Глава 12. Обвинения

Он подумал, что Блэк вернет себе человеческий облик как только дверь закроется. Но он ошибся, и теперь раздраженно наблюдал за тем, как собака быстро носилась по его комнатам, обнюхивая все вокруг. Северус хотел было запротестовать, хотел поймать это омерзительное создание связывающим заклинанием и остановить это грубое вторжение. Но он принял решение, и теперь не было смысла противостоять этим действиям. Они были неотвратимы, и он должен был принять, все как есть – если хочет пережить это.
Но все же несколько оскорблений бы не помешало.
- Нальешь лужу где-нибудь, Блэк – и я сдеру с тебя шкуру и сделаю коврик, - презрительно усмехнулся он. Собака рыкнула, но продолжала принюхиваться. Северус сел перед камином, и молча стал наблюдать за происходящим.
Столу Гарри досталось самое пристальное внимание, и собака имела наглости повилять хвостом, когда провела носом по плащу, который мальчик оставил на спинке стула.
Все в комнате подверглось пристальному изучению, и Северус вынужден был признать, что нос Блэка обладает значительной чувствительностью, поскольку умудрялся находить все то, к чему мальчик прикасался. Он зашел в другие комнаты, понюхал дверь в лабораторию – шерсть его при этом встала дыбом, и он не пошел внутрь, будто бы зная, что, по крайней мере, эта комната является целиком и полностью вотчиной Северуса. Кроме одного их импровизированного урока, Гарри избегал лабораторию.
Его кабинет также удостоился лишь поверхностного изучения; Гарри также редко бывал здесь, только лишь затем, чтобы взять пергамент или перья. Библиотеке, однако, досталось гораздо больше. Гарри часто здесь читал. Он сначала спрашивал, можно ли почитать книги, и брал их по одной время от времени. Северус разрешил ему, и из любопытства поглядывал на то, что мальчик нашел интересным. Книги заклинаний, чары, Защита против Темных искусств – однажды вечером он даже имел наглость спросить, почему у Северуса нет книг по квиддичу. Удивительно, мальчик всегда оставлял библиотеку в том же виде, в каком она была, все книги оставались на своих местах, кроме одного единственного раза, когда они поспорили с Северусом по поводу одежды. Северус слышал, как книги слетели с полок, когда разозленный молодой человек заперся там – неконтролируемая беспалочковая магия отправила их в полет. Он положил их на свои места, и никогда не упоминал об этом Гарри.
И затем, к полному неудовольствию Северуса, Блэк двинулся из библиотеки в спальню, открыв дверь мордой, даже не обернувшись, чтобы попросить разрешения. Он тихо ждал, что произойдет дальше, догадываясь, по крайней мере, о части разговора, который собирался случиться буквально через несколько секунд – если предположить, что Блэк сразу не набросится на него, чтобы перегрызть горло. Судя по рычанию, доносящемуся из спальни, можно было предположить, что насилия не избежать, и Северус тихо протянул руку в сторону волшебной палочки, готовый достать ее, если потребуется.
Но Блэк сразу же не вышел, вместо этого он решил осмотреть комнату более подробно, до того, как вернуться в гостиную. Когда же он сделал шаг из двери спальни, то уже был в человеческом обличии, и лицо его было мрачным как туча. Злоба и скрытая угроза буквально струились с его лица – он стоял на пороге и сверлил его взглядом.
- Ты заставляешь его спать в твоей кровати, - слова, падающие с языка Блэка были твердыми, холодными и наполненными обвинениями и ненавистью.
Северус сдержался, только лишь потому, что ждал этого.
- Я не заставляю его делать что бы то ни было, Блэк, - заявил он, и его голос был таким же твердым и холодным. – Он мой муж, а не заключенный. И если бы ты подумал хотя бы минутку, ты бы понял, что даже Вольдеморт не смог заставить мальчика делать что-то, что тот не хотел.
Что-то промелькнуло в глазах Блэка. Удивление, подумал Северус, хотя и замаскированное.
- Ты хочешь сказать, что он сам хочет спать в твоей кровати? – по его тону было ясно, что Блэк намекал на прямо противоположное.
- Нет, Блэк, - огрызнулся Северус. – Уверяю тебя, ему сильно не понравилась эта идея. Так же как и мне.
Зрачки Блэка сузились от этих слов – очевидно было, что последним словам он не поверил. Северус вынужден был признать про себя, что это было ложью – он готов был ненавидеть даже мысли об этом, но Поттер был слишком привлекателен, чтобы эти слова соответствовали действительности.
- Но ни у кого из нас не было выбора в сложившейся ситуации, - быстро продолжил Северус. – Министр Фадж своими действиями втянул нас обоих в эту ситуацию.
- Ты говоришь мне, что великий Северус Снейп не помнит, как трансфигурировать вторую кровать? – усмехнулся Блэк, сжав зубы.
Северус зло посмотрел на него, думая о том, что возможно за двенадцать лет в Азкабане мозги мужчины окончательно протухли.
- Две недели назад я нашел заклятье Блуждающего глаза на метле Поттера, без сомнений наложенное одним из моих слизеринских учеников по просьбе их родителей. К тому времени, как я обнаружил его, Глаз почти полностью успел осмотреть эти апартаменты. Все, что Фаджу нужно – это одна зацепка, чтобы признать брак недействительным. Вторая кровать, без сомнений, стала бы достаточным поводом.
Что-то сверкнуло в глазах Блэка, и Северус понял, что мужчина сдерживается от того, чтобы резко ответить на сказанное. Его зубы так и остались сжатыми.
- Поэтому то и выбрали тебя? Потому что никто бы не подумал, что брак недействителен? – Он произнес слово «недействителен» с особым презрением. – Потому что никто и представить бы себе не мог, что ты в полной мере не воспользуешься предоставленной возможностью, как только вы останетесь одни?
Северус с трудом поборол собственный гнев. Он привык к подобного рода обвинениям – в конце концов он сам создал себе подобную репутацию.
- Это было одной из причин, - признал он. – На самом деле у нас было приблизительно пятнадцать минут, чтобы найти кого-то подходящего, и это не облегчило сложившуюся ситуацию.
- Правда? – глаза Блэка сверкнули от гнева. – Ты говоришь мне, что в замке не было никого, кто бы больше подошел? Я так предполагаю, что Сонары Синистры не было в городе в то время?
Северус застыл, уставившись на Блэка в совершеннейшем шоке. Синистра! Он не мог поверить, что мужчина предложил такое.
- Знаешь, Блэк, исключая все то, что я думал о тебе все эти годы, я всегда верил, что ты желаешь для Гарри всего самого лучшего. До настоящего момента.
Глаза Блэка расширились, и он сделал несколько шагов в его сторону, прежде чем пришел в себя.
- Всего самого лучшего! Ты, должно быть, слишком высокого о себе мнения, если думаешь…
- Ты хоть понимаешь, как изголодался этот мальчик по любви, доброму отношению к себе? – достаточно эффективно заткнул Северус тираду Блэка своими словами. Лицо мужчины побледнело, будто бы Северус ударил его.
- Уверяю тебя, - продолжил Северус. – Что Сонара Синистра более чем вероятно с удовольствием бы вышла замуж за Мальчика-который-Выжил. Любой, желающий улучшить свое положение в обществе, не отказался бы. И я уверяю тебя, никто бы не стал оспаривать действительность этого брака – это случилось бы в первую же ночь. Аппетиты Синистры очень хорошо известны.
Сонара Синистра меняла молодых людей как перчатки. Разумеется, к школьникам Хогвартса это не относилось, но все взрослые в замке знали о ее так называемой «Охотой за семикурсниками». В тот момент, когда семестр заканчивался и начиналась летняя сессия, Синистра выбирала себе лучшего из класса выпускников.
- Без сомнений, Синистра потрясла бы внутренний мир мистера Поттера, - продолжил Северус. – Она бы заставила его поверить, что она для него и солнце, и луна. И затем она потеряла бы к нему всякий интерес, и нашла бы кого-то еще. Она бы оставила твоего крестника с разбитым сердцем. А, несмотря на его мужество и зрелость, он все еще шестнадцатилетний мальчишка, который отчаянно хочет, чтобы его любили. Синистра бы разжевала его и выплюнула.
Блэк стоял молча, лицо его было бледным как полотно. Очевидно, Синистра была его главным аргументом в споре, и теперь он не знал, что и сказать, после того как Северус так ясно обрисовал ему нелепость ситуации. По правде говоря, никому даже в голову не пришло вспомнить Синистру тем вечером – и даже если бы это случилось, все бы тотчас отказались от этой идеи. Даже он, готовый драться зубами и ногтями, только бы не жениться на Поттере, не принял бы Синистру в качестве возможной замены. Синистра уничтожила бы Поттера гораздо эффективней, чем любой план Вольдеморта.
Он мысленно отметил для себя, что за Синистрой надо присматривать – Поттер теперь не был для нее кем-то недоступным. Поскольку он был женатым человеком, на него не распространялась та же защита, что на остальных учеников. И он точно знал, что женитьба не стала бы для нее сдерживающим фактором – более того, многие старшие волшебники и ведьмы предпочитали заводить интрижки с молодыми женатыми мужчинами и замужними женщинами, которые понимали бы, что эта связь несерьезна, и из нее не выйдет ничего существенного.
- И больше никого не было? – спросил Блэк, и по его голосу было понятно, что он принял тот факт, что Синистра не была подходящей кандидаткой.
- У нас было пятнадцать минут, Блэк. Кого бы ты предложил? Может, Макгонагл? Никто бы на это не купился. – Исключая Трелони и Синистру, весь остальной женский персонал был замужем. – Нам нужен был кто-то правдоподобный. Кто-то, у кого было бы достаточно влияния, чтобы противостоять Министерству. И кто-то достаточно сильный, чтобы защитить Поттера от Вольдеморта. Кого бы ты предложил?
Блэк не ответил. Вместо этого он отвернулся от Северуса и начал молча ходить по комнате. Северус ждал, поглядывая на него, не зная, как понять те эмоции, которые отражались на лице у мужчины. На самом деле он ожидал большего количества аргументов. Он никогда бы не подумал, что Блэк на самом деле задумается над его словами – что рассмотрит ситуацию логически. Он не думал, что гриффиндорцы умели рационально мыслить.
Наконец Блэк остановился напротив него и упал в кресло. На его лице было написано, что он проиграл, и Северус подавил в себе соблазн выразить свою радость по поводу выигранного спора.
- Что ж, я полагаю, нам не нужно беспокоиться о том, что Гарри случайно может в тебя влюбиться, - прямо сказал Блэк, очевидно все еще думая о том, что Северус сказал о Синистре. Комментарий, однако, ужалил его гораздо больнее, чем Блэк предполагал.
- Нет, я сомневаюсь, что тебе когда-то придется беспокоиться по этому поводу, - выплюнул Северус, старательно пытаясь удержать гнев внутри себя.
Блэк посмотрел на него, и его взгляд снова стал жестким.
- Если я хоть когда-то узнаю, что ты пытался заставить…
- Не заканчивай предложение! – быстро обрезал его Северус. – Иначе у меня не будет выбора, кроме как принять это как оскорбление. И если мы хотим обучить мистера Поттера надлежащим манерам в Волшебном обществе, ему тоже не останется выбора, кроме как принять это как оскорбление. – Он не мог оставить это обвинение без внимания, так же как не мог позволить оставить без внимания оскорбления Драко Малфоя по отношению к Гарри.
Снова, к его удивлению, Блэк уступил, не делая больше попыток закончить то, что он собирался сказать. Его взгляд, однако, не смягчился.
- Значит, мы прояснили это дело, - холодно заявил он.
- Совершенно верно, - рявкнул Северус.
И снова они сидели в полном молчании, и Северус ждал, когда же Блэк скажет какую-то колкость на прощание, и наконец-то его покинет. Насколько он представлял, они обсудили все спорные моменты. Блэк, однако, снова его удивил.
- Половина одежд в шкафу Гарри не имеет его запаха, почему?
Северус нахмурился. Он не ожидал такого комментария из ниоткуда.
- Я полагаю, это потому, что он еще не все их одевал. Я только купил их для него.
- Ты что, собираешься выполнять свои обязательства по отношению к нему?
Северус подскочил на ноги от шока, горя от гнева. Это обвинение, хотя совершенно иное по природе своей, было ничуть не меньше того, от которого он остановил Блэка несколько секунд назад. Различие было лишь в том, что это обвинение было направлено на одного Северуса. Блэк, дворняга или нет, все еще принадлежал к одной из старейших чистокровных семей Магического сообщества, семье, которая, насколько Северус знал, была в Слизерине сотни лет, до того как появился Сириус Блэк. Он мог простить Гарри его недопонимание касательно денег, жилья, одежд и попечительства, потому что мальчик вырос как маггл. Но Блэк хорошо знал, что сказал, что за оскорбление он нанес семейной чести Снейпа только что.
Но прежде чем Северус смог сформулировать достойный ответ, Блэк вскочил на ноги, и на его лице читалась ярость.
- Я его крестный! – воскликнул он, сжав руки в кулаки. – Это было моим правом задать этот вопрос до того, как свершилась эта женитьба! Ты не можешь отказать мне в этом праве!
Слова Блэка заткнули его гораздо эффективней, чем любой удар. Оскорбление, которое Северус уже было собирался нанести, выскользнуло у него из головы, и его место заняло недоверие. Он обнаружил себя, до оцепенения вжавшегося в кресло, в то время как нереальность происходящего с полной силой поразила его. Он не мог поверить тому, что он только что услышал, не мог понять этого. Это было уморительно.
Но в глазах Блэка он не нашел намека на шутку. Он был смертельно серьезен. И у Северуса не было выбора, кроме как принять тот факт, что он каким-то невозможным, непостижимым образом оказался вовлеченным в переговоры с Сириусом Блэком за руку и сердце Гарри Поттера, в переговоры, которые обычно предшествовали свадьбе. Он уставился на Блэка, все еще находясь в состоянии полного ступора, наблюдая за тем, как Блэк садится обратно, напряженный, с гневным выражением лица.
Он не знал, что сказать. Он такого даже представить себе не мог. Честно говоря, Блэк был прав. У него были все права получить ответ – ему должны были дать возможность спросить это до женитьбы, а сейчас это превращало приемлемый вопрос в смертельное оскорбление.
Он проглотил ком во внезапно пересохшем горле, пытаясь найти слова, которые могли бы удовлетворить их обоих. Несмотря ни на что, несмотря на их прошлую ненависть, он был вынужден признать, что он восхищался решимостью Блэка.
- В этих…переговорах…нет смысла, - медленно сказал он, давая знать, что понял, что Блэк подразумевал под этим предложением. – Я дал клятву, и я не нарушу ее. Он ни в чем не будет нуждаться.
Это должно было удовлетворить Блэка. Северус не собирался предлагать что-то еще.
Блэк посмотрел на него, и Северус увидел на его лице отпечаток мук от стольких лет, проведенных в Азкабане. Наверное, впервые он испытал нечто похожее на жалость по отношению в Блэку – за все то время, которое он потерял и не смог провести со своим крестником. Наверное, впервые он смог увидеть в нем то, что видели Поттер и Люпин. Несмотря на все то, что он пережил, он вышел из Азкабана, не потеряв способность любить. И он любил – неистово. Северус не мог обвинять его в том, что он хотел лучшего для Гарри.
Так поглощенный этим неожиданным открытием, Северус почти пропустил первые слова Блэка.
- Дамблдор говорит, что ты шпионил для него все это время. Что ты никогда не был Пожирателем смерти. Что ты пытался спасти Лили и Дж…Джеймса, - его голос сорвался на имени друга. Северус молчал, подозревая, что это еще не все. Подозревая, что впереди еще долгий разговор.
- Дамблдор говорит, что ты присоединился к ним, чтобы остановить своего отца. Что ты не верил в их идеологию, что ты повернулся спиной к их убеждениям. – Продолжил Блэк, и Северус знал, что под словом «их» он имел в виду других Пожирателей смерти и темных волшебников, которых было большинство среди слизеринских семей. Он не переставал думать о том, куда Блэк ведет.
- Дамблдор говорит, что твой отец был злым, жестоким человеком. Что твоя мать была не лучше. – Сейчас Блэк не смотрел на него, вместо этого он уставился куда-то в точку за его плечами. Северус ощетинился от одного только намека на то, что Альбус говорил о его семье с Блэком, но как-то смог придержать язык.
С трудом.
- Моя семья… - начал Блэк снова, только чтобы остановиться, и что-то темное промелькнуло в его глазах. Северус знал все о семье Блэка – в ней было много темных волшебников. Целые поколения. Уважаемые в Волшебном сообществе, их уважали и боялись. Это было одной из причин, почему никто не сомневался в виновности Сириуса Блэка, почему никто не стал протестовать, когда он отправился в Азкабан без суда.
- Моя семья, - повторил Блэка. – Они были злыми, жестокими, и я повернулся спиной к их убеждениям.
Неожиданно он понял, куда вел Блэк. Недоверие внутри него начало нарастать. Северус боролся с желанием начать вертеться в своем кресле, его желудок, проделав сальто, вызвал приступ тошноты. Боже, Блэк конечно же не собирался сделать этого? Он не собирался подчеркнуть, что между ними есть что-то общее – он не хотел смотреть на эти схожие черты, не хотел признавать никаких родственных чувств с этим человеком. Отношения так не строились. Этого было слишком мало, все произошло слишком поздно. Между ними не могла возникнуть связь. Они не смогли бы стать друзьями. Тогда почему, во имя Мерлина, он пропускал их через всю эту мясорубку, озвучивая те вещи, которые никогда не следовало произносить вслух?
- Все возвращается к тебе в самый неподходящий момент, - сказал Блэк странным тоном, его голос был пустой, почти потерянный. – К тебе приходят воспоминания, и они отправляют твой разум туда, где ему не следовало бы появляться. Иногда эти воспоминания выбивают тебя из колеи, иногда ты говоришь и делаешь что-то из-за них, и даже не понимаешь, почему.
Что, во имя господа, этот человек пытается сказать? – еще мгновение и Северус выкрикнул бы ему этот вопрос. Еще мгновение – и он бы схватил его за загривок и выкинул из комнаты. Он не был исповедником Блэка, не был его наперсником. Он не хотел этих историй, выплескивающих гнев наружу, почему бы он…
- Дурсли причинили Гарри вред, - слова Блэка грубо оборвали внутренние рассуждения Северуса, и он, наконец, понял, в чем собственно было дело. Это не касалось его или Блэка. Все это касалось Гарри. Это все о Гарри.
- Дурсли причинили Гарри вред, - повторил Блэк. – И ты не видел этого. Ты видел его почти каждый день в течение пяти лет, и ты не видел этого, даже тогда, когда ты должен был распознать все признаки. Я сомневаюсь, что кому-то из нас они были незнакомы.
Тошнота усилилась, превратившись в боль, в то время как Северус позволил мужчине продолжать.
- Я недолго видел его перед началом семестра в прошлом году, - сказал ему Блэк. – Я помню, что подумал, что он был слишком худым. Но у него был отличный аппетит, и я отмел все мысли об этом – списал это на типичные проблемы роста в подростковый период. Они все худые, когда резко вырастают, в конце концов. Кроме того, что он вырос совсем немного – это трудно сделать, когда тебя морят голодом. Я помню, что видел ссадины на его руках, и я спросил его, что случилось. Он лишь пожал плечами и сказал, что они после квиддичных тренировок. Только Гарри не разрешали играть в квиддич у Дурслей – и я об этом забыл, как удобно.
Блэк резко встал на месте, и спустя несколько мгновений снова начал разгуливать по комнате. Северус опустил глаза, отказываясь смотреть, зная, что он должен услышать остальное, зная, что Блэк никогда не оставит это, пока он не скажет то, что должен был сказать.
- Я подслушал, как близнецы Уизли рассказывали ему и Рону об игре в Два очка, - продолжил Блэк. Северус позволил себе ухмыльнуться. Никто из семикурсников не прошел весь седьмой курс, так ничего и не узнав о «Двух очках» - глупой карточной игре, которая обычно заканчивалась тем, что двое проигравших оказывались запертыми в чулане на пять минут. По-быстренькому поцеловаться и облапать партнера было главной целью игры.
- Гарри был напуган описанием игры, - объяснил Блэк. – Я вспомнил все те поддразнивания, которые ему пришлось пережить в тот вечер. Даже Ремус и я подкалывали его по этому поводу. Для него заняло целую вечность понять, о чем мы все говорили, и, наконец, покраснеть соответствующим образом. Теперь я понимаю, что он сначала не понял часть, касающуюся поцелуев. Все, о чем он думал – это о том, чтобы быть запертым в узком маленьком пространстве.
В памяти Северуса снова встали те необдуманные слова, которые он сказал Гарри в первую ночь, проведенную здесь. Он все еще помнил взгляд на его лице, когда он предложил ему спать в чулане.
- Нам следовало знать об этом, - высказался Блэк. – Нам следовало разглядеть это. Мы оба должны были увидеть это. – И Северус не мог не согласиться с этим, узел, застывший где-то внутри него, был достаточным тому подтверждением.
– Да, мы должны были, - тихо сказал он.
Блэк быстро повернулся в его сторону, ошарашенный его словами. Северус встретил его взгляд. И все годы горечи и обиды, казалось, встали между ними как нерушимые стены.
- Значит, ты признаешь это, - потребовал ответа Блэк, и его голос был острым как сталь. – Ты признаешь, что мы подвели его.
- Да, Блэк, я признаю это. – В этом – к его стыду – их мнения сошлись.
И, казалось, это было все, что хотел Блэк. Его глаза не потеплели, но он согласно кивнул и вернулся в свою собачью форму, так быстро, что за превращением было невозможно проследить глазами.
Черный Грим тихо сел рядом с дверью, ожидая чего-то, и со вздохом Северус встал и выпустил его.

-----------------------------------------------
Примечания автора

Я очень давно думала по поводу того, как представить противостояние – в конце концов оно стало одним из столпов ГП-фанфикшна. Надеюсь, мне удалось раскрутить его немного в другом направлении, но, в то же время, не сделать их ООС.
Много почты пришло относительно Дурслей и их отношению к Гарри, поэтому я решила прояснить несколько моментов.
Жестокое обращение с детьми – канон против фанона. Много вопросов было относительно того, что я придумала, а что было в каноне. В фаноне есть тенденция преувеличивать то, что произошло на самом деле – но лично я думаю, что то, что случилось на самом деле, было достаточно плохим. «Чулан-под-лестницей» - для американцев это неправильное употребление термина. Он есть во многих английских домах – он ближе к большому шкафу, наподобие кладовой для продуктов, а не настоящий чулан. Чулан в фильме достаточно близок к его реальному воплощению.
Но как бы то ни было, большой или маленький, я представить себе не могу, чтобы кого-то запирали туда (или в спальне) надолго. Думаю, тут дело не в размере комнаты, а в самом факте лишения свободы, именно оно наносит серьезный вред психике.
Мы также знаем, что Дурсли морили Гарри голодом – хотя, думаю, худшее случилось в книге 2. К тому времени, как Рон и его братья спасли Гарри, он был заперт в этой спальне на две недели. Его кормили один раз в день – по одной плошке водянистого супа. Он пил бульон и все его твердое содержимое отдавал своей сове. Две недели на таком пайке сильно ослабили бы двенадцатилетнего мальчика.
И нет, у нас нет доказательств, что Вернон бил Гарри, кроме как то, что он кидал его в чулан – но Дадли определенно делал это. И поскольку Дадли собирался стать боксером, не думаю, что это было особо приятно.
Очевидно, мои Дурсли более строги, чем Дурсли из канона (для такого сюжета это необходимо). По мере развития истории, будут упоминаться некоторые эпизоды из прошлого с их участием.
Проклятье Дамблдора: Заслуживал ли Дадли такой же судьбы, как и его семья? Возможно, а возможно и нет. Лично я считаю, что отношение к Дадли было немногим лучше чем к Гарри – но в другом ключе. Его родители избаловали его – фигурально выражаясь, до смерти. Такие дети часто рано погибают от сердечных приступов, диабета или столкновений с законом. Если только с Дадли случится нечто, что кардинально его изменит, только тогда он сможет исправиться. В некотором смысле, возможно, проклятье Дамблдора – это лучшее, что с ним могло случится – это заставит его пересмотреть свою жизненную позицию, и возможно изменить свое пристрастие к еде. Произойдет ли это или нет – увидим.

---------------------------
Примечания переводчика

Ну, как видите, обошлось без больничного крыла;)) Эта глава мне очень нравится, она богата на эмоции. Надеюсь, в переводе мне удалось это передать.
Всем спасибо за отзывы. Замечания, пожелания, впечатления –как всегда, всем буду рада, пишите!!!