Глава 57 Наблюдая очевидное

Перевод главы - Queen of destruction

Гарри старался не задумываться о том, какова природа легкости, царящей в его душе, спеша через коридоры и по пути отмечая, как пуст замок — студенты вернутся с каникул только через несколько дней. Он предположил, что рабочие прибудут завтра, чтобы начать перестраивать поле для квиддича. Если отбор в Национальную сборную состоится через две недели, им придется начать в ближайшее время. Рон будет счастлив, но Гарри слишком беспокоился из-за возможного нападения, поэтому не мог ожидать отбор с таким же радостным нетерпением.

Он обнаружил Рона и Гермиону, сидящих в Большом Зале вместе с Джинни и, что удивительно, с Драко. Днем Чарли работал, и Драко скучал в одиночестве. Сейчас он играл в шахматы с Роном, а Джинни и Гермиона наблюдали. Отношение к Драко после его замужества было странным. Тот первый разговор на Зельях, когда Рон принял слизеринца в семью, казалось, установил норму будущих отношений для обоих. Их вполне устраивала такая дружба - Рон до сих пор называл Драко «хорёк», а Драко Рона - «Уизел», и это, казалось, примиряло новоявленных родственников с действительностью.

Драко и Джинни были вежливы друг с другом - хотя Гарри подозревал, что такая манера общения с девушками, являющимися членами семьи, была нормой среди чистокровных. Но как общаться с Гермионой Драко действительно не знал. Он, казалось, понял, что ее считали членом семьи Уизли, но он честно не представлял, как вести себя с ней. Без сомнения, привитые с детства идеи о ненормальности магглорожденных занимали все его мысли - и он абсолютно не знал, как поступить. Гермиона, с другой стороны, не могла так быстро забыть все оскорбления, услышанные за все эти годы — прозвище «грязнокровка» всё ещё витало между ними. Однако они старались.

Что касается Гарри и Драко - почему-то, у Драко практически не возникло проблем с принятием Гарри в свою жизнь, что казалось тому странным. Но потом он понял — слизеринцев учили уважать власть, а Гарри был гораздо влиятельнее всех остальных студентов.

Все четверо посмотрели на вошедшего Гарри, внимательно разглядывая его одежду. Обычно он носил школьную форму, и чувствовал себя неуверенно одевая что-то другое. Гермиона и Джинни рассматривали его с восторгом, а вот Рон, казалось, не знал, как реагировать. Даже Драко понравился его внешний вид, судя по тому, как тот кивнул головой.

- Как...- начала Гермиона, но остановилась, быстро взглянув на Драко. Они не обсуждали историю о Ремусе со слизеринцем.

- Все хорошо, - ответил Гарри, усаживаясь рядом с ними. Рон, Гермиона и Джинни улыбнулись с облегчением.

- Профессор Люпин освобожден от всех обвинений? - неожиданно спросил Драко.

Они удивленно уставились на него. Драко торжествовал.

- Что? — насмешливо протянул он. - Я слежу за происходящими событиями, и знаю, что его дело рассматривалось сегодня. Но я здесь не при чем.

- Действительно, - согласилась Гермиона, - если не считать, что это твой отец выдвинул против него обвинения.

- Даже несмотря на это, - невозмутимо продолжил Драко. - Ну так что? Его оправдали?

- Оправдали, - согласился Гарри. - У них не было выбора, кроме как отказаться от всех обвинений. Я уверен, что завтра об этом будет рассказано во всех газетах.

Драко только кивнул и переместил одну из фигур на шахматной доске.

- А профессор Люпин?.. - спросил блондин. Когда никто не ответил ему, он вздохнул и просмотрел на Гарри. - Как он? Я подразумеваю, что... он не слишком зол на меня, а?

Осознав, о чём спрашивает слизеринец, Гарри кивнул головой. Без сомнения Драко знал достаточно, чтобы беспокоиться о том, что его неудавшийся брак с Сириусом Блэком вызовет гнев дикого оборотня.

- Ремус в порядке, - уверил его Гарри. - И он очень рад за вас с Чарли.

- Хорошо, - довольно произнес Драко и затем впился взглядом в Рона, чей слон " съел" одну из его пешек. В отличие от Гарри, Драко, похоже, мог составить достойную конкуренцию Рону в игре в шахматы. Как правило, через пять ходов, фигуры Гарри начинали стонать и охать, готовые сдаться. Шахматные фигуры Драко, напротив, стояли с высокомерным видом и одобряли каждый ход.

- Гермиона, - повернулся Гарри к подруге, - ты знаешь что-нибудь о доктрине сертификации волшебных палочек? - он подумывал спросить и о фараоне и братьях Шелун, но решил, что ему достаточно романтических интриг и без этого. А вот узнать больше о политической ситуации ему действительно было необходимо. Полстраны собиралось приехать в Хогвартс через две недели, и он сомневался, что сумеет избежать вопросов.

- Я читала проект, вынесенный на обсуждение, - кивнула Гермиона. - Это попытка подвести все палочки под определённые производственные стандарты так, чтобы производители палочек не продавали нам плохой товар.

- Не представляю Олливандера, продающего плохие палочки, - задумчиво произнес Гарри.

- Олливандер — лучший мастер волшебных палочек, Гарри, - сказала ему Джинни, - но он не единственный в волшебном мире. Мама и папа должны будут экономить целую вечность, чтобы купить всем нам палочки у Олливандера.

Гарри нахмурился, вспоминая, как на втором курсе Рону пришлось весь год колдовать сломанной палочкой, потому что его семья не могла позволить себе заменить её. И все учебники Джинни достались ей от Рона. Он ждал, что Драко как-то пройдется по теме бедности Уизли, но тот промолчал.

- И в чем же суть? - спросил Гарри. - Речь идет о стандартизации волшебных палочек? - Гарри не мог понять, зачем кому-то интересоваться его мнением по этому поводу, с тем же успехом его можно было бы спросить, что он думает о толщине котлов. Какой смысл во всем этом?

- Ты прав, - согласилась Гермиона.

Драко фыркнул при этом, привлекая к себе внимание.

- Не все так просто, - заметил он.

Гермиона впилась в него взглядом.

- Я прочитала это своими глазами, - возразила она. - Помнишь, Рон, ты ведь тоже читал.

- Я читал? - озадаченно переспросил Рон.

- Да. Это было в газете, - раздраженно фыркнула Гермиона.

Рон посмотрел на Гарри и пожал плечами. Тот факт, что об этом писали в газете, еще не значил, что он это читал.

- Должно быть это не в разделе " Спорт", - заметил он, и Гарри улыбнулся комментарию. Джинни насмешливо закатила глаза, но Гермиона выглядела раздраженной.

- Ты, возможно, прочитала закон, но не читала между строк, - сказал Драко Гермионе. - Там говорится, что он о сертификации всех волшебных палочек и предметов, приравненных к ним, в соответствии с базовыми стандартами Министерства.

- И что? - удивилась Гермиона.

- Предметы, приравненные к волшебным палочкам, могут означать что угодно, - сообщил ей Драко. - Здесь специально использована расплывчатая формулировка, поэтому закон может быть истолкован так или иначе, по желанию Министерства. Речь идет о сертификации всех магических артефактов: если эта доктрина пройдёт, Министерство не только сможет контролировать тех, кто делает, продает или покупает их, но они также могут конфисковать или наложить штраф на любой магический артефакт в Англии. Это означает, что простолюдины больше не будут в состоянии использовать семейные палочки. И они могут забрать каждый зачарованный заварочный чайник или поющую дверную ручку или говорящие часы у всех сквибов, живущих среди магглов. Даже сомнительный зонтик Хагрида будет тщательно изучен.

Гермиона выглядела испуганной, а Гарри нахмурился.

- Минуточку — какие еще простолюдины?

Драко только пожал плечами и неопределенно махнул рукой.

- Ну как - обычный народ. Средние волшебники и ведьмы. Люди, которые не ходят в Хогвартс. Маленькие люди.

- Ты имеешь в виду большую часть волшебного мира? - уточнил Гарри. Это было здорово, что слизеринец, по крайней мере, пытался быть вежливым — но предрассудки еще прочно сидели в нем.

- Да, - Драко кивнул. - Их. Большинству из них не хватает магии для использования настоящей волшебной палочки, поэтому некоторые из них делают семейные. Они зачарованы на выполнение конкретных задач, а не заклинаний в целом. Многие из них передаются из поколения в поколение. Своеобразные примитивные чары. Я даже видел пару самодельных мётел. Все они могут облагаться налогом, оштрафованы или конфискованы в рамках этого нового закона.

- Даже стеганые одеяла моей тёти Милдред? - озадаченно спросил Рон. - Они зачарованы, чтобы оставаться постоянно тёплыми.

Драко подумал и кивнул.

- Да, они могут обложить налогом даже их.

- Или заварочный чайник мисс Фигг, - задумчиво произнес Гарри. Когда он был маленьким, он не знал, что мисс Фигг сквиб, но помнил, что у неё был чайник, который всегда оставался горячим, и в нем никогда не заканчивалась вода.

- Но это ужасно! - воскликнула Гермиона. - Ты действительно уверен, что они хотят именно этого?

Драко с недоумением посмотрел на неё.

- Какой смысл было предлагать такой закон, если бы в нём не было подвоха? Сама по себе сертификация палочек бессмысленна. Палочка или работает для тебя, или нет. Тебе не нужно правительство, чтобы понять это.

- Ты поддерживаешь этот закон? - строго спросила Гермиона.

- Конечно нет, - Драко выглядел возмущённым её предположением. - Ты представляешь, сколько у меня есть таких артефактов, которые могут облагаться налогом в рамках нового закона? Он не будет принят, если дело дойдет до голосования. Большинство людей понимают его смысл.

Его последние слова заставили Гермиону покраснеть от обиды. Драко только вздохнул.

- Понимаете, - сказал он примирительно, - мой отец отлично разбирается в магическом законодательстве. Я с детства учился этому. И знаю, чего можно ожидать. Вы — нет. Гриффиндорцы привыкли судить о вещах слишком прямолинейно и не умеют видеть перспективу.

Несколько успокоившись, Гермиона замолчала. Она посмотрела на Гарри, который только ободряюще ей улыбнулся. По крайней мере, Драко пытался – по-своему, по слизерински. Будучи мужем Северуса, Гарри привык к сомнительным комплиментам.

- А что насчет закона о неравных браках? - спросил их Гарри. - Вы знаете что-нибудь об этом?

- Это - попытка преобразовать семейные законы о браке, - ответил Драко, мельком взглянув на Гермиону, чтобы понять, не собирается ли она продолжить. Девушка сидела молча, и Драко пояснил. - Министр Фадж пытается зарегистрировать прошлые семейные союзы, и основывать текущие на прежних стандартах. Прямо сейчас любой Глава Рода может изменить или отменить семейные Заветы Отцов, как сделал Уизли. Но если этот новый закон будет принят, вы должны будете сначала доказать, что достойны изменить свои Заветы. Возьмите Блэков, например.

- А что с ними не так? - осторожно уточнил Гарри. Он не был уверен, знает ли Драко, кем приходится ему Сириус.

- Они - темномагическая семья, - объяснил Драко, но его голос потонул в протестующих выкриках Гарри, Гермионы, и обоих Уизли.

Драко поднял руки, сдаваясь.

- Я имел в виду - традиционно. Они традиционно были Темными - вы видели Беллатрикс?

- Сириус не темный, - проворчал Гарри.

- Да, и он считается белой вороной в семье, - напомнил ему Драко. - Основываясь на исторических приоритетах, в соответствии с новым законом, Блэки смогли бы соединяться только с темномагическими семьями. Даже Глава Рода не будет в состоянии изменить Заветы Отцов без предварительного доказательства существования исторического обоснования для этого. Семьи, отменившие свои Заветы, должны будут восстановить их. Закон, как предполагается, сохраняет наше наследие.

- Его могут принять? - спросил Гарри, опасаясь, что в будущем у многих могут возникнуть серьезные проблемы.

Драко пожал плечами.

- Трудно сказать. С одной стороны, есть много старых чистокровных семей, которые хотели бы вернуться к некоторым прежним законам. С другой стороны, это также сильно ущемляет в правах Главу Рода, и никому не нравится эта идея. Кто-то может предложить более мягкий вариант закона, который сможет пройти. Или же кто-то влиятельный выскажется против этого закона, и мы зря беспокоимся.

Хотя последнее утверждение было сказано весьма мягко, Гарри услышал намёк в словах слизеринца. Он долго на него смотрел, пытаясь понять, серьезно ли тот говорит. Наконец Гарри с тяжелым вздохом опустил голову, уткнувшись в собственные руки, скрещенные на столе.

- Я ненавижу свою жизнь, - пробормотал он.

- Действительно, Поттер, - вздохнул Драко, ставя своей королевой мат королю Рона. - Вы, гриффиндорцы, не узнаете выгодное дело, даже если посмотрите на него в упор.

Следующим утром Северус сидел в своем кресле около камина и спокойно читал газету. Как он и предполагал, их с Гарри фотография была в центре внимания. И хотя главной новостью дня было провозглашено лекарство от Ликантропии, большинство материалов было посвящено горячему поцелую между Героем Волшебного мира и его мужем, который засвидетельствовали несколько репортеров от Ежедневного пророка. Фотографии Альбуса и Люпина, наряду с полным объяснением лечения ликантропии, и судебными протоколами находились внизу страницы.

Северус удовлетворенно улыбнулся, глядя на фотографию – как он и думал, Гарри действительно выглядел прекрасно. Их пара вообще смотрелась изумительно, если можно было так сказать. И, как он и предсказывал, все предположения о Фараоне и братьях Шелун были не чем иным, как слухами, напечатанными на последних страницах газеты. Никакого упоминания о его предыдущих отношениях с Андрэ не появилось, заставляя надеяться, что тот держал язык за зубами. Возможно, он понял, что такая сплетня могла бы настроить против него Волшебный мир - в конце концов, кому бы хотелось навлекать на себя гнев Мальчика-Который-Выжил?

Глядя как без конца повторяется поцелуй на фотографии, Северус вспомнил о других событиях того вечера. Когда Гарри схватил его за запястье, он был действительно удивлён — не тому, что мальчик схватил его, а из-за того, о чём это говорило. Это был первый откровенный признак собственничества, который показал Гарри. Он сомневался, что сам мальчик знал, почему поступил так - но Северус не пропустил выражение его лица. Он хотел абсолютного подтверждения того, что Северус не собирается идти на встречу с Андрэ.

Собственничество, - размышлял Северус. Ему было трудно понять этого мальчика, но было ясно, что тот боялся, что кто-то разрушит его семью. Он просто столь жаждал привязанности, что был готов принять кого угодно, или у него были подлинные чувства именно к Северусу? Скорее всего, гриффиндорцы по натуре были собственниками – в таком случае это ничего особенного не значит.

Но что, если значит?

Северус задумчиво смотрел на фото. Гарри исполнится семнадцать всего через несколько месяцев — и он станет совершеннолетним по законам магического мира. Тогда многое будет возможным. Мальчик может понять, что ему больше не нужно быть женатым, чтобы защититься от Министерства - и в то время как развод был бы маловероятен, если их брак не будет осуществлен к тому времени, аннулирование – это реальная возможность. Если Гарри попросит аннулирования, что он сделает?

Но что, если он не попросит, спросил себя Северус. Что, если мальчик настолько привыкнет к нему, что не примет разъединение их семьи? Не раз Гарри говорил о семье - настаивал на том, что они семья. И если он теперь показывает типичные гриффиндорские черты — собственничество, даже ревность - тогда возможно, что его семнадцатилетие пройдет для них незаметно.

Конечно, Северус мог взять дело в свои руки. Идея прямого соблазнения шла вразрез с его совестью — мальчик был слишком невинен, слишком велика вероятность, что Гарри воспримет это как предательство, как очередное манипулирование им. А если простой роман — ухаживание, как говорят? Северус никогда не был замечен в чем-либо подобном, это — нелепая черта гриффиндорцев, которые называют ее романтикой.

Проблема в том, что он, как слизеринец, был довольно циничным, жестким, и не имел никакого понятия о том, как ухаживать. Цветы? - задавался он вопросом. Конфеты? Поэзия? Даже мысль об этом была смешна. Некоторые цветы были хороши для компонентов зелий, в этом, возможно, была их ценность. Но конфеты - напоминали ему Директора школы и его лимонные дольки. А поэзия - мальчишка был гриффиндорцем, которые, как правило, не отличались образованностью.

Северус вздохнул и легко скользнул пальцами по силуэту Гарри на газетном снимке. Он должен был признать — качество фотографии было довольно высоким, несмотря на то, что съемка велась через сияющую стену Защиты от Прессы.

Внезапная зеленая вспышка огня в камине, превратившаяся в столп зелёного пламени, заставила его вздрогнуть и вскочить на ноги, а мгновением позже в его комнату влетел Сириус Блэк, сжимая в кулаке экземпляр Ежедневного Пророка. С яростью глядя на зельевара, потрясая в воздухе газетным листком, Блэк дерганой походкой стремительно приближался к нему. Рука Северуса инстинктивно потянулась к палочке.

- Снейп! Что всё это значит?! - орал Сириус. - Я предупреждал тебя, если ты тронешь его...

Но прежде, чем он смог закончить свою тираду, открылась дверь в спальню, и в комнату вбежал Гарри, полностью одетый, но с влажными после душа волосами.

- Сириус! - крикнул Гарри, примчавшись и схватив за руку крестного отца. - Успокойся! Что случилось?

Северус отступил, когда Сириус повернулся к Гарри. Гарри видел, как он потянулся за палочкой, и послал ему предупреждающий взгляд. Черт! Почему он не разрешает ему проклясть Блэка? Таких неудобных последствий своего брака он предвидеть не мог.

- Вот что случилось! - вопил Сириус, размахивая газетой перед Гарри.

Гарри с раздражением выхватил у него газету, продолжая держать руку Сириуса. Он мельком взглянул на первую полосу, заметив то же самое изображение, которым Северус восхищался некоторое время назад. Северус подметил легкий румянец, коснувшийся щек мальчика. А затем Гарри сделал то, что просто потрясло зельевара - он солгал своему крестному.

- Сириус, - вздохнул мальчик. - Ты невнимательно рассмотрел фото. Не он целовал меня. А я поцеловал его.

Ошеломленный вид Блэка с лихвой искупал все былые оскорбления, брошенные им когда-либо Снейпу. Северус не смог побороть слабую ухмылку, которая коснулась его губ, хотя он пытался сохранить невозмутимость.

- Что?! - завопил Блэк, и его голос сорвался. - Почему?

Гарри посмотрел на него абсолютно невинным взглядом.

- Чтобы отблагодарить за то, что он вылечил Ремуса, - произнес он.

То, как мальчику удалось всего одним бесхитростным замечанием потушить праведный гнев крестного, впечатлило Северуса. Блэк несколько секунд недоверчиво смотрел на Гарри.

- Ты не должен был делать это, - только и смог выдавить он.

Гарри потупился, словно смутившись.

- Не должен был благодарить его?

- Не должен был целовать его! - воскликнул Блэк.

Гарри только застенчиво пожал плечами и улыбнулся Сириусу.

- Влияние момента, - объяснил он. - Ты же поблагодарил его, не так ли?

Блэк ошарашено захлопал глазами.

- Но я не целовал его!

- Спасибо Мерлину, - добавил Северус, хотя нужно признать, что Блэк и Люпин поблагодарили его, и вполне искренне. Гарри бросил на Северуса взгляд, который говорил красноречивее всяких слов, убеждая его держаться в стороне от этой беседы.

- А я поцеловал, - ответил мальчик. - Так что не обвиняй его. Все хорошо, - он тянул Блэка за руку в сторону камина. Удивительно, но Блэк даже не пытался остановить его. - Теперь лучше возвращайся к Ремусу, прежде, чем он начнет паниковать и думать, что ты тут убиваешь Северуса. Меньше всего тебе сейчас нужны новые проблемы — у тебя и так их уже целая куча; давай снимем с тебя хоть одну. Ты же знаешь, как Ремус всегда волнуется.

Казалось, ему удалось найти нужные слова для Блэка, поскольку тот бросил на них неожиданно виноватый взгляд, обернувшись в пламени камина. Без сомнения, он оставил Люпина без каких-либо объяснений. Он даже не возражал, когда Гарри бросил больше дымолётного порошка в огонь и подтолкнул его, уверяя еще раз, что все так, как должно быть.

Впечатленный тем, как ловко мальчик справился с ситуацией, Северус с улыбкой глядел на него. Но увидев лицо Гарри, когда тот повернулся к нему, смутился. Гарри казался очень недовольным.

- Как видишь, ты не единственный, кто может передвигать фигуры на шахматной доске, - произнес он, и выражение его лица было таким же, как вчера, перед тем, как Северус поцеловал его. Мальчику не нравилось, когда им манипулировали, тем более — если играли на его чувствах.

- Гарри, - Северус вздохнул, с сожалением понимая, что не умеет подобрать правильных слов, чтобы утешить своего супруга.

В ответ Гарри покачал головой, словно заранее отрицая все, что мог бы сказать ему Северус. Но зельевару уже было хорошо известно, что это не более, чем защитная реакция.

- Мне нужно встретиться с Роном и Гермионой, - произнес мальчик и стремительно направился к выходу.

Черт побери! Северус действительно понятия не имел, что делать со всем этим. Эмоции - по крайней мере, нежные - никогда не были его сильной стороной. - Постарайся не искать себе новых проблем, - крикнул он вслед Гарри и тут же мысленно выругался, осознав, что сказал глупость. Ведь мальчик наверняка воспримет его слова как осуждение, а ему этого совершенно не хотелось.

Удивительно, но прежде чем выйти в коридор, Гарри замер у двери, словно не решаясь высказать то, что вертелось у него на языке. - Я... Чем собираешься заниматься сегодня?

Выражение его зеленых глаз было точно таким же, как вчера, когда он схватил Северуса за запястье в коридоре. По крайней мере это чувство своего супруга Северус научился узнавать безошибочно.

- Я не собираюсь встречаться с Андрэ, если именно это тебя интересует. Я не виделся ни с ним, ни с кем-либо ещё, с самой нашей свадьбы.

Несколько эмоций промелькнуло на лице Гарри, так быстро, что Северус не успел определить их. Наконец мальчик тяжело вздохнул, как будто на его плечах лежал неподъёмный груз.

- Я действительно не имею права спрашивать, не так ли? - тихо спросил он, и его щеки запылали.

Северус спрашивал себя, как же Дурсли третировали мальчика, что теперь он боится проявлять свое участие к близким людям. В детстве он, должно быть, хотел присоединиться к ним во время семейных торжеств или быть частью различных семейных походов, но знал, что ему не только откажут в этом, но и накажут за такое желание.

- Имеешь, - твердо заверил его Северус, желая разобраться с этим прямо сейчас. - Мы - супруги. Ты имеешь право ожидать определенных вещей от меня. Если я требую твоей преданности, ты, в свою очередь, можешь смело рассчитывать на мою, - было время, когда он думал, что смирится, если Гарри проявит интерес к кому-то еще, но теперь все изменилось.

- Ты? - переспросил мальчик. - Ожидаешь от меня преданности?

Желая полностью прояснить этот вопрос, Северус подошел к нему вплотную.

- Да, - прошипел он, зная, что выглядит сейчас угрожающе, а не заботливо. - Никакой Браун, никаких сестер Патил, никакой царицы-фараона, никаких братьев Шелун!

Стыд на лице мальчика исчез, мгновенно сменяясь возмущением.

- Я даже не знаю их! - воскликнул он. - А Лаванда с Парвати просто шутили - а не заигрывали!

- Может Патил и шутила, - признал Северус, хотя и сомневался относительно этого. - Но девчонка Браун уложила бы тебя в постель не сомневаясь.

Гарри вспыхнул и запальчиво выкрикнул.

- В ближайшем будущем я не собираюсь спать с кем бы то ни было!

Северус был уверен, что мальчик сказал это не подумав, потому что, когда до него дошло, что он ляпнул, щеки его немедленно заалели. Он выглядел крайне смущённым. Северус не мог не поддеть его.

- Не говори мне, что ты принимаешь сумасшедшую идею Блэка об уходе в монастырь? - поддразнил он. Он сказал это затем, чтобы отвлечься от идеи «уложить мальчика в постель» - потому что, в отличие от Гарри, представлял себе все слишком уж ярко.

- Ты в курсе? - обернувшись, потрясенно произнес Гарри.

Северус только вздохнул и стремительно пересек комнату, подойдя к буфету. Открыв ящик, он вытащил пачку красочных, глянцевых буклетов и помахал ею перед Гарри.

- Подарки от Блэка, - объяснил он, - говорят сами за себя.

Расстроенный, Гарри подошел и забрал у него брошюры, читая названия различных монастырей, которые они рекламировали. Одна, весьма забавная, называлась «Вы все еще хотите стать монахом?»

- Волшебные монастыри? - Гарри нахмурился, с интересом пролистывая различные буклеты. - Волшебники — христиане? - Он казался растерянным, не зная такого о Волшебном обществе.

Северус раздраженно закатил глаза.

- Монашеская жизнь гораздо старше, чем христианство, - объяснил он. Заметив, что Гарри внимательно разглядывает брошюры, он выхватил их из рук мальчика и бросил назад в ящик, собираясь позже от них избавиться. - Я не позволю тебе уйти в монастырь! - рявкнул он в ответ на возмущение Гарри.

Тут к гриффиндорцу вернулось нахальство.

- Почему нет? - вызывающе произнес он, однако по его улыбке, Северус понял, что тот шутит. - Может я хочу этого!

Но зельевар понимал, что, шутка это или нет, но если бы общественность получила даже намек на интерес Гарри - реальный или предполагаемый - многие религиозные группы наперебой стали бы убеждать его провести жизнь в уединении, так что все могло бы принять довольно серьезный оборот.

- Ты не предназначен для монастыря, - уверенно заявил Северус. Он не хотел иметь дело с запросами из религиозных сект, вдобавок к предложениям от иностранных глав государств.

Зелёные глаза вспыхнули в удивлении.

- Откуда ты знаешь?

На это Северус знал ответ. Мальчик мог не догадываться о своих чувствах, но то, как его тело реагирует на прикосновения, ни с чем нельзя спутать. Он схватил Гарри за подбородок, склоняясь над ним, и вовлёк его в требовательный поцелуй. Мальчик задохнулся от удивления, и Северус утвердил свое преимущество, углубляя поцелуй, от которого он быстро становился зависимым. Его кровь заструилась быстрее в венах, тело отреагировало жадностью и голодным желанием, которое сделало попытку просто поцеловать практически невыполнимой задачей. Это было непросто, поскольку он ощутил, как мальчик задрожал и начал нерешительно отвечать, издавая мягкие стоны, когда Северус с жадностью углубил поцелуй. Сильная вспышка магии Гарри накрыла его с головой.

Когда он отступил, мальчик покраснел и широко раскрыл глаза, но на сей раз в его взгляде не было душевной боли.

- Ты не предназначен для монастыря, - промурлыкал Северус мягко, и видя какой эффект произвёл его голос на Гарри, у него перехватило дыхание. - А теперь иди к своим друзьям, пока я держу себя в руках.

Глаза Гарри расширились, и мгновение спустя он выбежал за дверь в очень негриффиндорской манере. Всё что мог сделать Северус — это не засмеяться — возможно, он был не настолько плох во всей этой романтической ерунде, в конце концов. Впервые он почувствовал надежду на то, что может быть... что-то... будет между ними. Он давно принял тот факт, что возьмёт всё, что только сможет.