Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 46. Полгода ада. 3 страница






Орлову тоже досталось неслабо. Человеческому организму сложно переносить такие нагрузки, ко всему прочему, он почти не спал и переживал на себе все пики Алларианкиных приступов. В общем, в один прекрасный день мы оба свалились. И если я просто проспал как хорёк больше суток, то для Димки перегрузки закончились подскочившей температурой, обезвоживанием и начальной стадией анорексии.

Когда я пришел в себя, выяснилось, что Рины в доме нет. Наскоро приведя друга в относительный порядок, уговорил его остаться дома, отлёживаться, а сам пошёл на поиски. Если раньше моя сестра теряла сознание где-то недалеко от дома, то сейчас следы вели меня несколько часов, стало быть, она на своих двоих преодолевала это расстояние в два раза дольше.

– На своих двоих? – переспросила я. – А ты на скольких ногах шел?

– Он же волк, – напомнил Джаспер.

Рикон замер, несколько секунд изучая нас двоих взглядом патологоанатома, после чего кивнул, соглашаясь с доводом моего брата и продолжил:

– К моему удивлению, я нашёл Аллари в какой-то забытой Богами глухой деревеньке. Три с половиной жилых дома. Несколько пьяньчуг и стариков, которым, на моё счастье, ничего не угрожало. Её новая сущность тоже искала способ избавиться от постоянной боли и нашла такой способ – кровь. Вопреки моим опасениям, она никого не убила, но кодировать в этой деревне уже точно никогда никого не понадобится. Такой белой горячки ещё никто не видел. Сильно проспиртованные люди Ринку не интересовали, стариков, по какому-то негласному правилу, она тоже не тронула. Детей там не было, но я надеюсь, что им бы тоже ничего не грозило. Жертвами стала группа из четырех молодых людей, приехавших туда на шашлыки, плюс двое мужчин и три женщины разного возраста, проживающие в этой деревне. В общем, не мало, если сравнивать с вашими потребностями, учитывая, что она не способна выпить кровь в таких количествах, и жертв вообще только покусала.

Действовала Ринка тоже довольно неординарно. Судя по воспоминаниям людей, первым делом она вывела из строя машины, благо их было не много, и стояли они рядом. А потом напала на человека. Не тихо подкралась со спины, а выскочила перед ним, оскалив зубы и сверкая красными глазами. К исходу ночи на её счету было ещё несколько жертв, выбежавших на крики первого. Остальные забаррикадировались в домах. Конечно, придвинутая к двери мебель не могла остановить невменяемого вампира. Она с каким-то лисьим злорадством, согласно графику приема пищи, разоряла один из курятников, то есть домов. Схему её действий предугадать было невозможно и, как мне кажется, она прислушивалась к мыслям хозяев. Кто решался на побег, хотя бы до почты с телефоном, к тем в гости она и заходила. Самое обидное, что питаться кровью она всё равно не смогла. Каждый раз её выворачивало наизнанку, взамен оставляя голод и безумие.

 

От Аллари:

– Рикону удалось подкорректировать воспоминания людей, вылечить пострадавших, и дотащить меня до дома, поминутно высказывая своё мнение обо мне, вашей семье, мире в целом, и благодаря Богов, что покусанные не были привязаны ко мне никакими узами. А то разживись я ещё десятком женихов, прибил бы меня вместе со всем гаремом, чтоб не мучились.

Я же весь ужас случившегося осознала только через эмоции Демиана, по мере того, как мой брат пересказывал увиденное. Я не понимала, во что превращаюсь, и почему из-за этого страдают другие. Мне казалось, что я вся в крови, смыть которую не получалось никакими силами. Во рту ещё долгое время сохранялось солоноватое послевкусие, стягивающее горло и вызывающее рвотные позывы, вне зависимости от того, что я пыталась проглотить. Дни сливались с одну массу монотонно повторяющихся ритуалов. В моей памяти отпечаталось не так много. Да и то, что я могу вспомнить, напоминает осколки большого пазла. Только вот его сюжетом был не сказочный замок с тропическим водопадом. Крики – это, наверное, то, что острее всего врезалось в память. Крики отчаяния, ужаса, боли; окрики братьев; мои собственные крики от очередного кошмара, прорезающего ночную тьму с завидной регулярностью. А потом черная тишина, во время которой так хотелось отдохнуть от всего того, что происходило вокруг. Поначалу я ещё хоть как-то пыталась анализировать то, что творилось со мной, но постепенно оставила это неблагодарное занятие на мужчин, целиком и полностью доверяясь их решениям и выполняя отданные приказы. Теряя способность рационально мыслить, я только потом смогла оценить состояние своих братьев, которые угасали на глазах.

Рикон рвал на себе волосы в бессильной злобе. Думаю, что если бы кровь помимо купирования приступов, давала мне силы, братик бы обеспечивал меня ею постоянно, даже невзирая на захватывающее сознание безумие. Демиан, раз за разом терпя поражение в поисках лечения моей болезни, постарел лет на десять, ещё до тридцати, обзаведясь седыми прядями волос.

 

От Розали:

– Не знаю, как Димке это удалось, но он вышел на закрытый эпидемиологический центр, находящийся в таком же уединенном месте, как и наше, а главное на несколько тысяч километров ближе московских НИИ. На машине, конечно, было далековато, особенно учитывая, что дороги ухудшались с каждым днём, и тем более такие безлюдные, как та, что вела к нашему дому, но перемещаться туда было гораздо легче. Группа молодых ребят, работающих там, на чистом энтузиазме, с готовностью взялись за изучение неизвестной болезни, в обмен на поставку дорогостоящего импортного оборудования, аналогов которого в этой глухомани не видели уже лет двадцать. Слава Богам, мы не прогадали. Этих совсем не глупых людей сослали, как говориться, от греха подальше, в тьму-таракань, за обилие идей по улучшению медицины в стране в ущерб благосостоянию системы. Сильные мира сего, предложили им пока потренироваться на кроликах, а Орлов предложил объект для экспериментов побольше и поопаснее милых домашних животных. Взамен мы требовали только молчание.

Ребята во главе с Пётром Семёновичем взялись за работу с таким рвением, что даже мы растерялись. А после моего знакомства с руководителем группы, оказалось, что богообразный старикашка, с выцветшими бегающими глазками, был знаком с проявлениями вампиризма в самом, что ни на есть, глобальном масштабе. Вы вот знали, что в Советском Союзе проводились исследования вашей, так сказать, расы? – с саркастичной улыбкой обратился к Карлайлу наш крылатый гость.

 

– Да, ладно? – вырвалось у моего мужа. Впервые, за время монолога Повелителя, в его глазах вспыхнули озорные огонёчки.

– Конечно, изредка к людям просачивалась информация о нашем существовании, но для полноценного исследования, как минимум нужен вампир, – возразил отец.

– Несомненно, был, и уж точно не выступал добровольцем во благо науки, – улыбка, читающего чужие мысли, Рикона, стала ещё более язвительной, но назвать её высокомерной, в полной мере было нельзя. Уж что-что, а контролировать свою мимику на самой грани приличия, он умел не хуже столетних вампиров нашего мира. – Про методы сдерживания, мой информатор ничего не знал, как и про Вольтури, которые, скорее всего и приложили свои холодные ручонки к уничтожению не только всей исследовательской группы, но и всех упоминаний о проделанной работе. Не учли только одного. Кое-кто из ученых, помимо официальной документации вёл личный дневник, кропотливо записывая в него основные результаты, со своими личными к ним выводами. Этот бесценный, во всех отношениях, фолиант и нашёл его осиротевший сын Петя. В школьные годы, отцова тетрадка казались ему фантастическим романом, позднее – бредом сумасшедшего учёного, и только после разговора с Демианом, он задумался о достоверности проведённых исследований.

– Представляю выражения лиц Вольтури, если они узнают об этой неучтённой тетрадочке, – громогласно засмеялся Эмметт.

– Ты лучше представь, что после этого будет с людьми, которые имеют о её существовании хотя бы смутное представление, – проговорил Джаспер, отрубив всё веселье на корню.

– От нас они точно ничего не узнают, – уверенно заявила коротышка, на что Рикон только качнул головой в знак согласия и продолжил:

– Разумеется, приводить туда Алларианку мы не планировали. А выдаваемую информацию тщательно фильтровали, как и пресекали излишний интерес к этой теме, за пределами нашей пациентки.

– Начали они с изучения нас, как вида животных, – с омерзением пояснил клыкастый юноша. – В чём даже я принимал участие наравне с подопытной крысой. Потом перешли к проявлениям Ринкиной болезни и сверки полученной информации с тетрадкой, которая была взята в качестве итогов исследования (Распространителя инфекции). Количество анализов зашкаливало. Министерство здравоохранения даже заинтересовалось, для чего ведётся закупка уникальных реагентов, но их быстро заткнули шквалом результатов прошлых исследований группы. Главный вопрос: на какие шиши осуществляется оплата, и как такие деньги проходят мимо их кормушки, был снят организованным Демианом виртуальным фондом, с каким-то нелепым названием: «звёзды против пандемии», или что-то, столь же абсурдное. В итоге, эта оснащённая по последнему слову техники, лаборатория приступила к изготовлению экспериментальных препаратов и подбору схемы лечения для нашей сестры.

 

От Аллари:

– Если вначале Демиан только брал у меня кровь для исследования, то при начале, так называемого «лечения», количество уколов возросло до нескольких в день, с редкими перерывами на попытки оклематься, от не совсем правильного состава лекарственных препаратов. Про количество таблеток, капсул, сиропов, капель и прочей гадости, я вообще молчу. Мне казалось, что я питаюсь только этой отравой, которую мешала выплюнуть лапища Рикона, зажимающая мне рот, пока я не соизволю проглотить все, что в меня влили. Временами я покрывалась сыпью. Как-то раз, обожгла горло на пару с пищеводом, пытаясь запить очередную отраву. Демиан до сих пор молчит, что же я такое схватила. И всё это на фоне то возвращающихся болей, то попытки отыскать в бесконечных лесах лекарство попривычнее от резкого ухудшения душевного состояния, так как большинство лекарственных препаратов содержало, если уж не настоящую кровь, то хотя бы её компоненты. Самым беспрецедентным шагом, было моё личное знакомство с лаборантом, от которого так воняло, что, даже дрожа на сквозняках медучреждения, я наотрез отказалась его кусать. Молодой врач в коридоре показался куда аппетитнее.

 

В ответ на мою самодовольную улыбку, со стороны Эдварда раздался едва слышный, но явно недовольный, вздох. Перевернувшись на бок, я пристально посмотрела на моего любимого и невольно залюбовалась. Как не странно, но эта попытка выговориться с каждым словом придавала мне всё больше и больше сил, словно отпуская эти мучающие меня воспоминания.

 

– Молодой, не значит, симпатичный, – усмехнулась я. – А нервный тик, которым тот обзавёлся после моего появления, явно не украсил его в глазах прекрасной половины человечества. Всё же, боевых шрамов на нём не осталось. Рикон успел меня сцапать, и я с сожалением клацнула зубами в сантиметре от его шеи, а бедолагу тут же запихнули в кабинет, для экстренного взятия анализа крови. Собственно, это был мой единственный визит в это милое заведение, но врачи, или как их там правильнее назвать, получили последнее звено головоломки. Выяснили, что же именно, из человеческой крови, вызывает у меня такой пылкий гастрономический интерес.

На последнем слове, я резко скакнула вперёд из положения лёжа. Грация отсутствовала, как класс и эффект получился смазанный, но глаза моего Избранного всё же чуть расширились от неожиданности.

– Что? – только и успел спросить он.

Одеяло слетело с плеч, и прохладный ветер с готовностью пробежался по моему телу, как-то очень быстро просочившись в высокий ворот водолазки. Я пискнула, от легкой судороги, пронзившей всё тело, и постаралась заползти обратно в своё уютное гнёздышко.

– Что это было? – закончил свой вопрос Каллен, после того, как оперативно закутал меня в одеяло.

– Шутка, – насупившись, пояснила я свои действия. – Не очень удачно получилось.

– Да, уж, – согласился любимый. – Скорее пугающе.

– Отсутствие чувства юмора или скорее извращённое его проявление – это, кстати, тоже последствие лечения, вернее, побочное действие от приёма некоторых препаратов, – печально вздохнув, я вновь улеглась на бок.

– Милая, – нежно произнёс Эдвард. Его рука снова потянулась ко мне, в попытке погладить по голове, но, как и в прошлый раз, ко мне не рискнули прикоснуться.

 

От Розали:

– Создание идеального препарата, содержащего компонент крови, изменяющийся под действием вырабатываемого человеком в момент страха адреналином, занял два месяца. Было бы гораздо меньше проблем, если бы существовала хотя бы должным образом проработанная схема деления крови… В общем медицинских тонкостей я не касался. И если требовалась моя помощь, просто выполнял распоряжения Демиана при условии его согласия на тот или иной эксперимент. Его благоприобретённые познания в области гематологии, вполне могут поспорить с ведущими специалистами, но, увы, их не хватало, чтобы ускорить процесс. Пожалуй, этот период показался нам самым длинным. Ведь решение было уже почти у нас в руках, но Рине всё равно приходилось раз за разом переживать приступы, а нам – её скачки безумия.

– А зачем было так мучить и её, и себя? – с неуверенной решимостью пролепетала Эллис. – Почему не дать её стать одной из нас? В конце концов, обращение решило бы очень много проблем. А с жаждой, как ты мог заметить, мы успешно… э… довольно успешно справляемся. Она бы научилась себя контролировать…

Под тяжелым взглядом наследника Догевы, голос моей сестры стал затихать, пока полностью не сошёл на нет. Её вопрос витал в воздухе, и я рада, что не сама его озвучила.

– Боюсь, что тут не всё так просто, Эллис, – возразил Карлайл, переводя взгляд на Повелителя. – Ведь так?

– Именно, – подтвердил Рикон, наконец-то отведя от коротышки взгляд удава. – Наш организм не способен к подобным изменениям. Весь организм Рины противился им. Кровь приняла на себя первый и, пожалуй, основной удар надвигающегося, как вы говорите, обращения. Помимо этого, как я уже и говорил, желудок оказался неспособен преобразовать кровь в пищу и вместе с тем, та успела оказать воздействие на центральную нервную систему. Опять, тут дело не в психологии, а скорее эффект схож с влиянием на человека психосоматических препаратов.

– И всё же, я не понимаю, почему вы не позвонили мне, – развёл руками отец. – Да, Рина была против, но разве в такой ситуации её мнение могло быть решающим? Я же еще в Лос-Анжелесе сказал Демиану, что готов помочь и сделаю для Рины всё, что будет в моих силах и даже больше. Возможно, совместными усилиями мы смогли бы добиться большего. Раньше нашли бы решение проблемы. Согласись, полагаться в подобном вопросе на тетрадку, с непонятно на чём основанными выводами, как минимум, полувековой давности – это, по меньшей мере, не целесообразно.

– Безответственно и глупо, – перебил Рикон. – Ведь именно это слово, вы так быстро заменили на более полит корректное.

В стальном голосе Повелителя не было ни намёка на вопрос.

– Не на всех мыслях стоит заострять внимание, – парировал Карлайл.

– Несомненно, – с ленцой согласился Ордвист. – Но это сложно, когда кто-то кричит в твоей голове. Но дело не в этом. Неужели вы думаете, что мы не рассматривали такую возможность? Если бы я слушался Ринку, то мне стоило убить её ещё два года назад, когда откачивал её после приступа, а у Димки случился инфаркт. Но вы не учитываете других факторов. Во-первых, даже ваше присутствие причиняет моей сестре боль. Во-вторых, у нас банально не было вашего телефона, чтобы хотя бы попытаться спросить совета. Он был только в голове Рины и её давно потерянном сотовом. В-третьих, то, что происходило с Алларианкой, как-то связано в вашей семьёй и, до того, как мы выяснили истинную причину болезни, неужели мы могли вам доверять?

– Мы бы никогда не причинили ей вреда, – возразила Эллис, но тут же опустила глаза в пол. Не причинили бы, но причинили.

– Рикон, конечно, сейчас это не оправдание, но никто из нас не хотел, чтобы с Риной произошло что-то плохое, – впервые за эту ночь вступила в разговор Эсми. – Я не оправдываю поступка Эдварада, но ведь он тоже старался сберечь её. Если бы мы только знали, где её искать! Ведь мы постоянно звонили ей на тот номер, что у нас был. Эдвард, Джасепер, Эмметт, Розали, всё искали их с Демианом в Москве, но, по всей видимости, вам не суждено было встретиться.

– Что, несомненно, к лучшему, – фыркнул юноша.

– Почему это? – с вызовом спросила я.

– Убил бы нагхыр, – резко вскинув на меня глаза, практически прорычал Повелитель, заставив меня снова вжаться в мужа. Вот умеет он быть каким-то жутким, когда не просят.

– Очень похоже, – натянуто усмехнулся Джаспер, очевидно полагаясь на эмоции, обуревающие нашего гостя в данную минуту.

– А когда вы вернулись оттуда? – прижав меня покрепче к себе, заговорил Эмметт.

– Зимой.

 

– Как долго это продолжалось? – осипшим голосом спросил Эдвард.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Вопрос немного не по адресу. Но если банально посчитать… когда мы приехали в ту лесную избушку – был разгар лета. Пекла, как в Калифорнии, конечно, не было, но всё равно природа была окрашена в зелёный цвет, и солнце прогревало воздух до такой степени, что даже я смогла это почувствовать, в те редкие минуты, когда бывала на улице, конечно. Я пришла в себя уже в начале зимы, по крайней мере, солнце ещё не скрылось за горизонт. Именно утро мне тогда и запомнилось.

Тот день вообще стал первым ярким воспоминанием моей новой жизни.

В то утро я впервые проснулась без боли. Комната была наполнена темнотой и жаром топившейся печки, которая не прекращала своей работы ни на минуту, с того момента, как мы поселились в этом доме. Застоявшийся воздух можно было резать ножом, а полумрак и, витавший в комнате дым, начинал щипать глаза.

Поднявшись с постели, я, не думая о последствиях, влезла ногами в меховые тапки и, накинув на плечи плед, пошла в сторону двери. Мне нужен был свежий воздух, и это желание застилало всё на свете. Две двери в дом не столько защищали от воров или разбойников, сколько позволяли сохранить в помещении тепло холодной зимой.

Я не задумывалась о том, что делаю. Когда прошла холодный предбанник, когда открыла дверь на улицу, и на меня хлынул ледяной морозный воздух, заставив передёрнуть плечами. Но этот поход того стоил.

Выйдя из полутёмного, душного помещения, я оказалась в сказке. Рассвет в зимнем лесу. Густые ели, укутанные пушистым снегом, лиственные деревья без своего зелёного наряда и украшенные серебром – выглядели ещё красивее. А над всей этой красотой голубое-голубое небо, на востоке окрашенное во все возможные оттенки розового. И оттуда же, с востока, поднималось яркое солнце, заставляя снег играть и искриться, не хуже бриллиантов.

Тогда я ещё не понимала, что происходит. Просто переступала с ноги на ногу, любуясь красотой зимней сказки, прислушиваясь к легкому и таинственному хрусту снега под озябшими ногами, и треску деревьев в глубине леса. Мороз покалывал лицо, оставляя естественный румянец, и заставлял спрятать под плед все возможные участки кожи.

Сзади со стуком распахнулась дверь, и мужской окрик разорвал умиротворённую тишину. Я резко обернулась, встретившись взглядом с расширенными от ужаса глазами. В первый момент я не узнала ни Демиана, ни Рикона, хотя их голоса были мне знакомы, в отличие от внешности. Но, несмотря на это, губы сами собой стали расплываться в улыбке.

Именно в тот момент мы все поняли, что кошмар закончился.

 

Я минут пятнадцать стояла на морозе не меньше двадцати градусов. У меня замерзли ноги, и я почти не чувствовала пальцев рук и собственного носа, но при этом впервые не испытывала никакой боли.

После властвующей несколько дней в этом районе метели, наш дом чуть ли не доверху был засыпан снегом. Рикон быстро отчистил от него окна, чтобы пустить в помещение хоть немного света. Комнату проветрили впервые за последние несколько месяцев и Демиан, чья голова к моему удивлению почти полностью оказалась седой, захлопотал с завтраком. Поев, мы тепло оделись, и пошли все втроём отчищать дом.

Ребята постоянно косились в мою сторону, боясь нового приступа, но ничего плохого не происходило. К обеду мы расшвыряли снег во все стороны, и ввалились в дом довольные, счастливые и замерзшие, при этом сами ничем не отличаясь от построенного нами снеговика и снежной крепости, которая получилась, пожалуй, только благодаря магии. На варежки налипло столько снега, что не то, чтобы слепить снежок, даже просто сжать руку в кулак стало невозможным.

Наверно тот день высосал из меня последние эмоции, хотя и не могу сказать, что сильно радовалась происходящему, но мои братья смеялись, улыбаясь во все тридцать два зуба, и, любуясь ими, я старательно отражала выражения их лиц.

Да, потом были отголоски приступа, которые с легкостью купировались новым лекарством. Демиан пару раз уезжал в город, или проведать лабораторию, чтобы запастись медикаментами. Рикон скрыл все его воспоминания от телепатии, и я не думаю, что эту защиту можно сломать, сохранив при этом жизнь моему Покровителю. А видя дерганое состояние братьев, мне не особенно хотелось знать, что происходило все те несколько месяцев, что мы провели вдали от цивилизации.

Они вздрагивали от каждого моего неосторожного движения, постоянно против собственного желания, следили за моими перемещениями, по двадцать раз на дню мерили температуру и ещё чаще спрашивали о моём самочувствии.

Сейчас я бы возмущалась такому пристальному вниманию, но тогда у меня и мыслей подобных не возникало. Всё, что они делают, воспринималось, как единственно верное и не подлежало обсуждению. Дальше наша цель поменялась, болезнь отступила, и ребята начали разбираться с последствиями, первыми из которых стали провалы в памяти и нехарактерное проявление эмоций, граничащее с их полным отсутствием.

 

От Розали:

– Первое время она напоминала куклу с зеркальной функцией. Скажешь встать, встанет, лечь – ляжет. Увидит, что улыбаешься, улыбнётся в ответ; оскалишься – так она повторит и это выражение лица, да ещё с такой точностью, что в дрожь бросало. Воспоминания тоже частично отсутствовали. Нам пришлось знакомиться заново, прежде чем Алларинка, смогла нас вспомнить. Рассказывали о родителях, о Догеве, о чувствах и выражении эмоций. Что-то она вспоминала, что-то старалась запомнить, чему-то научиться. Как-то я даже завёл разговор об Эдварде. Его Рина вспомнила гораздо быстрее, чем кого-либо другого. Частично вспомнила, что они расстались, но когда я спросил, не больно ли ей о нём говорить, она почти сразу ответила, что эта тема просто кажется ей ненужной. Я в начале даже опешил, ведь ещё несколько месяцев назад, даже в бреду она звала его и плакала понимая, что его больше нет в её жизни. Как выяснилось позднее, ситуация не сильно изменилась, но теперь ей не нужно было его вспоминать. Он сам напоминал о себе, каждую ночь являясь в её кошмарах.

Где-то около месяца ушло на то, чтобы она научилась изображать из себя относительно нормальную Повелительницу, а мы перестали дергаться от каждого её не согласованного с нами действия. Но единственным, довольно странным пожеланием моей сестры, стало изменение имени. Видимо «Рина» ассоциировалась у неё не с детством, а исключительно с долгим периодом болезни и мучительным выздоровлением. Да если честно, и для нас её имя, произнесённое в соседней комнате, звучало не хуже пожарного колокола, заставляя сорваться с места, готовясь останавливать человеческое воплощение разъярённой гарх’аши.

Даже после нескольких недель затишья мы ждали появления новых приступов. Ждали каких-то глобальных неприятностей и в конечном итоге дождались. Правда, месяцев через пять. Когда приступы начались вновь, а болезнь развивалась настолько стремительно, что достигла своего пика буквально через неделю. Но на этот раз мы уже знали, что делать.

 

От Аллари:

- Ребята были настолько вымотаны, что переезд домой на машине стал для них поистине невыполнимой задачей. После тщательного продумывания деталей, они решили добраться самостоятельно только до ближайшего крупного города, где обратились в логистическую компанию с просьбой перегнать машину Демиана. А сами переночевали одну ночь в гостинице, поверхностно ознакомив меня с прелестями и опасностями цивилизованного мира, и купили билеты на поезд дальнего следования. Закрыв наше купе, мои братья погрузились в нечто сродни медвежьей спячке, просыпаясь только для того, чтобы открыть дверь официанту с обедом и прогуляться по вагону до заветной комнатки с пометкой " туалет". Мне же выходить без их конвоя, было строжайше запрещено, а спать не хотелось совершенно. Обещание снов пугало не хуже приступов. И что бы ребята не волновались, я уверяла их, что за последние полгода выспалась раз и на всегда, и теперь не хочу упускать возможность заново знакомиться с этим миром, пусть и через окно поезда.

В особняке Демиана мы оставались около двух недель. Провели необходимые исследования и убедились, что я могу вернуться домой, не представляя опасности ни для себя, ни для окружающих.

Родителей обмануть не удалось. Перемены во мне были слишком очевидны, как и провалы в памяти, да и вид ребят заставил Келлу причитать на всю Догеву. Теперь их приводили в чувства, отпаивали успокоительными и общеукрепляющими отварами.

Я же не выдержала повышенного участия семьи и очень скоро сбежала в Мирград, писать квалификационную работу, а затем на тракт, где меня и настиг первый приступ.

 

Розали:

– Жизнь постепенно вошла в свой упорядоченный и приемлемый для всех ритм. Алларинка максимум времени проводила вдали от дома. Родители занимались Догевой и Дарином, уже не стараясь наседать на меня с постоянными расспросами. Димка пытался восстановить карьеру и заботился об изготовлении и модернизации лекарств. Я успокаивал родителей, отслеживал перемещения сестры и высчитывал дни до новых приступов. В один «прекрасный» день Орлову пришло сообщение от Квилетов. А дальше вы и сами всё знаете.

– Рикон, вы можете дать мне результаты исследований Рины? – спросил Карлайл. – У меня уже есть кое-какие мысли и...

– Не ко мне, – кивнув в ответ на его мысли, перебил Повелитель. – Надо уточнять у Дмитрия. Возможно, у него есть что-нибудь в компьютере или что-то он помнит сам.

– Когда можно с ним поговорить?

- Не знаю, – хохотнул Рикон. – Я за него не решаю. Если по логике, то утром. Надеюсь, он успеет поспать и Алларинка не подкинет нам новых сюрпризов. В любом случае, он собирался позвонить...

Повелитель не успел закончить фразу, как в нашем доме действительно раздался ночной звонок.

– Алло! – подошёл к телефону Карлайл. – Демиан?.. Да, у нас… Нет, не волнуйся всё нормально… Лаборатория?.. Ну, многое есть у меня дома. А что нужно? Есть. Да. Тоже. Нет, нету, может заменить на… А, даже так. Можно попробовать, но я никогда этим не занимался. Хорошо. Да. Я заеду за тобой, через пятнадцать минут.

– Что-то случилось? – встревожилась мама.

– Да, – глухо отозвался Рикон. – Рина при прошлом приступе уничтожила почти весь запас лекарств. Кроме сосудорасширяющего почти ничего не осталось.

– Мы попробуем сделать ещё, – сообщил Каллен-старший.

– Нужен как минимум месяц для выращивания бактерий или чего-то подобного.

– Да. У Демиана есть задумка, как изменить рецептуру, чтобы подержать Рину хотя бы до возвращения в Москву. Я попробую её осуществить.

– В Москву? – вырвалось у меня.

– Потом Розали, – резко отозвался отец.

– Карлайл, подбросите меня до дома Свона? Я кое-что хотел у Вас уточнить.

– Конечно, пошли, – выдохнул тот. Мне даже показалось, что он сам хотел переговорить с Риконом наедине. Хотя возможно, что телепат уже знает об этом и посчитал тему разговора важной и для себя.

– Мда, – ударив руками по коленям, поднялся с дивана мой медведь. – Эти трое весело провели время, ничего не скажешь.

– А я думала она из-за обиды или гордости не хочет с нами общаться

– Я тоже думала, что она просто очень сильно на меня обиделась, – всхлипнула Эллис, крепче прижимаясь к своему возлюбленному.

– Никто из нас не мог предположить, что с ней происходит на самом деле, – поделилась своими мыслями Эсми.

– Эдвард чувствовал, – коротко произнёс Джаспер, мгновенно привлекая к себе всеобщее внимание.

– Чувствовал? – первой нарушила я тишину. – И вы ничего нам не сказали?

– Чувствовал, а не знал Розали, – устало парировал импат. – К тому же вы все прекрасно видели, что он ходил первые полгода как на иголках. Его буквально разрывало волнение и мне кажется, не свяжи Рина его обещанием ходить в школу, он бы перерыл всю Россию, но нашёл бы этих троих.

– Другой вопрос нужно ли это было бы им, – заметила мама.

– Его бы убили, – хохотнул Эмметт. – Этот зубастик ведь так и сказал.

– Что теперь разводить болтовню на тему " что было бы если бы", – возмутилась Эллис, по всей видимости, переживая, что не видела ничего из того, что происходило с нашей подругой. – Прошлое уже прошло. Главное, что бы в будущем ничего подобного не повторилось. Лично я на поводу у Эдварда больше не пойду и с Ринки глаз не спущу.

 

От Аллари:

– Как часто у тебя повторяются рецидивы? – уточнил Эдвард.

– Чуть раньше, чем раз в полгода, но Рикон говорит, что промежуток каждый раз сокращается на несколько дней. А сейчас так и вовсе вышел из графика.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.