Глава 68 В погоне за властью

Перевод главы - Renata

Люциус находился в своём поместье, когда услышал о нападении на Хогвартс. Узнав, что на стадионе погибли люди, и что Драко в тот момент тоже находился там, Люциус и Нарцисса поспешили в замок, чтобы узнать о судьбе сына. Люциус был напуган, хотя и скрывал это – он не был добрым или хорошим человеком, но ни в коем случае не хотел потерять своего ребенка из-за амбиций cумасшедшего. Однако он не понимал, почему Нарцисса отправилась вместе с ним – ведь ей никогда не был присущ материнский инстинкт.

Малфоев поразил хаос, встретивший их в замке. Но, несмотря на неразбериху, было несложно понять, что произошло на квиддичном поле. Те, кому повезло благополучно выбраться оттуда, взахлеб пересказывали произошедшее в мельчайших деталях.

То, что именно Вольдеморт вызвал Старшего Демона, не удивило Люциуса – он уже давно сомневался во вменяемости Лорда. Но финал истории заставлял призадуматься – перебивая друг друга, все рассказывали поразительную историю о героическом поступке Гарри Поттера, и о том, как он использовал заклинание Изгнание Короля. Все только и говорили, что о появлении нового короля в Волшебном мире.

Разыскивая сына в толпе, Малфой услышал, что Драко был одним из тех, кто стоял на поле вместе с Гарри Поттером и его сторонниками. И учитывая, как благоговейно все об этом говорили, он понял, что не сможет пробиться через охрану Дамблдора, чтобы увидеться с сыном. Пока он не был уверен, как воспринимать поступок наследника – но однозначно, такое поведение было не в его характере. По крайней мере, он точно знал, что его сын жив. Нарцисса в довольно резких выражениях высказалась на счет гриффиндорцев и их идеологии, дурно повлиявшей на Драко. Но Люциус понимал, что этот поступок поднял его сына в глазах общества даже на большую высоту, чем его брак с Чарли. На самом деле, он подозревал, что вся семья Уизли имеет теперь статус намного выше, чем он сам.

Наконец, они с Нарциссой вернулись домой, и там Люциус впервые услышал звон колокола, доносившийся откуда-то издалека.

Спустя несколько часов Малфой, наконец, разобрался, что именно слышит, а ещё через час - понял, что это означало. К тому времени, когда он осознал, что знак Мрака на руке не позволяет ему ответить на Зов, Люциус уже был на грани сумасшествия. Это вынудило Нарциссу укрыться. Она заперлась в своих комнатах и отказалась выходить.

Метка болела ужасно, но ему и раньше случалось терпеть такое. Намного хуже ему удавалось сдерживать свой гнев из-за невозможности занять подобающее место в этом мире. Вся его жизнь прошла в борьбе за власть, ускользнувшую от него в последний момент по вине Темного Лорда. Люциуса сжигало пламя ненависти к Вольдеморту, и он горько сожалел о своём решении поклясться ему в верности. Лорд предал их всех, и Люциус был совершенно бессилен сделать с этим что-либо.

В ту роковую ночь он разрушил западное крыло поместья – и теперь потребуются месяцы, чтобы его восстановить.

Несколько предрассветных часов он провел в постели с очередной любовницей, истерзав её до полуобморока. Проснувшись несколько часов спустя, всё ещё чувствуя себя разгневанным, но теперь вполне себя контролируя, он рассматривал девушку, спящую рядом с ним, словно видел её впервые.

Но не многочисленные синяки и отметины, оставленные им на её теле, так привлекли его внимание – скорее её тёмные волосы и стройная фигура. Обе эти черты совершенно не соответствовали его вкусу. Он всегда предпочитал блондинок; поэтому и выбрал Нарциссу в жёны, в то время как мог с таким же успехом жениться на Беллатрикс. Люциус ценил в женщинах чувственность — или хотя бы аппетитное телосложение. Эта девушка была совсем не соблазнительна – подтянутая, изящная фигура, практически плоская грудь. Но несмотря на это он спал с ней уже несколько месяцев. И никак не мог понять, что же в ней так привлекает его.

А потом она повернулась на спину и открыла глаза, и Малфоя пронзило ясное понимание. Люциус в шоке вскочил с кровати. Её глаза были зелёные – сверкающего, изумрудного зелёного цвета. Если бы он начертил на её лбу шрам, то она могла бы сойти за сестру Гарри Поттера.

Девушка молчала, пока Малфой одевался. Помня, как грубо он повёл себя с ней прошлой ночью, Люциус предположил, что любовница боялась заговорить, чтобы не привлечь его внимания снова. Он не мог забыть, как именно брал её в постели – безотчетно поступая с ней, как с парнем. Но что толку думать об этом, по крайней мере теперь.

Решив узнать, каково сейчас состояние в мире, и есть ли кто-нибудь, кто может раскрыть причины действий Вольдеморта, Люциус немедленно направился к Министру Магии. Но вскоре после того, как он прибыл, всё вокруг быстро вышло из-под контроля.

Фадж кричал, что необходимо арестовать Гарри Поттера и Сириуса Блэка, и требовал, чтобы Визенгамот и авроры немедленно исполняли его приказы. Визенгамот отреагировал так же, как обычно в подобных ситуациях – там хотели обсудить, рассмотреть и сформировать комиссию. Авроры, наоборот, сразу отказались повиноваться, и тогда Фадж допустил фатальную ошибку – он связался с маггловским правительством.

Предложения заблокировать здание министерства посыпались со всех сторон – все запаниковали, что после случившегося их существование раскроется перед маггловским миром. Здание заблокировали, а Фаджа взяли под стражу ввиду несомненного нервного срыва; Люциус же использовал неразбериху в своих интересах и отправился искать кабинет Министра. Там он узнал множество весьма тревожных новостей, которые заставили принять роковое решение, изменившее его жизненный путь.

Теперь Малфой понял, что Вольдеморт лишил его будущего. И даже если он на самом деле не верил, что у мальчишки Поттера есть шанс победить, Люциус подозревал, что в мире, находящемся во власти Темного Лорда, невозможно будет жить. Зная теперь, чего лишился, мужчина решил отыскать способ всадить нож в спину этой вероломной твари.

И теперь, услышав все эти разговоры о Короле, он окончательно решил сменить сторону. Возможно, есть небольшая надежда, что Поттер снова совершит невозможное и выиграет войну. Да и его сын, Драко, возможно, мог бы стать полезен в будущем.

Люциус знал закон лучше большинства членов Визенгамота и немедленно использовал сложившуюся ситуацию в своих интересах – планомерно устраняя самых сильных сторонников Фаджа. Зная, что Поттер и Дамблдор никогда не простили бы ему убийства побежденных волшебников, он сдерживал свои врожденные инстинкты и просто ошеломлял своих противников, хотя некоторых из них он бы с радостью уничтожил. Профессиональные политики – одни из самых раздражающих людей на планете.

Но как только он закончил свой первый поединок, Валериан Вентус бросил вызов одному из видных членов Визенгамота от имени вампира лорда Авентина. Люциус понимал значение мест, взятых Авентином, а вслед за ним — Мериком Вольпином. Оба места принадлежали кланам вампиров и оборотней более четырёхсот лет назад. У Люциуса были вполне определенные представления о вампирах, оборотнях и о том месте в обществе, которое им следует занимать, но в данном случае нужно было выбирать между предубеждением и необходимостью. Драться на дуэли с кем-либо, не представляя стиля борьбы противника, было слишком большим риском. Он не мог позволить себе проиграть сейчас.

Также проблемой было личное мнение Поттера об оборотнях. Люциус знал, что самым спорным вопросом у него с Поттером будет недавнее исцеление Ремуса Люпина, и что это станет тяжелейшим препятствием, которое он будет обязан преодолеть.

Трое мужчин следили друг за другом во время коротких перерывов между поединками, каждый оценивал другого. Все они, казалось, пришли к одному и тому же выводу, и молча решили в ближайшем будущем избегать друг друга.

С Дианой Снейп-Брэнд было бы проще. Но у Люциуса не было ни малейшего желания пересекаться с ней – она была чистокровная, из хорошей семьи и золовка Поттера. Уважительное отношение к ней могло пригодиться в дальнейшем.

Основной проблемой были авроры. Конечно, он знал, что после ареста Фаджа и последующего переворота, авроры откажутся от любых прямых действий и будут выжидать. Они сочтут свое вмешательство необходимым лишь в случае явного нарушения закона. И хотя дуэли ему не противоречили, если бы Люциус или кто-нибудь другой убил своих противников, авроры немедленно бы это остановили. Но сейчас они просто контролировали ситуацию, глядя со стороны. В конце концов, все ждали двух людей – Дамблдора, старшего члена и Главу Визенгамота, и Гарри Поттера. Лишь эти два волшебника решат судьбу их правительства, и все это знали.

Итак, день спустя, все ожидали прибытия этих самых магов. Люциус сумел поспать несколько часов в расположенном поблизости кабинете и теперь, немного волнуясь, возвращался в зал Визенгамота. Те члены совета, что сохранили свои места, рассаживались по рядам уходящей ввысь галереи; свергнутые — нехотя занимали места зрителей. Люциус предположил, что они надеялись на Дамблдора, который восстановит их положение, но сам совершенно точно не собирался никуда уходить, и подозревал, что Вольпин и Вентус думали точно так же.

Он заметил, как несколько минут назад некто с накинутым на голову капюшоном вошёл в зал и едва заметно кивнул Вентусу. Люциус подозревал, что если бы он заглянул под низко опущенный капюшон, то, скорее всего, увидел бы красные глаза вампира лорда Авентина, и мужчина неосознанно вздрогнул. Он не знал, как относиться к происходящему. Кто бы подумал, что настанет время, когда вампир рискнёт открыто прийти в Министерство Магии среди бела дня? У авроров было постоянное разрешение на уничтожение вампиров – иными словами им позволялось сначала убить, а потом задавать вопросы. Люциус задумался, знал ли Авентин что-то, чего не знал сам аристократ – чтобы пойти на такой риск и явиться сюда лично – это было слишком. И ему было интересно, как отреагирует на эту ситуацию Гарри Поттер.

Малфой услышал, что Поттер и Дамблдор скоро прибудут, и приготовился встретиться с ними лицом к лицу. Также прошёл слух о прибытии иностранных глав государств, требовавших аудиенции у Гарри Поттера. Теперь даже послы со всего мира прибывали в Министерство через камины. Но все, кто находился в зале Визенгамота, были единодушны в том, что пока их власть не подтвердится, они не будут ни о чём разговаривать с зарубежными политиками. Слишком много стран с радостью бы использовали сложившуюся ситуацию, чтобы взять под контроль Британию.

Неожиданно дверь в зал Визенгамота открылась и, повернувшись, Люциус увидел, что Дармут ведёт магов, которых все здесь так ждали. Сначала вошёл Дамблдор и дружески кивнул всем собравшимся. Люциус услышал довольно громкий вздох облегчения, когда люди увидели знакомую фигуру с белыми волосами, и не смог удержаться от усмешки, скривившей его губы. Дамблдор всегда отказывался от многочисленных почестей, которыми Волшебный мир хотел осыпать его – сколько раз его просили стать Министром Магии и снова слышали отказ? Он предпочёл своё тихое место в Хогвартсе, и лишь немногие знали, в чьих руках на самом деле находилась настоящая власть в этом мире.

За Альбусом шли Сириус Блэк и Ремус Люпин, и Люциус напрягся, встретив холодный пристальный взгляд Главы рода Блэков. Какая неожиданная встреча – внезапная свобода Блэка, не сулившая ничего хорошего Нарциссе – это заставляло задуматься. Именно Нарцисса предложила Блэка на роль будущего мужа Драко, несмотря на опасения Люциуса, что слухи о связи Блэка и Люпина правдивы. Но Нарцисса заверила его, что между её кузеном и Люпином лишь братская связь – Люциус вовсе не желал рисковать в таких делах, особенно после заявления Северуса, что эти двое практически соединились, и потому подал в суд, чтобы защитить своего сына.

Люциус опасался, что ему предстоит нелегкое сражение, заметив мрачные пристальные взгляды Блэка и оборотня, идущего рядом с ним. Он увидел меч, висевший в ножнах у Сириуса – прошло много лет с тех пор, как Малфой последний раз перекрещивал мечи с одним из Блэков. Юридических оснований для дуэли не было - его предложение брака считалось почётным, но в большинстве тёмномагических семей законность редко имела значение.

Вошедший затем викинг - зять Северуса, пересёк зал и о чем-то зашептался с женой. Лорд Марлот, маг, вызванный ею на дуэль, сидел рядом, на зрительской галерее, с ожесточением глядя в их сторону. Честно говоря, Люциусу никогда не было никакого дела до Марлота – и хотя его было легко подкупить и привлечь на свою сторону, Малфой всегда считал его слабаком и занудой.

А затем в зал вошли Поттер и Снейп, приковав к себе всеобщее внимание, и Люциус не сумел сдержать тихого удивлённого вздоха. Он не видел Гарри Поттера со свадьбы Драко в Валентинов день. Тогда его впечатлила сила, которую источал молодой человек – а сейчас она стала еще заметнее. В тот момент, когда Люциус увидел его – он понял, что перед ним юноша, пробудивший колокольный Зов. Всё, что Малфой желал иметь, служа Вольдеморту, было сейчас перед ним – власть, престиж и неожиданная связь с Древней Магией, которая практически исчезла из мира. Так глупо оказаться на противоположной стороне от этого молодого человека вместо того, чтобы стоять, как Северус, около него – это было почти невыносимо.

Люциус прищурил глаза, впившись взглядом в тёмную фигуру своего старого друга – Северус Снейп ответил резким взглядом. Без сомнений, он точно знал, что планирует Малфой, и ни капли ему не доверял. Северус, скорее всего, тоже слышал Зов, понял Люциус – но смог ли сам ответить? Или ему знак Мрака тоже не дал последовать за своим супругом? Малфой никогда не думал, что наступит день, когда он станет завидовать положению Северуса.

Люциус был рад, что в тот момент, когда вошёл Поттер – стоял, потому что появление юноши в зале вызвало у всех странную реакцию. Большинство присутствующих, не раздумывая – леди Брэнд, Вольпин, Вентус и даже скрытый капюшоном Авентин – немедленно встали. Остальные на мгновение замерли, словно не уверенные в том, что видят, а затем быстро поднялись со своих мест. И только маленькая горстка волшебников – большинство из тех, кого победил Люциус – подчёркнуто остались сидеть.

- Альбус, рада тебя видеть, - воскликнула мадам Боунс, стоя возле своего кресла на главной галерее. Последнее время она старалась быть незаметной, хотя это могло иметь некоторое отношение к факту, что места с обеих сторон от неё сейчас пустовали – их захватил в поединках Люциус. Он подозревал, что в конечном счёте пожилая леди выскажется против него, но полагал также, что из всех кандидатов на пост Министра лучшей кандидатурой Поттер сочтет Амелию Боунс. Поэтому решение оставить ей место было сознательным риском.

- Амелия, - поприветствовал её улыбкой Дамблдор. – Рад тебя видеть, - сказал он, бросив взгляд на Люциуса, и аристократ понял, что был прав, оставив пожилую ведьму в покое. Дамблдор был бы недоволен, если бы с ней что-то случилось.

- Альбус, - сказал Люциус, кивнув головой. – Не сомневаюсь, что Вы хотели бы начать работу... если только это собрание вообще возможно привести в порядок, - он окинул ледяным взглядом тех членов совета, которые всё ещё сидели. А затем с особой интонацией произнес: - Кажется, кое-кто здесь забыл о наших традициях.

Его слова вызвали тихий ропот в зале, когда остальные члены Визенгамота повернулись, чтобы посмотреть на всё ещё сидящих волшебников. На этот раз Альбус Дамблдор не пытался обойти эту формальность, и Поттер, который, как рассказывали Люциусу, ненавидел внимание, также промолчал. Малфой ощутил пристальный взгляд молодого человека, изучающий его, однако лицо Поттера оставалось непроницаемым. Люциус подумал, что это большая редкость - гриффиндорец, эмоции и мысли которого тяжело прочесть – было ли это просчитанным действием или искренним уважением традиций? Люциус не мог сказать.

Тем не менее, под пристальными взглядами зала сидевшие растерянно поднялись.

Как только все встали, Дамблдор едва заметно кивнул Люциусу, и его глаза весело замерцали.

- Итак, что касается регламента на случай отсутствия действующего Министра, - произнес Дамблдор, двигаясь к главной лестнице, чтобы занять своё редко используемое место на верхней галерее. Дармут тоже сел на своё место – главы Отдела Магического Правопорядка. Находящиеся рядом кресла специально были оставлены для Поттера и сопровождавших его магов, и в то время как Люциус остался стоять на своём прежнем месте в центре галереи, остальные ждали, пока Дамблдор и Поттер не сядут, и только после этого опустились обратно на свои места. Эта пауза не осталась незамеченной Поттером, но его лицо было по-прежнему бесстрастным.

- Я так полагаю, что Вы хотите сегодня занять место заместителя Министра, Люциус? – продолжил Дамблдор, многозначительно кивнув на пустое кресло рядом с мадам Боунс, которое обычно занимала мадам Амбридж, сидевшая сейчас в стороне с другими свергнутыми членами Визенгамота.

- Если Вы предпочтёте мадам Боунс, я не буду против, - любезно предложил Люциус. Не то что бы его заботили многословные парламентские формальности, но если так будет удобно всем, он не станет возражать.

Удивительно, но мадам Боунс лишь отмахнулась.

- Так как большинство обвинений против Корнелиуса Фаджа исходило от Вас, Люциус, не вижу смысла перехватывать инициативу. Вы прекрасно сможете и сами привести доказательства.

- Мы, что, должны провести судебное разбирательство? – удивлённо спросил Дамблдор. Фаджа явно не было в зале.

Но мадам Боунс покачала головой.

- Думаю, наша задача в том, чтобы просто доказать законность обвинений против Корнелиуса Фаджа, и подтвердить, что отстранение Министра было правомочным, - объяснила она. – Поскольку государственная измена, которую ему инкриминируют, карается смертной казнью, то судебный процесс состоится позже, - её заявление вызвало удивленный ропот в зале, а Дамблдор сильно нахмурился, пронзительно глядя поверх очков на Малфоя.

- Государственная измена, Люциус? – спросил он.

Тот склонил голову.

- Если позволите, я пропущу формальную сторону обвинений и представлю совокупные свидетельства, с деталями которых Вы сможете ознакомиться на досуге.

Дамблдор продолжал хмуриться, но согласно кивнул. Люциус пересёк зал и взял кипу бумаг, которые ранее оставил на столе докладчика.

- Вам хорошо известен Закон о регистрации волшебников, - начал он.

Вид искреннего удивления, появившийся на лице Дамблдора, позабавил Люциуса – без сомнения старик ожидал, что он будет говорить о халатности в отношении событий, произошедших на Квиддичной подаче.

- Конечно, - согласился Дамблдор. – И, как мне известно, этот закон получил очень слабую поддержку в Визенгамоте.

- И Вы также знакомы со второй редакцией этого закона? – спросил Люциус.

Глаза Альбуса сощурились, когда он услышал это. Он вопросительно посмотрел на мадам Боунс.

- Мне неизвестны другие версии, кроме зарегистрированной первоначальной.

Люциус взмахнул палочкой и отлевитировал документы прямо в руки Дамблдора.

- Это – оригиналы документов, найденные в кабинете Министра Фаджа. Как Вы можете видеть, все они подписаны и Министром Фаджем, и маггловским премьер-министром. Вторая редакция изложена весьма подробно.

Взяв бумаги, Альбус начал просматривать их. Все в полной тишине следили за ним.

- Принудительная вакцинация! – воскликнул он, когда наткнулся на соответствующую страницу. – Эти документы не были представлены ни Визенгамоту, ни Волшебному обществу.

Люциус согласно кивнул, и довольная улыбка коснулась его губ. Одного этого факта было достаточно, что выдворить Корнелиуса из кабинета Министра, не боясь осуждения общества. Но раз у Малфоя появилась возможность раз и навсегда уничтожить Закон о регистрации, он не видел причины останавливаться. Конечно, сейчас у него было всеобщее внимание, но он не мог предугадать, что ему принесёт остаток дня. У него могло больше не быть такого шанса. Ему было жаль, что не удалось поговорить с сыном – возможно, у Драко были какие-нибудь идеи о том, в каких вопросах Поттер будет стоять на своём.

- И как я уже сказал, эти бумаги подписаны, несмотря на то, что Визенгамот ещё не голосовал, - продолжил Люциус. – Закон о регистрации волшебников требует, чтобы все волшебники и ведьмы приняли участие в маггловской переписи населения. А вот то, что было неизвестно: после регистрации каждый обязан сделать прививки, которые все магглы делают ещё в школе. Это вакцинация против свинки, кори, полиомиелита и многих других заболеваний, которыми не болеют маги.

Люциус заметил, как Поттер и Люпин тихим шёпотом обменялись несколькими фразами, а Северус бросил на них недовольный взгляд.

- В таком случае, признаю, что эти новости являются самыми тревожными, - заявил Дамблдор. – И также тревожным является то, что это уже не первый раз, когда Визенгамот получает неправильные или неполные документы, - говоря это, он посмотрел на Элрика. – Но это вряд ли служит основанием для смертной казни.

- Только из-за этого – нет, - согласился Люциус. Он отлевитировал к Альбусу ещё одну пачку бумаг, держа в руке свиток. – Как Вы можете видеть из следующих документов, Министр Фадж помогал маггловскому правительству в сборе большого количества ингредиентов для зелья, - он пересёк зал и протянул свиток Северусу Снейпу. – Северус, возможно ты смог бы провести экспертизу и рассказать собранию, что можно создать по этой формуле? - он позволил себе немного лести, зная, что это не испортит дело.

Нахмурившись, Северус взял свиток и, развернув, внимательно ознакомился с содержанием. Несмотря на то, что список ингредиентов состоял не из чистомагических компонентов, однако их было очень тяжело найти в маггловском мире. Также Люциус знал, что в указанной формуле магия не является обязательным условием приготовления зелья, а, следовательно, любой маггл, постаравшись, смог бы сделать его, просто следуя рецепту.

- Это – нестандартное лечение древесной лихорадки, - заключил Северус. Удивлённый ропот пронёсся по залу. Несмотря на то, что древесная лихорадка не была распространенным заболеванием, сто лет назад произошла серьёзная вспышка этого заболевания – как минимум половина собравшихся должна знать, что это такое. Однако по лицу Поттера Люциус понял, что тот не знает.

- Не мог бы ты объяснить, что такое древесная лихорадка, и почему это лечение – нестандартное, - настоял Люциус.

Северус кратко взглянул на Поттера, словно понимая, что объясняет, в основном, для него.

- Древесная лихорадка – это редкая болезнь, вызванная длительным контактом с прахом боутракла — защитника деревьев, отравленного Гебридским Гадючьим Сорняком, или марихуаной. Пока этот недуг считается неизлечимым, а проявления купируются лишь при ежемесячном употреблении зелья – нарушение хода лечения может привести к развитию тяжелой формы заболевания и, в конечном счёте, к смерти. Что касается этого, - он поднял свиток, - я назвал его нестандартным потому, что в основе зелья находится наркотик, который привёл бы к слишком сильному привыканию.

- И каков был бы наркотический эффект? – уточнил Люциус.

Северус покачал головой.

- Невероятная усталость, сонливость, апатия, оставляющая пациента уязвимым перед внушением.

Удовлетворённый объяснением Северуса, Люциус снова повернулся лицом к Дамблдору.

- Несмотря на тот факт, что древесная лихорадка чрезвычайно редка, и опасна только для волшебников, маггловское правительство с помощью Фаджа запаслось большим количеством этого зелья, - Малфой увидел в глазах старика, что тот сложил два и два. – Полагаю, что через эти бесполезные прививки, магглы намеревались заразить всё волшебное население древесной лихорадкой. Они произвели достаточно зелья для лечения, после приема которого волшебники стали бы слабыми и послушными, и оказались полностью в их власти. У них был бы полный контроль над нашим миром за каких-то несколько недель.

Дамблдор, похоже действительно шокированный этими словами, повернулся к Дармуту и мадам Боунс за подтверждением. Дармут только согласно кивнул головой, выглядя очень расстроеным. Люциус знал, как трудно перенести аврору то, что всё это спланировали прямо у него под носом.

- Это правда, - заявил Малфой. – Мы также нашли в кабинете Министра его переписку, подтверждающую наши предположения. Чтобы не оставалось сомнений, достаточно допроса с Веритасерумом.

- Наличие фальшивых документов — веское основание для его отставки, - заявил Дамблдор после нескольких секунд тишины. – В связи со всеми этими обстоятельствами у нас нет иного выбора, кроме как лишить Корнелиуса Фаджа поста и провести по его делу судебное разбирательство.

Люциус улыбнулся, услышав, как после слов Дамблдора шёпот одобрения и поддержки облетел зал. Его речь официально подтвердила не только законность отставки Фаджа, но и возвращения Права Магии, которым воспользовался Люциус и другие, получившие причитавшиеся им места.

- А что относительно нашего положения? – потребовал лорд Бернойт, вскакивая на ноги. Он был одним из первых, кого Люциус победил на дуэли. – Вы же не оставите как есть то, что сделал Малфой?

- Да, и что относительно их? – встряла мадам Амбридж, указывая на Вентуса и Вольпина. – Они не могут иметь мест в Визенгамоте – оборотни и вампиры не имеют полных гражданских прав.

- И что насчёт неё? – закричал Марлот, указывая на леди Брэнд. – Уинтерленд больше не является частью Британии – она не может иметь место от их имени.

- Согласно закону, все места в Визенгамоте, в настоящее время, распределяются в соответствии с Правом Магии, - ответил всем им Дамблдор. – Это значит, что только ещё одна ваша дуэль с ними может возвратить вам ваши места.

- Тогда назначьте временного министра, чтобы всё вернулось к тому, как было, - потребовала Амбридж.

Альбус лишь вздохнул в ответ на это предложение.

- Это ничего бы не изменило. Места, завоёванные по Праву Магии, не могут быть просто возвращены, если только по решению Международной Конфедерации Волшебников. Возможно оно бы имело силу.

- Или поможет вмешательство Гарри Поттера, - радостно заявил Бернойт, смерив взглядом Люциуса.

Люциус усмехнулся в ответ; конечно, он знал, что такое может произойти.

- Учитывая, что кое-кто из присутствующих открыто поддерживал закон о Регистрации, я бы, на Вашем месте, не торопился бежать за помощью к Конфедерации, - холодно заметил Люциус. Он надеялся, что Поттер не станет участвовать в разбирательстве, поскольку не слишком надеялся на поддержку молодого мага. И если уж ему предстоит иметь дело с Конфедерацией, Люциус предпочел бы растянуть слушания на долгие месяцы, если не сказать — годы.

Бернойт растерянно пробормотал что-то о вине самого Люциуса, но остальные, включая мадам Амбридж, сочли за благо промолчать, понимая, что ситуация складывается не в их пользу.

- Гарри Поттер действительно может помочь решить этот вопрос, - сообщил присутствующим Дамблдор, и взволнованный шёпот снова разнёсся по залу. Удивительно, но лицо Поттера оставалось непроницаемым. – Однако должен предупредить вас, что если вы попросите его сделать это, то позже Конфедерация не сможет вмешаться. Решение мистера Поттера будет окончательным. Такая просьба потребует две трети голосов действующих членов Визенгамота. Пожалуйста, воспользуйтесь палочкой, чтобы проголосовать.

Несколько человек даже не колебались. Удивительно, но Дармут был одним из первых, кто поднял палочку и засветил на её кончике Люмос. Вентус и леди Брэнд быстро последовали его примеру. После этого ещё больше палочек взмыли в воздух. Бернойт с трудом сдерживал радостную ухмылку, полагая, что с произволом Люциуса вскоре будет покончено.

Вольпин кивнул Ремусу Люпину, показывая, что он должен сам принять решение. Люпин кинул на Поттера немного извиняющийся взгляд и тоже поднял палочку, присоединившись к голосованию.

Люциус знал, что даже без его десяти голосов – нужные две трети для обращения к Поттеру легко наберутся. Может статься, что это его последнее утверждение, которое он выскажет здесь, пока всё не окончится – возможно, ему придется забыть о Визенгамоте, но он давно решил, что теперь его путь изменится. Если ему не удастся остаться в совете, все равно это шанс убедить Поттера в своём намерении противостоять Вольдеморту. Он со вздохом поднял палочку и присоединился к остальным – десятью голосами.

Малфой заметил множество удивлённых взглядов, устремлённых на него, и почувствовал легкое удовлетворение от того, что может, так или иначе, быть в центре внимания. Пусть побеспокоятся – что же он снова затеял – хотя он подозревал, что Северус, скорее всего, уже всё понял. Зельевар выглядел довольно раздражённым.

- Голосование окончено, - объявил Дамблдор, когда был принят последний голос. У них было намного больше двух третей. Альбус едва заметно улыбнулся Гарри Поттеру, и зал погрузился в тишину. – Мне правда жаль, что перекладываю на тебя это, Гарри, - произнес Дамблдор, когда молодой человек встретил его взгляд. – Я полностью доверяю твоему решению.

При этих словах в зеленых глазах юноши мелькнула тень неясного чувства, и он обменялся необычным взглядом с Северусом Снейпом. Северус, к его чести, оставался спокоен. Поттер вздохнул и медленно поднялся.