взглянул на Гермиону. Мистер Паркинсон усмехнулся:

– Если ты думаешь, что мисс Грейнджер упустила хоть какой-то нюанс, ты сильно ошибаешься. У нас есть самый настоящий маггловский паспорт и большой запас Оборотного зелья.

– Откуда паспорт? Заказал у своих специалистов, мастеров на все руки?

– Нет. Это документ реально существующего маггла.

– Ну и кто же он? – поинтересовался Люциус. Мистер Паркинсон выжидательно посмотрел на Гермиону. Она помялась, понимая, что вряд ли Малфою принесет радость эта новость, и тихо ответила:

– Мой отец, – и видя, как каменеет его лицо, быстро добавила: – Взять папин паспорт было более безопасно, чем заказывать поддельные документы. Вы выпьете Оборотное зелье и мы полетим в Америку под видом отца и дочери.

В комнате повисло тяжелое молчание. Мистер Паркинсон, понимая, что что-то не так, переводил взгляд с Люциуса на Гермиону, но не мог понять, почему его друг неожиданно сильно помрачнел, а у мисс Грейнджер стало такое виновато-извиняющееся выражение лица. Тишину нарушила Гермиона:

– Я понимаю, мистер Малфой, что вам такой поворот дел очень неприятен, но ничего лучшего предложить не могу. И потом, это всего лишь на несколько часов, пока мы не приземлимся в Бостоне, а там вы уже можете не принимать Оборотное зелье. Теперь, пожалуйста, переоденьтесь и выпейте весь стакан. До самого дня, чтобы вы не превратились обратно в себя прямо на паспортном контроле! В сумке – отцовские вещи. Я пока подожду в другой комнате и уберу все свидетельства нашего здесь присутствия. И еще сотру память квартирной хозяйке. Нам надо торопиться. В Азкабане уже через полчаса обнаружат наше исчезновение. Если уже не обнаружили!

– Мисс Грейнджер, вы идите, – юрист встал и расстегнул молнию на сумке, доставая свитер и джинсы Гермиониного отца, – а мы тут сами справимся.

– Постойте, – позвал ее Малфой. – У нас, вообще-то, есть одна небольшая проблема.

– В чем дело? – Гермиона, уже собравшаяся выйти из комнаты, встревоженно к нему обернулась.

– Я в состоянии пройти пару шагов, но наше с вами путешествие определенно будет связано с, хм, несколько более активными передвижениями. У вас случайно нет никаких зелий или мази, которые помогли бы немного приглушить боль? Мое ребро с предполагаемой трещиной постоянно напоминает о себе, да и другие синяки от него не отстают.

Гермиона ахнула – в лихорадочной радости от удавшегося побега она как-то подзабыла о том, что охранник избил Люциуса.

– Сейчас, погодите минутку, – воскликнула она и взмахнула палочкой: – Акцио, моя сумка!

Из соседней комнаты немедленно прилетел довольно объемистый баул и приземлился прямо в объятия Гермионы. Она раскрыла его, покопалась внутри и вытащила небольшой пузырек:

– Я совсем не думала, что он нам может пригодиться. Захватила просто так, на всякий случай. Это экстракт бадьяна, он вообще-то помогает при открытых ранах и ожогах, но если попробовать смазать им синяки, хуже, я думаю, уж точно не будет.

– Отлично, мисс Грейнджер. Я помогу Люциусу, – юрист взял из рук Гермионы пузырек, – а вы пока займитесь вашей квартирной магглой.

Не успела Гермиона выйти из комнаты, как послышались громкие ругательства, исходившие, судя по голосу, от мистера Паркинсона. Она в ужасе подскочила к двери и нервно постучала:

– Что случилось? У вас все в порядке?

– Да-да, все нормально, не беспокойтесь, – быстро ответил ей голос Люциуса.

– Конечно, кровоподтеки на животе, груди и спине, некоторые из которых размером с блюдце – это совершенно нормально! – желчно заметил юрист. – Надеюсь, этот ваш бадьян хоть немного поможет. Ну идите же, не теряйте времени!

Злясь на себя – если бы только она могла предположить, что Люциусу понадобится медицинская помощь, захватила бы заранее целую аптеку, а не один этот несчастный бадьян! – Гермиона отошла от двери и уже собиралась было спуститься вниз и позаботиться о квартирной хозяйке, как раздался громкий стук. Из-за входной двери уже раздавался пронзительный сварливый голос:

– Эй, мисс Вуд, что у вас там происходит?

Это как раз была миссис Браун, квартирная хозяйка. Так даже лучше – она пришла сама и Гермионе теперь не придется красться вниз, опасаясь, что ее увидят другие магглы.

– Э-э... Конечно, в порядке! Все отлично! – Гермиона постаралась придать своему голосу спокойную уверенность и достала из кармана джинсов палочку.

– Как же в порядке, – не унимался голос, – если ко мне только что пришел жилец со второго этажа, что живет прямо под вами, и пожаловался на страшный грохот?

– Простите, миссис Браун, – как можно вежливее ответила Гермиона, бесшумно подходя к двери, – просто я тут случайно уронила...м-м... стул!

– Не выдумывайте! От одного упавшего стула штукатурка со стен не валится не станет! – голос квартирной хозяйки становился все более гневным. Она явно не желала упустить возможность учинить своей постоялице небольшой скандал на предмет нарушения общественного порядка и порчи частного имущества. – Немедленно откройте дверь и покажите, что происходит в моем доме, иначе я вызову полицию!

Гермиона взялась за дверную ручку, держа палочку наизготовку:

– Сейчас, миссис Браун, уже открываю.

– Так-то лучше, – пробурчала та. Но ее надежды устроить склоку с мисс Вуд не оправдались – как только дверь отворилась, ее уши успели только услышать странное слово «Ступефай», и миссис Браун немедленно лишилась чувств.

Гермиона быстро вышла на площадку и огляделась – не было ли случайных свидетелей. На ее счастье и площадка, и лестничные пролеты были пусты, так что она, пробормотав «Мобиликорпус», быстренько перенесла квартирную хозяйку в комнату и пристроила ее на коврике. «Одним преступлением больше, одним меньше» – на удивление спокойно подумала Гермиона. – «Как странно – я уже перестала волноваться, что нарушаю все мыслимые законы и нормы поведения. Остается только начать применять Непростительные заклятия...» На мгновение она заглянула себе в душу – сможет ли применить к кому-нибудь Империо или Круцио, если ситуация станет для Люциуса угрожающей. И то, что она там увидела, очень ей не понравилось. Ради друзей – Гарри, Рона, Джинни, Невилла и других – она бы пошла на что угодно! Но она никогда в жизни и подумать не могла, что будет готова на все – кроме, наверное, Авады Кедавры – чтобы не позволить никому снова отправить Малфоя в тюрьму или причинить ему хоть какой-то вред...

Усилием воли отогнав от себя такие опасные мысли, Гермиона еще раз заглянула в свою сумку. Ее паспорт, два запасных свитера, еще одна куртка, две пары джинсов, три блузки, кроссовки... Она бы прекрасно обошлась только тем, что было на ней надето, но она ведь собралась поглядеть Америку. И у таможенников могло возникнуть подозрение – как же так, едет в Штаты совсем без вещей? Вот и приходится тащить кучу лишнего!

Ее размышления прервал появившийся из соседней комнаты озабоченный мистер Паркинсон:

– Ваш бадьян заметно уменьшил боль, но кровоподтек все равно имеет жуткий вид. Надеюсь, Люциус сможет благополучно добраться до Америки.

– А где пузырек? – спросила Гермиона. – Я возьму его с собой и в самолете еще раз смажу бадьяном синяк.

– Оставил там, – махнул рукой юрист в сторону двери, – на столе. И кстати – Люциус выпил Оборотное зелье, но никак не может заставить себя выйти. Может, вы его попросите поторопиться?

Гермиона подавила вздох. Уж ей-то прекрасно было известно, почему Люциус не может собраться с силами и показаться ей на глаза. Каково ему было превращаться в человека, который украл, пусть сам того и не ведая, его счастье и которого он большую часть своей жизни страстно ненавидел?!

– Не могу понять, – не унимался юрист, – неужели ради свободы нельзя потерпеть и не делать такое недовольное выражение лица? Ну побудешь ты какое-то время кем-то другим, хоть даже и магглом, ну и что?

«Знали бы вы, что для Люциуса это не просто «кто-то другой!» – мрачно подумала Гермиона и постучала в закрытую дверь:

– Вы готовы? Нам уже пора.

– Д-да... Еще секундочку, – сдавленно ответил знакомый голос. Гермиона не удержалась и непроизвольно вздрогнула – так неожиданно было слышать своего отца в этой обстановке.

– Я понимаю, что вам неприятно сознавать, в кого вы превратились, но надо спешить. Давайте, выходите.

Дверь медленно отворилась и на пороге Гермиона увидела своего отца, в его обычных джинсах и свитере. Она прекрасно понимала, что это Люциус под Оборотным зельем, но зрение обманывало ее, ввергало в ступор – каким образом ее папа мог оказаться здесь? Она открыла рот, желая что-то сказать, быть может, подбодрить – но поняла, что у нее нет слов. Да и что тут можно было сказать?

– Ну и как... Как это выглядит со стороны? – хрипло спросил ее... нет, не отец, в очередной раз повторила она себе. Это Люциус, не забывай. Какая все же ужасная штука это Оборотное зелье, совершенно нельзя разглядеть ни малейшей разницы... Хотя нет, разница есть. У ее отца, счастливого человека и пресупевающего дантиста, никогда не было и быть не могло такого печального и измученного взгляда.

– Но... Нормально, – наконец выдавила она из себя. – Абсолютное сходство.

– Значит, вот как выглядит ваш родитель, мисс Грейнджер, – одобрительно кивнул подошедший мистер Паркинсон. – Вполне приличный, солидного вида маггл, отправляющийся в деловую поездку. В аэропорту не должно возникнуть никаких вопросов, только если ты, Люциус, сам не дашь им повода что-то заподозрить.

– Я по дороге объясню мистеру Малфою, как он должен себя вести на паспортном контроле, – сказала Гермиона, проходя мимо Люциуса и забирая пузырек с бадьяном. – Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Терпимо. По крайней мере я уже могу спокойно передвигаться, не опасаясь, что в любой момент колени подкосятся от боли.

– Тогда надевайте куртку, берите сумку и выходите на площадку. Ждите меня там, а мне надо... Как же я об этом не подумала! – вдруг ахнула Гермиона.

У нее было такое озабоченное выражение лица, что и Люциус, и мистер Паркинсон в унисон взволнованно воскликнули:

– Что?!

– Простите, мистер Паркинсон, я совсем об этом забыла, – растерянно ответила она. – Когда вы переводили из Гринготтса средства на новый счет семьи, в банке должны были остаться какие-то документы, свидетельствующие об этой операции. А они могут вывести авроров на новое местожительство Малфоев... Что нам теперь делать, а? – Гермиона в отчаянии уставилась на юриста.

– Мисс Грейнджер, – улыбнулся тот, – если вы думаете, что я мог оставить хоть какие-то зацепки, указывающие на местоположение Люциуса и его семьи, то вы ошибаетесь. Когда переводы были завершены, гоблин, ответственный за эти операции, уничтожил все сопутствующие документы. Малфои являются клиентами Гринготтса уже более трех столетий, а банковские гоблины свято берегут тайны вкладчиков, тем более таких многолетних. Так что стоило мне намекнуть, что нежелательно было бы иметь свидетельства о данных переводах, как они немедленно исчезли с лица земли. Так что об этом не беспокойтесь.

– У меня камень с души свалился, – облегченно вздохнула Гермиона. – А то мы столько старались, строили планы – и все могло пойти насмарку. Хорошо, тогда нам пора. Мистер Малфой, ждите меня на площадке, а я должна кое-что уладить с мистером Паркинсоном, – сказала Гермиона.

– Что значит – уладить? – удивился Люциус.

– Я должна стереть ему память, – коротко пояснила Гермиона, доставая волшебную палочку.

– Но почему?!

– Потому, Люциус, – мягко сказал юрист, – чтобы я не смог дать никаких показаний, если вдруг авроры заподозрят меня в причастности к твоему исчезновению. Ведь именно я нанимал людей для похищения Риты Скитер, я переводил деньги на новые счета, купил вам дом в Штатах... Я даже знаю, где точно он расположен! Сам бы я никогда не рассказал ничего, что могло бы помочь Грюму напасть на твой след, но он может применить Веритасерум – и тогда аврорат достанет тебя даже в Америке. Не говоря уже о том, что мисс Грейнджер за оказание прямого содействия государственному преступнику скорее всего попадет в Азкабан, – при этих словах Люциус нервно дернулся. – Мы с мисс Грейнджер уже все обсудили, – продолжал мистер Паркинсон. – Она меня усыпит, сотрет память, а я, очнувшись, аппарирую домой, пусть и в полном недоумении, где я находился и каким образом туда попал. И на любые вопросы, пусть даже с Веритасерумом, я не смогу сказать ничего такого, что поможет аврорам напасть на ваш след.

Люциус минуту помолчал, обдумывая услышанное, а потом кивнул:

– Ты прав. Узнав, что я каким-то образом сбежал из Азкабана, Грюм ни перед чем не остановится, чтобы найти меня. Драко и Нарцисса в безопасности, ты все забудешь, но... А если они вдруг заподозрят Гер... Мисс Грейнджер?

– Вы можете себе представить хоть одного волшебника, могущего допустить, что та самая Гермиона Грейнджер помогла сбежать второму по важности преступнику Великобритании после Вольдеморта? – улыбнулась Гермиона. – Ну то-то же. А теперь нам пора, – она кивнула на входную дверь.

– Жаль, что ты не успел рассказать мне обо всем, что произошло в мире за последние годы. Но ты помогал Драко все это время, помог мне и мисс Грейнджер – и я всегда буду это помнить. Спасибо, Николас, и прощай. Вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся, – Люциус крепко пожал юристу руку, кивнул ему на прощание и, подхватив свою сумку, быстро – настолько быстро, насколько позволяло ему физическое состояние после трехлетнего заключения – вышел.

Гермиона вздохнула и кончиком палочки указала на кресло:

– Присядьте. Я сначала вас усыплю, а потом изменю память. И спасибо, что вы меня тогда выслушали и согласились помочь. Если бы не вы – я никогда бы не смогла помочь мистеру Малфою.

– Ну хотя бы сейчас скажите, почему вы решились на это? – умоляюще посмотрел на нее мистер Паркинсон. – Я забуду о причине через минуту, но хотя бы этот короткий срок буду знать, что вами двигало. Пожалуйста, это ведь такая малость! Потешьте мое любопытство.

– Ну... Хорошо, – Гермиона колебалась всего секунду – в конце-концов юрист заслуживал откровенности, тем более он будет помнить о сказанном всего несколько мгновений. – Наверняка вы не знаете об этом, – она набрала в грудь побольше воздуха, – но когда Люциусу было столько же лет, сколько мне сейчас, он любил одну девушку. Магглу. И эта маггла была... Она моя мама. Нет-нет, я не дочь мистера Малфоя, – отрицательно покачала головой Гермиона, глядя в расширившиеся от изумления глаза мистера Паркинсона. – У меня нет времени рассказывать всю историю, просто поверьте – все, что совершал мистер Малфой, было исключительно ради безопасности моей мамы, потому что о ней знали и Вольдеморт, и Абрахас Малфой. А потом и ради меня. Вот та причина, по которой я затеяла всю эту историю.

– Никогда бы не подумал, что у Люциуса, которого я знаю с его детства, могла быть тайна! Да еще такая! – мистер Паркинсон ошеломленно покачал головой. – Это безумие какое-то...

– Нет. Четыре месяца назад мистер Малфой рассказал мне достаточно, чтобы я безоговорочно ему поверила. А теперь – прощайте, и еще раз спасибо за все, – и Гермиона тщательно нацелила палочку на юриста.

Одно заклинание – и мистер Паркинсон обмяк в кресле, глубоко погрузившись в сон. Второе – и он больше никогда не вспомнит, что когда-либо был знаком с девушкой по имени Гермиона Грейнджер.

Она еще раз оглядела комнату, с помощью Эванеско убрала котел с остатками Оборотного зелья. Удостоверилась, что ничто в квартире не вызывает подозрений о каких бы то ни было магических манипуляциях. И, подхватив свою сумку, вышла к Люциусу, дожидавшемуся ее на лестничной площадке.