ГЛАВА 29. – Сделай одолжение, приготовь что-нибудь поесть, а я займусь выпивкой, – сказал Чарли и достал из холодильника две бутылки «Дом Периньон».

– Сделай одолжение, приготовь что-нибудь поесть, а я займусь выпивкой, – сказал Чарли и достал из холодильника две бутылки «Дом Периньон».

– Но, Чарли… Он не слушал ее.

– Спасибо, дорогая.

Чарли рассеянно поцеловал Дилайлу в лоб, взял бокалы для шампанского и ушел в гостиную к друзьям, оставив Дилайлу одну на кухне. Она вздохнула. В последние три недели все стало меняться. За эту неделю Чарли уже в четвертый раз пригласил домой на импровизированную вечеринку компанию будущих актеров и музыкантов. В четвертый раз за неделю Дилайла торчала на кухне, готовила закуски и резала сыры, пока остальные веселились. Она всегда думала, что быть хозяйкой на вечеринке означает порхать по комнате в открытом вечернем платье, предлагать пирожки и болтать с гостями, а вовсе не носиться туда-сюда, вытряхивать пепельницы, наполнять бокалы и ползать на четвереньках, вытирая пролитое на пол вино.

Из гостиной раздались хлопки пробок и звон бокалов – Чарли открыл шампанское.

– За тебя, приятель! – пророкотал Рубен, парень с Ямайки, ростом метр восемьдесят с гаком и под сто килограммов весом. На вечеринках он обычно представлялся перекупщиком с Портобелло, после чего ждал, что новый знакомый придет к ошибочному выводу. И так все и случалось. Тогда он начинал гомерически хохотать и объяснял, что имеет дело с антиквариатом, а не с наркотиками. И единственное, чем он может быть полезен, – это подобрать настоящий викторианский фарфор или напольные часы начала двадцатого века. Заглатывая шампанское большими глотками, он поигрывал ручками настройки стереомагнитофона и кивал головой в такт ударным, а левой рукой крутил воображаемый диск на воображаемом проигрывателе.

– Да, классный парень, – пробормотали два длинноволосых музыканта, развалившиеся на диване рядом с Пиппой и Амелией, пухленькими девицами, занимавшимися связями с общественностью. Девицы нервно улыбались, притулившись на самом краю, посасывали мятные пастилки и следили за тем, чтобы никто не мог заглянуть к ним под юбки. Зэк, солист группы, положил глаз на Амелию и старался обольстить ее, декламируя тексты из своего альбома, который вряд ли когда будет записан. Стихи были на редкость заунывные и не могли произвести впечатления на девушку, во всяком случае, то, на которое рассчитывал Зэк.

Широко раскрыв глаза, Амелия кивала, а он продолжал самозабвенно разглагольствовать.

– Тебе помочь? – спросила Никки, когда Чарли наполнял ее бокал. – У тебя такой вид, словно ты вконец замотался.

Она придвинулась к нему и погладила его по руке. Чарли улыбнулся и озорно ущипнул Никки чуть ниже спины.

– Может быть, попозже.

Никки захихикала. С Чарли гораздо веселее, когда рядом не кружится эта его скучная подружка. К огорчению Никки, именно сейчас она была рядом.

– Кушать подано, – провозгласила Дилайла, водружая на стол блюдо с сыром и крекерами. Это был сигнал, что можно налетать. Ночная закуска после вечерней выпивки.

– Вкуснятина! – пропыхтел Рубен, хватая кусок чеддера.

– Хорошо еще, что это не ананасы на вилочках, – буркнула Никки, наколов на вилочку кусочек бри и рассматривая его так, словно пыталась найти в нем признаки жизни.

Дилайла услышала ее слова и заскрежетала зубами. Не надо было долго думать, чтобы понять Никки. Она бесилась потому, что Дилайла заполучила Чарли, а она сама хотела прибрать его к рукам. Дилайла изо всех сил старалась не обращать на нее внимания. Нравится ей Никки или нет, но она давняя приятельница Чарли и частенько оказывается рядом. Скажем, в последние три недели она ежедневно торчала у Чарли дома, просто слонялась и вертелась под ногами, стряхивала на пол пепел или болтала с Чарли.

– Спасибо, дорогая, – прошептал он, нежно обнимая Дилайлу за талию. – Что бы я без тебя делал? – Он игриво подмигнул ей и протянул бокал шампанского. – Выпей и повеселись с нами.

Дилайла улыбнулась и отпила из бокала. Чарли прав. Из года в год она проводила вечера, сидя в халате на диване возле Ленни, смотрела видео и мечтала попасть на какую- нибудь лондонскую вечеринку. И вот она здесь. Все-таки попала на бал. Дилайла осушила бокал и оглядела комнату. Почему бы не повеселиться, черт возьми?

– Мне скучно. Может, потанцуем? – После четырех бокалов шампанского Никки переключилась на «Маргариту» и пьянела на глазах. – Ну давай же, это ведь вечеринка.

Она схватила Чарли за руку и потащила на середину комнаты. Он бросил на Дилайлу извиняющийся взгляд и поднял руки вверх: мол, что я могу поделать? Дилайла видела, как Никки буквально повисла на нем. Дилайла еле сдерживала себя.

– Неплохая идея, – оживился Рубен, явно довольный, что начались танцы. Прибавив громкость настолько, что зазвенели оконные стекла, он принялся так энергично дрыгаться, вертеться и вилять задом, что гавайская рубашка промокла от пота. – Ну же, давайте все вместе! – ревел он, насвистывая в такт ударным, и заходился хохотом.

Вскоре гостиная превратилась в танцплощадку: долговязый телеведущий Роб прыгал по комнате, размахивая руками в ритме, который слышал он один. Пиппа смущенно покачивалась на месте. Она нервно попивала шампанское и все время одергивала юбку. Ей отчаянно не хватало либо Амелии, либо дамской сумочки, чтобы вокруг чего-нибудь кружиться. Но у нее не было ни того, ни другого. Сумочка осталась в машине, а Амелия целовалась в углу с Зэком.

Веселились все кто во что горазд, кроме Дилайлы: ее загнал в угол пьяный парень по имени Говард, который, как он старательно и нудно объяснил, «в настоящее время пишет свой первый сценарий». На Говарде была футболка с надписью «Не переживай по пустякам», темные очки от «Катлера и Гросса» и плетеные браслеты, привезенные из недавней поездки на Таиланд. Он увлекался восточными учениями и считал себя олицетворением спокойствия.

– Слушай, ты откуда родом? – заплетающимся языком лепетал он.

– Из Брэдфорда, – Дилайла ответила бесстрастно.

– А-а… Я был там в каком-то дерьмовом клубе… или это было в Бирмингеме… – Он почесал в паху и выпустил из ноздрей облако марихуанного дыма.

Дилайла заставила себя улыбнуться. Господи, ну и тоска!

Говард раскачивался взад-вперед, пока не привалился к дверному косяку.

– Я ирландец, – пробурчал он. Это было единственное, что он мог сказать связно.

Дилайла кивнула с некоторым сомнением. Парень не был похож на ирландца, да и говорил не как ирландец. Дилайла ничуть не удивилась бы, узнав, что призрачная ирландская родословная Говарда восходит к некоей прабабушке, родившейся в Мидлсексе. Его единственная встреча с Изумрудным островом произошла во время недавней поездки на концерт группы «Корс». Но он ни за что бы в этом не сознался. Сценаристу положено родиться в столице, а не на периферии.

– Откуда ты знаешь Чарли? – попыталась Дилайла поддержать разговор. По крайней мере, это отвлечет ее внимание от танцующих.

– А я его и не знаю. Встретил этого парня сегодня в пабе. – Говард стряхнул пепел прямо на пол и наблюдал за тем, как искорка ярко разгорается и прожигает антикварную древесину. – Но он крутой пижон. И его цыпочка тоже хороша.

– Его цыпочка?

– Ну да, эта птичка, которая с ним, – пояснил Говард и ударил по струнам воображаемой гитары.

Дилайла бросила взгляд поверх его плеча и остолбенела. Чарли перестал танцевать и теперь сидел на полу по-турецки в дальнем углу комнаты, словно Будда, развлекая компанию одной из своих любимых историй – как он сорвал большой куш в казино Монте- Карло, а потом купался нагишом вместе с монакской принцессой Стефанией. Вэнди, Мэнди, Энди, Джеми и Джонни истерически хохотали везде в положенных местах, а Никки повисла на Чарли, делая ему массаж шеи, в который входило запускание рук под рубашку на груди. Дилайла чертыхнулась. Все! С нее хватит! Можно наплевать на хамские замечания этой девахи касательно угощения, на ее поведение во время танцев, но она не будет стоять сложа руки и смотреть, как у нее отбивают ее парня. Есть четкая граница между дружеским заигрыванием и откровенным флиртом. А Никки эту границу перешла.

Когда Дилайла приблизилась к гостям, как раз раздался очередной взрыв хохота – Чарли дошел до кульминации. С громким ржанием Никки привалилась к дивану и закурила сигарету с марихуаной.

– Веселитесь? – спросила Дилайла, стараясь не выдать своей ярости. Это было нелегко.

Никки выпустила в потолок колечко дыма.

– Спасибо, все великолепно, – ответила она и протянула Дилайле пустой стакан. – Можно мне еще «Маргариту», и пожалуйста, побольше льда?

Дилайла сосчитала до десяти. Нельзя срываться на глазах у всех. Так она ничего не добьется. Она стиснула зубы, взяла у Никки пустой стакан и, громко топая, направилась через гостиную в кухню.

Никки захохотала и провела рукой по плечу Чарли.

– Эта твоя подружка портит весь кайф. Ей следовало бы быть пораскованнее.

Совершенно не умеет веселиться.

Чарли закрыл глаза, откинул голову и затянулся сигаретой, которую ему передала Никки.

– Не знаю, что с ней случилось в последнее время. Всем недовольна, все принимает всерьез… – Он закашлялся от дыма. – Ты же знаешь, я просто хотел, чтобы мы все вместе повеселились. Ничего плохого. – Он захихикал – марихуана подействовала. – Никогда не пойму вас, женщин.

– Да ладно тебе, Чарли. Мы не все такие. Она просто… – Никки старательно подбирала слова. Хотя она и знала Чарли целую вечность, все-таки Дилайла его подружка, нравится это Никки или нет. И раз у нее появилась возможность отбить его, нельзя вести себя как злобная стерва. Мужчины этого не любят. – …Просто она другая. Не такая, как ты и я. – Никки придвинулась к Чарли и положила голову ему на плечо. – Она такая простушка.

– Да, пожалуй, ты права. Она другая. – Чарли привалился к спинке дивана. – Может этим она мне и нравится.

Никки поджала губы, жалея, что вовремя не прикусила язык.

Стараясь сохранять спокойствие, Дилайла со стуком поставила стакан на кухонный стол. Ей хотелось убить Никки, а заодно и Чарли. Он, надо понимать, считает, что одержал над ней окончательную победу. Ну уж нет! Она открыла морозильник и достала лед. Несколько кубиков льда рассыпались по столу и разбились в крошки. «О черт!» – буркнула Дилайла, сгребая крошки в стакан. Она здорово захмелела. Они с Чарли должны были развлекаться вдвоем, а вместо этого она стоит в этой чертовой кухне, делает коктейль этой наглой Никки и мечтает разорвать Чарли на части. Дилайла налила полстакана текилы и принялась искать лаймовый сок. Но сок кончился. Концентрат тоже. Ничуть не смутившись, Дилайла осмотрела батарею бутылок в поисках замены. Она уже решила плюнуть на это дело, когда заметила бутылочку, стоявшую рядом с раковиной.

В защиту Дилайлы можно сказать, что любой женщине на ее месте захотелось бы сделать то же самое. Вопрос лишь в том, кто из них действительно сделает это. Дилайла – сделала. Взяв невинного вида пластмассовую бутылочку, она с силой надавила на нее, и в стакан хлынула струя зеленой жидкости для мытья посуды. После чего Дилайла пальцем смешала коктейль. Очень похоже. А Никки до того пьяна, что и не поймет, в чем дело.

– Вот. Надеюсь, не слишком крепко, – сказала Дилайла, протягивая стакан и сладко улыбаясь.

Никки выпустила дым из ноздрей.

– О, я справлюсь! В свое время я пила очень крепкую «Маргариту». И надо сказать, мне это нравилось.

Компания понимающе захихикала. Дилайла невозмутимо улыбнулась. На этот раз она знала то, чего не знали они. Никки поднесла стакан к ярко накрашенным губам и сделала большой глоток. Интересно, она будет смаковать или выпьет залпом?

То, что произошло дальше, Дилайла не забудет никогда. Впрочем, как и рассерженные гости, которые, к несчастью, оказались рядом с Никки, когда она допила эту самую

«Маргариту». За считанные минуты цвет ее лица изменился кардинально: она позеленела. Без всякого предупреждения она извергла содержимое своего желудка на страстно целовавшихся Зэка и Амелию, забрызгав всю честную компанию и блюдо с закуской. Началось светопреставление, а веселью пришел конец. Никки продолжало выворачивать наизнанку, пока ее несли вниз по лестнице и отправляли домой на такси, водитель которого с трудом сдерживал раздражение. За каких-нибудь четверть часа все было кончено, но, как справедливо сказал Энди Уорпол, прославиться можно и за пятнадцать минут. У Никки получилось.