Древняя дорога

- Очень хорошо! Так! Так! Отлично! А теперь повернись! Сильнее спинку! Да! Покажи всем свои пончики, крошка! – приговаривал довольный фотограф под почти непрерывное щелканье затвора фотокамеры. Отличная сессия. Ещё час и пора бы уже передохнуть. Вообще эти славянки бешено сексуальны. Недаром кампания вербует девчонок в основном тут, в Чехии или в соседней Польше. Обходится сравнительно недорого, всяко дешевле девок в Штатах или там Канаде, но какое качество! Фигурки такие, что просто штаны рвутся! Ффух, так и кончить недолго. Срочно расслабиться! Срочно! Ну а как тут расслабишься, когда на старом советском танке крутится вот такая вот голубоглазка в символических стрингах из трех ниточек и брутальных военных ботинках? Вообще босс отлично придумал снимать именно тут, на старой чешской военной базе. По деньгам – копейки, зато столько выигрышных планов!

- Детка, ты задумалась о чем-то о своем! А мне нужна твоя страсть! Ну-ка, покажи себя! Да, умница, ещё развратнее! Ты можешь! – фотограф трещал камерой, как пулеметом, - да, ножку в сторону! Прогнись! Это что ещё за капризы? Живо прогнись! Вот, умница!

Все любят порнуху. Все. Это аксиома, улыбался фотограф. Просто потому, что фантазии проще и ярче, чем жизнь, потому что выдуманная красотка с экрана или фотки в журнале никогда не скажет «Нет!» или «Да пошел ты!». Голая страсть, ничего больше. Ну и спустить себе в кулак тоже проще, не надо никаких треволнений, получиться там, не получиться, хочет она, не хочет. И выглядят девочки в порно всегда потрясно, а у живых девок всякое бывает. То бретелька жмет, то голова болит. Ну или что там у них болит. Так что порнуху любят все. И сопляки, и мужики, да и девчонки тоже.

- Так, малышка, пока отдыхай, перерыв пять минут! – фотограф в изнеможении отошел, судорожно открыл, срывая ногти, банку колы, жадно выпил. Газ ударил в нос, парень удовлетворенно сдержал отрыжку. Фффуххх, полегчало. Чуть поодаль второй фотограф уже закончил объяснять эффектной парочке, что он от них хочет в кадре. Мда, парень неплох, совсем неплох. Такие нравятся девочкам, да и не только. Интересно, он натурал? Если да, жаль. Можно было бы поднять дикие бабки. Девчонку, которую сейчас начал раздевать этот счастливчик, фотограф знал, она работала с ними уже второй год. Звезда, ничего не скажешь. А парень – новичок, но бойкий…

… Второй день они лежали в засаде. Задача была поставлена просто и понятно, прикрыть нелегалов и взять агента-секретоносителя. Только взять и передать в нужном месте в нужное время, колоть его и все такое прочее должны были делать нелегалы своими силами. На старой военной базе было множество укромных местечек, где именно появится объект, было неизвестно. Но группа «Смерч» знала свое дело. Кот и Физик просчитали входы и выходы с базы, наиболее удобные и скрытые от ненужных глаз лазейки. Казалось бы, какие тут ненужные глаза на куче металлолома, когда то бывшего грозным оружием, заставлявшим трястись вест мир? Глаз, как вычислила Мура, хватало. Наркоманы, паркурщики, страйкболисты, просто возжаждавшие уединения парочки обоего пола, а среди них – те, ради кого Смерчи в очередной раз не догуляли неделю отпуска. Для того, чтобы вовремя зафиксировать объект в периметре проводимой операции, требовалось посадить наблюдателя на вышку. Увы, единственной точкой, с которой открывался хоть какой-то обзор двух из трех возможных зон проникновения агента на базу, были два ветхих Т-34, поставленных один на другой. Конструкция была уродливой, но надежной. Оставалось решить, каким образом наблюдатель окажется на верхнем танке, на виду у всей базы-свалки, но не привлечет ни малейшего внимания. Нелегалы подкинули вариант. «Смерчи» согласились. Но через день ожидания на лежках пустяковая вроде бы задача неожиданно осложнилась…

- Какая сочная, а? – режиссер, сам в недавнем прошлом порноактер, поднялся с шезлонга, кивнул фотографу.

- Пальчики оближешь! – подмигнул фотограф, - только вряд ли выйдет.

- Что, стесняется? – расплылся в самоуверенной улыбке режиссер, - это нормально, дружище! Сначала все так, а потом – за уши не оттащишь! Вот помяни мое слово, мы её еще с тремя мужиками снимем! И вон того красавчика тоже! Бабки сами плывут к нам, дружище! Знаешь, что, давай, сейчас Иштван доработает, и запустим парня на танк к этой конфетке! Пусть поиграются! А мы снимем, а?

… Лежать в засаде – это пытка. Нельзя говорить. Нельзя спать. Нельзя шумно дышать, и упаси Бог – шевелиться. Беда, если нос зачешется, или в туалет захочешь. А что если? А ничего. Если уж совсем беда, валяй под себя. Но лучше терпи, чтобы запах тебя не выдал. Пить и есть тоже нельзя, поэтому спецназовцы и глотают универсальные пилюли или космонавтские «обеды» из тюбиков. А то и вовсе ничего, потому что тюбики, крошки и прочий мусор – это след. При этом надо исхитряться лежать так, чтобы мышцы не затекли, чтобы быть готовым мгновенно и точно выстрелить, вскочить, броситься на цель. А лежать надо сутки напролет. Такая работа.

Бешеная, дикая ревность сводила скулы. Внимательные глаза с ненавистью обшаривали каждый сантиметр площадки перед двумя танками. Ну, нелегалы, ну, суки! Отличный вариант, твою ж ты мать! Оказалось, на этой базе штатовская студия подрядилась снимать порнуху для журналов! Долбанный стыд! И единственной возможностью оказаться на вожделенном танке было залезть на него в процессе откровенной фотосессии! Разведчики решили вопрос с внедрением, подстраховали.

Они были профи. Кто и куда полезет, кто кого страхует, решили быстро. Они решили, разбежались по точкам. И вот уже второй день алый туман ревнивой ярости застилал глаза и мешал работать.

Мура впилась в пластик приклада зубами. Видеть своего мужа, которого беззастенчиво лапала какая-то шлюха, было невыносимо. Сколько раз она видела его в прицел? Сколько раз хоронила? Видела, как пули рвали в клочья бронник на его спине, до сих пор шрамы! Видела его в боевом гриме за порогом смерти в дикой каше панамской сельвы. Видела в кромешной тьме полузасыпанного партизанского тоннеля в Камбодже и в дикой кровавой пляске нголо. Это было мучительно больно, но она никогда не сомневалась в своем берсерке. Он был её. Только её. А она – его! Этот девиз, этот боевой клич их семьи они шептали друг другу везде и всегда. И побеждали с этим девизом, совершая невозможное! А вот сейчас его сильное, залитое теплым августовским солнышком тело, такое родное, зацелованное жаркими ночами, залитое слезами и горя, и радости, вовсю исследовала своими губешками эта белобрысая грудастая мразь, и это было очень больно…

… Никогда бы не подумал, что способен на такую ревность, думал Мыцык, глядя на сверкающие на солнце прелести Умы, смазанные для красоты фото пляжным гелем и массажным маслом. Хотелось убить. Просто подойти к этому слащавому патлатому губастому типу, франтившему своей мускулатурой, и убить. Голыми руками. Без разницы как. Перебить трахею, сломать грудную клетку, шею свернуть… Без разницы. А потом загнать фотографу его аппарат в глотку. А потом дать Леське пощечину и пойти нажраться до рвоты в первой же попавшейся чешской пивнухе. Леська… Не думал, не гадал, а как же ты властно и твердо влезла мне в сердце, грыз губы Сергей. Терпеть тебя не могу, психованная мартышка, и жить без тебя не могу, цыганская ты моя принцесса! Убью, стиснул зубы старлей, точно убью кого-то из этих ублюдков. А с тобой, паршивка, мы ещё потом поговорим! Твою ж мать!!! Сергей несколько раз вздохнул-выдохнул. Желание дать себе по роже стало просто нестерпимым. Она что, сама туда полезла? И ты, и Леська, и ребята – на работе! Первый день служишь, старлей хренов? Взъелся на свою девушку лишь за то, что она красива? А ей там каково? А какого хрена она там тогда так выставилась? От распиравшей голову внутренней боли впору было сойти с ума…

Мура сглотнула жгучие слезы. Снова обшарила прицелом периметр. Васька… Что? Что ты прошептал? Я – это ты. Ты – это я, любимый! Никто в целом мире не догадался бы, что на самом деле чувствовал Ионов в объятиях сексбомбы. Любой мужик сказал бы, кайф, че! Такая деваха тебя ублажает, ого! Любой мужик, уж тем более, любая баба. Весь мир, что уж там. Кроме его жены. Женя знала, что в минуты величайшего раздражения Васька иногда закусывал губу и щурил глаз. Он умел владеть собой, её викинг, но вот такие вот жесты прорывались. Глядя на прищурившегося Кота, Мура беззвучно расплакалась. Какая же она дура! Идиотка! Они оба на работе или где?! Нашла время для ревности, коза тупая! Вася в свое время даже на Консуэлу не повелся, а уж на неё вставали даже стволы у танков! Но все же, он вон как возбужден… Господи, когда же эта пытка кончится! О, неужели? Наконец-то!

- ААА, курвааа! – побледневший фотограф юркнул под старый ржавый танк, позабыв и про камеру, и про прелести голубоглазки.

- Что за…, - только и успел пробормотать режиссер. Красотка одним махом спрыгнула с танков, перекатилась по асфальту, наплевав на синяки, рванула прямо на вытаращившего глаза скейдбордиста. Туда же бросился, отшвырнув белокурую красотку, и новоявленный плейбой, как есть, без штанов. Из зарослей орешника выпрыгнул какой-то детина в камуфляже, а над соседним ангаром поднялась в рост стройная девушка с винтовкой. Больше режиссер ничего увидеть не успел. Пролетевший мимо камо-верзила влепил ему кулак между глаз, подхватил обе камеры, Иштвана и клацавшего зубами под танком Гонзы и был таков.

Секундная задержка Мыцыка у камер едва не стоила всем жизни. Скейтбордист успел выхватить пистолет. Видно было, парень не боец. Он заметался, ствол загулял. Ума, Кот и Физик подбегали зигзагами, в рваном, хаотичном ритме, прицелиться парень просто не успевал. Выстрелить он так и не смог. Мура, недолго думая, с короткого разбега сиганула прямо с ангара на парня, сшибла с ног, покатилась по выщербленной дорожке. Ребята подскочили следом. Скейтбордист получил ампулу снотворного в шею и скис на глазах. Ума сноровисто обшарила тело, подбросила на ладони флешку.

- Серега, куртку дай! – небрежно бросила девушка, - а то ветерок!

Мыцык молча протянул свою. Ионов склонился над женой.

- Женька, ты в порядке? Женькаа?!

- В порядке! – прошипела Мура, потирая ушибленное бедро, - Штаны надень!

- А! Ой?! Ну да..., - растерялся Кот.

- Двигаем отсюда! – это проорал Бизон из-за баранки влетевшего на площадку микрика, - что залипли-то?!

,,,,,,

Пригову было е просто неуютно, а тошно под ледяными взглядами трех пар глаз. Четвертая пара принадлежала красному тамарину Хвостику, который спокойно грыз орешек у себя в вольере и в дискуссии участия не принимал. Булатов, Багира и Ольга смотрели на своего начальника, как на последнюю скотину.

- Нет, ну что вы уставились-то? – попытался выкрутиться генерал, - я, что ли, приказ из Главка отдавал? И вообще, группа там на задании, а вы вот почему не на посту? А, Степановна? А тебя, Оля, я вообще чтоб в КТЦ не видел, у тебя что, дома дел нет?

Говорить с Ольгой в подобном тоне Пригов решился только от отчаяния. Он и так был по уши в дерьме. Тарасова гордо вскинула голову, четко щелкнула каблучками модных туфель и вышла из кабинета. Разъяренная Багира выскочила следом.

- Иван, ну ты-то что? – жалобно кивнул на стул Пригов, через секунду спохватился. Предлагать Бате сесть было дикой бестактностью.

- Ты мне что обещал после Карибов? – холодно бросил адмирал, - группа отдыхает минимум полгода. И что дал? Месяц и снова в бой? А если сейчас они сорвутся? Что получим? Четыре трупа в камуфляже украсят утренний пейзаж?

- Михалыч, ну тыж понимаешь! – поднял глаза генерал, - ты сводки по трафику оружия читал?

- Ну.

- Вот то-то же! В Европу идет поток стволов! Откуда? Мы не знаем! Для чего? А вот это мы очень хорошо знаем! И если…

- Ты меня не агитируй. Ты ребят не положи, - Булатов в бешенстве, тяжело припадая на больную ногу, вышел из кабинета начальника и друга. После возвращения из Боливии пришлось лечь в медблок. Сергеич дважды ломал и вытягивал криво сросшуюся адмиральскую ногу. Сейчас многострадальная конечность немного поджила, но Батя, рыча от злобы, без крепкой трости ходить не мог.

Пригов был прав. Кто-то очень влиятельный задействовал древние торговые пути Старого Света для накопления приличных арсеналов. Не последнюю роль в этой сети забытых магистралей играл узел чешских Татров и польских Бескид, Верхней Силезии и севера Словакии. И надо вот так вот, группа ушла в бой, а он на бережку! В довершение всех бед вспомнилось, какой сюрприз подкинула дочка. Батя рыча, забил три монеты в кофейный автомат. Машина разродилась паскудными звуками, что-то полилось в стаканчик. На вышитую звезду адмиральского погона легла крепкая нежная рука.

- Вань, - прошептала Багира, - вот, вьетнамский кофе, Оля принесла. Оставь ты эту бурду.

,,,,,,

Ума сидела в гостиничном баре и вливала в себя вторую кружку пива. Было тошно и хотелось плакать.

Чешское пиво нельзя пить нигде, кроме как в Чехии. Впрочем, это справедливо, наверное, для любого пива. Любители настоящего «Guiness» в один голос скажут, что его надо пить только в Ирландии. Ценители бельгийского пива пожмут плечами, но согласятся, что самое вкусное пиво – так это нефильтрованное бельгийское прямо из бочки в старой монастырской пивоварне. Фанаты немецкой пивной горчинки начнут утверждать, что в Баварии – да, это пиво, а баварское из банок и бутылок – это… ну понятно, что. Чешское пиво разное. Мелких пивоварен без счета, и каждый хозяин варит по-своему. Причем каждый день открывает новую бочку, так что никакие опивки или отстойки никто не пьет. Это дико, да и просто не принято. Быть в Чехии и не пить, ну хотя бы, хоть раз не попробовать настоящее чешское пиво – это все равно что побывать в Лондоне и не увидеть Биг Бен. Ну или в Москве не заметить Кремль. Или в той же Праге пройти мимо Вышеграда.

Олеся вообще не жаловала спиртное. Спортсменка-рукопашник, девушка предпочитала здоровый образ жизни. Но тут уж все одно к одному… Они разругались с Физиком. Вдрызг. До драки. Серега, видимо, от ревности, ляпнул её что-то про выгодный заработок, она ему – про зависть, которая плохое чувство. Ну а дальше, слово за слово они наорали друг на друга, не выбирая выражений. Олеся, никогда не страдавшая излишней дипломатичностью, влепила своему парню затрещину, тот провесил девушке подзатыльник, пропустил прямой выпад в диафрагму, уже на полу подсек Уму под колено. Олеся, перед тем, как бешеный от боли и ревности Серега проломил кулаком столешницу и выскочил вон из номера, успела подходяще достать его коленом в нос. А потом минут пять сидела, размазывая по лицу его кровь и свои слезы и просто горько плакала. Внезапно пришло желание напиться. Точно напротив гостиницы оказалась небольшая пивная «U dvuh kochki». Ума плюхнулась за угловой столик и принялась неумело заливать свое горе. Ну вот что он так взъерепенился? Конечно, они с Серегой пинали друг друга и раньше. Но чтоб вот так! Она что, по своей дури что ли, вертелась битые сутки перед объективом? Сначала в студии, потом на этом танке… Придурок… Обида жгла сердце, и холодное горьковатое пряное пиво, казалось, гасило этот огонь.

Трое парней настолько бесцеремонно подсели к ней, что Олеся в первые минуты две даже растерялась. Мальчишки, едва-едва по восемнадцать, наперебой что-то трещали по-чешски и тыкали пальцами в экран айфона, на мерцающем поле которого сверкали её, Олесины, прелести. Девушка не поняла вопрос, две кружки пива уже приятно гудели в голове, машинально кивнула и абсолютно не поняла, когда эти трое потянули её за отвороты курточки, пошли, мол, красотка, че ты ломаешься?

- Убери руки от моей девушки, - Мыцык говорил тихо от душившей его ярости. Пивной хмель выплясывал в его венах сумасшедшую джигу. Он заливал свою обиду на Леську буквально через два столика от входа. Первые три кружки он выдул, не заметив ни вкуса, ни цвета напитка. Леська! Зараза, как любит ругаться Мура. Сволочь! Какого хрена надо было так выделываться перед фотографом?! А сегодня с утра он краем глаза глянул через плечо мужика, стоявшего в очереди к шведскому столу и что-то увлеченно разглядывавшего в своем смартфоне. С экрана сладострастно улыбалась его девушка! Твою мать! Ну конечно, он попытался ей все высказать. Само собой, сорвался, он же не железный. Совсем паршиво, что дошло до рук… Нос распух так, что напоминал багровую сливу, под майкой набухли приличные кровоподтеки. Уж что-то, а драться Леська умела. Слава Богу, в которого так истово верит Ольга и подрядился верить Бизон, Сергею хватило ума вломить со всей дури не в Умкину голову, а в столешницу, которую он пробил насквозь. Ещё и руку порвал… И вот на тебе! Попил пивка! Какие-то сопляки протянули к этой психопатке свои лапки! Что? Ах «курва»? «Пердоль»? Ща ты у меня увидишь, кто тут «пердоль»!

Мыцык не стал размениваться на слова. Пудовый удар в голову вынес первого из храбрецов вместе с зажатым в руке погончиком от Леськиной курточки и стеклянной дверью прямиком на уличную брусчатку. Второго Серега схватил за лицо всей пятерней и вышвырнул следом. Третий замахнулся было кружкой, но дикая боль в паху перерубила парня пополам. Захват на шкирку, рывок – и третий неудачливый любитель клубнички присоединился к товарищам.

- Пошли! – рыкнул Физик, сжав Умкину крепкую ладошку окровавленной ручищей. Из-за крайнего столика поднялся было крепкий мужичок, но Мыцык только глянул белыми от бешенства глазами, и герой сдулся. Подскочившему кельнеру Сергей сунул крупную купюру. Тот улыбнулся, кивнул. Бывает! Подумаешь, русский турист подгулял! Это ещё по мелочи. И хорошо, не швед или немец! Русские хоть пить умеют, а эти…

… Долго-долго, держась за руки, они петляли по узким улочкам старинного, застывшего в Средневековье городка. Оба дулись и молчали. Так, молча, они просидели на мосту через говорливую речушку всю теплую сентябрьскую ночь. Когда небо порозовело, оба повернули головы. Последние часа два то один, то другая искоса поглядывали на соседа, не смотрит ли? Гордость не позволяла первым открыть рот! Наконец, терпение лопнуло у обоих разом.

- Болит? – Ума робко ощупала сизую опухоль.

- Мир? – прошипел Физик.

- Мир, - гордо всхлипнула Олеся.

- Прости, - пробурчал Серега.

- Да ладно…, - это она пробормотала уже между поцелуями…

Неожиданно защелкал вокс. Кто-то набивал щелчками тангенты условный сигнал. Тревога! Общий сбор!

… Люди оглядывались на симпатичную девчонку с заплаканными глазами и рослого детину с сизым носом, во весь дух летевших по извилистым улочкам….

,,,,,,

Бескиды и Татры похожи на стершиеся зубы. Это очень старые коварные горы, поросшие густым еловым лесом, затянутые сырыми туманами, заваленные корягами с клочьями зеленого мха и прядями лишайников. Люди издревле селились в Бескидах, складывали в горных долинах избы из прямых и ароматных от пахучей смолы еловых бревен, пахали тощую горную землю, собирали с полей камни, из которых поколениями выкладывали межи своих владений, заборы, стенки сараев. Но люди никогда не любили эти горы. Жить среди сырого камня загнала нужда. Столетиями по дорогам из Чехии в Силезию проходили не только купеческие караваны, но ватаги разбойников, отряды королей и прочих владык. Первыми, кто заставил веселых жизнерадостных жителей Верхней Чехии бросать с проклятиями отчие дома и бежать в горы, были авары, те самые страшные «обры» русских летописей. Что могли простые охотники, пахари и рыбаки против конных лучников и закованных в пластинчатые брони латников? Летучие конные орды остановились, только напоровшись на мечи непобедимых франков императора Карла, которого по праву называли Magnus, Великий! Авары были сильны. Так сильны, что усыпанную золотом и каменьями саблю сраженного в битве аварского хана Карл Великий стал носить вместо меча, приманивая боевое счастье. После авар не прошло и ста лет, как дым пожарищ снова затянул плодородные поля. Новые кочевники, мадьяры, которых все звали «венграми» или «уграми», оставили по себе жуткую память. И до сего дня в Европе рассказывают сказки про страшных великанов-«огров». Только дружины первых чешских королей да германские воины императора Оттона сумели вытеснить незваных гостей в привольные дунайские степи. Пока опять не затряслась земля под копытами новых восточных полчищ, чехи, ляхи, баварцы, мораване двести лет рубились друг с другом в нескончаемых войнах, сталью перекраивая границы своих земель. Иногда в эту кровавую карусель приходили поразвлечься русские князья, и самой желанной добычей были для них «злато и боярыни». Ну а потом пришли монголы, и только заваленные стволами вековых елей и грудами валунов бескидские и татранские перевалы устояли под натиском безжалостных наследников Потрясателя Вселенной, Чингиз-хана. Горцы сумели отбиться, страшный смерч войска чингизидов, ведомый железной рукой молодого и честолюбивого Бату, внука Священного Воителя, прошел южнее, превратив в руины Русь, Малую Польшу, Венгрию и докатившись до хорватского Сплита. Горы спасли людей.

Но люди не любили горы. Да и как их любить? Камень холоден и жесток. И если бы только камень! Горцы знали, что горы кишат нечистью. Вампиры-кровососы, трупоеды, волколаки того и ждали, чтобы неосторожный человек забыл прибить над дверью халупы связку сухого чеснока и перца, забыл вырезать кресты на ободверине и ставнях, забыл поставить поклонный крест с вертепом перед въездом в деревню и на каждом перекрестке. Если забыл – жди беды. Сколько раз бывало, что пропадали дети среди бела дня, а потом возвращались под отчий кров, себя не помня, с потухшими глазами, замученные, заморенные. Или вовсе не возвращались, и о судьбе несчастных дознавались только удальцы-охотники, снимавшие клочья окровавленной детской одежды с безмолвных камней. В горах жили ведьмы. Если кто хотел узнать судьбу, приворожить красотку или заклясть удачу, шел малохожими тропами в тайные укрывища. Но никогда ведьминский дар не сулил добра. Да и как ждать человеку добра от слуг лукавого? Нет человеку добра о гор, от века не было и никогда не будет. Все горцы это знали.

Однако же трудно человеку прожить только тем, что дает скудная земля да стада овечек-кормилиц! Нужны и горшки, и котлы, и всякая утварь, и доброе железо и много-много всего, без чего дом – не дом, и хозяйство – не хозяйство. Поэтому из века в век по горным дорогам шли купеческие караваны, скупая у горцев шерсть, мясо, сыр-брынзу, и сбывая нужное и ненужное. Горцы не приглядывались к тому, что везли купцы в дальние земли, брали лишь то, в чем нуждались, то, что не могли сделать местные умельцы. А зря.

Веками по горным тропам везли оружие. Чешские кузнецы мало в чем уступали прославленным рейнским мастерам, да и сделанные ими доспехи, мечи и алебарды обходили едва не вдвое дешевле немецких. А откуда тем же полякам или литвинам с русичами иметь много денег? После монголов все почти двести лет ходили едва не с голой задницей… А из Польши в Чехию, самому Одноглазому Яну Жижке, великому вождю Божьих воинов, тайно везли пушки. Отличные пушки добротной гданьской ковки. Маленькие «хуфницы», средние «гаковницы» с опорным крюком и большие, стреляющие из-за щитов-«тарасов» «тарасницы». А ещё везли отменный познанский порох. И долго ещё немецкие, французские, польские, венгерские и пес знает ещё какие рыцари вздрагивали, не слышно ли за околицей боевых песен непобедимых таборитов и тарахтения их страшных боевых возов, сеющих вокруг себя огненно-свинцовую смерть…

… Прошли годы. Горы досыта напились кровью искавших укрытия, будь то борцы за свободу всем мастей или просто еврейские семьи, которым в одночасье не стало нигде места. А потом по горным дорогам прогрохотали тридцатитонные краснозвездные стальные зубры, ставшие символом Великой Победы свободных людей над исчадиями Ада в черных мундирах. И горные долины оказались до отказа забиты смертоносным железом, которое стало очень выгодным товаром. Чехи, с благословения старого усатого грузина с неизменной трубкой в искалеченной руке, начали торговать оружием на весь мир. Поток стволов и брони устремился на Восток, где в крови и огне вставало из двухтысячелетного пепла государство гонимого и обездоленного народа, перекинулся в Азию, где тощий изможденный человек по имени Хо звал соотечественников на борьбу с французскими колонизаторами. Поток оружия перемахнул Средиземное море, и в руках арабов загрохотали добротные немецкие МП-40 и безотказные карабины «Маузер-К98». Люди не любили свои горы. Но горы были благосклонны к тем, кто возил по перевалам орудия смерти…

,,,,,,

Все произошло как-то очень быстро и буднично. Сидели себе люди, пили пиво. Прошла мимо группа молодых туристов. Кто-то что-то спросил. Дорогу, наверное, туристы вечно спрашивают дорогу. Кто-то что-то ответил. А потом люди встали и ушли с молодыми туристами, уплатив по счету за пиво. Никто ничего и не подумал.

Как же ловко их взяли в оборот! Старший группы, агент-нелегал «Вацлав», исподтишка озирался. Не уйти! Эти молодые волкодавы надежно перекрыли все пути отхода. Провал! Их взяли, причем всей группой! Но почему? Кто-то сдал? Крыса? Или крот? А как же спецназовцы? Их же накроют! И «Вацлав» сделал самое глупое, что мог себе позволить провалившийся секретный агент. Кинулся на своего конвоира, с размаху засадив ему кулаком в лицо. Разведчики, как будто очнувшись ото сна, рванулись кто куда…

,,,,,,

Никогда у них так не бывало. А вот тут случилось. Точнее, не случилось. Не пошло.

Женя лежала, свернувшись к клубочек и беззвучно глотала злые слезы. В душе боролись любовь и злобная обидчивая ревность. Ну понятно, стресс из-за последней операции, нервозность, толком не отгулянный отпуск после карибской командировки… Но ведь раньше даже на волосок от смерти с Васькой все было отлично! Он всегда был силен и уверен в себе. Что же случилось? Понятно что, злилась Женя, куда уж ей до той шлюхи! И фигура не дотягивает, и по части постельных умений твердая «три». А где и когда было набраться-то? Дорывались друг до друга в перерывах между командировками, как голодные до краюхи хлеба, и было не до изысков, только давай-давай, да побольше и почаще. А тут… Брось, немедленно брось городить эту чушь! рычала сама на себя Женя. Сама распсиховалась, задергалась, сбила мужа с толку, а теперь лежишь и винишь его во всем? Так-то оно так, но почему он не смог? Там-то, с той шлюшкой, он был возбужден!

Муж, подумала Женя. Муж и жена. Как же долго они шли друг к другу, и вот, пришли. И вес это ради вот таких вот минут? Вот таких вот обид и слез?

Больше всего Ионову хотелось укусить себя в задницу, причем до крови. Разволновался, как сопляк! Задергался! В результате – обидел Женьку. Да как обидел-то… Ну он что, виноват, что ли, что та актриска натерлась чем-то одуряющее-возбуждающим? Виноват? Разве объяснишь… Это же все слова. А дела? А дел-то, мать твою, он никаких и не сделал! Не смог! Ууу, мляяя! Женька как-то зажалась, замкнулась, а он, натолкнувшись на такой непривычный прием, просто растерялся… и вот. Лежи теперь, рычи, кусай подушку. На ровном месте обидел жену.

Жену, грустно улыбнулся Кот. Как он мечтал, что когда-нибудь назовет эту удивительную красавицу женой. Сбылось, назвал. Ради того, что бы вот так обижать?

Ионов переборол себя. Осторожно прижался к всхлипывающей жене. Погладил дрожащее плечо.

- Жень… ну Жень?

- Что? – Мура ответила как-то странно. Хотела, чтобы прозвучало гордо, а вышло – робко и жалобно.

- Прости меня, - Вася поцеловал розовое ушко, открывшееся между прядями роскошных русых волос, - я – дурак, да?

- Ещё какой, - Женя повернулась, обняла мужа, - я тебе ещё когда сказала!

… Когда он начал гладить её точеную спинку, Женя напряглась. Неужели опять? Опять эта ноющая боль и обида? Но Ионов был терпелив. Он как будто заново открывал её для себя. Его руки и губы были везде, и Мура понемногу расслабилась. И не пожалела. Муж был силен и пылок, как прежде. Даже сильнее, чем прежде. Только под утро обессиленная Мура заснула со счастливой улыбкой на лице. Заснула, похоронив в глубине сердца пережитый страх, боль и обиду. Она не знала, как ей быть с этим новым опытом. А думать и копаться в себе не было никаких сил…

,,,,,,

- Вась, соберись, а? – Бизон укоризненно посмотрел на сонного товарища, - слушай, если такие дела, я возьму командование на себя!

- Да бери, - пожал плечами Кот и отчаянно зевнул.

Борису дико хотелось выматериться. Они взяли того типчика, взяли чисто. Пока ехали до точки рандеву, девчонки успели скопировать данные с флешки. Передать сразу в КТЦ не смогли, да и задачу такую никто не ставил. Их же задействовали только как спецназ! Поэтому Смерчи с легким сердцем разместились в отеле с шикарной перспективой на законный отдых. Ночью Бизон прокрутил на оперативно-боевом планшете информацию скейтбордиста. Имена, фотографии, видеосъемка, документы, в общем, просто Клондайк! Борис напрягся сразу же. А не многовато ли информации для простого связного? Кто и где передает такие данные с обычным раздолбаем на скейте, да и зачем это вообще передавать? Тарасов едва дождался утра и кинулся собирать группу. Опасность! Нелегалы где-то круто прокололись, и Смерчи с часу на час могли оказаться под ударом. Но тут обеспокоенного Бизона подстерегли два сюрприза. Физика с Умой он нигде не нашел, а Кот сидел мрачнее тучи и тупил, как заготовка Буратино! Да что за хрень такая?! Тарасов успокоил дыхание, вспомнил совет жены. Прикинул что-то в уме, после чего спокойно и как-то по-свойски ткнул плечом Ионова:

- Вась? Что, с Женькой поругались?

Любому другому, пожалуй, кроме Бати, Кот ответил бы или матом, или крепким тычком в зубы. Но Вася хотел только одного – немного подремать.

- Не, уже помирились…

- Из-за вчерашнего, что ли?

- Ну да…

- Мдааа… Однако!

- Слушай, а у тебя с Ольгой так не бывало? Она тебя не ревновала, а? – тряхнул головой засыпавший на ходу Кот.

- Да нет, - пожал плечами Борис, - а зачем?

- Везет, - вздохнул Ионов.

- Вась, не грузись, - добродушно улыбнулся Тарасов, - это семейная жизнь! Всякое бывает!

- Да ну?

- Ну да. Семейная жизнь – это как дорога, мне тесть рассказывал. И идут по ней два человека, взявшись за руки. Но где ж ты видал дорогу без колдобин? И вот как эти двое…

К столику подошла официантка.

- Неплохой сегодня день, панове, - улыбаясь, произнесла довольно симпатичная девушка, - пива? Рекомендую наше темное!

- Два темных, пожалуйста, - кивнул Бизон. Кот мгновенно напрягся. Условный сигнал подразумевал, что Смерчи должны что-то передать связному, вот этой вот девчонке. Но что? Никто ничего не оговаривал, флешку отдали сразу же ещё на точке рандеву вместе со скейтбордистом. Что-то пошло не так! Смерчи переглянулись, Кот незаметно активировал вокс, ритмично застучал пальцем по тангенте. Сбор! Тревога! Экстренный сбор!

,,,,,,

Совещание, несмотря на минорный дух докладов руководителей Управления «С» и Первого Главного управления, шло довольно продуктивно. Директор ФСБ обвел взглядом собравшихся офицеров.

- Как я понимаю, провал агента «Вацлава» и его группы не ставит под угрозу нашу разведсеть в Чехии?

- Нет, товарищ генерал-полковник, - кивнул шеф нелегалов, - группа «Вацлава» замкнута только на одного связного, которого мы уже оперативно вытащили. Если они и сдадут часть информации, то больших проблем это не вызовет. Скорее, это нам на руку. По дипломатическим каналам мы уже инициировали процессы экстрадиции наших агентов. Отдадут со скандалом или обменяем, обычная практика. Единственная наша проблема в том, что под угрозой оказалась ГСН «Смерч», задействованная в количестве двух боевых расчетов – четырех человек.

- Кто привлек Смерчей? – поднял бровь директор.

- Я, товарищ генерал-полковник, - вздохнул начальник ПГУ, - требовалась быстрая ювелирная работа.

Директор помрачнел. Ну вот как объяснить, что ради рядовой, в общем-то комбинации, возник серьезный риск загубить лучшую ГСН? Как? Директор не был склонен к сантиментам, профессия не позволяла. Но так бездарно швыряться людьми! Никогда он этого не понимал и не принимал. Смерчи год просидели на Карибах, группа вымотана донельзя, им бы ещё месяца два только реабилитацию проходить!

- Немедленно отозвать ГСН Смерч. Владимир Викторович, у Вас есть связь с расчетами? Есть план экстренной эвакуации?

- Никак нет, - на Пригова было больно смотреть. После того, как личный состав устроил ему самую настоящую тихую войну, оказалось, что группу банально использовали и теперь могли сбросить, как лишние карты в отбой.

- Мдааа. Ладно, об этом позже. Чем объяснить такую вспышку активности именно в этом регионе? – прищурился директор, - отыгрываются за Карибы? Или за Афганистан?

- Разрешите? – поднял руку руководитель аналитиков ФАПСИ, - по нашим данным, в Центральной Европе резко возросла активность двух трафиков. Прежде всего, через Словакию, Чехию и Силезское воеводство Польши выстраивается мощный канал торговли оружием, как стрелковым, так и тяжелым.

- Насколько?

- Вплоть до танков и тяжелых артсистем, хотя точных данных у нас пока нет. Второй канал – работорговля. Удалось установить, что оружие идет в Европу, а люди – наоборот, из Европы.

Пригов незаметно поежился. Вот ведь …опа! Последние два года КТЦ составлял серьезную конкуренцию специалистам ФАПСИ по части аналитики, и в этом была немалая заслуга Ольги Тарасовой. Но сейчас Ольга формально была в декрете. Это-то ещё пол беды! Ольга, он знал, банально обиделась. И сильно. Никогда раньше он не позволял себе разговаривать с женой Бизона как с девчонкой и указывать, что делать. Как следствие, Тарасова демонстративно сидела дома с детьми, а аналитический отдел лихорадило. Леночка Карамышева три раза за неделю прибегала плакаться к нему в кабинет, что «без Ольги Эдуардовны никак невозможно!». Нет, девочки работали, но какими темпами и с какой результативностью?! А ведь будь Ольга на своем месте, у него сейчас были бы план эвакуации группы и пакет примерных разработок дальнейшего развития операции. Как же это болезненно, на старости лет, сверкая генеральскими звездами, ощущать себя таким идиотом!

- Скажите, а откуда идет трафик оружия? – потер подбородок директор ЦСН.

- Предположительно, Ближний Восток или Афганистан, - пожал плечами аналитик, - для точного ответа у нас недостаточно данных.

Директор помолчал, просчитывая детали приказа.

- Товарищи офицеры! ГСН «Смерч» приказываю любыми средствами и способами выйти на информацию по трафикам оружия и рабов в треугольнике Силезия-Чехия-Словакия. Всем службам обеспечить содействие и поддержку Смерчей. В случае провала группы вытащить любой ценой. Товарищ генерал-лейтенант, - кивнул директор руководителю Управления «В» ЦСН, - подготовьте группы экстренной эвакуации. Товарищ генерал-майор, в кратчайшие сроки обеспечить группу разведданными, снаряжением и всем необходимым.

- Есть.

- Есть!

- Тогда на этом все. Дополнительные распоряжения я пришлю отдельно!

Директор понимал, на какой риск он обрек группу. Но выбора у него не было. Эвакуация Смерчей не дала бы ничего, в то время как активность спецов в этом районе приковала бы к себе внимание тех, кто стоял за трафиками. А это давало шанс вычислить настоящую проблемную зону. В чешский вариант директор не поверил ни минуты. Похоже, это был очень хороший отвлекающий маневр. Отвлекающий от чего? Это стоило узнать, и чем скорее, тем лучше. Судя по провалу «Вацлава», с той стороны работали как ЦРУ, так и британцы с немцами, причем в режиме жесткого цейтнота. Уж больно быстро и грубо они провели комбинацию, обычно бритты работают изящнее. Значит, игра намечалась с крупными ставками.

,,,,,,

Сон не шел. Тарасова уложила детей, долго баюкала хныкавшую дочку. Наконец, малыши засопели носиками. Ольга прошла на кухню, заварила чай. Зеленый горьковатый ароматный настой напомнил о маме с папой. Глядя на вьющийся из чашки пар, подумала о муже. Борька, любимый. Как он люто не хотел ехать! От неё, от малышей – опять в загранку, опять на сумасшедший риск. Но она уговорила. Ольге самой было тошно, но Бориса она убедила одной фразой: «Я с малышами тебя всякого люблю. Но если что с ребятами, ты же себе потом не простишь!».

Прихлебывая чай, красавица развернула ноутбук, активировала накопившиеся за последнее время материалы. Она мало чем могла сейчас помочь ребятам, но вот просчитать операцию и сделать стратегический анализ было вполне возможно. Ольга отставила кружку. Про себя отметила, что через час надо лечь спать. Малыши обычно просыпались где-то часа в четыре-пять утра, а ей самой тоже нужен отдых.

Ольга вчитывалась в строки докладов и сводок, но сосредоточиться не получалось. Мысли крутились вокруг мужа и ребят. Почему группу бросили в командировку так внезапно? Пушистиков вообще выдернули из свадебного путешествия! Тарасова улыбнулась, вспомнив, как они посекретничали с Мурой буквально за день перед их отъездом. Женька почему-то очень волновалась. Ольга тогда, как могла, успокоила подругу. В принципе, Мура волновалась не напрасно, но спустя два-три дня она, Ольга знала, должна была оказаться под присмотром самого толкового из всех известных Тарасовой врачей. После возвращения они опять успели немного пошептаться. Тем более, что ребята заехали на традиционные блинчики-немы и передали долгожданный привет. Хотя сам привет оказался довольно объемным, Боря с Васей едва затащили коробку в квартиру. Эх, если бы не этот вызов! Ребята бы отдохнули как следует, а она уже почти все приготовила! С отцом Сергием все давно оговорено, да и пушистики уже дозрели. Ну, ничего. Все ещё будет. Только бы вернулись без потерь и ненужных сюрпризов!

Генерала Ольга поставила на место быстро и жестко. Она умела держать дистанцию со всеми, и никогда никому не позволяла себе хамить. Барственно-начальственную манеру Пригова общаться с подчиненными она не принимала органически. Старому разведчику пришлось выбирать, либо он общается с капитаном Волковой только по уставу и только на службе, либо следит за языком, когда рядом мать его крестников. Сердце не камень, Владимир Викторович в двойняшках души не чаял, поэтому сдался почти сразу.

Мысли перескочили на Риту. Завтра обещала заехать. Интересно, как там они с Леной поладили? У девочки отцовский характер, там ломать бесполезно. Да и вообще глупо. Все дети рано или поздно начинают сопливый бунт против родителей. Лена как-то подзадержалась, в её возрасте она сама, вспомнила, улыбнувшись, Тарасова, давно уже успокоилась и вовсю училась. Дааа, веселое было время! Родители тогда отнеслись к её бунту со своим неподражаемым юмором. Папа подарил китайский АК и попросил без ствола в лес не ходить, а мама невозмутимо собрала ей рюкзак «на всякий случай». Старый Пей Дань пришел в ужас, у горцев дети так перед родителями не выпендриваются, условия жизни не те, но перечить полковнику не посмел, и, втихаря, сквозь ворчание и причитания, отрядил с ней трех воинов. Через месяц, хихикнула Ольга, она вернулась домой. За плечами остались горы, непролазные джунгли, две стычки с камбоджийскими пограничниками и постоянный голод. Папа с мамой встретили дочь, как ни в чем не бывало, загнали любимое чадо в баню. Папа кивнул, глядя на трофеи – две винтовки М16А2 и новенький американский рюкзак. Пей Дань не преминул закатить праздник, во время которого яраи съели украденную у камбоджийцев корову и выпили пять бочек «нам пея», а хорошо поддавший вождь долго толковал полковнику Волкову, что иногда молодым надо давать волю, чтобы лучше узнали жизнь! Тот только улыбался, глядя на жену и счастливую и повзрослевшую дочь. Так и Ленке надо побунтовать. Правда, способ она выбрала какой-то уж слишком неоригинальный. Хотя, подумала Ольга, девочка только начала, а с таким-то характером, то ли ещё будет!

Нет, не идет, хоть ты тресни. Ольга помучилась ещё двадцать минут, наконец, сдавшись, выключила ноутбук. Неслышными шагами прошла в детскую. Долго-долго смотрела на детей. Двойняшки спали. Андрюша сжимал крошечные кулачки, хмурился. Что ему снится, маленькому воину? Весь в отца, в который раз подумала мать. Или в дедов, обоих разом Свекровь рассказывала, что её муж также спит, когда сильно устанет. Сонечка тихо и ровно дышала. Малышка вообще отличалась очень ровным, тихим и хитрющим нравом, вылитая бабушка Дарья Александровна.

… Счастливые слезы беззвучно капали, впитываясь в мягкую ткань старой застиранной тельняшки. Ольга перевела взгляд с малышей на фото мужа и икону на стене. Неслышно зашептала древние мудрые слова.

Любимый муж. Дети. Дом. Господи, как и какими словами благодарить Тебя?

,,,,,,,

На точку сбора они опоздали. На целых пять минут, что в спецназе просто немыслимо. Но, как оказалось, это их и спасло.

… Кот, позевывая, поднялся в номер. Как же все это вот не ко времени! Как было здорово в отпуске! Тем более, там, где они отдыхали. Сказка! Ну да ладно… Он знал, что у них с Женей воксы выключены, поэтому условный сигнал услышали только Физик с Умой. Времени оставалось в обрез, только-только взять самое необходимое и бежать со всех ног. Кот аккуратно, стараясь не щелкнуть дверной ручкой, провел электронным ключом по считывателю, открыл дверь и замер у порога спальни.

Мура спала. Белая простыня едва скрывала изгибы её сильного стройного тела, русые волны расплескались по подушкам. У Ионова защипало в глазах. Так грациозно и непосредственно спать могут только дети и кошки. Как это сказал Мопассан? «Она была женщина, она была ребенок»? Все так. Мура. Женька! Любимая!

- Вася? – подняла голову от подушки красавица, - что случилось?

- Тссс, - прошептал Кот, опускаясь на колени, - экстренный сбор, ничего особенного.

- Ты что это удумал? – дернулась было Мура, чувствуя, как горячие настойчивые губы мужа исследуют её ступню и перебираются выше, - Васькаааа, опоздаем же?!

- Ничего не могу с собой поделать…, - пробормотал Ионов, прокладывая дорожки из поцелуев от щиколоток и забираясь под простыню.

- Ммммм…, - Мура прогнулась навстречу его губам и рукам. Желание вспыхнуло, как языки пламени из горячих углей. Простыня отлетела к стене. Туда же отправились ионовские рубашка, плечевая портупея с любимым «Кольтом» и джинсы, которые Женя стягивала с мужа, рыча от нетерпения. Они впились друг в друга, как голодные вампиры.

Сердце Ионова бабахало в груди, отдаваясь в ушах, со скоростью очередей пулемета «Максим». Легкие горели. Бешеный ритм их любви сводил напряженные мышцы. Они забыли обо всем на свете. Только горячие сухие губы друг друга, только яростный шепот «Ещё! Ещё! Ещё!». Только невыразимо сладкий длинный-длинный миг. И долгие минуты, когда Женя наконец подняла голову с Васиной груди и тихо сказала:

- Прости меня. Я ревнивая дура, да?

- Ты – моя Мура, - улыбнулся Кот…

… Уже на подходе к точке рандеву Смерчи заподозрили неладное. Кот перешел на шаг и плавно увлек жену в ближайшую пивную.

- Два светлого!

Кельнер наполнил кружки янтарным хмелем, поставил на столик вазочку с соленым арахисом.

- Проше!

Захотели молодые ребята-туристы выпить нормального чешского пива, что такого? Тем более, на улице какой-то дурдом, кого-то ловят или кино снимают. Суматоха и дурь. Куда как приятнее пить свежее пиво в прохладном заведении старого Владека. Интересно, откуда эти двое? Русские? Не похоже, слишком неброско одеты, спокойные. Немцы? Вряд ли, стали бы эти скряги заказывать светлое! Светлое у Владека свое, фирменное, по рецепту ещё покойного пра-пра-прадедушки! Остальное-то все привозят, в основном пльзенское, хотя какое оно сейчас пльзенское! Паршивый «Карлсберг»! Кельнер протирал кружки и размышлял. Поляки? Этим лишь бы нажраться, взяли бы крепкого. Уж точно не французы. Не, все-таки русские. Или сербы? Точно, сербы.

- Вижу, - спокойно кивнула Женя, принимая кружку, - два стрелка на крыше, десяток в гражданке трется на площади.

- Где-то должны прятать группу захвата, - отхлебнул пива Ионов, - работаем? А то ещё минута, и ребят схомутают.

- Угу, - облизнулась Мура, - допиваем и работаем. Так и так схомутают, но мы…

- Внесем приятное разнообразие в скучные серые будни, - копируя иронично-серьезный тон Ольги Волковой, пробубнил из-за кружки Кот под предвкушающее хихиканье жены.

,,,,,,,

Такого провала идеально спланированного захвата майор Войтех Седлак не помнил за всю свою долгую карьеру разведчика. Если бы не швабы, совсем бы остались с пустыми руками. Ну, швабы-то всегда умели работать. Но все равно! Из трех фигурантов взяли только одного! И это при том, что агентура вскрыла и точку их рандеву, и количество человек в группе! Все выходы с площади были заблокированы, на всякий случай на крышу посадили двух снайперов. Зброжек, тупая скотина, ещё отговаривал, мол, зачем такие сложности? Втихую повяжем! Всю группу захвата оставил сидеть внутри минивэна, ублюдок! Седлак давно и прочно был уверен, что его коллега из полиции комиссар Зброжек навсегда увековечен в лице главного героя популярной во время его юности детской книжки «O krtkovi, ktery chtel vedet, hto se mu vikakal na hlavu». Втихую! Какое там! Трое фигурантов вырубили попытавшихся взять их тихо оперов в гражданке почти мгновенно. Снайпер выстрелил, как оказалось – в своего же коллегу на соседнем доме. Группа захвата не смогла вылезти из машины, кто-то заблокировал дверные замки и спустил все скаты. В довершение всех бед, какой-то осёл открыл огонь. Святой Ян! Ну почему на твоей земле рождаются такие уникальные болваны, а? Вот как их родители зачинают, в пивных бочках, что ли? Разумеется, началась такая пальба, что вестерны отдыхают. Минута-две, а у подчиненных самого Седлака уже пятеро раненых. Если бы не швабы, точно были бы трупы. Немцы прорвались с бронещитами ближе, забросали этих троих гранатами с газом… но взяли только одного. Здоровенный голубоглазый мужик с веснушчатой мордой что-то сделал с собой, пока ему крутили руки. Когда гауптман Рюде и сам Седлак подскочили, верзила уже не дышал… Остальные двое в суматохе удрали.

.... Кот едва оторвал жену от винтовки.

- Женька, бежим!

- Борькааа!!!! – Мура белыми от ужаса глазами едва отлипла от окуляра. Ионов подхватил жену на руки, рванул, как олимпийский призер, - что ж мы Оле скажем, а?!

… Физик согнулся от боли. Ума зарядила ему точно в диафрагму.

- Серега, ты урод! Бизон…, - и тут же пожалела о своих словах. Мыцык вбил кулак в стену дома, да так, что брызнула кровь.

- ТВОЮ МАТЬ! – прорычал парень…

,,,,,,

Они точно связаны с пришельцами. Но как это доказать? Он не знал. За все время работы в КТЦ они ни разу не прокололись. А может быть, они сами – пришельцы? Тысячу раз могли погибнуть, а ведь живы? Он не спал ночами, придумывал изощреннейшие вирусы и программы для сканирования базы данных КТЦ на предмет наличия связи с инопланетным разумом. И ничего, НИ-ЧЕ-ГО!

Хотя подозрения-то были. Вот, например, почему маленький рыжий обезьян из всех сотрудников признавал за своих только трех человек? Капитан-лейтенанта Ионова, его новоиспеченную жену, эту психованную Мурашову и капитана Волкову, фотомодель с лицом ангела и хваткой бешеного волка? Вот почему? Только эти трое могли спокойно взять обезьяныша из вольера и, например, почесать ему пузико. Всех остальных, пытавшихся потискать «пушистика», маленький шерстяной негодяй либо гордо игнорировал, либо злобно кусал, либо трусливо верещал на весь КТЦ. А мог и запустить чем-нибудь. Это все не спроста! Может быть, тут след пришельцев? Может быть, обезьяныш – их связной?

Антон потер усталые глаза. Генерал поставил задачу обнаружить Смерчей. В принципе, это было несложно. Только надо было в аналитический сходить, взять данные у младшего лейтенанта Карамышевой. Можно было и по почте, но Антон не мог себе оказать в удовольствии лишний раз полюбоваться на эту брюнеточку. Тем более, по этажу Смерчей можно было пройти без проблем. А то после того случая с подпольными боями то глаз подбили, то матом обложат, то пенделя зарядят. Маньяки!

,,,,,,

Они встретились на древнем, украшенном позеленевшими от времени статуями мосту через говорливую речушку.

- Значит, так, - отсек все сантименты Ионов, - пока у нас нет ясно и четко поставленной цели, а резидентура молчит, ставлю задачу – добраться до российского посольства в Праге. Там свои, прежде всего – связь.

- Кот, ты дурак? – рубанула Ума с перекошенным от ярости лицом, - там Бизон!

- Там мертвый Бизон, - глухо поправила Мура, перетягивая носовым платком вдрызг рассаженную руку Мыцыка.

- Серега, тебе замечание! – свел брови Кот, - если через минуту бой? Ты с одной рабочей рукой нам не подмога!

- Ты, командир хренов! – взвилась Ума, вцепившись в ионовскую рубашку, - там же Бизон! Какая, нахрен, разница, какой!

- Послушай, подруга, - тихо и жутко прошипела Женя, - ты так громко кричишь, а ты когда-нибудь в своего в упор стреляла? Нет? Знаешь, как это просто? Четыре пули, подруга, всего четыре! Две в голову, две в грудь.

- А ты стреляла?! – сплюнула Ума и, ойкнув, схватилась за щеку. Мура влепила пощечину ловко и метко, неуловимым кошачьим ударом.

- Я – стреляла, - ещё тише и страшнее сказала Мура, - поэтому заткнись и делай, что говорят. И убери руки от моего мужа!

Олеся ринулась бы в драку, но напоролась глазами на тяжелый, помертвелый взгляд Муры. Так смотрят коты с зажатой в клыках синицей или полевкой. Холодный, отрешенный взгляд несущего смерть. Ума растерялась, всхлипнула. Мыцык привлек девушку к себе. Женя длинно вздохнула, закрыла глаза, почувствовав на плече Васину руку.

- Подвожу итог, - резюмировал Кот, чуть сжав пальцы на точеном плече жены, мол, милая, спокойнее! – цель – посольство России в Праге.

- Вась, - обронил Физик, - снаряга нужна! Мы ж сейчас голые и босые!

- Есть идеи?

- Помнишь мы проезжали мимо лавочек таких забавных?

Остаток дня и ночь прошли тягостно. Мура замерла в объятиях мужа, сжав в руках маленькую подвеску в оправке из потемневшего серебра и только повторяла время от времени:

- Как же мы Оле скажем? А?

Кот гладил жену по русым локонам, а мыслями пытался обращаться к Тому, в которого так верили Борис с Ольгой. Ты же есть, да? Ты же столько раз вытаскивал меня из-за черты! Ты дал мне Женьку! Помоги, что тебе стоит? Ты же с нами? Помоги, пожалуйста!

Физик страдал молча. Умка вырубилась после нервотрепки, а его сон не брал. Так и просидел всю ночь в обнимку с графином воды…

Утром группа снаряжалась в магазинчике, ни шатко, ни валко торгующим военным барахлом для страйкбола и туризма. Продавец-владелец готов был в лепешку расшибиться ради группы молодых словаков, сделавших ему годовую выручку за неполных полчаса. В частности, мужик не поленился усадить дорогих гостей на диванчики, выставить на стол десяток банок кока-колы и включить телевизор. Последний Смерчи игнорировали, как могли. Настроение после гибели Бизона было гаже некуда. Понятливый чех пощелкал по каналам и с радостным воплем ткнул в мерцающий экран плазмы пальцем. Кот машинально глянул, выпучил глаза и поперхнулся газировкой…

,,,,,,

Сияющий, ликующий свет окутывал его ласковым облаком. Было легко и немного грустно.

Когда спецы прорвались в ближний бой, он успел рявкнуть на Умку. Серега, молодец, не оплошал, вытащил эту психопатку за шиворот. Сам Борис подхватил стойку от уличного зонтика, хорошую такую железную трубку, и кинулся в рукопашную. Сбил двух героев, у одного выхватил из разгрузки нож. Ничего себе снаряжение! На Третью мировую собрались, что ли? Борис ушел от очередной атаки, вогнал лезвие в бедро спецназовца. В голову что-то ударило, в глазах стало очень светло. Когда схватили и стали выкручивать руки, Бизон применил заветный приемчик, которому давным-давно научили в диверсионной школе боевых пловцов в Севастополе. Как-то раз Батя говорил, что и без убойной таблетки может себя убить в любую минуту. Не врал. Бизон тоже так умел. Не желая попасть живым в руки врагов, Борис остановил себе сердце, сжавшееся при мысли о жене и детях…

… А потом пришла боль. Жуткая боль в груди. И отборный мат. И табачная вонь, забившая легкие. Так он помер или нет?

- Дыши! Дыши, ублюдок, мать твою! Сташек! Готов?

- Да! Давай!

Крепкий набитый кулак ловко бьет в грудину. Прекардиальный удар! Чьи-то руки ритмично давят на ребра, в рот врывается струя воздуха пополам с табачным перегаром.

- Ещё разок! Ну же, рыжий, дыши!!! Курвин сын, если ты сдохнешь, я тебя в очко трахну, слышишь?! Вы…бу, как гомосека, и в рот нас..у! Дыши!

Ещё один удар. Снова непрямой массаж сердца. Снова искусственное дыхание.

- Дышииии!

- Гжесь, он, видать, того…

- А вот х..й! Давай сюда эту срань! – руки в тактических перчатках разодрали рубашку на измученной реанимацией груди, подхватили электроды дефибриллятора.

- Сташек, готов? Разряд! – тело мужика выгнуло дугой.

- Ещё разок! Я тебе сдохну! – разряд снова перетряхивает здоровяка.

- Кха-кха-кха, тьфу, б…дь! – врачи отдельного специального подразделения чешской полиции «URNA» и думать забыли следить за руками своего ещё минуту назад мертвого пациента. Когда стальные пальцы впились каждому в загривок, стало поздно дергаться. Бизон от души двинул своих спасителей лбами друг об друга.

- Кха! Он меня вы…ет! Женилка не выросла! – ворчал Бизон, переводя дыхание через два квартала. Сердце стучало где-то в ушах, было очень больно. Все-таки повезло! Он примерно так и прикидывал. Те, кому Смерчи оказались нужны, хотели не труп, а живого и разговорчивого арестанта. Поэтому его постарались бы вытащить из могилы любой ценой. Хотя, признаться, риск был огромный. Ещё бы минута, и все.

Бизон отдышался. Теперь куда? Куда и собирался, цветастый плакатик он приметил ещё два дня назад.

- Бриан? – не поверил своим глазам крепкий парень в замурзанном льняном жаке с аккуратно нашитым на плечо косым красным крестом, - мессир Бриан?

- Ромуальд тут? – устало прохрипел Тарасов. Все-таки с того света полчаса назад вернулся, не до жиру.

- Ээээ, ддаа…, - растерялся оруженосец. Ему было жестко сказано, чужих и турье в лагерь не пускать! Но Бриан-то вроде не чужой?

- Бриан? – из шатра стремительно вышел высокий статный красавец в шикарном пурпуэне, - вот точно теперь знаю, что Бог есть! Вот так свезло!

- Ром, дай попить, а? – Борис отстранил оторопевшего оруженосца, подошел к костру и плюхнулся на свободную скамью. Ноги подкашивались.

- Эй, турик, жопу с лавки убери? – цыкнул какой-то молодой герой.

- Хоквуд, иди на хер, - Ромуальд успел гавкнуть на кого-то из своих оруженосцев, те метнулись, и через секунду внушительных размеров рог с пивом оказался в руках Тарасова.

- Не, мля, Ромуальд, какого хрена? – полез в амбицию молодой, - ты тащищь в лагерь туриков, командуешь, че за нахрен? Э, мужик! А ты… Бриан что ли? Е.. твою мать, точно, Бриан!

- Ещё слово про мать, и я тебе эту штуку по самые гланды вколочу, - насилу оторвался от рога Бизон, - фффуххх, Ром, спасибо. Думал – подохну.

- Хоквуд, …удило, ты, мля, как глаза на жопе! – из соседнего шатра вылез второй здоровяк с густой черной бородищей, - здорово, Борь, как жена?

- Спасибо, Вась, и жена хорошо, и детишки.

- Оба-на? Бриан – папа?! – возликовали рыцари, - мальчик, девочка?

- И мальчик, и девочка, двое, - улыбнулся Тарасов.

- Б…яяяяя!!!! – восторгу не было границ. К Бизону молча протолкался и крепко обнял старый знакомец, Паша из Белгорода.

- А тут как? Туриком?

- Угу, - подмигнул Бизон. Все покивали. Кто ж из рыцарей не знал, что Бриан и его жена, леди Элеонора – офицеры спецназа. Многие хорошо помнили побоище в замке миллионера «Мешка», а те, кто пересекался с ребятами Рангвальда из клуба «Два ворона», пересказывали байки про морской поход спецназа на драккаре и поединок Бриана с Эйнаром-олигархом. В общем, понятно, работа есть работа.

- Хочешь – не хочешь, а сегодня ты у нас! Аффца зажарим!

- Ну, спасибо. Ром, Вась, а что это у вас рожи какие-то шибко умильные? – насторожился Бизон.

- Не, ну че так, насухую-то, - засмущались рыцари, - сядем, накатим, все узнаешь…

… Вечером, за ужином, собравшиеся рыцари объяснили Тарасову свою проблему.

- Борь, вот какая лажа вышла. Знаешь Дитмара?

- Московского? Конечно.

- Ну так вот, - Ромуальд отставил в сторону кубок, - его позавчера выключили. Лэнс попал в бедро, перелом. Ну ты знаешь, как это бывает.

- Знаю. В позатом году в…

- Ага, в Питере. Щепка в ляжку, чуть не помер.

- Ну так и че?

- А то, что нам позарез нужен рыцарь! Нам в командный конный зачет выставить некого!

- Хмммм…, - Бизон задумался…

,,,,,,,

Капрал полиции Млынарж думал пошутить, когда тюкнул дубинкой по шлему одного из рыцарей. Дело было уже после конных сшибок, на ристалище вышли пешие команды. Жутковато было смотреть, как закованные в железо мужики лупцуют друг друга по чем попало. По уровню жестокости этот спорт был куда страшнее карате или там бокса. Удары в голову кромкой щита, удары в затылок, по сочленениям, удары ногами, удары в пах, прыжки, борцовские захваты, - глядя на эту мясорубку, создавалось впечатление, что ребята всерьез решили забить соперников насмерть. Ну и что, что оружие незаточенное? Сколько раз уже на амбулансе увозили бедолаг, которым то пальцы отмахнуло, то ещё что расшибли вот таким вот «незаточенным»! Вот и сегодня, новенькому русскому рыцарю свезло просто чудом. Нет, русские доспехи очень эффектные, но кольчужная сетка под шлемом против острого осколка копья оказалась слабым аргументом. Но, вроде мужику повезло. Капрал откровенно заскучал и решил подшутить. Он и подумать не мог…

… Ответный удар укороченной алебардой, нанесенный с хорошего замаха прямо в каску, отбросил капрала на пару метров назад. Полицейские инстинктивно дернулись вперед, сомкнув щиты… и получили свое. Русская пешая сборная, только что раскатавшая рыцарей из ФРГ в блин, ринулась в атаку под восторженный свист и бурную радость зевак и гостей на трибунах. Первые полицейские, кто попал под этот стальной каток, рухнули на песок ристалища, вопя от дикой боли. Остальные бешено отбивались, но что они могли резиновыми палками против закованных в металл психопатов? Побоище остановили организаторы, сорвавшие голос в микрофон.

Капрала Млынаржа вытащили из-под ног.

- Гынек, жопа ты песья, - стражмистр Дуб сплюнул кровавый сгусток, - ещё раз вот так пошутить захочешь, отойди и сунь себе палку в… куда понравится! Не подставляй людей, а?

… - Совсем чехи рехнулись! – возмущенно говорил в это время Кот валявшимся от хохота Смерчам, - тихо-спокойно уходим с поля, и мне тут бамц! Прямо в шлем! Ну я и…

- Вась…ка…, - Мура буквально повисла на муже, икая от смеха, - перестань, а то помру от ик.. хи-хи…икоты!

- Борь, ты-то как? – кивнул на шлем Бизона Ионов.

- Повезло! – сплюнул Бизон, - осколок копья в бармицу вошел, чуть бы правее, и все. А так только кольчугу порвало.

- Прям как королю Генриху Второму, - отозвался Физик.

- Генриху попали в глаз, - прищурилась Ума, - что уставился? Серега, ты думаешь, ты один «Две Дианы» Дюма читал?

- Да брось ты шлем, закажем ремонт или новый купим, - махнул рукой Кот. Никаких проблем с наличными они не испытывали, вовсю пользуясь кредитками от мафиози Чичо. Пригов тогда ещё ни о чем их не спросил, а Мура и Кот рассудили, что раз заказ выполнен и староверы уехали их поля зрения мафии, то гонорар они честно заслужили. Благодаря этим деньгам группа не испытывала сложностей ни со снаряжением, ни с доспехами, ни даже с оружием. Ушлый продавец в том магазинчике вовсю пытался всучить им телефон мужика, которому позарез нужно было продать танк, но они только отнекивались…

- Что-то долго нас не ищут, - вздохнул Бизон.

- Местные сто пудов уже на ушах, - возразил Физик.

- Я про наших…

,,,,,,,

Хвостик сидел на толстом суку у себя в вольере и методично чистил вьетнамский банан. Тамарин поначалу отнесся к таким штуковинам очень недоверчиво, мало ли, что это такое? Но потом распробовал. Вообще, размышлял Хвостик, не так уж и плохо жить среди белых обезьян. Ничего не болит, не надо спать вполуха, не надо трястись, что тебя сожрут. Белые обезьяны не едят тамаринов, это он выяснил совершенно точно. Сами не едят, и другим не позволяют. И, самое главное, не надо ломать голову, где найти еду. Её приносят! Сами! Много! Нормальную еду. Ну или не очень, но вкусную. Одна беда, жуков тут нет. И гусениц таких желтеньких. А может быть, есть, но белые обезьяны их сами съедают? Вряд ли, они не едят еду тамаринов, проверено. Хвостик облизал пальцы. Он как-то раз утащил странную штуку из прозрачной коробочки у одного из белых обезьянов. Это у такого ушастого, старого и хитрого. Он чаще всего сидит рядом с гнездом Хвостика, наверное, хочет подлизаться. Нужен мне такой друг, сморщил нос тамарин, вспоминая, как плевался от той утащенной штуки. Какая-то мешанина из размолоченных зерен, остро пахнувшей зелени и вонючих каких-то розовых толстых червяков! И из-за этого кошмара старый вопил, как будто Хвостик ему эту коробочку пометил. Тоже мне, друг! Жрет всякую гадость, ещё и другим подсовывает! И орет на всех. Хотя орет плохо, тихо. Такой писк в сельве за сто метров не услышишь. Ну а откуда ему уметь нормально громко кричать? Откуда силы будут, с этих гадостей, что ли? Или от вонючей черной горячей воды? Хвостик смаковал банан, с интересом разглядывая людей в кабинете. Вот этот, он уже знал, тут главный, вожак. Очень сильный, спокойный. Это – его самка, мать стаи. Красивая, ну если по их меркам. Для тамарина конечно же нет, у неё же нет хвоста! Хвостик затруднился с определением для маленького хитрого старого обезьяна. Вроде не главный, а верещит. Даже на вожака! Наверно, это старик. Его не выгоняют и не убивают, но силы у него никакой. Интересно, а почему так долго не видно его друга? Того молодого обезьяна с желтыми штучками и его подругу? Или удивительную белую обезьяну с солнечной гривой? Хвостик никогда таких не видел. Удивительная самка. Очень сильная. Очень добрая. Всегда приносит вкусненькое. Очень умная. Все понимает. Почти как настоящий тамарин. Её самец тоже очень добрый, хоть и похож на здоровенного голодного дрилла. Хвостик его опасался. Он очень подружился с солнечной обезьяной, а ну как дрилл рассердится? Это же его самка. А против такого чудовища Хвостику никак не выстоять, да что там, даже друг-обезьян не выстоит. И удрать некуда. Тамарин отщипнул от банана новый кусочек, сунул в рот. Мммм! Как вкусно. Вот странно, почему обезьян-вожак такой сердитый? Рядом с ним его самка, этого надоедливого старикана нет. Голодный, наверно, вздохнул Хвостик. Он бы предложил вожаку кусочек банана, но не мог. Не имел права. Разве это вежливо, лезть к вожаку первым? Вот солнечной самке или другу он бы предложил сразу, а тут как быть? Вожак же! Понимать надо!

- Ребятам надо отсигналить, чтобы сидели тихо, - Булатов побарабанил пальцами по столу, - после их художеств там сейчас все спецы на ушах.

- Да уж, - улыбнулась Багира. Когда до КТЦ дошла, наконец, информация о местонахождении группы и отчет о действиях Смерчей за последнюю неделю, в штабе стоял стон. Антон три раза прибегал жаловаться Пригову, что его третируют, шпыняют и вообще, что за остракизм?! Он же приказ выполнил! Бедняга добросовестно удалил из Интернета все, что было связано с более чем откровенными фотосессиями мамлея Умановой и кап-лейта Ионова. Попутно честный хакер перешерстил всю внутреннюю сеть, выудил и убил все скопированные сотрудниками и сотрудницами такого рода файлы. Как и следовало ожидать, фото Умановой пользовались бешеной популярностью у бойцов охраны, а снимки с Ионовым – у девочек из аналитического отдела.

- Не в этом дело, - вздохнул Батя, - времени-то нет! Чует сердце, опять наших в самое пекло бросят. А я тут…

Багира обошла кресло, ласково положила руки на погоны своему адмиралу. Прижалась губами к макушке. Замерла. Она не стала ничего говорить. Зачем? Разве не видно, что Батя весь извелся из-за дочери, из-за ребят, из-за своей травмы? Словами тут не поможешь.

- А, вот вы где! – в кабинет влетел Пригов, - облажались нелегалы, так я и знал! Багира, нужна срочная связь с группой! Срочно, говорю! Давай, одна нога здесь, другая…

Генерал удивленно скосил глаз на расплющившийся на лацкане липкий сладковатый белый комочек. Банан? Тамарин в вольере грозно верещал и пры